ГЛАВА 2: ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ СПОРЫ В РЕГИОНЕ

Три района Южно-Китайского моря являются зонами международных территориальных споров. Два из этих споров касаются разногласий по разграничению континентального шельфа Тонкинского залива (китайское название Бэйбу, вьетнамское — Бакбо) и государственной принадлежности Парасельских о-вов (китайское название Сиша цюньдао, вьетнамское — Куандао Хоанша) и представляют собой двусторонние споры между КНР и Вьетнамом. Что касается третьей зоны, то в существующий здесь территориальный спор так или иначе вовлечены КНР, Тайвань, Вьетнам, Филиппины, Малайзия и Бруней. Нельзя полностью исключить и того, что окажется вовлеченной в него и Индонезия.

Что касается двух других спорных зон Южно-Китайского моря, то формально, чисто внешне, они касаются государственной принадлежности Парасельских о-вов и о-вов Спратли (китайское название Наньша цюньдао, вьетнамское — Куандао Чыонгша, филиппинское — Калаяана). Сразу же отметим, во-первых, что среди более 100 островков, рифов и атоллов, разбросанных в огромном эллипсовидном районе протяженностью в 1000 км и именуемых островами Спратли, островов в том смысле, как они трактуются международно-правовыми документами (статья 10 Женевской конвенции 1958 г. о территориальном море и прилежащей зоне и статья 121 Конвенции ООН 1982 г. по морскому праву толкуют его совершенно идентично, давая такое определение понятию "остров": "Под островом понимается естественно образованное пространство суши, окруженное водой и расположенное над уровнем наибольшего прилива"), всего 7 или 8, и все они расположены в северо-восточной части островной группы Спратли в водах, примыкающих к берегам Филиппин. Во-вторых, сами острова Спратли можно назвать архипелагом очень условно, имея в виду, что это название просто объединяет большую группу островков, рифов, атоллов, скал, разбросанных на огромной территории.

Спор о территориальной принадлежности многочисленных островов, расположенных в акватории Южно-Китайского моря, в который вовлечены Китай и ряд стран АСЕАН, является источником потенциально наиболее серьезного конфликта в регионе. История данного вопроса свидетельствует о том, что даже достаточно продолжительные периоды относительного спокойствия в этой части мирового океана сменяются напряженностью вплоть до вспышек вооруженной конфронтации. Значительное улучшение в 90-е годы межгосударственных отношений КНР со странами ЮВА было во многом достигнуто благодаря тому, что удалось обойти взрывоопасную проблему раздела указанных островных территорий.

Неопределенность с точки зрения международного права статуса Южно-Китайского моря делает особенно актуальной задачу рассмотрения истории установления над ним эффективного контроля прибрежными государствами. Островки Южно-Китайского моря не имеют и никогда не имели постоянного населения, хотя многие из них испокон веков использовались рыбаками стран региона для кратковременных стоянок и отдыха. Помимо того, что мелководья, на которых расположены обе островные группы, богаты рыбой, почти на всех атоллах и островках имеются, как об этом уже говорилось выше, значительные залежи фосфатов. Впрочем, фосфатами всерьез заинтересовались в конце XIX в. лишь японцы, направлявшие свои суда с рабочими для добычи и отгрузки этого сырья и к Параселам, и к Спратли, власти же прочих стран региона в течение многих лет оставались равнодушны к возможностям разработки этих залежей.

В целом, до начала XX в. вопрос о принадлежности островов Южно-Китайского моря не вставал. Лишь в начале прошлого столетия французские колониальные власти Индокитая начали практиковать направление в акваторию Парасельских о-вов военных судов для несения патрульно-дозорной службы. В принципе, уже сама по себе подобная акция может рассматриваться как фактическое выдвижение французскими властями претензий на распространение на эти острова юрисдикции Индокитая.

В ответ на это Цинский Китай также направил к тем же Парасельским о-вам военные корабли; организованная в июне 1909 г. экспедиция, по замыслу ее организаторов, должна была продемонстрировать, что острова принадлежат не французскому Индокитаю, а Китаю. Однако китайские корабли достигли только самых северных островков архипелага, именуемых на китайских картах Тидунюй (четыре очень небольших островка — Саут, Мидл, Норт и Три), лишенных питьевой воды и растительности и лежащих более чем в 10 морских милях от основных островов группы Амфитрит архипелага. Установив на о. Норт государственный флаг Цинской империи и столб с надписью о принадлежности всех Парасельских о-вов Китаю, корабли поспешили уйти.

Таким образом уже в этих действиях можно усматривать первые ростки проявившегося позднее спора о принадлежности островов Южно-Китайского моря. Вместе с тем общая позиция Китая в вопросе принадлежности островов еще не была в тот период определена, подтверждением чему можно считать тот факт, что острова эти отсутствовали на "Общей карте Дайцинской империи" (1905 г.), а изданный в 1906 г. "Географический справочник Китая" в качестве крайней южной точки страны указывал мыс Чжоуя, расположенный на 18° 13 с. ш.

Хотя, казалось бы, направление военных кораблей для несения дозорной службы в акватории островов или установка на них знаков с государственной символикой достаточно определенно характеризовали позиции сторон, все же отношение к вопросу о принадлежности островов как властей французского Индокитая, так и Цинского правительства продолжало оставаться до поры до времени достаточно неопределенным. Власти остальных колониальных владений региона — Филиппин (США), Малайи (Великобритания) и Индонезии (Нидерланды) — вообще не придавали значения этому вопросу.

С начала 20-х годов французские власти Индокитая несколько активизировали работы по обследованию островов; обсуждались вопросы их освоения и хозяйственного использования. Особое внимание уделялось Парасельскнм о-вам, к запасам фосфатов на которых чрезвычайно большой интерес проявляли японцы. На острова было направлено несколько научных экспедиций, на них был учрежден полицейский пост, а патрулирование акватории французскими военными кораблями приобрело достаточно регулярный характер.

Когда в 1932 г. на островах была задержана группа китайских рабочих, пытавшихся вести разработку фосфатов, Париж направил Китаю резкую ноту протеста. В ноте, в частности, утверждалось, что Парасельские о-ва принадлежат и всегда принадлежали Вьетнаму, который и имеет исключительные права на разработку их ресурсов. Китайская сторона отвергла этот протест.

В конце 20-х годов все большее внимание французских властей привлекают и о-ва Спратли. Уже в 1930 г. в их акваторию также было отправлено французское военное судно с задачей постоянно крейсировать в этом районе, демонстрируя тем самым, может быть, не саму принадлежность островов Франции, но факт ее присутствия здесь. Весной 1933 г. вооруженные силы Индокитайского Союза взяли под свой контроль семь основных островов группы Спратли, а летом того же года (25\7\1933) был издан декрет с уведомлением об их аннексии. Никаких протестов в связи с этой акцией Париж не получил. Впоследствии, правда, китайские авторы несколько туманно утверждали, что нанкинское правительство предприняло будто бы некий "демарш протеста" против действий Франции. В последующие несколько лет между Парижем и Нанкином, действительно, велись в неофициальном порядке переговоры,— скорее консультации достаточно общего порядка — относительно островов. На них китайские представители пытались поставить под сомнение и оспорить французские утверждения о принадлежности Вьетнаму Парасельских о-вов и убедить своих французских оппонентов в том, что на островках группы Спратли якобы издавна существовали постоянные поселения китайских рыбаков.

