Cергей Лукяненко
жүктеу/скачать 1.98 Mb.
|
| – Поверь, – тихо сказал Рождённый Осенью, – что никто в Долине Бога не глумится над чужой верой. Увиденное может показаться тебе странным и оскорбительным, но если ты дашь себе труд разобраться – то гнев твой уляжется.
– Хорошо, – кивнул Кадрах. – Я попробую быть объективным. Как нам добраться до этой долины? – Сами вы не доберётесь. Вам нужен провожатый, – сказал Рождённый Осенью. – Я думаю, им станет Дождавшийся Друга. Сынок? Из разреза накидки высунулась маленькая голова. Дождавшийся Друга смущённо сказал: – Я слышу, родитель. Я помогу чужакам попасть в Долину Бога. Но я почти не могу больше ждать. Рука Рождённого Осенью ласково погладила пушистую головку ребёнка. – Знаю, сынок. Потерпи несколько минут. Время твоего рождения пришло. Головка кивнула и спряталась в сумке. Мартина передёрнуло – и это не ускользнуло от дио-дао. – Мне не нужна помощь при родах, Мартин, – сказал Рождённый Осенью. – Но если ты побудешь со мной в этот миг – мне будет приятно. Если потом ты поможешь сыну похоронить моё тело – это тоже будет большой услугой. – Я помогу, – сказал Мартин. Поискал какие-то подходящие слова и пробормотал: – Знаешь, я горжусь знакомством с тобой. Теперь мне будет чего-то не хватать. Рождённый Осенью кивнул и улыбнулся: – Помоги мне дойти до спальни. Я слабею. Мартин помог Рождённому Осенью идти – дио-дао и в самом деле начало пошатывать. Силы уходили из него будто на глазах. В дверном проёме, закрытом лишь плотной тяжёлой шторой, Рождённый Осенью обернулся: – Прощай, геддар. Живи и помни. – Прощай, дио-дао, – сказал Кадрах. Он явно чувствовал себя неловко – большой, крепкий, агрессивный, гордый геддар. Перед лицом умиротворённо умирающего дио-дао, в ночь смерти и рождения, все принципы геддара казались неуместными и наивными, будто детская игра в солдатики посреди опалённого огнём поля боя. Появление на свет Дождавшегося Друга оказалось вовсе не таким лёгким, как пытался это представить Рождённый Осенью. Беременность длилась дольше положенного, и сумка дио-дао стала слишком мала для детёныша: голова проходила наружу легко, плечи тоже вышли без проблем, а вот торс никак не желал пролезать. Рождённый Осенью терпел боль мужественно, а быть может, гормональный всплеск подавил чувствительность, но в какой-то миг Мартину показалось, что ему придётся взять нож и поэкспериментировать с кесаревым сечением у Чужого. Но Дождавшийся Друга всё-таки справился сам. Несколько минут детёныш – он был не крупнее ребёнка пяти-шести лет, отдыхал на кровати рядом с родителем. Рождённый Осенью что-то шептал и ласково гладил сына, все ещё соединённого с ним пуповиной. Возможно, они даже ещё могли обмениваться памятью, но Мартин не решился спрашивать об этом. Пуповина отпала сама. Дождавшийся Друга обтёрся мокрыми полотенцами и остался сидеть рядом с родителем до тех пор, пока глаза того не закрылись. Лишь после этого он повернулся к Мартину. – Я приму душ и поем, – сказал он. – А потом ты поможешь мне похоронить тело? Мартин кивнул. Странно и жутковато было общаться с этим едва родившимся, но уже совершенно самостоятельным существом. Но по крайней мере стоило порадоваться прогрессу цивилизации дио-дао – их детёнышам больше не требовалось поедать тела родителей. Дождавшийся Друга вышел в гостиную, кивнул Кадраху и последовал в душевую кабину. Геддар, по крайней мере внешне, оставался невозмутим, и это Мартина радовало. Пока детёныш мылся, он завернул тело Рождённого Осенью в тонкий саван, сделанный даже не из ткани, а из плотной серой бумаги. Попытался закрыть дио-дао глаза, но те упрямо смотрели в навсегда остановившееся будущее. – Что и сказать-то, не знаю, – пробормотал Мартин. – Ну… ты был хороший парень… не человек, конечно, и даже не мужчина, а гермафродит… но в той заварушке три месяца назад ты мне здорово помог… и чувство юмора у тебя было неплохое… к людям ты хорошо относился. Мартин помолчал, но больше ничего на ум не приходило. – Покойся с миром, – заключил