Cергей Лукяненко
жүктеу/скачать 1.98 Mb.
|
| – Смысл этой истории заключается в том, что жизнь лишена смысла? – спросил ключник.
Мартин покачал головой: – Нет. – Однажды ты рассказывал о человеке и его мечте, – сказал ключник. – Я не нахожу глубоких различий между этими историями. – Это лишь потому, что ты близок ко всемогуществу, – сказал Мартин. – У тебя есть смысл жизни, но нет места для мечты. У аранков есть мечты, но нет смысла. А у людей… у людей есть и то, и другое. – Радуют ли тебя, Мартин, мечты, которые ты не можешь осуществить, и смысл, который не можешь найти? – Меня радует, что я умею мечтать и ищу смысл. – Движение – всё, – задумчиво сказал ключник. – Твой рассказ не окончен, Мартин. – Он не может быть окончен, – ответил Мартин. – Никогда. Ключник покачал головой: – У каждой истории есть свой финал. Здесь грустно и одиноко, путник. Мартин вздохнул, но ключник продолжал говорить: – Но я засчитываю твой рассказ условно. Входи во Врата и продолжай свой путь. Но если в следующий раз ты не сможешь закончить эту историю, Врата не будут открыты для тебя. Мартин оцепенел. Помотал головой, глупо переспросил: – Ты засчитываешь историю, которая тебе не понравилась? Ключник молчал. – Если я не расскажу её финал, я не смогу вернуться с Мардж? Ключник молчал. – Ты хочешь, чтобы я дал ответ, который не смогло найти всё человечество? Ключник налил себе чая. Мартин поднялся. Оглядел комнату – одну из многих «комнат для историй» московской Станции. Возможно, он видит её в последний раз. Он получил билет в один конец. У истории, которую он опрометчиво стал рассказывать ключнику, нет продолжения! Мартин посмотрел на ключника. Ключник поднял глаза. И улыбнулся. – Я расскажу тебе финал этой истории, – сказал Мартин. – Это будет в мире Дио-Дао, и передо мной будет сидеть другой ключник. Но я знаю, что рассказывать буду тебе. До свидания, ключник. – До свидания, Мартин, – сказал ключник. – Ищи свой смысл. В зале ожидания сегодня было накурено и людно. Почти все кресла и диваны оказались заняты. Один диван оккупировала компания молодых людей, изъясняющихся на исковерканном русском языке с примесью не менее исковерканного иврита. Мартин такой тип знал неплохо – это было одно из последних безумных молодёжных увлечений. Сидящий в противоположном углу мужчина типично еврейской внешности так подчёркнуто не смотрел в сторону молодёжи, что было ясно – ему от парней уже досталось. Разумеется, досталось словесно – на территории Станции никто и никому не мог причинить физического вреда. Судя по напряжённым лицам остальных путешественников, парни достали уже всех. Мартин молча встал у пепельницы и закурил. Разумеется, молодёжь обратила на него внимание. Тут же один встал, подошёл, жестом попросил у Мартина сигарету и закурил. Мартин разговора не начинал. – Скажите, доро-гой, – громко начал парень, – ви знаете Голубые Дали? – Я бывал на этой планете, – сухо ответил Мартин. – И они таки действительно вам дали? – бездарно копируя «еврейский» акцент, спросил парень. – Молодой человек, прекратите паясничать! – не выдержал еврей. Парень радостно обернулся к нему: – Что ви говорите? Ви антисемит? Или ви голубой? Компания на диване радостно заржала. Эти ребята пытались достать окружающих в основном двумя темами – еврейским вопросом и гомосексуализмом. Евреями они, как правило, не были. Мужчина поднялся и быстро пошёл к парню. Он выглядел достаточно крепким, чтобы навалять щенку по морде… если бы это было не здесь… впрочем, и здесь у парня имелось трое дружков… Мартин перехватил мужчину в двух шагах от его довольно лыбящейся цели. Крепко взял за руку, сказал: – Возьмите сигарету. – Я не курю. – Мужчина ответил не сразу, не отрывая от парня ненавидящего взгляда. – А вы закурите, – попросил Мартин. – Сделайте мне одолжение. Любая физическая агрессия на Станции приведёт к вашему исчезновению. Не знаю, куда вы исчезнете, но вас больше никто и никогда не увидит. Мужчина