В 1939 г. японские войска оккупировали все острова Южно-Китайского моря. На о-вах Спратли, которые они переименовали в "Шиннань"( Новый Южный Архипелаг) были созданы военные станции слежения, предварительного обнаружения и оповещения, взлетно-посадочная полоса, порт для гидросамолетов и база подводных лодок. Действуя с этих опорных пунктов, японские военно-морские и военно-воздушные силы в начальный период войны на Тихом океане нанесли ощутимый урон военному и торговому флоту союзников. В 1945 г. японцы эвакуировались с островов, а через год после завершения войны на Тихом океане — во второй половине 1946 г. — к о-вам Спратли и Парасельским о-вам китайское правительство направило две военно-морские экспедиции. Китайцы уничтожили все возведенные ранее японскими войсками символы принадлежности островов Японии, заменив их китайской символикой. Но если экспедиция на о-ва Спратли этим и ограничилась, то на островах группы Амфитрит Парасельских о-вов были учреждены военный гарнизон и пограничные посты; на о. Буазе (Вуди) было начато строительство основной китайской военной базы в этом районе.

В январе 1947 г. китайское посольство в Париже опубликовало коммюнике, в котором провозглашалось, что Парасельские о-ва оккупированы войсками Китайской Республики, хотя в действительности оккупированной была только часть архипелага. В качестве правового обоснования действий китайской стороны в документе отмечалось, что острова издавна принадлежали Китаю и содержались ссылки на китайские ноты Франции 1932—1938 гг. При этом подчеркивалось, что Китай никогда не заявлял об отказе от своих претензий на Параселы и о признании аннексии их Францией в 1938г.

В декабре того же 1947 г. был опубликован декрет президента Китайской Республики Чан Кайши, в соответствии с которым островам Южно-Китайского моря давались их нынешние китайские названия и они включались в состав Хайнаньского особого административного района.

По возвращении в Индокитай после завершения войны , Франция в начале 1947 г. заявила протест в связи с действиями Китая в отношении островов Южно-Китайского моря и потребовала вывода его войск с двух архипелагов. В акваторию Параселов был направлен военный корабль, на островах группы Круассан был размещен гарнизон в составе 29 солдат и офицеров франко-вьетнамских войск вместо ранее существовавших полицейских постов.

Таким образом, избежав военного столкновения, французы и китайцы фактически разделили между собой Парасельский архипелаг: первые взяли под свой контроль группу Круассан, а китайцы остались с островами Амфитрит. Но такое положение сохранялось недолго: в мае 1950 г. гоминдановский гарнизон был эвакуирован с о.Буазе, оставив группу Амфитрит вне чьей-либо юрисдикции. К этому времени французы, занятые внутренними проблемами в своей колонии, не были заинтересованы в том, чтобы продолжать тяжбу с китайцами. Более того, 14 октября 1950 г. правительство Франции официально передало правительству императора Баодая свои права на управление и оборону в отношении архипелагов Парасельского и Спратли. На Параселы для руководства церемонией передачи выезжал губернатор Аннама (Центральный Вьетнам).

Хотя разногласия относительно принадлежности островов Южно-Китайского моря стали проявляться еще в начале XX в., оформились они в международный спор лишь в 1951 г. Выступая 17 мая 1951 г. на пресс-конференции, президент Филиппин Э. Кирино заявил, что северные острова группы Спратли расположены вблизи побережья Филиппин, тесно связаны с ними географически и несомненно принадлежат им.Незамедлительно последовал ответ Пекина: уже 19 мая МИД КНР заявило протест против высказывания Э. Кирино, расценив его как безосновательное покушение на китайскую территорию.

В проекте Сан-францисского мирного договора, оставшемся в соответствующей части без изменений, дальнейшая государственная принадлежность архипелагов не оговаривалась. Хотя Китай не участвовал в работе конференции, 15 августа 1951 г. вопрос о суверенитете над островами Южно-Китайского моря поднял Чжоу Эньлай в качестве министра иностранных дел КНР. В своем заявлении об американо-английском проекте мирного договора с Японией он утверждал, что как острова Дунша и Чжуншацюньдао, так и острова Сиша и Наньша "всегда были китайской территорией" и что независимо от того, какие положения будут содержаться в указанном проекте по этому вопросу, китайский суверенитет над островами Сиша и Наньша "не будет затронут никоим образом"

Отметив, что в проекте мирного договора с Японией говорится лишь об отказе последней от всех прав и претензий на "остров Наньвэй и архипелаг Сиша", но обходится вопрос о восстановлении суверенитета Китая над этими территориями, министр иностранных дел КНР подчеркнул, что "в действительности архипелаг Сиша и о. Наньвэй ( Парасельские острова и о.Спратли ), как и все острова Наньша, Чжунша и Дунша (острова Спратли, отмель Макклесфилд-бэнк и острова Пратас), всегда являлись территорией Китая”. Вероятно, такие документы общего характера совсем не обязательно должны содержать какие-то развернутые доводы в обоснование и поддержку той или иной претензии, однако, во-первых, речь идет о претензии территориальной, которая должна быть аргументирована и обоснована во избежание неправильного толкования ее, во-вторых, такого аргументирования и обоснования не содержал ни один из комментариев к заявлению, в избытке появившихся вслед за его опубликованием в китайской печати. По существу, выдвинутые в заявлении министра иностранных дел КНР территориальные притязания так и остались полностью лишенными какой-либо аргументации. Тем не менее этот документ, точнее его пункт, содержащий территориальные притязания, направленные якобы на возврат Китаю исторически принадлежащих ему территорий, стал на долгие годы основой позиции КНР по данному вопросу именно в силу того, какой смысл был вложен в его формулировку. Китай, предъявляет внешне наиболее внушительное историческое обоснование своих прав на эти два важнейших архипелага Южно-Китайского моря. Особого внимания в этом плане заслуживает документ "Неоспоримый суверенитет Китая над островами Сиша и Наньша", опубликованный министерством иностранных дел КНР 30 января 1980 года и распространенный в качестве официального документа 35-й сессии Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН. В нем утверждается, что острова Парасельские и Спратли с древнейших времен являются территорией Китая. Об этом якобы свидетельствуют "многочисленные китайские и иностранные исторические материалы, документы, карты и культурные реликты древнейших времен и современности". То, что в период современной истории они были "на некоторое время незаконно захвачены иностранными государствами, - подчеркивается в документе, - ни в коей мере не может изменить исторический факт и правовую основу их принадлежности Китаю".

Первые попытки китайского правительства поставить вопрос о государственной принадлежности островов Южно-Китайского моря относятся, как это сказано выше, к 30-м годам, когда вопрос о естественных ресурсах его дна не только не стоял, но не обсуждался даже в узком кругу специалистов. Это, впрочем, не значит, что экономический фактор не оказывал никакого влияния на формирование китайской позиции по этому вопросу. Острова — и Парасельские, и Спратли, представляют собой не только хранилище многих сотен и сотен тонн гуано — прекрасного естественного удобрения, что, видимо, никогда всерьез не интересовало китайские власти. Гораздо большее значение для них имело то обстоятельство, что районы расположения обеих островных групп, как и мелководье отмели Макклесфилд-бэнк, всегда были богаты рыбой, являясь, пожалуй, наиболее "урожайными" районами рыболовства. Напомним, что вопрос продовольствия всегда стоял дня Китая достаточно остро, а морепродукты, широко используемые населением всего региона, конечно же, являлись если не выходом из серьезного положения, то, по крайней мере, в значительной части облегчали трудности продовольственной проблемы.