он, закрывая лицо Рождённого Осенью. – Пусть будет земля тебе пухом. …Через час, когда утоливший первый голод детёныш решил приступить к похоронам родителя, Мартин убедился в наивной антропоморфности своих слов. Дио-дао не хоронили своих мертвецов. Мартин и Дождавшийся Друга – даже столь юная особь оказалась физически сильной – понесли тело на окраину городка. Кадрах молча следовал за ними, не предлагая помощь, но с интересом наблюдая за происходящим. У высокого решётчатого забора они остановились. Дождавшийся Друга нашёл в заборе узкую калитку, закрытую на крепкий засов, они внесли тело за забор, опустили на землю и вышли. И почти сразу за забором началась возня и послышалось отвратительное вязкое чавканье. – Что там? – борясь с рвотными позывами, спросил Мартин. – Скот, – коротко ответил Дождавшийся Друга. Посмотрел на Мартина, кивнул: – Да, мы отдаём мёртвые тела на съедение животным. Мы умираем слишком часто, чтобы использовать полный кругооборот органики и зарывать тела в землю как удобрения. – И этих животных вы потом едите? – уточнил Кадрах. – Нет, отдаём на корм более крупному скоту, – ответил детёныш. – Какая разница, геддар? Ты ешь травы и орехи, выросшие на костях своих предков. Мы едим мясо, вскормленное телами своих прародителей. Против ожиданий Мартина, геддар не стал спорить. – Жизнь жестока, – сказал Кадрах. – Безжалостнее лишь смерть, – подтвердил Дождавшийся Друга. Они вернулись в дом Рождённого Осенью – отныне ставший домом Дождавшегося Друга. И легли спать, потому что было далеко за полночь, а все устали. Но вначале Дождавшийся Друга ещё немного поел. Спалось Мартину плохо. Несколько лет назад он прочитал занятную статью какого-то психолога, изучавшего путешествующих через Врата. Помимо перечисления традиционных проблем, найденных у заядлых туристов, как-то: депрессии, дезориентации в пространстве и времени, суицидальных настроений, импотенции, повышенной агрессивности и неадекватного восприятия интонаций и жестов, психолог давал свои рекомендации. Самой главной из них был совет делать недельные, а желательно месячные перерывы между посещением того или иного мира. Очень неодобрительно автор отзывался о тех, кто путешествует от мира к миру без возвращения на Землю. Ну а психологическую нагрузку, вызванную тремя чужими мирами в неделю, автор считал непереносимой для человеческого разума. Конечно, психолог в чём-то преувеличивал, как и должен поступать любой врач. Пациента лучше напугать, чем внушить ему ложный оптимизм. Мартин достаточно пошатался по Вселенной, чтобы считать себя подготовленным лучше, чем большинство путешественников. И всё-таки сон его был тяжёл и наполнен кошмарами. Во сне Мартин вместе с Дождавшимся Друга готовил праздничный обед из Рождённого Осенью. Дио-дао требовалось посыпать специями, завернуть в фольгу и зажарить прямо на кровати. Кадрах стоял рядом и задавал вопросы – не слишком ли много пряностей Мартин кладёт в жаркое, будет ли мясо старого дио-дао достаточно мягким. Потом почему-то Кадраха заинтересовал вопрос о кошерности инопланетянина, а в манере поведения возникло что-то от юных хулиганов-провокаторов… А потом появилась Ирочка Полушкина. Была она бледна, двигалась медленно, и когда приблизилась – Мартин понял, что девушка мертва. На его возглас – как же это произошло, Ирочка виновато ответила, что она пыталась увидеть Бога, а ни к чему хорошему такие попытки не приводят. Впрочем, за праздничный стол она уселась вместе со всеми. И когда Мартин стал отказываться от еды – принялась с неженской силой трясти его за плечи, требуя немедленно приступить к страшной трапезе… Мартин проснулся и увидел стоящего над ним Дождавшегося Друга. Кадрах уже встал и умывался. На столе был готов завтрак, пахло жареным мясом. – Вставай, нам надо отправляться в путь, – сказал Дождавшийся Друга. – Поезд в Долину Бога уходит через час. – Так ты проводишь нас? – сбрасывая остатки сна, спросил Мартин. – Я же говорил – сами вы не доберётесь. – Это говорил твой отец, – пробормотал