Cергей Лукяненко
жүктеу/скачать 1.98 Mb.
|
| Не вязалось это с характером девочки, вот в чём беда! Не стала бы она менять шило на мыло и перемещаться из созданного папиными денежками комфортабельного мирка в другой уютный мирок. У Мартина даже мелькнуло подозрение, что ни в какие Врата девочка не отправилась, а улетела на Багамы или Гавайи с настоящим бойфрендом, о котором родители, как им и положено, не подозревали.
Но подружки, девочки столь же глупенькие и обеспеченные, как сама Ирочка Полушкина, захлёбываясь от непритворного восторга и насквозь фальшивых опасений за её судьбу, уверенно рассказывали про московскую Станцию и вошедшую в её двери Ирину. Никаких вещей с собой Ирина не взяла, обошлась сумкой с одеждой и какой-то мелочёвкой, купленной в магазинчике «Все в дорогу». Девочки честно прождали подругу два часа, которые ключники отводили каждому путешественнику для попытки рассказать хорошую историю. Ира не вышла. В чужом мире она могла попросить у ключников пустить её в комнату отдыха, но на Земле этот номер бы не прошёл. Мартин пролистал все журналы, которые нашёл в комнате Иры. Просмотрел видеокассеты, особое внимание уделяя фильмам, где говорилось о Вратах и ключниках. Взломал пароль на компьютере (это не заняло много времени) и внимательно проглядел электронные письма, логи, наивные плохонькие стихи, излюбленные ссылки в Интернете. Он узнал много интересного, включая вполне здоровый интерес девушки к сексу и довольно неожиданную страсть к футболу, нашёл в самом банальном месте – под матрасом – девичий дневник, закрытый на крошечный замочек, поддавшийся перочинному ножу. Дневник был заполнен сплетнями, набросками красивых платьев, воспоминаниями о поцелуях и страстных влюблённостях, долгими размышлениями на тему, стоит ли позволять это до свадьбы, вперемешку с раздумьями о смысле жизни и судьбах человечества. По этим монологам очень чётко можно было судить, какую книжку девочка прочитала накануне или какой фильм посмотрела. В общем, хорошая, почти замечательная семнадцатилетняя девушка. И никаких намёков, почему девушка вошла во Врата и куда отправилась. Мартин смотрел в экран – и не видел планеты. Рыжеволосая девушка с зелёными глазами. Из очень благополучной семьи. Глупенькая соответственно возрасту и умная от природы. Куда же её понесло? Эльдорадо… Дио-Дао… Нет. Миры «фронтира», куда толпами стекаются люди и нелюди из открытых ключниками миров. Миры суровые и просторные, открытые к освоению и никому ещё не принадлежащие, миры, где можно мыть золото, растить пшеницу, срубить дом в лесу или стать настоящим шерифом. Миры, куда рвутся мальчишки от двенадцати лет и старше. Нет. Всякая опасная экзотика вроде материнских планет Чужих. Поставленные ключниками условия не допускали никаких ограничений свободы передвижения… но есть очень много методов отвадить чужаков от своей планеты. Высокие цены на жильё и пищу, иезуитские препоны к получению визы, обыкновенная преступность, на которую власти закрывают глаза… Нет. – Ты ведь не наугад пошла, – сказал Мартин, глядя в экран. – Что-то тебя зацепило. Всё-таки он что-то упустил. Какую-то маленькую, неприметную деталь в характере девочки, заставившую её ринуться во Врата. Секс? Религия? Проблемы с законом? Все пустое. Никакого секса у неё ещё и в помине не было, вера в Бога – на уровне «конечно же, есть Высший Разум», правоохранительные органы никаких претензий к Ире не имели. Мартин закрыл глаза, заново проматывая в памяти всю полученную информацию. Вот это Ирочка на пляже, в панамке и с ведёрочком, вот это Ирочка за пианино, вот это Ирочка идёт в первый класс престижного колледжа… Что-то заставило остановиться. Престижный колледж. Обучение – три с половиной тысячи в год. Танцы, риторика, психология, айкидо… вилку держим в левой ручке, в носике ковыряем правой… Углублённое изучение языков. Ира учила английский и французский, потом к ним добавилась латынь и греческий, потом – немецкий и испанский… А последние два года Ирочка занималась самым нелепым предметом, который только можно представить. Она учила туристический язык. Скажите, ну зачем изучать язык, который тебе вложат в сознание при первом же путешествии – маленький и приятный подарок ключников? Для понта? Просто потому, что у тебя великолепные