Правда, для активного использования этих районов для рыболовства совершенно не обязательно утверждать свой суверенитет над островами, районы которых всегда использовались для этой цели всеми прибрежными странами. За этим могли стоять определенные политические расчеты. Можно предположить, что уже тогда политики Китая, мечтающие о возрождении былого могущества своей страны,— в том виде, как его представляли еще в конце XIX в. понимали, сколь важны эти мелкие островки для утверждения здесь своего военного присутствия, позволяющего контролировать мировое судоходство в стратегически важном районе. Позднее, уже в начале войны на Тихом океане, это блестяще продемонстрировали японцы, создавшие на островках базы для своего флота. Впрочем, японцы располагали в то время тем, чего не было у Китая — одним из сильнейших в мире военно-морским флотом.

КНР не единственный участник спора об островах Южно-Китайского моря, пытающийся использовать для аргументирования своих претензий тезис исторической принадлежности. Полностью солидаризировался с ней Тайвань: именно политические деятели Китайской Республики, вынужденные в 1949 г. покинуть материк и перебраться на Тайвань, собственно, и конструировали первично позицию Китая относительно принадлежности островов, полностью заимствованную позднее КНР. Но и его аргументация территориальных претензий в этом районе оказалась столь же бедна — она также не шла дальше общих утверждений, что все острова Южно-Китайского моря "искони принадлежали" Китаю, что в 1945 г. китайские власти приняли будто бы на островах капитуляцию японских гарнизонов и "восстановили" на них китайский суверенитет.

Вьетнамцы выступили с обоснованием своих прав на эти территории 7 сентября, когда премьер-министр и министр иностранных дел баодайского правительства Чан Ван Хыу сделал на этой конференции заявление : "Мы подтверждаем наши права на острова Спратли и Парасельские , которые всегда принадлежали Вьетнаму".

В первой половине 50-х годов спор об островах Южно-Китайского моря временно отошел для всех заинтересованных сторон на второй план из-за занятости Китая войной в Корее, Вьетнама и Филиппин - ожесточенной внутренней борьбой. Пекин в этот период, однако, ни в коей мере не умерил своих аппетитов в отношении Юго-Восточной Азии.

В 1956 году, после поражения французов в индокитайской войне, КНР совершили реоккупацию островов группы Амфитрит в восточной части Парасельского архипелага , которые были покинуты гоминдановцами в 1950 г. и с тех под оставались пустынными. Их освоению Пекин придавал большое значение, поскольку они могли служить опорными пунктами на пути к более отдаленным островам Спратли. (В 1971 году китайцы начали работы по строительству гавани и причала, которые могли быть использованы морскими судами среднего размера, на наиболее крупном острове этой части архипелага - Вуди. Работы там никогда не прекращались, и в 1978 году на данном острове была задействована еще и взлетно-посадочная полоса) .

В результате указанной китайской акции Парасели вновь оказались поделенными между КНР и Южным Вьетнамом.

В мае 1956 г. Филиппины вновь заявили о себе как с действующем лице в споре вокруг островов Спратли, когда правительство этой страны поддержало заявку ее гражданина Томаса Клома на осуществление частного проекта хозяйственного освоения обширной части Южно-Китайского моря, названной по-тагальски Калаяаан (или по-английски Фридомлэнд и включающей в числе 33 островных образований острова и рифы группы Титу , о.Наньшань у берегов филиппинской провинции Палаван, а также ныне контролируемые СРВ о-ва Спратли и Амбойна-Кэй ). Отвечая на обращение Томаса Клома, министр иностранных дел Филиппин К. Гарсиа отметил, что островки и атоллы группы Спратли являются заброшенными и бесхозными, а потому граждане Филиппин имеют полное право селиться на них.

Правда, несколько странно выглядит одновременно высказанное К. Гарсиа утверждение о том, чго филиппинское правительство рассматривает эти острова находящимися под опекой союзных держав, участвовавших в войне на Тихом океане. Поскольку Филиппины являются одной из этих союзных держав, они имеют право осваивать, эксплуатировать и заселять их. Дополнительно к этому К. Гарсиа вновь повторил, что острова имеют большое значение дня национальной обороны и безопасности государства.

По сути дела в этом высказывании К. Гарсиа содержатся три аргумента в поддержку претензий на острова:

Во-первых, острова заброшены и бесхозны. Следовательно, они будут принадлежать тому, кто первым осуществит их эффективную оккупацию.

Во-вторых, острова имеют большое значение для обеспечения национальной безопасности филиппинского государства.

В-третьих, острова находятся под покровительством или опекой союзных держав и, следовательно, каждая из них может их заселять, осваивать и эксплуатировать.

Остается совершенно непонятным, на чем основывали филиппинские политики свои высказывания об "опеке" островов союзными державами. В мирном договоре с Японией 1951 г. подобного положения нет. Если исходить из самого текста статьи об островах Южно-Китайского моря (пункт "Г" статьи 2 главы II мирного договора), который гласит: "Япония отказывается от всех своих прав, интересов и претензий на острова Спратли и Парасельские острова ”, то она составлена как и все прочие статьи договора, касающиеся территориальных вопросов, — констатируя отказ Японии от прав и претензий в отношении соответствующей территории, никак не определяет ее последующую государственную принадлежность. И ничто в тексте статьи не содержит намека на какую-либо опеку над ней со стороны союзных держав.

Это заявление вызвало протесты со стороны Пекина и Сайгона, а Тайбэй, к тому же, пригрозил немедленным направлением в этот район своих военно-морских сил. Несостоятельность филиппинской позиции, по мнению китайских политиков, однозначно вытекала из того, что сама эта позиция противоречила тезису, сформулированному в заявлении Чжоу Эньлая от 15 августа 1951 г. по поводу проекта мирного договора с Японией и конференции в Сан-Франциско.

К 1958 году в Китае создалась крайне сложная внутриполитическая ситуация, явившаяся результатом авантюристического подхода руководства страны к управлению экономикой в духе "Большого скачка". Чтобы переключить внимание населения страны на "внешних врагов", в августе-сентябре с обстрела войсками НОАК прибрежных островов в Тайваньском проливе началась кампания в поддержку "борьбы за освобождение Тайваня". Не были забыты и острова Южно-Китайского моря. Для подкрепления своих претензий на них правительство КНР выступило с заявлением от 4 сентября 1958 г. об установлении 12-мильной ширины своего территориального моря вместо 3-мильной, сохранявшейся Китаем традиционно. В этом документе, в отличие от общепринятой в мире практики, конкретно перечислены острова, которые китайцы считают как находящиеся в пределах их территориального моря, в том числе "отделенные от материковой части- открытым морем" острова. Продолжая нагнетать атмосферу "внешней угрозы" и нахождения в "осажденной крепости", в 1959 г. руководство КПК проводило линию на создание очагов напряженности и конфликтов на всех границах Китая. Был спровоцирован инцидент и на Парасельских островах . Следует отметить, что несмотря на односторонние территориальные претензии как Китая, так и Вьетнама на весь Парасельский архипелаг , с точки зрения международного права он все же был объектом международного спора, оставаясь разделенным, и каждая его часть находилась под фактическим и эффективным контролем одной из сторон. В дальнейшем китайцы начали проводить активное заселение и обустройство островов группы Амфитрит, а на о.Буазе началось строительство военно-морской базы. Однако в 60-х годах, когда происходила "эскалация" присутствия вооруженных сил США во Вьетнаме, операция по "освобождению" всех островов Парасельского архипелага в Пекине, видимо, считалась слишком рискованной.