Мартин. – Рождённый Осенью, а не Дождавшийся Друга. Дио-дао улыбнулся: – Первые дни после рождения трудновато отличить свою память от чужой… Да, это говорил родитель, но я же согласился с ним. – И впрямь, – кивнул Мартин, вставая. Они с Кадрахом спали на полу – от предложенной кровати оба, не сговариваясь, отказались. – Кстати, ты можешь звать меня просто Ди-Ди, – сказал Дождавшийся Друга. – Мне это даже будет приятно. – А геддар? – спросил Мартин. – Пускай тоже так зовёт, – поколебавшись, согласился Дождавшийся Друга. За ночь Дождавшийся Друга ощутимо подрос. Теперь он был ростом с ребёнка семи-восьми лет. Детство дио-дао длилось недолго, да и можно ли называть детством период физического роста? Суть человеческого взросления состоит вовсе не в увеличении размеров и появлении вторичных половых признаков. Детство – это постижение мира… но для дио-дао мир был понятен и знаком ещё до рождения… Они поели. На столе было много слегка поджаренного мяса с густым острым соусом, что-то вроде мягкого сыра, похожие на фасоль тушёные овощи. И чай – много чая, до приторности сладкого и крепкого. Мясо ел только дио-дао. – Я все выяснил, – поглощая порцию за порцией, сообщил Ди-Ди. – Женщина Ирина отправилась в Долину Бога обычным рейсовым поездом. Это недорого и достаточно удобно, но поезд придёт на место лишь сегодня после полудня. Мы же отправимся экспрессом и прибудем поздним вечером. У женщины будет не слишком много времени, чтобы совершить глупость. – Какую глупость? – насторожился Мартин. – Я много думал, – скромно сказал Ди-Ди. – Родитель был слишком озабочен приближающейся смертью, чтобы всерьёз поразмыслить над проблемой. А я, как мне кажется, понял цель Ирины. – Ну-ка! – подбодрил его Мартин. – Ты сказал, что женщина получила список загадок Вселенной, – начал дио-дао. – Разумеется, подобные списки существуют у всех цивилизаций, разумеется, загадки пытаются разрешить. Но женщина Ирина пытается совершить то или иное открытие в одиночку. Значит, ей требуется быстрый и однозначный ответ на тот или иной глобальный вопрос. Давайте посмотрим, чем она занималась. Первое – раскрытие тайны Библиотеки. Это и впрямь очень важный вопрос. Принадлежит ли эта планета ключникам, или иной, исчезнувшей расе, но её обелиски хранят в себе древние тайны. Может быть – летопись мироздания. Может быть – неведомое пока откровение свыше. Увы, быстрому решению язык Библиотеки не поддался. Второе – женщина Ирина хотела выяснить загадку древних храмов на тех планетах, которые посетили ключники. Не менее важный вопрос! Если все храмы действительно существовали и имели неведомые артефакты, то ключники посещают миры не наугад… а по сигналам этих храмов! Что это значит? Наличие древней цивилизации-прародительницы? Общие корни всех разумных рас? Существование в забытом прошлом транспортной сети, аналогичной Вратам ключников? Очень интересная и глобальная информация… жаль, что загадка не раскрыта. Третья планета, где побывала женщина Ирина. Великая тайна, без сомнения, способная перевернуть всю философию! Существует ли нематериальный носитель разума, существует ли душа, а значит – и жизнь после смерти! Беда лишь в том, что Ирина противоречила сама себе, пытаясь физическими способами обнаружить мистическое… Четвёртый мир – наш. Его основную уникальность я, как и мой родитель, вижу в вере в неопределённого Бога. Кадрах заёрзал, но смолчал. – Итак, чего же хочет достичь Ирина на нашей планете? – продолжал Ди-Ди. – Разгадать тайну тайн! Узнать, причём на уровне фактов, а не веры, есть ли Бог. Каким образом? Одной из особенностей всех крупных религий является то, что существование Бога, пускай и проявляющего Себя чудесами, нельзя доказать. Чудеса либо невозможно документировать и они убедительны лишь для отдельного индивидуума, либо они поддаются фальсификации и могут быть объяснены естественными причинами, либо отнесены в прошлое так далеко, что их невозможно проверить. Ходил ли по планете Земля сын Бога? Явился ли геддарам во плоти ТайГеддар? Все