способности к языкам? Горячо. Очень горячо! Мартин улыбнулся, погнал курсор вверх. Рондо… Карасан… Иолл… Ёжики… Вено… Планеты, где много людей, планеты, где много Чужих… Библиотека. Мир, очень популярный в первые два года после прихода ключников. Мир, на который жадно набрасывается каждая раса, получившая доступ к Вратам. Мир, который никому не нужен. Мир, имеющий лишь одни Врата – очень удачно. Нажимая «ввод», Мартин уже не сомневался, что угадал. Станция была стандартной – большое двухэтажное здание, сложенное из каменных блоков, с башенкой-маяком. Верный признак, что на этой планете нет своей цивилизации, и ключники не озаботились архитектурными излишествами. Но если на планете Хлябь такая же стандартная Станция казалась пустой и почти заброшенной, то здесь кипела жизнь. В коридорах Мартин наткнулся на парочку Чужих – пушистых четвероногих с пристальным хищным взглядом и волчьей мордой, с верхнего этажа доносилась разноголосая речь: видно, в гостином зале спорили о чём-то отдыхающие путники. За спиной Мартин всё время ловил лёгкое шлёпанье лап, не то обутых в мягкое, не то аморфных по своей природе. Мартин знал, что на Станции ни одно существо не посмеет, да и не сумеет причинить кому-нибудь вред. И всё-таки неприкрытая слежка раздражала. Он вышел на деревянную веранду и обнаружил там сразу двоих ключников. Один, постарше, с седовато-бурым мехом, курил трубку, облокотившись на перила и любуясь окрестностями. Другой сидел за накрытым к чаю столом и внимательно слушал Чужого – высокого широкоплечего гуманоида с приплюснутой головкой и здоровенными когтистыми лапами. Одежды на Чужом не было, лишь полоса ярко-голубой ткани поверх бёдер. Голос гуманоида напоминал рычание, при появлении Мартина он бросил на него подозрительный взгляд, но продолжил рассказ: – И я побрёл цветочными полянами, срывая один цветок за другим… Но не было среди них розового лепестка желаний… И тогда я решил вернуться к любимой и пошёл по своим следам… Но травы сомкнулись и заплели мой путь… Солнце вошло в антифазу, и чёрный свет окутал мир… Я звал, но тишина была мне ответом… Мартин принуждённо улыбнулся ключникам и пошёл к лестнице. От Чужого шёл острый пряный запах – тревожный и неприятный. Вспышки маяка ложились на каменную площадь перед Станцией нервозным цветным стробоскопом, перебивая даже свет полуденного солнца. – Здесь грустно и одиноко, странник… – сказал ключник за его спиной. – Я слышал такие истории много раз… – Ты издеваешься надо мной, ключник! – проревел Чужой. – Я поведал тебе тайну своего изгнания! – Я слышал такие истории много раз… – печально сказал ключник. – Здесь грустно и… Свист рассекаемого воздуха заставил Мартина пригнуться и отскочить к перилам, к ногам курящего трубку ключника. Тяжёлый удар, хруст дерева, звон бьющейся посуды… Мартин поднял глаза – ключник прочищал трубку. Мартин обернулся. Стол был расколот, фарфоровые чашки валялись на полу. Молодой ключник печально разглядывал разгром. Вспыльчивого Чужого больше не было. – Не надо пугаться, – сказал Мартину курильщик. – На территории Станции никто и никому не причинит вреда. – Привычка, – сказал Мартин, вставая. – До свидания. Пряный запах Чужого ещё не развеялся в воздухе. Мартин задержал дыхание, проходя мимо разломанного стола. Маяк над головой все слал и слал в пространство волны цветного света. Мартин вышел на площадь. Станция была построена на круглом каменном островке с полкилометра диаметром. Здесь не росло ни одной травинки, шершавый серый камень походил скорее на бетон, чем на природный материал. Во все стороны от каменного островка расходились узкие каналы – один-два метра шириной. Каналы соединялись протоками, каналы ветвились и образовывали заводи, каналы покрывали весь мир до горизонта и дальше. Вся планета – лишь камень и вода, мёртвая карикатурная Венеция. Островок, на котором стоял Мартин, был самым большим участком суши на Библиотеке. Самый маленький островок – двадцать на двадцать сантиметров, а в основном размеры тверди колебались от пяти до двухсот квадратных метров. На каждом островке стояли обелиски – гранёные каменные столбы толщиной в руку и высотой около полутора метров. Иногда – всего лишь один столб. Иногда – сотни. На каждом обелиске была выгравирована одна-единственная