Что касается северовьетнамского правительства, то в период с 1956 по 1974 годы оно ,в силу очевидных политических причин, не подвергало сомнению суверенитет над островами Южно-Китайского моря Китая, который оказывал помощь Демократической Республике Вьетнам в борьбе с сайгонской администрацией и ее американскими союзниками. В дальнейшем, после того, как ДРВ заявила о своих правах на архипелаги, вьетнамцы объяснили, что их согласие с претензиями КНР на острова Южно-Китайского моря отвечало интересам неравной борьбы против значительно более сильного агрессора, получения поддержки Китая в этой борьбе, недопущения использования островов американскими вооруженными силами. Тогда "Вьетнам искренне доверял Китаю и верил, что после войны все территориальные проблемы будут должным образом разрешены между сторонами, которые были "одновременно товарищами и братьями" .14 сентября 1958 г. премьер-министр ДРВ Фам Ван Донг в ноте премьеру Госсовета КНР Чжоу Эньлаю указал на признание декларации правительства КНР о территориальном море Китая от 4 сентября 1958 г. и ее поддержку и уважение правительством ДРВ.

Когда стал очевидным провал усилий американцев по оказанию прямой военной поддержки южновьетнамской администрации в начале семидесятых годов , Китай решил воспользоваться ее слабостью и расширить свое присутствие в ЮКМ. 27 января 1973 года в Париже было подписано Соглашение о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме, которое предусматривало достижение в будущем воссоединения Вьетнама на “основе обсуждения и соглашений между двумя частями страны”. В соответствии с Парижским соглашением от 27 января 1973 г. начался вывод из страны парализованных неудачами на военном фронте войск США. Как представляется, в Пекине располагали вполне достоверной информацией о положении в обеих частях Вьетнама в тот период и о том, что соотношение сил окончательно изменилось в пользу Ханоя, а значит воссоединение Вьетнама может произойти довольно скоро и, естественно, под эгидой Ханоя.

Если в Пекине намеревались силой, решить проблему Парасельских островов (а такие планы там рассматривались, по-видимому, со дня провозглашения КНР), то надо было спешить, так как после воссоединения Вьетнама такую акцию было бы гораздо труднее осуществить как с военной, так и, особенно, с политической точки зрения—пришлось бы вести военные действия не против сайгонских “империалистических марионеток”, а против “братской социалистической страны”.

К тому времени отношение Пекина к "своеволию" Ханоя, который не прислушивался к настойчивым советам своего "старшего брата" воздержаться от освобождения Южного Вьетнама, становилось все более напряженным. Это находило проявление, в частности, в участившихся провокациях китайцев на сухопутной границе с ДРВ. Китайское руководство опасалось усиления Вьетнама и его влияния в Индокитае, самостоятельности в отношении Китая, благодаря сближению не только с Советским Союзом, но и странами Запада. В глазах китайцев начинала вырисовываться перспектива "приглашения" Вьетнамом иностранных нефтяных компаний для совместного хозяйственного освоения той части Южно-Китайского моря, на которую он может претендовать и подкреплять тем самым свои претензии.

На этот раз Пекин вновь имел возможность воспользоваться своим опытом 1956 года, когда с началом реализации Женевских соглашений о прекращении военных действий в Индокитае и выводе французских войск ему удалось восстановить свой контроль над группой Амфитрит Парасельских островов.

Момент оказался весьма подходящим. К этому времени уже началась нормализация китайско-американских отношений: в 1971 г. госсекретарь Г.Киссинджер побывал в Пекине, а в 1972 г. КНР и США подписали шанхайское совместное коммюнике, судя , по всему, договорились о разделе сфер влияния в ЮВА. Поэтому в Пекине могли рассчитывать, что Вашингтон спокойно прореагирует на ограниченную военную акцию против Южного Вьетнама, что в конечном счете, и произошло.

Таковы были причины стратегического характера, которые. заставляли китайское руководство приступить к практическому исполнению задуманной акции. Конкретным же поводом к ее началу послужило предложение Ханоя китайской стороне от 26 декабря 1974 года провести переговоры об определении в водах Тонкинского залива морской границы между двумя странами в связи с намерением вьетнамской стороны провести там изыскательские работы на нефть и газ.

Ответ Пекина на это предложение прозвучал необычайно резко: Парасельские острова и архипелаг Спратли — это территория Китая, и никто не имеет права посягать на его суверенитет и территориальную целостность. 18 января 1974 года Пекин потребовал от Ханоя не вести никаких изыскательских работ в Тонкинском заливе на указанной китайской стороной площади, а также “не разрешать третьей стране вести разведку недр” в заливе . А уже на следующий день крупные силы ВМС и ВВС Китая нанесли удар по островам Парасельского архипелага, где были дислоцированы сайгонские войска, и установили контроль над ними.

Южновьетнамские власти решительно протестовали против акции, предпринятой КНР на Параселах. Но протесты в Совет Безопасности ООН и обращения к США за помощью оказались безрезультатны. Корабли 7-го флота США, находившиеся в непосредственной близости от зоны конфликта, получили приказ не подключаться к боевым действиям .

В тот период правительство ДРВ воздержалось от публичного изложения своей позиции в отношении военной акции КНР. Многолетняя борьба за освобождение Южного Вьетнама и воссоединение страны вступала в решающую стадию, и в этих условиях ДРВ нуждалась в сохранении хотя бы внешне добрых отношений с Китаем.

Однако позиция Ханоя была ясно выражена в заявлении, с которым выступило Временное революционное правительство Республики Южного Вьетнама, политическая линия которого, как известно, формировалась в Ханое. В нем выражалось сожаление в связи с происшедшими событиями и указывалось, что любые спорные вопросы должны рассматриваться заинтересованными сторонами “в духе равенства, взаимного уважения, дружбы и добрососедства, и решаться путем переговоров” .

Правительство Вьетнама продолжает считать Парасельские острова, - причем не только группу Круассан, но весь архипелаг, - принадлежащими Вьетнаму, незаконно захваченными китайской стороной. Общая тональность высказываний вьетнамцев — вьетнамский народ никогда не смирится с потерей принадлежащих ему Парасельских островов и после воссоединения страны продолжит борьбу за их возвращение . Неоднократные попытки Ханоя обсудить этот вопрос с китайской стороной окончились безрезультатно: пока последняя категорически не хочет вести каких бы то ни было переговоров по этому вопросу, считая его решенным.