сглотнул. Кивнул. Взял у Мартина сигарету, и они подошли к пепельнице. – Так ви гой-лубые поц-аны? – продолжал кривляться юноша. До Мартина даже не сразу дошло, что происходит. Парень провоцировал! Мартина, еврея, всех остальных, ожидающих своей очереди на прохождение Врат! Компании очень хотелось посмотреть, как кто-то исчезнет. – Агрессия на Станции запрещена, – повторил Мартин скорее себе, чем молодому подонку или его жертвам. – Стыдно, – коротко сказал ему еврей, неумело затягиваясь. – Вот за них… стыдно. – Вы не стыдитесь, – попросил Мартин. – И не обижайтесь. Вы бы их пожалели лучше. Им же придётся отсюда выйти. И рано или поздно они наткнутся на того, кто не поймёт их специфическое чувство юмора. А на колониальных мирах нравы простые. – О чём вы, гой-лубые? – продолжат парень. – Видите, он начинает повторяться, – заметил Мартин. – Подобный стиль поведения существует лишь в Сети, где нет опасности получить по физиономии. Сейчас ребятам кажется, что они нашли ещё одно место для безопасных издевательств над окружающими – Станции. Но за вход на Станцию надо платить. И игра словами здесь им не поможет. – Таки вы антисемиты! – тупо повторил парень. – Да? Мартин посмотрел на него ещё раз. Попытался – как обычно это делал с фотографиями клиентов – представить себе душу человека, его внутренний мир, его мечты… смысл его жизни. Слабые места. Комплексы. Все те крошечные невидимые пружинки, что движут человеком. У Мартина получилось. Он заговорил. Так, как стал бы говорить перед ключником, убеждая того в ценности только что выдуманной истории. Только теперь ему надо было убедить парня. Мартин не сказал ни одного бранного слова. И даже не стал играть словами – чего тот наверняка ждал. Но, видимо, Мартину удалось задуманное. Парень побагровел, прошипел что-то нечленораздельное и замахнулся… До лица Мартина долетел порыв ветра от кулака. Сам кулак исчез, как и его хозяин. Троица на диване остолбенела. – Это именно так и происходит, – любезно объяснил Мартин. – Вам не делают предупреждений. Вам все объясняли заранее… дорогие. – Черт… – сказал мужчина. На лбу у него проступил пот. – Черт… – На его месте должны были быть вы, – сказал Мартин. – Или я. – Вы его подставили, – тихо сказал мужчина. – Да, я его подставил, – согласился Мартин. – Мне кажется, это справедливо. – Ты козёл! – завопил один из дружков исчезнувшего, враз теряя наигранный акцент и забывая коверкать слова. – Сволочь, паскуда! – А ты меня ударь, – предложил Мартин. – Мы тебя найдём, куда бы ты ни отправился! – смешно подпрыгивая на диване, но не решаясь встать, кричал парень. – Факью, – сказал Мартин. – Он же Мардж. Родной мир дио-дао. Милости прошу. Но учтите, что по их законам убийство половозрелого существа не является преступлением. А я всегда соблюдаю местные законы. – И вы готовы их убить? – тихо спросил еврей. Похоже, несмотря на весь свой гнев, он не желал парню такого конца… и теперь не знал, как держать себя с Мартином. – Защищаясь – да, – признался Мартин. – В убийстве врага нет ничего постыдного, – донеслось от двери. Мартин обернулся. В проёме стоял геддар. Высокая фигура, уши-полукружия, разнесённые слишком далеко глаза, темно-серый нечеловеческий цвет кожи… Чужих трудно различать, но Мартину показалось, что это лицо ему знакомо. – Мы встречались? – спросил Мартин. – Библиотека, – коротко ответил геддар, и Мартин узнал его окончательно. Кадрах, друг Давида. Разумеется, тот факт, что Мартин знал имя геддара, не давало ему оснований произносить его вслух, и Мартин лишь кивнул: – Да, я помню тебя. Шелестя пышными оранжево-синими одеяниями, геддар мягкой походкой подошёл к нему. В зале притихли все – и молодые обалдуи, и нормальные путешественники. – Когда тебя оскорбляют словами, не стоит доставать меч, – продолжил геддар. – Надо убить врага словами. У тебя получилось. Я восхищён. – Никто не знает, что случается с исчезнувшими, – сказал Мартин. – Для Вселенной он