буква. Букв насчитывалось шестьдесят две… впрочем, не исключался вариант, что сюда входили и знаки препинания, и цифры. Мартин постоял, оглядывая бесконечный лес каменных фаллосов. Он никогда не бывал на Библиотеке, но в своё время прочитал немало статей об этой странной планете. На первый взгляд планета была исполнена того очарования, которое многие находят в кладбищах и развалинах. Чистый, свежий, но неживой воздух. Тихо плещущая в каналах вода. Кое-где на островках виднелись признаки жизни – подымался вверх лёгкий дымок, между удачно стоящими столбами натянуты тенты и палатки. Мартин поёжился – не от холода, погода была тёплой, а от таившейся в обелисках мрачности. Он никогда не понимал очарования руин. Открыв футляр с карабином, Мартин быстро собрал оружие, передёрнул затвор и пошёл к берегу – туда, где через канал был переброшен каменный мостик. Не мудрствуя лукаво, его соорудили из трех поваленных столбов. Навстречу ему двинулись трое аборигенов. Человек и двое Чужих – геддар и неизвестное Мартину тюленеобразное существо, ползущее по краю канала с опущенным в воду ластом. Приглядевшись, Мартин заметил ещё одного тюленоида, плывущего под водой. – Мир вам, – поприветствовал Мартин встречающих, не выпуская винтовки из рук. Он остановился перед мостиком. Геддар и человек переглянулись. Они казались здесь главными – возможно, на основании меча геддара и дробовика человека. Руки геддара были скрещены на груди – стойка ожидания, из которой максимально удобно выхватить меч. – И тебе мир, – сказал человек. Он был худ, но не истощён. Европеец, лет сорока или старше. Одежда потрёпанная, но не рваная и не грязная, человек выглядел следящим за собой. – Мы представляем администрацию Библиотеки. Мартин кивнул. Он знал, что настоящего правительства на Библиотеке не было – этот мир не слишком-то располагал к организованной общественной жизни. Но какое-то подобие власти возникает в любом месте, где разумные существа собираются в количестве более двух. – Как долго вы собираетесь пробыть на Библиотеке? – продолжал человек. – Сколько понадобится. Человек улыбнулся. Почему-то у Мартина сложилось чёткое ощущение, что «представитель администрации» нашёл бы что рассказать ключникам. – У нас есть правила, – продолжил человек. – Они просты. Отказ от насилия. Недопустимость сексуальных домогательств. Воровство карается смертью. Рекомендуется пожертвовать в общественный фонд часть имеющихся у вас вещей. – Бог велел делиться, – согласился Мартин. Сбросил одну лямку рюкзака, перебросил карабин в освободившуюся руку, снял рюкзак. Растянул шнуровку и достал из рюкзака объёмистый пакет. Перебросил через канал – к ногам геддара. Местные с любопытством смотрели на него. – Пищевые концентраты, ткань, швейные принадлежности, лекарства, таблетки сухого горючего, спички, солнечная батарейка, последние три номера «Дайджеста для путешественников», – сообщил Мартин. – Это ровно половина моего снаряжения. Представитель администрации и геддар переглянулись. Мартин с удовольствием увидел на лице человека улыбку. Геддар опустил руки. Тюленоид издал тихий воркующий звук, развернулся и мягко скользнул в канал. – Рад приветствовать опытного путешественника, – сказал человек. Шагнул на мостик, протянул Мартину руку. – Давид. – Мартин. Геддар лишь кивнул – для того чтобы он назвал своё имя, требовалось куда больше взаимного доверия и симпатии. – Что-нибудь очень интересное на Земле случилось? – сразу же спросил Давид. Мартин покачал головой. – За «Дайджест» спасибо, – сказал Давид. – Мало кому приходит в голову захватить газеты. Кто вы, Мартин? – Полагаю, меня можно назвать стряпчим, – улыбнулся Мартин. – Или почтальоном. – Или детективом, – задумчиво сказал Давид. – А знаете, я ведь слышал о вас. Да? Мартин покачал головой: – Наверное, вы ошиблись. Давид усмехнулся: – Что ж, возможно. Но я бы советовал вам быть осторожнее. Я и мой друг, – он кивнул на геддара, и Мартин напрягся, – находимся здесь по своей воле. И если захотим – сможем вернуться. Но многие застряли намертво… если они узнают, что на планете появился Ходок… Давид сделал многозначительную паузу. Мартин никак не отреагировал. Честно говоря, его куда больше занимал геддар, позволивший человеку назваться другом. Что-то очень серьёзное