Однако, с точки зрения международного права, военный метод решения спорного территориального вопроса не может считаться ни законным, ни окончательным. В этой связи нельзя не напомнить, что в статье 2 Устава ООН отмечается, что все члены мирового сообщества наций должны разрешать свои международные споры мирными средствами и воздерживаться от угрозы силой или ее применения.

В развитие этого положения Генеральная Ассамблея ООН приняла ряд документов. Так, на XXI сессии ГА ООН в 1967 г. была принята специальная резолюция “Строгое соблюдение запрещения угрозы силой или ее применения в международных отношениях и право народов на самоопределение”, в которой прямо указано, что “вооруженное нападение одного государства на другое или применение силы в какой-то иной форме, противоречащей Уставу Организации Объединенных Наций, представляет собой нарушение международного права, вызывающее международную ответственность”. А в Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, принятой в 1970 г. XXV сессией ГА ООН, содержится положение, прямо относящееся к Парасельскому конфликту 1974 г. Оно гласит: “Каждое государство обязано воздерживаться от угрозы силой или ее применения с целью нарушения существующих международных границ другого государства или в качестве разрешения международных споров и вопросов, касающихся государственных границ” .

Такова оценка международно-правовыми документами соответствия использованного китайской стороной метода “решения” спора о принадлежности Парасельских островов нормам права. Что же касается самого характера “решения”, то в упомянутой выше декларации вполне четко и ясно определено: “Никакие территориальные приобретения, являющиеся результатом угрозы силой или ее применения, не должны признаваться законными” .

Таким образом, спорный вопрос о принадлежности Парасельских островов нельзя считать решенным; что же касается островной группы Круассан, то ее следует рассматривать находящейся под временной военной оккупацией Китая. Решение вопроса еще предстоит искать.

Оккупация Китаем Парасельских островов существенно изменила геополитическую обстановку в Восточной Азии; строительство Китаем военной и гражданской инфраструктуры на Парасельском архипелаге укрепило позиции КНР в этом регионе, превратив эту территорию в плацдарм для дальнейшей экспансии КНР. В свою очередь, захват Китаем Парасельских островов привел к росту милитаристских тенденций в ЮВА и усилению военного присутствия стран-претендентов на островах Спратли. Во избежание дальнейшей утраты позиций в Южно-Китайском море в пользу Китая южновьетнамцы не только предприняли дополнительные меры по укреплению контролировавшихся ими островов, но и оккупировали несколько новых, пока никем не занятых. Это - Саут-Вест Кэй (Пугад), на который претендовали филиппинцы и который находится в двух морских милях от занятого ими о.Норт-Ист Кэй (Парола), Нам Ит и соседний с о.Иту Аба Санд Кэй , а также некоторые другие. В итоге, по сообщениям сайгонской прессы, общая численность вьетнамских гарнизонов на островах архипелага Спратли достигла 300 человек.

Ситуация вокруг спорных островов после прекращения войны во Вьетнаме

В апреле 1975 г. Народные вооруженные силы освобождения Республики Южный Вьетнам (НВСО РЮВ) провели широкое наступление, завершившееся свержением сайгонского режима. Одновременно, незадолго до взятия Сайгона - с 14 по 29 апреля военно-морские силы ДРВ отбили у южновьетнамцев шесть островов в архипелаге Спратли (Чыонгша, Шонка, Намйет, Шонгты тай, Синьтон и Аньбанг - названия вьетнамские) . В конце апреля НВСО РЮВ приняли капитуляцию сайгонских гарнизонов на островах Южно-Китайского моря, оставив там свои посты. После воссоединения Вьетнама эти острова оказались под юрисдикцией СРВ.

27 февраля и 25 апреля 1976 г, в органе ЦК КПВ газете "Нян зан" были опубликованы картосхемы территории Вьетнама, на которых осрова Парасельские и Спратли были обозначены под вьетнамскими названиями соответственно Хоангша и Чыонгша. 8 апреля 1976 г. Главное управление геодезии и картографии ДРВ выпустило карту Вьетнама с новым административным делением страны, на которой были обозначены оба архипелага.

5 июня 1976 г. ВРП РЮВ официально заявил о принадлежности обоих архипелагов Вьетнаму. 12 мая 1977 года правительство СРВ выступило с заявлением о территориальных водах, прилежащей зоне, исключительной экономической зоне и континентальном шельфе страны. Заявление по сути представляет собой юридическую основу для защиты суверенитета СРВ над ее морскими зонами и континентальным шельфом. В нем оговорено, что относящиеся к территории Вьетнама острова и архипелаги, но расположенные за пределами территориальных вод, имеют собственные территориальные воды, прилежащую зону, 200-мильную экономическую зону, континентальный шельф. Правительство СРВ выразило готовность "урегулировать с заинтересованными странами путем переговоров на основе взаимного уважения независимости и суверенитета в соответствии с международным правом и практикой вопросы, относящиеся к морским зонам и континентальным шельфам каждой стороны".

Победа Северного Вьетнама в войне против Соединенных Штатов и объединение страны с созданием Социалистической Республики Вьетнам, укрепление отношений всестороннего сотрудничества между СРВ и СССР позволили Ханою претендовать на проведение самостоятельной политики в Индокитае.

Вступление СРВ в открытый конфликт с КНР за влияние в Камбодже после свержения пропекинского полпотовского режима с помощью вьетнамских войск побудило Пекин "преподать урок зарвавшемуся ученику". Начав 17 февраля 1979 года массированное наступление на северные провинции СРВ, войска НОАК в мае того же года были в основном выведены на свою территорию. Несмотря на уверенность политологов, что китайцы и не планировали захвата Вьетнама, опасаясь жесткой реакции Москвы, исход конфликта Ханой представил как очередную победу вьетнамского народа.

Учитывая, что нарастание китайско-вьетнамского конфликта проходило на фоне разногласий о принадлежности отдельных участков сухопутной границы между двумя странами, 15 марта 1979 г. МИД СРВ опубликовал меморандум о китайско-вьетнамской границе, в статье 9 которого впервые прямо осуждается оккупация Китаем Парасельского архипелага в январе 1974 г. В этом документе утверждается, что "вьетнамский народ давно открыл и освоил острова Хоангша" (Парасельские), а суверенитет Вьетнама над ними был официально установлен династией Нгуенов. Подчеркивается, что "Вьетнам постоянно осуществлял над этими островами свой неоспоримый суверенитет" до тех пор, пока "пекинские власти нагло оккупировали острова Хоангша своми вооруженными силами".

Началась "пропагандистская война" между СРВ и КНР, в ходе которой вьетнамский МИД 28 сентября 1979 г. подготовил Белую книгу, содержащую 19 документов, якобы подтверждающих суверенитет Вьетнама над архипелагами Парасельским и Спратли. 4 октября того же года в Ханое увидела свет еще одна Белая книга МИД СРВ "Правда о вьетнамо-китайских отношениях за последние тридцать лет" . Китайцы со своей стороны предприняли попытку парировать вьетнамские аргументы, изложенные в сентябрьской Белой книге, в приложении к письму Постоянного представителя Китая при ООН Чен Чу от 11 февраля 1980 г. на имя Генерального секретаря - документе МИД КНР от 30 января 1980 г. "Неоспоримый суверенитет Китая над островами Сиша и Наньша". Очередная Белая книга МИД СРВ "Архипелаги Хоангша и Чыонгша - вьетнамская территория" появилась в декабре 1981 г.

