Д. М. Затуловский

Чого-ри — одна из грандиознейших вершин мира. Гигантской правильной пирамидой вздымается она к небу, поднятая на высоту 3300 м над ледником Конкордиа. Путь к вершине ведет по кру­тым скальным гребням с многочисленными «жандармами». Труд­нейшая работа ждет тех, кто вступит в борьбу с этим исполином. В 1892 г. английский альпинист Конвей поднялся на распо­ложенный поблизости от Чого-ри пик Хиспар и наметил возмож­ный путь восхождения на высочайшую вершину Каракорума.

В 1909 г. герцог Абруццкий с известным проводником Цур-бриггеном пытались совершить восхождение на Чого-ри по севе­ро-восточному гребню. 15 мая они разбили бивуак на леднике Чого-ри, на высоте 5053 метра. 30 мая альпинисты поднялись до высоты 5561 м, откуда Цурбригген продолжал одиночный подъем до 6250 метров. На этом закончилась первая попытка.

Следующая экспедиция была организована в 1922 г. Эккен-штейном и Пфанном. 27 июня они разбили свой лагерь под юго-восточным гребнем, на высоте 5100 метров. Убедившись, что по гребню путь невозможен, альпинисты 10 июля попытались под­няться по северо-восточному гребню, Пфанн и Вессели достигли высоты 6700 метров. Встретив большие трудности, они вернулись. В 1926 г. английская экспедиция Массона обследовала под­ступы к вершине, но попытки восхождения не делала. В 1929 г. герцогом Виолетто была предпринята еще одна попытка восхож­дения, которая не дала никаких результатов.

В 1937 г. в районе Чого-ри появилась английская экспедиция под руководством Шиптона. Годом позже два американских аль­пиниста Петцольд и Хоустон с шестью шерпами штурмовали вершину и достигли высоты 7900 метров. Было оборудовано 7 лагерей, но восьмикилометровую грань перейти не удалось. По мнению восходителей, скалы на Чого-ри настолько трудны, что, даже преодолев их и взойдя на вершину, нельзя быть уверенным в благополучном спуске. Для этого нужна цепь промежуточных лагерей, которые позволили бы переждать любую непогоду, не­зависимо от продолжительности самого спуска.

В 1939 г. тот же американский клуб организовал под руко­водством Виснера еще одну экспедицию. На этот раз экспедиция состояла из 6 американцев и 9 шерпов. Девять лагерей было ор­ганизовано во время штурма по маршруту 1938 года. Когда оборудовали 8-й лагерь, один лишь Виснер был в силах продолжать подъем, все остальные американцы отлеживались в нижних ла­герях, кроме заболевшего Вольфа, который находился в верхнем лагере. Не заботясь о заболевшем товарище, находившемся к тому же на большой высоте, и не подумав спустить его вниз, Виснер с носильщиком Пазанг-ламой начал подъем, достигнув высоты 8250 метров. Нехватка продуктов заставила их вернуться. Забрав продукты (Вольф по-прежнему лежал здесь больной), Виснер вторично вышел на штурм и достиг той же высоты. Здесь у него опять иссякли продукты. Альпинисты снова спустились в тот же лагерь № 8. Но и здесь не было запасов, от следующей попытки пришлось отказаться. Лежавший здесь Вольф пять дней ничего не ел, состояние его резко ухудшилось. Его спустили в 7-й лагерь, но и здесь не нашли ни продуктов, ни спальных меш­ков. Вольф уже настолько ослабел, что спускаться дальше не мог. Оставив его в 7-м лагере, Виснер с носильщиком спустился к лагерю № 6. Но и он был пуст, как и все нижние лагери.

Позже выяснилось следующее: считая, что все ушедшие на­верх погибли (ведь целых пять дней их не видели и не слышали), носильщики спустились в базовый лагерь, где находился Дурансье. По возвращении Виснера, Дурансье с тремя носильщиками пытался подняться к Вольфу, но сам заболел и его пришлось спустить вниз. При этой операции было потеряно еще три дня.