умер, – совсем по-человечески пожав плечами, сказал геддар. – Убить тоже можно по-разному… Нам надо поговорить. – Вы знакомы? – тихо спросил Мартина еврей. – Это ведь геддар? Похоже, из разговора он ничего не понял. Значит, готовился пройти Вратами первый раз и ещё не получил знание туристического. – Да, – ответил Мартин. – Удачи вам. Я думаю, эти ребята теперь будут вести себя тихо. – Нам надо отойти туда, где нас не услышат, – сказал геддар. Под общее молчание Мартин и геддар вышли из зала ожидания. Мартин молча шёл за Кадрахом, который уверенно двигался к какой-то цели. Разумеется, можно было занять одну из гостевых комнат, но Кадрах привёл Мартина к туалету, одному из многих туалетов на Станции. Спросил: – Тебя не смущает выбор этого места для разговора? Мартин окинул взглядом помещение. Четыре очка, разделённые не достающими до потолка перегородками, причём два из них – явно рассчитанные не на людей. Два писсуара. Странное приспособление, которое могло бы пригодиться существу, справляющему естественные потребности через отверстия в широко разнесённых руках… или щупальцах. Жизнь бывает удивительно причудлива во всех своих проявлениях. – Нет, не смущает, – сказал Мартин. – Это традиция шпионских романов и детективов – вести важные разговоры в сортире. – Я уважаю традиции, – согласился Кадрах. На взгляд Мартина геддары не просто уважали традиции, а жили ими, но он промолчал. – Мне стоило больших трудов найти вас на Земле, – продолжил Кадрах, – а найдя, я едва не упустил вас. Хорошо, что московская Станция так загружена. – Слушаю очень внимательно, – сказал Мартин. – Это был мой кханнан, – сказал Кадрах. – Тот, кто убил девушку. Геддары могли курить – табак действовал на них иначе, но всё-таки являлся слабым наркотиком. Мартин угостил Кадраха сигаретой, и они дымили в туалете, будто убежавшие с контрольной нерадивые школьники. – Кханнаны – предразумны, – пытался растолковать Мартину какие-то основы своих знаний Кадрах. – Предразумные существа обожествляют своих хозяев. Они не могут изменить. Погибнуть – легко, ведь в их сознании ещё нет понимания смерти как конца существования. Но не изменить! – Как собаки, – кивнул Мартин. – Ваши собаки на грани предразумия, – поправил его Кадрах. – Мы видели их, мы знаем. Мы живём с кханнанами в одном мире десятки тысяч лет. Разум мог достаться и им… а нам – лишь ростки разума. – Почему же твой кханнан убил девушку? – Кто-то стал для него новым богом. – На лице Кадраха появилась улыбка. Мартин не стал обманываться по поводу чувств, которые за этой улыбкой стояли. – Кто-то заставил его поступить вопреки всем моим заветам. Теперь косо улыбнулся Мартин. Животное-отступник, нарушившее заповеди своего персонального бога… – Не знаю, кто способен на такое, – сказал Кадрах. – Знаешь, – возразил Мартин. На лице Кадраха мелькнуло страдание. – Да. Прости, я вру. Я знаю, кто способен. Но ключники не ответили на мой вопрос. – Они никому не отвечают, – согласился Мартин. – И всё-таки иной альтернативы нет. Только они в состоянии были науськать твоего кханнана на Ирину. – Честь требует от меня мести, – тихо сказал Кадрах. – Я обещал кханнану защиту и благополучие. Я не выполнил обещанное и должен отомстить. Но ключники настолько сильнее народа геддаров, насколько я сильнее тли. У меня нет шансов. Мартин развёл руками. Он давно уже считал, что без ключников на Библиотеке… а может быть, и на Прерии-2, и на Аранке не обошлось. Но ключников невозможно вынудить отвечать, невозможно запугать и невозможно обмануть. – Что же ты решил? – спросил Мартин. – На Станции я бессилен, – спокойно сказал Кадрах. – Но вне Станции ключники не всесильны. Если это они решили убить девушку чужими руками, значит, с ними можно бороться. Скажи, Мартин, почему ты продолжал странствовать по Вселенной? Что ещё ты искал? Мартин секунду подумал и рассказал Кадраху о размножившейся в семи экземплярах Ирине Полушкиной. Геддар кивнул: – Я предполагал