В отличие от КНР, отображая свои претензии картографически, Вьетнам без лишнего шума утверждал свой вполне реальный военный контроль над бесхозными островами, островками, рифами и атоллами центральной и северо-восточной частей островов группы Спратли. В итоге под его контролем оказалось от 22 до 27 островных объектов. В их числе стратегически важные о. Спрайт, о. Сип Кове в группе островов Юниен, о. Нам Иг невдалеке oт занятого тайваньским гарнизоном о. Иту Аба в группе Тизард и ряд других.

Тайвань, заявляющий как и КНР о претензиях на все о-ва Спратли, утвердил свой контроль только над одним островом -Иту Аба. Именно здесь во время войны на Тихом океане располагалась японская база подводных лодок, взлетно-посадочная полоса и порт для гидросамолетов. Тайваньский гарнизон на острове появился на рубеже 50—60-х годов, остров непрерывно укреплялся, усиливалась его морская и противовоздушная оборона.

В конце 1974 г. произошло очередное знаменательное для истории территориального спора в Южно-Китайском море событие: в Малайзии было открыто проявлено беспокойство тем, что территориальные претензии Пекина распространяются и на острова, которые там считали своими. Озабоченность малайзийцев была обоснованной в свете того, что уже в тот период ими велась промышленная добыча газа на отмели Сентрал Лукониа "филд, который по подводному газопроводу транспортировался в Таньянг Кидуронг.

Интересы Малайзии в Южно-Китайском море пересекаются и с вьетнамскими, учитывая претензии СРВ на весь архипелаг Спратли. Куала-Лумпур, в частности, не согласен с вьетнамской оккупацией некоторых из островов, которые якобы должны принадлежать Малайзии. Об этом свидетельствует, например, заявление, сделанное премьер-министром СРВ Фам Ван Донгом во время официального визита в Малайзию 12-16 октября 1978 г. По его словам, архипелаг Спратли, включая о.Ань Банг (Амбойна Кэй), принадлежит Вьетнаму. Но вьетнамский премьер проявил известную гибкость, выразив мнение, что все конфликты или недопонимания между двумя странами должны разрешаться путем переговоров.

В 1979 году Малайзия фактически подключилась к спору об островах, опубликовав карту своего, континентального шельфа, в пределы которого- включены 7 островных образований архипелага Спратли. Южная граница континентального шельфа и установленной в середине 1980 г. исключительной экономической зоны Малайзии была еще в 1969 г. определена малайзийско-индонезийским соглашением о разграничении континентального шельфа.

Этим шагом оказались затронуты интересы Филиппин, Вьетнама и Брунея, которые, однако, не заинтересованы в обострении отношений с Малайзией. Объектами данного спора оказались занятые филиппинцами о.Терумбу Лаксамана и вьетнамцами - о.Пулау Амбойна Кечил, а также часть брунейской рыболовной зоны. Следует отметить, что к концу 70-х годов малайзийцами использовались лишь мелкие рифы и атоллы как пункты временных стоянок катеров морской охраны и рыболовных судов. В начале 80-х годов они организовали пограничный пост и установили маяк на рифе Сваллоу (малайзийское название - Теримбу Лайянг-Лайянг). Маяки сооружены также на рифах Ройял Шарлотта и Луиза , на скале Парсонс, не достигающей поверхности воды, установлен светящийся буй.

Основываясь на концепции важности островов для национальной безопасности Филиппин ,правительство этой страны уже в конце 60-х— начале 70-х годов предприняло шаги по утверждению на них своего контроля. Были созданы военные гарнизоны на островах Титу (Пагаса), Лоайта (Кота), Вест Йорк (Ликас), Наныпань (Лавас), Флэт (Патас), на некоторых рифах и атоллах основаны посты. В сентябре 1979 г. президент Ф.Маркос на пресс-конференции подтвердил, что новые островные территории по праву принадлежат Филиппинам, поскольку ранее были"заброшенными и бесхозными". И в том же году острова Калаяаан декретом президента Филиппин были включены в состав провинции Палаван.

Тем не менее в 70-х годах все большее значение для Манилы приобретали экономические соображения. На о.Пагаса, например, филиппинцами были построены холодильные камеры в интересах развития рыбного промысла в районе. На расположенном неподалеку острове Ридбэнк филиппино-шведская совместное предприятие вела разведочное бурение на нефть и газ. Энтузиазм филиппинцев вызвало обнаружение им перспективных месторождений нефти и газа на соседней с о.Титу отмели .Ридбэнк. Филиппинцы начали подготовку к их промышленной разработке. С этой целью было принято решение об усилении безопасности района разработки. В плане его реализации в марте 1978 г. филиппинские войска заняли находящийся на периферии отмели Ридбэнк островок Ланкиам-Кэй (Паната). 11 июня 1978 г. президент издал секретный указ (P.D. 1596) об установлении юрисдикции Филиппин почти над всеми островами этого архипелага, в котором утверждалось, что Калаяаан является филиппинским "по причинам историческим, насущной необходимости и эффективной оккупации", так как охватываемые этим районом острова "на законном основании не принадлежат ни одной из стран" и находятся на филиппинском континентальном шельфе. Правительство страны в обоснование своих действий сослалось на близость островов, соображения безопасности и экономические причины, "жизненно важные для существования Республики". Утверждалось, что район в момент его оккупации представлял собой terra nullius, то есть никому не принадлежал, а заняты были только брошенные территории .

В декабре 1978 г. руководители Вьетнама и Филиппин проявили готовность урегулировать разногласия в связи с островами путем переговоров. Перспектива такого рода "сговора" относительно "китайских земель" вызвала резкие протесты одновременно со стороны Пекина и Тайбэя.

Пекин, чтобы чрезмерно не нагнетать напряженность в отношениях со странами АСЕАН в связи со своей политикой в территориальном вопросе, во время официальных визитов президента Филиппин Ф.Маркоса в КНР в 1975 г. и заместителя премьера Госсовета КНР Ли Сяньняня в Манилу в 1978 г. согласился с тем, что любой конфликт или спор, который может возникнуть из-за островов Южно-Китайского моря, будет урегулирован по дипломатическим каналам.

На часть континентального шельфа и исключительной экономической зоны Малайзии претендует Бруней — прибрежное государство, с трех сторон окруженное малайзийской территорией. В 1988 г. правительство Брунея объявило о создании 350-мильного континентального шельфа , по сути дела разделившей экономическую зону и шельф Малайзии на две отдельные части.

Индонезия, не являвшаяся претендентом на острова Спратли, тем не менее проявляла повышенную настороженность в отношении военных планов Пекина в ЮВА. Парасельский конфликт 1974 г. укрепил в Джакарте подозрения, что "Китайская военная стратегия на море направлена на использование решительно всех островов с тем, чтобы в случае необходимости продвигаться вперед" и что Пекин "имеет в виду разместить в будущем даже на самых маленьких островках площадки для запуска ракет и соорудить там базы для патрульных судов". Причем индонезийцы не исключали, что очередным объектом претензий Пекина могут явиться их острова Натуна, к которым вплотную подступает нечетко проводимая на китайских картах "морская граница" КНР (например, карта №23 Атласа Китая, изданного в Пекине в 1976 г.) .