Видя, что никто из американцев не собирается помочь поги­бающему Вольфу, добровольно вызвались пойти наверх Пазанг-китар, Пазанг-кикули, Пьинзу-шерпа и Тзеринг, испытанные спут­ники гималайских экспедиций. Свидетели бесчеловечного отно­шения к ним европейских альпинистов, участники экспедиции 1934 г. на Нанга-парбат — Пазанг-кикули и Пазанг-китар не по­колебались в выполнении долга человечности.

Трое из них достигли лагеря № 7, но Вольф был настолько слаб, что спуститься ниже не мог. Оставив ему пищу, напоив его чаем, шерпы спустились в 6-й лагерь, где оставались их спаль­ные мешки. На следующее утро они намеревались вновь подняться к Вольфу, но пурга не позволила им сделать ни шагу. Переждав непогоду, три носильщика в тяжелейших условиях снова начали подъем по заснеженным крутым скалам. Обратно не вернулся ни один из них. Тзеринг ждал их двое суток в лагере № 6 и, не дождавшись, спустился. Три местных жителя — Пазанг-кикули, Пазанг-китар и Пьинзу-шерпа погибли вместе с человеком, кото­рого они безуспешно пытались спасти.
ГАЗЕРБРУМ I — 8068 м

Вершина Газербрум I (Гидден-пик) расположена в северном хребте Каракорума, восточнее Чого-ри, возвышаясь на 8068 м над уровнем моря. Первая интернациональная экспедиция на эту вершину была организована в 1934 году. В состав ее (начальник Диренфурт) входили 4 альпиниста и 6 киноработников, которые так и не сумели заснять восхождение.

25 июня из лагеря № 1 (5400 м) вышли альпинисты Рох и Эртль в сопровождении 6 носильщиков и по юго-восточному склону поднялись до высоты 6300 метров. Подъем от лагеря шел сначала по ледовым и снежным склонам, последние 300 м — по сложным, ломким скалам; альпинистам потребовалось для преодо­ления этого участка 6 часов. Дальнейший путь преградила почти отвесная ледяная стена. После нескольких безуспешных попыток обойти ее альпинисты спустились вниз. Через четыре дня эта же группа попыталась совершить восхождения на Газербрум I через седло Конвея. Достигнув высоты 6800 м, она установила здесь 7-й лагерь. Выше этого лагеря удалось подняться всего лишь на 60-70 метров. Муссон прекратил все дальнейшие попытки.

В 1936 г. французская экспедиция под руководством Сэгона снова попыталась подняться на Газербрум I с востока, но верну­лась с высоты 7000 метров.

Одиннадцать лет минуло со дня последней экспедиции на восьмитысячники, когда в мае 1950 г. два французских альпи­ниста Морис Херцог и Луи Лахеналль (проводник) взошли на Аннапурну (8078 м) в Непале, западнее массива Чомолунгма — Макалу — Гозаинтанг.

В начале апреля экспедиция вылетела из Парижа через Дели на Лукнов. Она состояла из 9 альпинистов, среди которых были известные проводники Луи Лахеналль и Лионель Терри, первыми из французов прошедшие северные стены Эйгера и Гранд-жораса. Возглавлял экспедицию Морис Херцог. Целью экспедиции, на ко­торую было отпущено 14 млн. франков, была пятая по высоте вершина мира — Давлагири (8176 м). Расстояние от Бутваля до последнего населенного пункта — Тукухи, у подножия массива Давлагири, группа прошла за две недели. Прибыв в Тукуху, она на высоте 5000 м организовала базовый лагерь.

Херцог разработал план восхождения на Давлагири. В отли­чие от предыдущих экспедиций он считал, что чем меньше груза, тем меньше нужно людей для его переноски, тем подвижнее группа. Поэтому весь груз экспедиции весил всего лишь три тонны (у последней французской экспедиции — 13 тонн).