что-то подобное. – Почему? – заинтересовался Мартин. – Ты не был похож на человека, чей поиск окончен. Мартин пожал плечами: – Мало ли какие дела могли меня занимать… – В моём мире я занимаюсь розыском пропавших, наказанием преступивших заветы и воспитанием молодых, – сказал геддар. – Частный детектив? – удивился Мартин. – Детектив, – кивнул геддар, упустив определение «частный». – Детектив, палач и учитель молодёжи. Некоторое время Мартин ждал улыбки, но потом понял, что её не будет. – Первый раз встречаю инопланетного коллегу, – сказал он. – Я счастлив нашему знакомству. Геддар протянул ему руку, Мартин с готовностью её пожал и спросил: – А обучение молодёжи – как оно связано с работой детектива… и палача? – Добром воспитывают служители ТайГеддара, – пояснил Кадрах. – А палач воспитывает злом. Я рассказываю юным о судьбе преступивших заветы, объясняю, как мы выполняем свою работу. Их охватывает трепет – и потом они с радостью слушают о добре. – Ну… резонно, – согласился Мартин. – Итак, ты понял, что моё расследование не закончено, и последовал за мной? – Да. Я прибыл на Землю, но опоздал. Ты снова ушёл во Врата. Когда ты вернулся, я хотел прийти в твой дом. Но за ним следили ваши палачи. – Они не палачи, – успокоил его Мартин. – Так… что-то вроде детективов-воспитателей. Геддар кивнул: – Достойные люди. Хорошо, что я не стал их убивать… И как хорошо, что женщина жива и поиск её не закончен. Мартин, я прошу твоей милости. – Какой? – быстро спросил Мартин, понимая, что под «милостью» геддар может понимать очень странную вещь. – Будь моим другом. – Зачем? – только и спросил Мартин. – Кханнана использовали, чтобы помешать тебе увести женщину на Землю. Кем бы ни был преступник, ключники или иной, ещё неведомый враг, его страшило её возвращение. Ты же сказал, что женщина все ещё жива. Если я помогу спасти её – месть будет исполнена. Геддар замолчал, ожидая ответа. А выбора у Мартина в общем-то не оставалось. Геддар предложил ему дружбу. Вероятно, это был очень прогрессивный геддар – он не гнушался дружить с людьми и на Библиотеке. Отказавшись от его дружбы, Мартин автоматически становился недругом. Врагом. А иметь за спиной оскорблённого геддара, готового мстить даже самим ключникам, – это вовсе не то, что иметь врагами трех земных хулиганов. Тем более что геддар слышал опрометчивую фразу про планету Мардж и знал, где искать Мартина… – Я горжусь честью быть твоим другом, – сказал Мартин. – Кадрах Саган Тай Сарах, – сказал геддар и обнял Мартина. Сообразить, как надо поступить, было нетрудно. – Мартин Игоревич Дугин, – ответил Мартин, обнимая Чужого. От геддара шёл вполне обычный, человеческий запах пота. – Я принял твою дружбу не по зову сердца, а ради выполнения долга, – сказал геддар, отстраняясь. – Я винюсь в этом, но буду поступать так, как должен настоящий друг. – Я тоже принял твою дружбу не по зову сердца, а из страха, – признался Мартин. – Я винюсь в этом, но буду тебе настоящим другом. – Мы оба виноваты, и это хорошо, – кивнул геддар. – ТайГеддар взвесит наши грехи, найдёт их равными и простит. – Мы оба виноваты, и это хорошо, – согласился Мартин. – ТайГеддар взвесит наши грехи, найдёт их равными и простит. Кадрах нахмурился. Сказал: – Ты повторяешь мои слова. – Ты повторяешь мои слова, – сказал Мартин. Кадрах будто чего-то ждал. – Ты повторяешь мои дела? – предположил Мартин. Геддар захохотал: – Мартин, это уже не ритуал! Наш завет кончился обещанием отбросить сиюминутное и быть настоящими друзьями. Все! Остальное – просто разговор! Мартин косо улыбнулся: – Откуда же мне было знать? Геддары не так уж часто дружат с людьми. Я знаю только, что ваше общество очень требовательно к символам и клятвам. – Вовсе не так сильно, как кажется со стороны, – не согласился геддар. – Мы отдохнём перед дорогой или отправимся прямо сейчас? – Прямо сейчас, – сказал Мартин. – Мы ведь отправляемся к дио-дао. И у нас есть шанс застать в живых одного моего