Пекин, очевидно, не собирался отказываться от политики давления на страны региона в территориальном вопросе, хотя круг недовольных угрозами с его стороны расширялся. 30 июля 1977 г. министр иностранных дел КНР Хуан Хуа заявил: "Китайская территория простирается на юг до мели Джеймс около Саравака (Малайзия)... Вы можете вести разведку полезных ископаемых, как пожелаете. Однако, когда придет время, мы отберем эти острова. Тогда не будет никакой нужды вести переговоры, поскольку эти острова уже давно принадлежат Китаю...". Пекин придерживался жесткой риторики и зачастую предпринимал открытые военные провокации в проблеме островов Южно-Китайского моря в двусторонних китайско-вьетнамских отношениях. В противовес ярко выраженной антивьетнамской позиции китайской дипломатии по проблеме островов Южно-Китайского моря, в отношении территориальных притязаний Филиппин и Малайзии руководство КНР занимало принципиально иную позицию. В двусторонних китайско-филипинских и китайско-малазийских отношениях китайская дипломатия стремилась максимально сгладить “острые углы” и по возможности обходить стороной существующую проблему островов Южно-Китайского моря. Это было связано с тем, что СРВ в тот период времени являлся стратегическим союзником СССР, с которым у КНР были напряженные отношения и в это время началась нормализация отношений между КНР и США. Политика КНР в отношении СРВ по проблеме островов Южно-Китайского моря в 1970-начале 1980-х гг. диктовалась стратегическими факторами и напрямую зависела от советско-китайских отношений. Решающим фактором китайской политики в отношении островов Южно-Китайского моря являлся геостратегический. Китай, заинтересованный в усилении своего влияния в Восточной Азии, готов был даже на время отложить вопрос о государственной принадлежности островов Спратли в двусторонних китайско-филиппинских и китайско-малазийских отношениях.

Сама КНР, выдвигающая самые обширные притязания в этом районе, вплоть до 1988 г. в нем физически не присутствовала, что не мешало ей время от времени выступать на официальном уровне с заявлениями о том, что о-ва Спратли издавна являются неотъемлемой частью Китая. Параллельно с этим на всех издаваемых в КНР картах проводилась "морская граница" страны, начинавшаяся восточнее Тайваня и проходившая в непосредственной близости от берегов Филиппин и Малайзии, захватывая часть индонезийского шельфа, и шедшая далее вдоль берегов Вьетнама к точке, где сухопутная китайско-вьетнамская граница выходила к Тонкинскому заливу. По существу эта "морская граница" охватывала большую часть акватории Южно-Китайского моря.

Заявления претензий на обладание территориями, как ярко иллюстрирует история Южно-Китайского моря, как правило недостаточно без обеспечения контроля над ними с помощью национальных вооруженных сил. Однако в наши дни, когда экономические рычаги действуют не менее, а часто и более эффективно, чем военно-политические, участники спора из-за природных богатств ЮКМ учитывают в своей практической деятельности, что хозяйственное освоение островов и прилегающих к ним морских зон позволяет напрямую достигнуть конечной цели практического владения территориями, минуя сложный и запутанный вопрос о том, кому же по праву они принадлежат.

Принятая в 1982 г. международная конвенция по морскому праву еще больше запутала проблему принадлежности островов Южно-Китайского моря. Конвенцией введены новые концепции исключительных экономических зон (ИЭЗ), государства-архипелага, общего наследия человечества и т.д., дано новое определение концепции континентального шельфа, делимитации территориального моря. Результатом введения нового морского режима стало наложение друг на друга частей ИЭЗ и континентальных шельфов различных стран и возникновение споров о порядке их делимитации, который четко не оговорен в конвенции. Она усложнила взаимоотношения претендентов на острова Спратли, поскольку дала им основание претендовать на предоставление даже маленьким удаленным островкам полного режима с собственными ИЭЗ и континентальным шельфом, повысила ценность обладания такими островами и желание утвердить права на них. А это создавало дополнительный стимул к тому, чтобы при достижении этой цели не останавливаться даже перед применением силы.

Поскольку ни резкие заявления правительства КНР о его правах на острова и недра морского дна этого района, ни публикация карт с указанным изображением государственной границы Китая на море никак не влияли на активность близлежащих стран по освоению островов и разведке недр морского дна региона, в начале 1988 г. китайской стороной были предприняты практические шаги по "обозначению" своего физического присутствия в районе о-вов Спратли. . В то же время у него были обоснованные опасения, что попытки занять бесхозные острова, а тем более отбить их силой вызвали бы крайне неблагоприятную реакцию в странах АСЕАН, улучшению отношений с которыми придавалось в этот момент большое значение. В 1987 г. у Пекина появился удобный повод для физического проникновения в данную часть Южно-Китайского моря: ООН обратилась к нему с просьбой оборудовать научную станцию для метеорологических наблюдений в архипелаге Спратли в рамках глобальной программы океанических исследований. Этот предлог был активно использован китайцами для проведения здесь силами своих ВМС серии походов, призванных изучить район с военной точки зрения. В связи с такого рода активностью в архипелаге Спратли МИД СРВ 14 июня 1987 г. привлек внимание общественности ЮВА к появлению китайцев в этой части моря в заявлении, в котором Пекин осуждался за то, что "неоднократно направлял свои суда в архипелаг Чыонгша для проведения обследований и другой противозаконной деятельности и - особенно серьезно - за проведение военных учений с 16 мая по 6 июня".

В заявлении от 20 февраля 1988 г. представитель МИД СРВ вновь указал на то, что "множество китайских военных кораблей нарушают территориальные воды Вьетнама, примыкающие к вьетнамскому архипелагу Чыонгша", и эта "военная активность Китая в архипелаге Чыонгша угрожает безопасности Вьетнама и соседних стран региона, нарушает суверенитет Вьетнама над архипелагом Чыонгша" . Несмотря на попытки вьетнамского флота всячески препятствовать строительным работам и передвижениям китайских судов, в марте 1988 г. при содействии ВМС КНР такая метеорологическая станция все же была сооружена на рифе архипелага Спратли Файери-кросс. Усилившаяся в этой связи напряженность достигла апогея, когда 14 марта 1988 года произошло вооруженное столкновение с участием китайских и вьетнамских военнослужащих у рифа Джонсон (Синь Коу) . В результате этих событий КНР захватила 7 рифов и атоллов архипелага Спратли, но оставила под своим контролем 6 (рифы Куартерон, Гавеь, Джонсон, Коллинз, Лянь Дао, аттолы Далоай) ) , а главное — водрузил свой флаг в регионе, отстоящем довольно далеко от берегов Китая, получив опорный плацдарм для дальнейших действий по установлению контроля над другими островами Спратли.