Две тонны весило продовольствие, тщательно подобранное по калорийности и вкусовым качествам. Одну тонну — снаряжение. Веревки, палатки, штормовые костюмы были изготовлены из ней­лона, очень прочного и легкого материала, не впитывающего влагу. Палатки были двухстенными и отапливались. Герметически закупоривающаяся посуда была изготовлена из алюминия. Гер­метичность посуды позволяла хорошо проваривать пищу, что было всегда сложной проблемой в высотных условиях.

Альпинисты во время восхождения не были связаны с носиль­щиками и сами несли грузы первой необходимости; носильщики двигались следом, доставляли оставшиеся грузы.

На Давлагири альпинисты неожиданно натолкнулись на столь большие трудности, что они не дали им возможности осуществить восхождение. Группа решила тогда штурмовать расположенную на 30 км восточнее вершину Аннапурну, отделенную от Давлагири глубоким ущельем р. Гандак.

Весь май ушел на оборудование лагерей. 3 июня Херцог и Лахеналле рано утром вышли на штурм из 5-го лагеря на высоте 7500 м, рассчитывая в этот же день возвратиться в лагерь № 4. В середине дня при сильном морозе, но хорошей погоде они до­стигли вершины и начали спуск. Вечером они уже были в лагере № 5. Налетевшая пурга заставила их остаться здесь. Утром вся палатка была засыпана снегом. Пришлось спускаться к лагерю № 4, пробиваясь сквозь снегопад. Весь день боролись с непого­дой альпинисты, так и не достигнув 4-го лагеря (около 7000 м). Только в середине ночи они нашли убежище в ледовой трещине.

К утру восходители настолько ослабели и замерзли, что не могли двигаться самостоятельно. Они подали сигналы бедствия и почти тотчас же получили ответ. Альпинист Шац и группа но­сильщиков поднялись наверх и спустили Херцога и Лахеналля в лагерь № 4, оказавшийся всего лишь в 400 м от места их выну­жденной ночевки.

Два дня спустя восходители были доставлены в базовый ла­герь, где им оказали врачебную помощь. Ночь, проведенная во льдах, привела к печальным последствиям: у Лахеналля при­шлось ампутировать пальцы ног, Херцог потерял пальцы рук и ног.

Восхождение на Аннапурну еще раз подчеркивает самую ха­рактерную черту буржуазного альпинизма — стремление к рекорду во имя рекорда. Экспедиция 1950 г. не ставила перед собой ни­каких исследовательских задач. Целью, стоявшей перед ней, было взятие восьмитысячника, что бы он собой ни представлял. Чем объяснить иначе, что, потерпев неудачу при первой попытке вос­хождения на Давлагири, она, не возобновляя штурма вершины, без долгих размышлений, обратилась к поискам более легкого объекта? По-видимому, Аннапурна является наиболее доступным восьмитысячником, что позволило обойтись без тщательной пред­варительной разведки пути. Мы, к сожалению, не располагаем более подробным материалом об этом интересном восхождении и поэтому ограничились кратким изложением известных нам фактов.

***

Нужно считать серьезной ошибкой и то, что все альпинисты, кроме участников штурмовой группы, находились в нижних ла­герях (за исключением экспедиции на Чомолунгму в 1924 г.). Нет сомнения, что в последнем штурмовом лагере должна быть вспо­могательная группа не меньше чем из трех альпинистов, наблю­дающих за штурмом и готовых в любую минуту оказать помощь возвратившимся с вершины товарищам.

Предвзятая недооценка возможностей использования местного населения как альпинистов, бездушное, барское отношение к ним, несомненно, снизили результаты всех высотных экспедиций. А между тем многие носильщики проявили себя как прекрасные альпинисты. Восхождение на Камет (7728 м) совершено носильщиком Лева вместе со Смитом, Шиптоном и Хольцворсом (1931 г.), причем весь груз, вплоть до самой вершины, нес один Лева. Три дня спустя группа носильщиков этой же экспедиции самостоятельно взошла на Камет. На Чомолунгме носильщики с грузом поднимались до высоты 8370 метров. Самоотверженность и мужество местных жителей достаточно ярко характеризуются примером с Пазанг-китаром, Пьинзу-парбате. Надо думать, что такие спутники, как Лева, Пазанг-кикули и многие другие их соотечественники, были бы более полезными и надежными участниками штурма вершин, чем некоторые из «господ»-альпинистов.