это вопрос веры, а не науки. Мартин заметил, что Кадрах готов взорваться, и быстро сказал: – Это естественно. Если бы существование Бога можно было убедительно доказать, то это отнимало бы у разумных существ свободу воли… огромную часть свободы воли. – Конечно, – невозмутимо кивнул дио-дао. – Мы тоже не можем представить убедительных доказательств своей религии. Да, мы храним память предков, но с каждым поколением она уходит все дальше и дальше… что я вижу, когда глазами своего далёкого предка вижу старца дио-дао на вершине скалы? Возможно – Несущего Надежду, пророка, прикоснувшегося к Божеству. А возможно – обычного наблюдателя армии, ожидающей врага… или пастуха, высматривающего заблудившееся стадо? В моей памяти лишь краткий миг, и я не знаю правды. Мои потомки вообще не увидят эти скалы и этого старца. Итак, для женщины пригодится лишь та религия, которая предоставляет верующему явные и недвусмысленные доказательства существования Бога. – Такие есть? – с иронией спросил Мартин. – Любая религия, которая способна творить чудеса по заказу, мгновенно завоевала бы Вселенную. – А мы проверим, – спокойно сказал Ди-Ди. – Мы отправимся в Долину Бога. Мы придём в институт теологии. Объясним цель своего визита и попросим совета. – Как все просто, – фыркнул геддар. – Придём, попросим, увидим. А ваши учёные, выходит, знали о такой возможности, но не пытались произвести эксперимент. – Посмотрим, – улыбнулся дио-дао. – Идёмте, друзья! Двадцать минут до отправления поезда. Есть что-то удивительно смешное в сходстве разных рас – куда более, чем в различии. Мартин мог поклясться, что самой смешной вещью на свете является маленький заварочный чайник догари, который он однажды увидел в инопланетном трактире. Немало весёлых минут доставляло ему телевидение Чужих – по крайней мере тех рас, что имели телевидение. Ну а инопланетные рекламные ролики (некоторые цивилизации тоже страдали этим пороком) уже многие годы служили верным подспорьем юмористов. Поезд дио-дао был восхитительно нелеп – не сам по себе, а своим контрастом с дорожными путями. Верные своей традиции до конца модернизировать старое, прежде чем заменить его новым, дио-дао сохранили на планете транспортную сеть, построенную ещё тысячи лет назад. Древние просёлочные дороги были выложены камнем, потом – забетонированы, потом – обзавелись тремя широкими рельсами, иногда металлическими, а иногда – из удивительно прочного дерева. Сотню лет назад по этим рельсам забегали паровозы, потом их сменили (но до сих пор – не все) сверкающие локомотивы на электрической тяге. Сейчас перед куполом вокзала ждал экспресс, которого не постыдились бы и аранки. Три длинных сигарообразных вагона из полупрозрачного пластика не стояли, а висели над рельсами. Их соединяли тамбуры из прозрачного материала, похожего на смятый целлофан. Видимо, все вагоны были моторными – они ничем не отличались друг от друга. У широко открытых дверей стояли дио-дао в строгих чёрных накидках. Рельсы возле вокзала были деревянными. Кадрах остановился и сказал: – Он висит в воздухе. – Да, – подтвердил Ди-Ди. – Магнитное поле? – спросил геддар с надеждой. – Антигравитация. Геддар снова испустил шипящий звук, потряс головой: – Я слышал, но не верил… Вы умеете контролировать гравитацию? Так же, как аранки? – Иначе, но умеем, – с достоинством ответил дио-дао. – Поспешим, друзья. Проводнику у дверей последнего вагона Ди-Ди предъявил какие-то документы, Мартин и Кадрах – свои временные паспорта. Формальностей оказалось на удивление мало – пять-шесть вопросов, касающихся в основном кулинарных предпочтений и переносимости перегрузок, после этого человек и геддар получили по анкете, которую разрешалось заполнить в пути. Анкета была небольшая, всего на восьми страницах. После этого им позволили пройти в вагон. Дио-дао явно не путешествовали в поездах на длинные дистанции. Здесь не было ничего, напоминающего купе, а уж тем более – спальные места. Широкий проход в центре вагона, вдоль него – развёрнутые друг