друга. – К дио-дао? – Геддар будто был шокирован. – Не самая лучшая раса во Вселенной. Но если надо… – Я ведь уже говорил про дио-дао, когда ты вошёл в зал ожидания, – напомнил Мартин. – Ты говорил на своём языке. Я его не знаю. – Геддар виновато пожал плечами. Первым из дверей Станции вышел Мартин. Геддар следовал за ним, будто принял без спора роль ведомого. На планете Мардж их встретила зима. Мгновенно путешествуя по Вселенной, нетрудно забыть о смене времён года. Так уж повелось, что земные колонии, куда судьба приводила Мартина, основывались в мирах с тёплым, а то и жарким климатом. На Земле Мартин предпочитал проводить зиму где-нибудь в тёплых краях – в Ялте, на юге Франции, в Марокко, возвращаясь в стылую Москву лишь на две недели – «от Рождества до Рождества». Подобно любому русскому интеллигенту, он с удовольствием отмечал праздники светские, православные и католические. Но этот удобный и комфортный ритм жизни имел и свои недостатки. – Ты знал, что здесь будет так холодно, что замёрзнет вода? – спросил геддар. Мартин покачал головой: – Забыл. Я тут дважды бывал, но оба раза попадал летом… Кадрах промолчал, лишь плотнее запахнул свою оранжевую рубашку… впрочем, с тем же успехом его одежду можно было счесть и многослойной курткой. Мартин не рискнул бы сравнить, что теплее – его одежда или одежда геддара. – Мы найдём здесь магазин одежды, – успокоил он новообретенного друга. – Вера греет лучше, чем ткань, – ответил Кадрах. – Это и есть мир дио-дао? Мартин кивнул. Станция на Мардж была выстроена в традициях дио-дао – купола на сваях, соединённые между собой галереями. Высокий забор из чёрного камня кольцом окружал Станцию, оставляя лишь два проёма для входа и выхода. Низкое грязно-зелёное небо, затянутое серыми снежными тучами, будто прихлопывало Станцию сверху. Забор полностью скрывал от глаз город – у дио-дао не были в чести высотные здания. – Иди за мной, – коротко проинструктировал геддара Мартин. – Смотри, что я буду делать, и делай то же самое. – Если это оскорбит честь ТайГеддара, я не повторю твоих действий, – предупредил Кадрах. – Да им безразличны ТайГеддар, Христос и Магомет, – отмахнулся Мартин, – дио-дао веротерпимы и корректны. Дело вовсе не в этом. Они – бюрократы. – Я знаю, – кивнул Кадрах. – Нет, ты ещё не знаешь. – Мартин усмехнулся. – Это надо почувствовать на себе… Пошли. Купола таможенного и пограничного контроля занимали куда больше места, чем Станция ключников. Конечно, дио-дао не могли нарушить единственное требование ключников – свободное перемещение через Врата всех желающих. Но у них были свои правила, и они требовали их строгого соблюдения. – Это все – пограничные заставы? – слегка удивился геддар, когда, выйдя за ограду, они направились к куполам. Свежий снег похрустывал под ногами, ни одной живой души поблизости не наблюдалось, но на заиндевелом пограничном столбе бдительно поблёскивала камера видеонаблюдения. Отклоняться не следовало. – Застава, гостиница, магазин, приют для нищих… – кивнул Мартин. – Зачем гостиница и приют? – мгновенно вычленил подозрительный пункт геддар. – А ты думаешь, многим удаётся пройти все формальности за один день? – усмехнулся Мартин. Геддар промолчал, лишь уши его сжались и снова распустились. Выглядело это страшновато, но Мартин знал, что такая реакция аналогична широко открытым глазам и свидетельствует о растерянности. В первом куполе за рядами подковообразных столов ждал гостей десяток чиновников дио-дао. Здесь было тепло, негромко играла непривычная, но приятная музыка, пахло ароматическим маслом – вдоль стен в медных треножниках курились благовония. – Доброго времени суток, уважаемые, – сказал Мартин и поклонился. – Живите! Геддар в точности повторил его приветствие. – Живите! – слитно отозвались дио-дао. Эта раса не была гуманоидной. Справочник Гарнеля-Чистяковой осторожно определял их как «прямоходящих псевдосумчатых». И впрямь, больше всего сходства дио-дао имели