связывало эту пару. – Чем я могу вам помочь, Мартин? – спросил Давид. – Я ищу девочку, прибывшую на Библиотеку три дня назад, – ответил Мартин. – Ей семнадцать-восемнадцать лет. Симпатичная, рыжеволосая, примерно моего роста… Давид кивнул, не дослушав. – Да, помню. С другого я потребовал бы плату за информацию… здесь нелегко живётся, ресурсы ограничены. Но вы серьёзный человек, и вы мне нравитесь. Девочка ушла на запад. Он махнул рукой, указывая направление. – Что там находится? – спросил Мартин. – Один из трех посёлков, где живут учёные. – Давид фыркнул. – Вы можете смеяться, но население Библиотеки по-прежнему составляют идиоты, жаждущие раскрыть тайну планеты. Самый большой посёлок расположен здесь, у Станции. Мы называем его просто – Столица. Население – семьсот тридцать две разумные особи. Сто четырнадцать людей, тридцать два геддара и Чужие. Мартин снова отметил этот поразительный факт – Давид подчеркнул альянс между людьми и геддарами. – Второй посёлок, Центр, населяют около двухсот разумных. Он расположен на севере, – продолжал Давид. – Хорошее место, мы с ними дружим. Но девочка пошла в самый маленький посёлок, Энигму, расположенный строго на западе от нас. Население Энигмы чуть больше ста человек. Он сделал паузу и повторил: – Именно «человек». Чужие там не приветствуются. Нам это не нравится, но мы не хотим конфликтов. Мартин кивнул. Он знал о существовании трех посёлков на Библиотеке, но политический расклад был ему неизвестен. – Вся остальная территория планеты безлюдна? Давид пожал плечами: – Не стал бы так говорить. Есть отшельники, сумасшедшие, одиночки… они селятся поблизости, но почти не вступают с нами в контакт. Каких-либо банд или опасных одиночек нет… вы ведь этим интересуетесь? – Да, – признался Мартин. – По большому счёту здесь безопасно, – сказал Давид. – Единственные формы жизни на планете – рыбы, водоросли и ракообразные в каналах. Ни одна форма жизни не ядовита и не агрессивна, все пригодны в пищу для людей… о вкусе спорить не станем. Иногда, раз в два-три месяца, кто-нибудь бесследно исчезает, но я склонен отнести это к разряду несчастных случаев. Каналы достаточно глубоки, чтобы утонуть, а местные раки сожрут тело с таким же удовольствием, как вы съедите их. – Ещё что-нибудь интересное? – спросил Мартин. Давид улыбнулся и покачал головой: – Вряд ли вам интересны наши научные изыскания и диспуты, верно? Населявшая эту планету раса древнее самих ключников, но после неё не осталось ничего – только каналы, острова и обелиски. Каждую неделю кто-нибудь начинает вопить, что расшифровал их язык. Каждый раз это оказывается ошибкой. Мы пока не теряем надежды. – Вы лингвист? – уточнил Мартин. – Это только хобби. – Давид покачал головой. – Я биолог, прибыл сюда, чтобы изучать местную живность. Здесь уникальный биоценоз – девять видов животных и три вида водорослей составляют великолепную устойчивую систему. Причём любая белковая раса способна питаться местной живностью. Вода в каналах чуть солоновата, но прекрасно утоляет жажду. Бывают дожди, но сильных бурь никогда не случалось. Температура колеблется от двенадцати до двадцати девяти по Цельсию. – Искусственная система, – сказал Мартин. – Разумеется. – Давид расплылся в улыбке. – Те, кто населил этот мир, создали условия для выживания любой гуманоидной расы. И… ушли? – Он развёл руками. – В любом случае, если удастся расшифровать письмена на обелисках – это будет огромным научным достижением. Геддар, до того стоявший совершенно неподвижно, нагнулся. Подхватил с земли пакет со снаряжением. – Ещё два вопроса, – быстро сказал Мартин. – Как далеко до Энигмы? – Двадцать три километра. Для опытного человека – пять-шесть часов ходьбы. Для вас – часов восемь. Мартин посмотрел на небо, и Давид добавил: – До заката четыре часа. Темнота наступит почти сразу, у планеты нет спутников, а воздух очень чист. Я посоветовал бы вам переночевать в посёлке. За кусочек шоколадки или пару пакетиков чая вас пустит на ночлег и накормит печёной рыбой любая семья. – Второй вопрос, – игнорируя предложение, сказал Мартин. – Каково ваше впечатление от девочки, ушедшей в Энигму? Давид неожиданно замялся. Посмотрел на геддара – и тот вдруг совсем по-человечески пожал плечами. – Странная, – сказал Давид. – Совсем