к другу кресла, не слишком-то удобные для гуманоидов. Стены вагона были будто из мутного, дымчатого пластика, лишь кое-где бессистемно располагались окна. Пол устилало ворсистое покрытие. Всё было выдержано в мягких бежевых тонах, даже светильники забраны в плафоны из бледно-коричневого стекла. – Здесь мы и будем путешествовать, – объявил Ди-Ди. – Будьте как дома, друзья! Мартин в недоумении огляделся. Они оказались единственными пассажирами вагона. – Этот вагон прицепили для нас, – смущённо сказал дио-дао. – Простите мой народ, он приветлив к чужакам, но всё же не стремится к близкому контакту. Быть может, если в других вагонах не хватит мест, к нам подсядут… – Сколько тебе это стоило? – спросил Мартин прямо. – Много, – признался Ди-Ди, отводя глаза. – Не беспокойся. Это мой долг. К тому же приключение обещает быть интересным. – Нам очень повезло, что Рождённый Осенью был твоим другом, – кивнул Кадрах. – Спасибо, маленький дио-дао. Кенгуру склонил голову. – Мы скоро отправляемся? – поинтересовался Мартин. Геддар мягко похлопал его по плечу: – Ты шутишь, друг. Оглянись! Мартин огляделся. Движение совершенно не ощущалось, но вагон уже нёсся над рельсами, все наращивая и наращивая скорость. Километров триста в час… может быть – чуть больше. – Дождавшийся… Ди-Ди, скажи, к чему этому поезду лететь над рельсами? – спросил Мартин. – Он же их не касается. – Все очень просто, – объяснил дио-дао. – Для безопасности, чтобы не врезаться в деревья, неровности рельефа, крупных животных или неосторожных граждан. – Но не проще ли было подняться выше, метров на десять – пятнадцать над землёй? – Мы не очень любим летать, – признался Ди-Ди. – В космос вы летаете, – не сдавался Мартин. – Так это совсем другое дело, – удивился дио-дао. – Совсем другое! Кадрах вмешался в разговор: – На их планете не существует птиц и летающих насекомых, друг мой. Раса дио-дао страдает страхом высоты. – Знаешь, Кадрах, – заметил Мартин, – у меня такое ощущение, будто ты знаешь о дио-дао не меньше меня. Но твои знания односторонни. Только негатив. Кадрах тихо засмеялся: – Пусть это не обидит нашего маленького провожатого, но это правда. Когда ключники пришли на нашу планету и геддары принялись познавать Вселенную, мы долго искали, с кого брать пример. Мы не делали различий между гуманоидами и самыми причудливыми формами жизни. Но так уж получилось, что наиболее симпатичны нам люди и аранки. О других расах я знаю в основном то, что мешает сотрудничеству и дружбе. – Я не обижен, – сказал дио-дао. – И для нашего народа люди, а уж тем более геддары не являются любимыми расами. Но это не мешает исключениям. Давайте поедим, друзья? Нам предстоит долгий путь. Поезд мчался на север. Они находились в южном полушарии планеты, и с каждым часом за окнами становилось все теплее. Снега исчезли, потянулись каменистые равнины, потом – поросшие низким кустарником поля – явно возделанные, ухоженные. С неба ушли свинцовые тучи, да и само оно просветлело – от бурой зелени к чистому зеленовато-голубому. Иногда мелькали за окном небольшие посёлки, трижды поезд останавливался у крупных городов. В их вагон так никто и не вошёл. Ди-Ди почти непрерывно ел. Мартину даже стало казаться, что дио-дао растёт прямо на глазах – стоит отвести на минутку взгляд, как он немножечко вытягивается. У этой расы не было детства, не было, по сути, и старости. Мартин не раз слышал сравнение человеческой жизни с горением, так вот жизнь дио-дао не горела, она взрывалась. А за окнами становилось все теплее. Плантации кустарника сменились полями каких-то злаков, потом – пастбищами, где бродили откормленные двуногие животные, чем-то напоминающие вставших на задние ноги коров. Вся жизнь на Мардж строилась по одному и тому же принципу, все животные жили не более полугода, все росли в сумках и обладали наследственной памятью. Грустная планета… Мартин устроился в кресле как мог удобнее, закрыл глаза и попытался подремать. В кресле напротив дио-дао, жуя что-то напоминающее чипсы, читал книгу – самую обычную, бумажную, очень похожую на земную. – Что читаем? – не удержался Мартин. Дио-дао, вероятно, не любили терять зря времени. Если Дождавшийся Друга пойдёт по стопам отца и займётся правоохранительной деятельностью, то ему придётся в очень быстром темпе изучить многочисленные кодексы дио-дао. – Да, взял романчик в дорогу… – Ди-Ди смутился. – Это беллетристика. Вымысел. – О чём? – заинтересовался Мартин. В прошлый визит он как-то не слишком интересовался культурой дио-дао, сосредоточившись на выполнении законов и обычаев. – Это про одного дио-дао, его имя – Желающий Большего. Он хотел жить долго и заключил сделку с дьяволом. Каждые полгода ему требовалось убить и сожрать какого-нибудь юного дио-дао, после чего он снова становился молодым и мог выдать себя за собственного сына. Но работник полиции, Помнящий Былое, заподозрил его после одной случайной встречи… он свято хранил память предков и смог узнать преступника, с которым сражались ещё его отец и дед… Дио-дао замолчал. Спросил: – Очевидно, сюжет звучит наивно для существа, живущего десятки лет? – Почему же? – не согласился Мартин. – У нас тоже есть подобные сюжеты, только наши преступники хотели не долгой жизни, а бессмертия. – Это трудно себе представить… – задумчиво произнёс Ди-Ди. – Расскажи какую-нибудь человеческую книгу на эту тему? Мартин подумал и принялся пересказывать «Портрет Дориана Грея». Дио-дао оказался благодарным слушателем. Уже вскоре после того, как портрет несчастного Дориана принялся стареть вместо него, на глаза Дождавшегося Друга навернулись слезы. Финал он принял со стоическим спокойствием, но явно был потрясён. – Очень глубокая философия, – сказал он. – Очень. Эту книгу не переводили на туристический? – Я вообще не слышал, чтобы книги переводили на туристический. – Зря, – убеждённо произнёс Ди-Ди. – Потрясающая история! Её создатель наверняка пользовался всеобщей любовью и был учителем морали? Мартин замялся: – Как тебе сказать… если честно, то с любовью и моралью у него были проблемы… полагаю, тебе трудно понять ситуацию, но… К счастью, дио-дао больше интересовала не личность злополучного Уайльда, а новые сюжеты на волнующую его тему. Мартин пересказал ему «Шагреневую кожу», которая произвела чуть меньшее впечатление, потом принялся за фантастическую литературу. Тут у дио-дао произошёл лёгкий нервный срыв. Совершенно спокойно воспринимая концепцию художественной литературы и вымысла, он отказался понимать, что такое выдуманное будущее. Сочинять истории, по его мнению, можно было лишь о прошлом. Будущее как полигон для фантазий он представить себе не мог. Очень и очень осторожно, отталкиваясь от «фантастики ближнего прицела» и приводя апокрифический пример с изобретением молотка на атомной энергии, Мартину удалось донести до него смысл земной фантастической литературы. – Но ведь эти истории в большинстве своём не сбываются! – возбуждённо спорил с ним Ди-Ди. – Разве предвидел кто-нибудь на Земле приход ключников? Мартин пожал плечами. – Тогда в чём их ценность? Это ведь пустая трата времени! Признаться, что люди порой не знают, куда девать время и заполняют свою жизнь играми, книгами, фильмами и совершенно бессмысленными хобби, Мартин не мог. – Нет, это расширяет границы восприятия, – сказал он. – Читая про тот или иной вариант будущего, человек видит его плюсы и минусы, а значит, может принять меры к его достижению или предотвращению. Ди-Ди погрузился в глубочайшую задумчивость. – А ещё придуманное будущее позволяет человеку глубже и яснее представить проблемы настоящего. Так же, как и в обычной художественной литературе, – добил его Мартин. – Это надо обдумать, – кивнул дио-дао. – Тут есть зерно. Мне кажется, вы любите такие книги, потому что надеетесь, хотя бы немного, дожить до придуманного будущего. Нам сложнее. Мы знаем, когда умрём. Мы живём недолго… относительно недолго, разумеется… но всё-таки… Он замолчал, отложив свой роман. жүктеу/скачать 1.98 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|