с земными кенгуру, только с более развитыми передними лапами, а вместо шерсти тело покрывала бронзовая, будто загорелая, кожа. Оскал зубов не оставлял сомнения, что дио-дао были по меньшей мере всеядными. Одежду дио-дао не отвергали, но в помещении носили лишь короткие юбочки, скрывающие половые органы. Длинные меховые куртки были аккуратно развешаны на стойках у стены. – Ко мне, – коротко велел один из дио-дао. Мартин и Кадрах получили из его рук по пухлой брошюре и прозрачной капиллярной ручке, заполненной оранжевыми чернилами. Дио-дао был на последней стадии вынашивания и старался лишний раз не вставать. – Я помогу своему другу заполнить анкету, – сказал Мартин. – Это не возбраняется? – Это не возбраняется, – подумав, признал чиновник. Даже туристический язык, из уст почти всех разумных звучащий будто родной, у него имел странный металлический акцент. – Но анкета должна быть заполнена его рукой. Стол номер шесть. Мартин отвёл Кадраха к шестому столу. Они сели рядом, Мартин вздохнул и открыл брошюру. – Где анкета? – спросил Кадрах. – Вот она. – Мартин похлопал по брошюре. – Заполняй внимательно, в ней допускается не более четырех исправлений, а второй экземпляр выдадут за плату… немалую. Геддар прошипел сквозь зубы что-то ругательное и открыл брошюру. Вчитался… поднял на Мартина недоумевающий взгляд: – Зачем это? – Ты о первом вопросе? – спросил Мартин. – Ответь, вот и все. – Зачем? – с напором повторил геддар. – Если ты достиг возраста половой зрелости, то обладаешь правом свободного передвижения по планете. Иначе к тебе будет прикреплён гид-воспитатель. За солидную плату. – А второй вопрос? – напряжённо спросил геддар. – Естественные надобности запрещено отправлять вне специальных помещений. Максимальное время, в течение которого ты можешь достигнуть ближайшего сортира, составляет для Мардж три с половиной часа. Отсюда и вопрос – «способны ли вы не испражняться в течение трех с половиной часов?». – Зачем все это? – несколько расширил свой вопрос геддар. – Шокирующие и раздражающие вопросы нарочито вынесены на первые восемь страниц, – объяснил Мартин. – Для того чтобы определить, насколько турист выдержан и спокоен. – Я отвечу на все вопросы, – решил геддар. – Но дио-дао – ненормальные. – Там будет вопрос, считаешь ли ты расу дио-дао умственно неполноценной, – успокоил его Мартин. – Лучше отвечай «да». Вообще будь искренним. Дио-дао составили этот вопросник не для того, чтобы закрыть для кого-то доступ в свои миры. – А для чего же? – Чтобы знать, от кого и что ожидать, – улыбнулся Мартин. – Ты можешь заявить, что ненавидишь их, но если твоя ненависть никак не проявится в действиях – дио-дао не будут против. Они даже не накладывают на туристов каких-либо чрезмерных ограничений. Они просто хотят всё знать о тебе. Следующий час прошёл в молчании. В анкетах не требовалось много писать, в большинстве случаев достаточно было ставить галочки против нужных ответов. Иногда Кадрах недоумевал и спрашивал Мартина: «А если я не знаю длины своего кишечника?» Или: «Мне неизвестно число сексуальных партнёров своей матери, что отвечать?» В первом случае Мартин посоветовал указать величину «менее 100 метров», во втором «не менее 1». Через два часа Мартин вежливо попросил у дио-дао воды. Им принесли поднос с кувшином чистой воды, двумя конусовидными пластиковыми стаканами и блюдцем темно-серой соломки. – Хорошая штука, – отправляя в рот порцию соломки, порекомендовал Мартин. – Это не просто еда, а лёгкий стимулятор. – Ты же его не просил, – подозрительно заметил геддар. – Не дать еды в ответ на просьбу напиться – значит не уважать гостя. Геддар хмыкнул. – Самое смешное в том, что они нас уважают, – сообщил Мартин. – Так, как умеют. Кстати, мясо на этой планете рекомендую есть в крайнем случае и лишь хорошо вываренное или прожаренное. Слишком много биологически активных веществ. жүктеу/скачать 1.98 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|