Перевал Хицан.

Альпинисты спортивного общества «Салют»

переходят из северного в южный цирк Цейского

ледника. На заднем плане – вершина Заромаг.

Фото В. Грекова

Альпинизм в СССР является одним из могу­чих средств воспитания у людей нашей страны самого прекрасного чувства — чув­ства советского патриотизма. В занятиях в этим видом спорта воспитывается коллективизм, развивается дружба, закаляется воля, молодежь учится настойчивости в преодолении трудностей и до­стижении победы.

По своим успехам советский альпинизм вполне закономерно занял первое место в мире, наши восходители вписали славную страницу в историю Великой Отечественной войны.

Все это, казалось бы, должно было вызвать внимание писа­телей к теме альпинизма. Но, как это ни странно, в нашей ху­дожественной литературе альпинизм почти не нашел своего отра­жения. В журналах и газетах появляются иногда отдельные очерки, издано несколько книг с описанием горных походов и альпинистских экспедиций. В разное время были напечатаны рас­сказы на альпинистские темы. Ряд стихотворений посвятили альпинистам поэты Н. Тихонов и С. Щипачев. И это всё или почти всё.

При таком положении появление небольшой книжки Василия Спиридонова «Дорога смелых» с подзаголовком — «Тридцать дней в альпинистском лагере»¹ является событием, мимо которого нельзя пройти. Вполне понятен тот большой интерес, который про­являет к этой книжке молодежь и наша альпинистская общест­венность.

***

Автор рассматриваемой книги верен действительности в изо­бражении героев своего произведения — советских альпинистов. Это не сибаритствующие одиночки, а передовики производства, проводящие свой отпуск в горах, избирая самую активную из возможных форм отдыха.

Автор пошел по правильному пути, показав жизнь и деятель­ность альпинистского лагеря в одном из интереснейших районов Центрального Кавказа — Адыр-су. Горные учебно-альпинистские лагери стали в СССР основной формой развития массового аль­пинистского движения.

Мы видим у автора стремление показать советских альпини­стов различных поколений. К старшему поколению относится за­ведующий учебной частью лагеря, мастер спорта Федор Петрович. В числе других опытных инструкторов лагеря — Антона, Андрея Голычева — мы видим Павла Русанова, ученика Федора Петро­вича. Русанов, как и Голычев, прошел суровую школу горной войны на Кавказе и в Карпатах. С понятной гордостью расска­зывает Федор Петрович новичкам у традиционного лагерного костра о боевых подвигах Павла Русанова и его товарищей — Андрея Голычева и Вано Маргиани. Выполняя боевое задание советского командования, разведывательная альпинистская группа Русанова в зимних условиях совершила труднейший высокогорный переход, нанесла урон гитлеровским захватчикам и вернулась, выполнив задание. Страницы с описанием этого похода принад­лежат к числу лучших в книге.

Теперь Русанов с товарищами продолжает овладевать мастер­ством горовосхождений. В то же время они — учителя и воспитатели альпинистов-разрядников и таких новичков, как Лида, Галя, Гриша, Борис, Костя Буканов и др.

Все это говорит о зрелости нашего высокогорного спорта, о наличии хорошей традиции и преемственности, о создании собст­венной отечественной школы советского альпинизма со своей тео­рией, высокой техникой и выдающимися мастерами.

Автор рисует в книге картины, хорошо знакомые, близкие сердцу каждого альпиниста. Мы видим и позлащенные солнцем гребни гор, и густые синие тени на их склонах, и голубые лед­ники с оскалом зеленых игл на ледопадах. Над бурными бело­пенными потоками легким туманом висит алмазная пыль. В обрамлении красноватых стволов сосен и лапчатых темно-зеленых ветвей виднеются стены обомшелых скал, а над ними, словно высечен­ные из цельного куска чистого льда, стоят граненные ветрами пики.