молоденькая, сказала, что первый раз прошла Вратами. Я ей верю. Но она держалась очень уверенно, сразу же уточнила дорогу к Энигме… Он помолчал и добавил: – А ещё у неё была заранее отделена половина снаряжения. Как у вас, Мартин. И мне показалось, что все вопросы она задаёт для порядка… уже зная ответ. – Спасибо, – задумчиво сказал Мартин. – Пожалуй, я рискну отправиться в путь немедленно. Мартин перешёл через мостик. Забросил карабин на плечо. Они с Давидом ещё раз пожали друг другу руки. Геддар вежливо кивнул. И Мартин двинулся в путь. Столица и впрямь выглядела крупным посёлком. Размер островков позволял селиться на каждом лишь нескольким людям, большая часть населения и впрямь образовывала какое-то подобие семей. Мартин старался идти по маленьким островкам, обходя крупные, с палатками и тентами. Часто встречались мостки, сложенные из несчастных обелисков. Над некоторыми островками полоскались привязанные к обелискам вымпелы, играющие роль импровизированных вывесок, – Мартин обнаружил медпункт, два магазинчика, парикмахерскую, кое-что ещё. Особенно смешно и трогательно выглядела церковь со стенами из противомоскитной сетки. Комаров, насколько было известно Мартину, тут не водилось. В нескольких местах каналы расширялись до пяти-шести метров. В таких местах стояли сети, а один островок с большой заводью использовался как пляж и место для купания – на солнышке нежились три откормленные загорелые нудистки. Нагота здесь никого не смущала. Голый мальчик шёл по пляжу, рядом в канале плыл тюленоид, периодически выбрасывая на берег моллюсков. Пацан собирал ракушки в целлофановый пакетик. Нудистки с любопытством разглядывали Мартина и что-то негромко обсуждали, мальчишка с завистью уставился на карабин, пока тюленоид не привлёк его внимание долгим свистом. Общее впечатление от планеты складывалось благоприятное. Большинство миров, которые колонизировались несколькими расами одновременно, вырабатывали ту или иную форму демократического существования. Бандитские или деспотические миры возникали лишь на совсем нищих или на слишком богатых планетах. Библиотека была миром минимализма – здесь нетрудно выжить, но невозможно разбогатеть. Минут через двадцать Мартин вышел за пределы посёлка. Его никто не окликнул и никто не остановил. Может быть, из-за карабина за спиной, а может быть, Давид с геддаром поддерживали в Столице хороший правопорядок. Идти стало, с одной стороны, легче – не требовалось обходить населённые островки, а с другой – тяжелее, потому что мостов больше не встречалось. Через узкие каналы Мартин перепрыгивал – камень островов был шероховатым и удобным для разбега, – широкие приходилось обходить. Давид не лгал, оценивая скорость Мартина, скорее даже переоценил её. Но Мартина это не смущало. Нет ничего приятнее неспешной прогулки по чужой, неизведанной планете – если не боишься пристроившегося за спину хищника или пули из засады. Мартин, будучи опытным странником по иным мирам, бдительности не терял, по сторонам поглядывал, но лишнего не опасался. Каменные обелиски были слишком тонки, чтобы за ними кто-то сумел укрыться. В воде каналов могли обитать тюленоиды или иная форма разумной жизни, но водные формы жизни обычно более миролюбивы. Куда больше опасений вызывала у Мартина цель путешествия – посёлок людей-шовинистов. Странное дело, чтобы забыть межнациональные распри, Земле потребовалось всего ничего – встретить Чужих. Все подозрения, вся неприязнь были немедленно перенесены на клыкастых, чешуйчатых, мохнатых, скользких пришельцев. Исключением оказались лишь ключники – их спокойная мощь внушала всеобщее уважение. Какие страхи терзали человечество в первые дни Контакта – особенно после ядерной атаки американскими ВВС корабля-матки! А ключники даже не заикнулись про «досадный инцидент», предоставив президенту США расшаркиваться в извинениях и наказывать спешно назначенных стрелочников. Напротив – помогли очистить заражённую территорию и презентовали лекарства от лучевой болезни. С тем же снисходительным равнодушием они относились к террористам, несколько лет безуспешно пытавшимся уничтожить Станции. Помогла, конечно, и та «арендная плата», которую ключники исправно выплачивали странам, на чьей территории разместились Врата. Можно было сколько