Политическая атмосфера в этот период нуждается в отдельно рассмотреть. После прихода Горбачёва к власти в СССР ,отношения с Вьетнамом несколько изменили. Согласно заявлению Горбачёва во Владивостоке 28\06\1986, СССР хочет улучшать отношения с КНР, Москва выведет войска из Афганистана, Вьетнаму и Китаю необходимо нормализация отношений и кампучийская проблема будет решена её народом. СССР сосредоточил усилия на внутреннем развитии, а китайское руководство изменило свою позицию к СССР и приняло новую оборонную доктрину, с масштабной ядерной войны с СССР на локальную, ограниченную войну на китайской периферии во второй половине восьмидесятых годов. Территориальный спор в Южно-Китайском море считается потенциальным районом для военных конфликтов. Как и ситуация вокруг Парасель в 1974 году, Китай верно рассчитывал на то ,что военный конфликт с Вьетнамом не станет втягивать в него другие страны.

Южно-китайское море в эпоху после холодной войны

В ноябре 1991 года ,после полутора десятилетий острой китайско-вьетнамской конфронтации, произошла, как оценивали это событие обе стороны, “полная нормализация” отношений между двумя странами. В Ханое имели основания полагать, что появились необходимые предпосылки для мирного урегулирования спора из-за островов. Тем более что в условиях распада Советского Союза фактор “социалистической солидарности” в отношениях между Вьетнамом и Китаем приобретал стратегическую значимость.

После распада Советского Союза , Российское присутствие в Юго-Восточной Азии в основном носит экономический характер, её политическое и военное влияние существенно уменьшилось. Уход американцев с военной база Субик-бей на Филиппинах создает силовой вакуум в регионе.

Пекин продолжал курс на закрепление своего присутствия в спорном районе. В феврале 1992 года Всекитайское собрание народных представителей приняло “Закон о территориальных водах и прилегающих к ним районах”, согласно которому острова Парасельские и Спратли являются неотъемлемой частью территории КНР и включены в провинцию Хайнань . В мае 1992 года Пекин подписал контракт с американской фирмой “Крестоун энерджи”, предоставив ей в концессию участок шельфа, расположенный в 250 км от побережья Вьетнама, но в 1300 км от китайского острова Хайнань. По словам президента этой фирмы, в Пекине обещали ему гарантировать проект, даже если потребуется вмешательство военно-морских сил КНР. Когда представитель МИД КНР журналисты попросили прокомментировать это заявление, он подтвердил, что “законные права и интересы иностранных инвесторов на китайской территории будут защищаться”.

Вслед за Китаем Вьетнам тоже пришел к выводу, что лучший способ “подкрепить” претензии на Спратли — это привлечь к поискам нефти в этом районе иностранные фирмы. 19 апреля 1994 года правительство СРВ подписало с международным консорциумом, включающим американский нефтяной гигант “Мобил ойл”, три японских фирмы, а также российскую фирму “Зарубежнефть”, контракт на разработку месторождения “Тханьлонг” на континентальном шельфе Южного Вьетнама. Китайская сторона тут же заявила, что считает этот контракт “незаконным”, так как указанное месторождение нефти относится к шельфу Спратли .Показательно, что Пекин впервые заявил о претензиях на участок шельфа, который ранее не был предметом разногласий и где Вьетнам в течение последних более десяти лет сотрудничал с зарубежными фирмами. Тем самым оказались на прямую затронуты интересы третьих стран, в том числе и России.

В июне 1994 года Национальное собрание СРВ приняло резолюцию о ратификации Конвенции ООН 1982 года по морскому праву, в которой был вновь подтвержден суверенитет Вьетнама над островами Парасельскими и Спратли. В выступлении по случаю ратификации президент СРВ Ле Дык Ань заявил, что Конвенция ООН призвана стать “юридической базой для отстаивания суверенитета и территориальной целостности Вьетнама в ближайшей и долгосрочной перспективе” .

В средине 1994 года , китайцы начали вести зондирование и разведку фактического положения в районе, входящем в исключительную экономическую зону Филиппин. В октябре 1994 г. морская охрана Филиппин задержала и выдворила за пределы своей экономической зоны 55 китайских рыбаков, которые установили на многих рифах и скалах знаки о принадлежности их Китаю, а на рифе Мисчиф возвели даже хозяйственные и военные постройки. В ответ, Китай арестовал 35 филиппинских рыбаков и обвинил их в нарушении китайских территориальных вод. Если учесть, что риф совершенно лишен растительности и материалов для строительства каких-то сооружений, остается предположить, что материалы для возведения построек были доставлены с материка, а вся эта "операция" готовилась заблаговременно и целенаправленно. Действия китайцев вызвали бурную реакцию со стороны стран АСЕАН и США, поскольку впервые возник конфликт между Китая и государством- членом АСЕАН.

В целом, кроме полутора-двух десятков атоллов, рифов и скал, расположенных в исключительной экономической зоне Филиппин, все островные объекты центральной и северо-восточной частей о-вов Спратли контролируются различными странами региона, причем эти объекты оказались настолько перемешаны, что возникла ситуация которую может характеризовать термин даже не "слоеный пирог", принятый у военных, а своего рода "мозаика". Весьма характерна в этом отношении обстановка в группе Тизард. Контролируемые китайцами рифы Гавен находятся в 20 км от занятого вьетнамцами о. Нам Ит и в 30 км от о. Иту Аба с его мощным тайваньским гарнизоном. В группе Лоайта занятый филиппинцами о. Лоайта лежит всего-лишь в 10 км от рифа Саут-Вест, на котором находится китайский пост, и т. д. По состоянию на начало 1999г. КНР занимали 7 островов и рифов с численностью войск 260 человек , СРВ 27 островов и рифов с 600 войск , Филиппины – 8 (595), Малайзия -3 (70)и Тайвань – 1 (112).

Такая обстановка создает много сложностей при разграничении даже сравнительно узкой полосы территориальных вод и прилежащей зоны, что вообще ставит под сомнение не только необходимость, но даже саму возможность учета островов как "особых обстоятельств" при разграничении водных пространств района. Судя по всему, все участвующие в споре о принадлежности островов этого района страны, за исключением Китая, все в большей степени приходят к пониманию того, что вопрос разграничения морских пространств, т. е. определение внешних пределов исключительных экономических зон и континентального шельфа заинтересованных стран и вопрос государственной принадлежности островных объектов района — вопросы разные и их не следует увязывать друг с другом.

Анализ всех составляющих территориального спора вокруг островов Южно-Китайского моря показывает, что в основе и этого конфликта лежат геоэкономические интересы вовлеченных в него сторон. Разумеется, для Китая как мировой державы чрезвычайно важны и конкретные военно-стратегические резоны, прежде всего—возможность установления полного контроля над морскими коммуникациями, проходящими через акваторию Южно-Китайского моря, а также окружения Вьетнама с моря с учетом постоянно сохраняющейся опасности возникновения военного столкновения с этой страной. Для Вьетнама же обладание островами, особенно Парасельскими, имеет, помимо всего прочего, ярко выраженную национально-патриотическую мотивацию.

Однако и для Китая, и для Вьетнама, и для стран АСЕАН, претендующих на острова , все более решающий характер, особенно с течением времени, 'приобретают прежде всего конкретные экономические цели, а именно: путем установления контроля над теми или иными островами обеспечить для себя возможно более значительную по площади экономическую зону в акватории Южно-Китайского моря, которая, как уже говорилось выше, располагает богатейшими запасами нефти, природного газа, других минеральных ресурсов, рыбы и морепродуктов.