угодно возмущаться оттяпанным куском Москвы, испорченным видом на статую Свободы, серьёзно уменьшившимся Кенсингтонским садом, смещённой в сторону тысячелетней пекинской пагодой… Но при строительстве Станций не было ни одной жертвы, ключники благоразумно не тронули ни одну религиозную святыню, а щедро предоставленные технологии покончили с энергетическим кризисом, голодом и несколькими наиболее неприятными болезнями. Ключники не вступали в юридические споры. Ключники взяли то, что им требовалось, – четырнадцать участков в самых важных городах Земли. Ключники стали платить за то, что взяли. Ключники потребовали обеспечить доступ к Станциям всех желающих. Ключники стали взимать с туристов плату интересными историями. И всё! Никаких официальных контактов, кроме необходимого минимума. Никакой торговли, кроме мелких закупок продовольствия и табака. И дары свои ключники не обсуждали – давали лишь то, что считали нужным. И о себе они ничего не рассказывали. И на всех мирах, до которых дотянулись их звездолёты, вели одну и ту же политику. Нет, на ключников давно уже никто не реагировал. С ними свыклись как с явлением природы, научились не замечать неудобства и ценить выгоду – благо последней выходило куда больше. Сложнее обстояло дело с другими расами. Встречались среди них цивилизации и отсталые, и более развитые, чем земная. Почти всем было свойственно любопытство и стремление посмотреть на чужие миры. Вот на них-то и выплёскивалась вся неприязнь людей к чужакам – иногда явная и оправданная, иногда скрытая и ничем не мотивированная. Но Мартин привык считать, что все шовинисты предпочитают жить на Земле или на немногочисленных земных колониях. Группа шовинистов, поселившаяся среди Чужих, – явление странное, нелогичное. И уж тем более среди людей образованных, стремящихся к научным открытиям и разгадке тайн мироздания! На Библиотеке нечего делать авантюристам и любителям наживы, это рай для бессребреников, любителей чистого, академического знания. Ну что за нелепость – учёный-шовинист, учёный-фанатик, учёный-ксенофоб! Есть замечательная тайна – цивилизация ключников. Есть множество тайн помельче, среди которых и Библиотека. Так почему бы не изучать загадки вместе? Рассуждая так, Мартин на самом деле вовсе не страдал идеализмом – качеством при его профессии редким и губительным. Доводилось ему встречать фашистов со сколь угодно развитым интеллектом, доводилось видеть и людей простых, тёмных, обладавших при том великой терпимостью и благоразумием. Внутреннее брюзжание Мартина было скорее отдыхом для ума и средством поддержать в душе спокойствие. Ведь давно известно, что, резко осуждая чужие недостатки, мы становимся сами к ним склонны, в то время как наивное удивление помогает сторониться порока. Спустя пару часов Мартин решил раздеться. Снял и спрятал в рюкзак футболку, у крепких туристических брюк отстегнул штанины, превратив их в шорты-докерсы. Ботинки оставил – рубчатая подошва хорошо держала при прыжке. Мартину вовсе не улыбалось поскользнуться, приложиться головой о ближайший обелиск и пополнить ряды бесследно пропавших. Воспользовавшись перерывом, он пообедал – сухими финскими галетами из ржаной муки, твёрдым сладковато-пресным швейцарским сыром эменталь и водой из канала. Вода и впрямь была солоноватая, но приятная на вкус – как хорошая минералка. Обелиски вокруг больше не раздражали и не вызывали кладбищенских ассоциаций, став привычной частью рельефа. Неподалёку плеснула в канале толстая желтобрюхая рыбина, решив то ли глотнуть воздуха, то ли полюбоваться пришельцем. Мартин провёл пальцем по стенке канала, соскрёб немного зеленоватых водорослей. Попробовал на вкус. Ему не понравилось – слишком затхло и солоно, хотя отвращения и не вызывает. Он знал, что из водорослей на планете гонят какой-то алкоголь, но вот из каких именно – был не в курсе. Возможно, для браги использовались бурые ленты, которыми обросло дно канала, а возможно, мелкие пушистые листики, свободно дрейфующие по воде. В любом случае пиршества вкуса ожидать не приходилось – иначе на Землю экспортировали бы местные напитки. Возможно, даже это входило в замыслы неведомой расы, превратившей планету в огромный памятник. жүктеу/скачать 1.98 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|