Нам понятно душевное состояние Гали, девушки, впервые по­павшей в горы. Ранним свежим утром совершает она первую прогулку в окрестностях лагеря. Среди многоцветия альпийского луга, у подножия снежно-скалистых вершин, покоряющих своей суровой красотой, мир открылся перед ней в таком богатстве красок, что у нее буквально дух захватило. Звук гонга, донес­шийся из пробуждающегося лагеря в обстановке этого радост­ного утра, породил услышанную ею «песню гор». «Все впечатле­ния утра соединились в одну большую радость; и девушка почув­ствовала, что в этом чудесном уголке родины открывается новая, увлекательная страница ее жизни» (стр. 9).

Так постепенно становится еще более ощутимым и окрепшим великое многообразное чувство советского патриотизма, сторо­нами которого является любовь к природе своей Родины, к ее замечательным людям, к своим товарищам.

Вот и они, товарищи Гали, жизнерадостные комсомольцы, выбегающие из проснувшегося лагеря. Нам понятны настроения еще немного взбалмошного, неопытного новичка, по-юношески задорного — Кости Буканова. «Прищурившись, он посмотрел на синее южное небо, вдохнул смолистый запах сосен, и на его лице с облупившимся от загара носом расплылась улыбка. Перед ним настоящие горы, прекрасный день, а впереди приключения!..» (стр. 11).

Мечта долгих месяцев исполнилась — он в лагере. И даже за короткие 30 лагерных дней, что Костя провел здесь, его характер значительно изменился. Быть может, несколько беглый, временами поверхностный показ становления характера Кости все же являет­ся авторской удачей. Она вытекает из правильной оценки роли трудностей и опасностей, присущих альпинизму, в выработке черт того положительного характера нашего времени, который мы на­зываем большевистским.

Автор рисует процесс обучения молодых альпинистов — тре­нировочные занятия на скалах и льду. Вместе с юношами и де­вушками, взошедшими на зачетную вершину Местиа-тау, вместе с Павлом и Антоном переживаем мы радости победы над гор­ными вершинами и встречи победителей с любимыми девушками. Красива, поэтична и осмысленна жизнь советской молодежи, по­этична и их любовь.

Чувство коллективизма, готовность немедленно итти на по­мощь товарищам, попавшим в беду (случаи с Костей, с Маришей, восхождение на Бжедух) — вот что определяет взаимоотношения всех участников лагеря. Антон нуждается в помощи Павла Ру­санова, чтобы совершить восхождение для получения спортивного разряда и приобретения навыков, необходимых ему как геологу для участия в ответственной экспедиции в Средней Азии. И Ру­санов без колебаний отказывается от заманчивого восхождения на Ушбу, которое дало бы ему звание мастера спорта. Ведь для Русанова это восхождение представляло, прежде всего, спортив­ный интерес, а для его друга сложный траверс в одной связ­ке с ним послужит прямой подготовкой к ожидающей его серь­езной работе по разведке горных недр, куда его посылает страна.

Благородный поступок инструктора альпинизма Русанова — одно из ярких проявлений коммунистической морали, норм пове­дения подлинно советского человека.

Даже из этого, далеко не полного обзора интересных событий и эпизодов, составляющих произведение, можно увидеть, что ав­тор охватил значительный круг вопросов, связанных с жизнью советских альпинистов. Но речь идет о художественном произве­дении. И хотя сам автор (равно и издательство) не сделал по­пытки определить жанр своего произведения, мы должны рас­сматривать его как повесть. И здесь следует сразу же сказать, что тема не получила полного художественного раскрытия. Автор показывает советских альпинистов и жизнь лагеря несколько поверхностно, недостаточно глубоко. Духовный облик героев в значительной мере обеднен. Можно сказать, что для читателя, знающего горы и альпинизм, эта повесть выполнит роль либретто, но музыку читатель должен воссоздать сам. В то же время чи­татель, незнакомый еще с практикой и самой сутью советского альпинизма, может получить не вполне правильное представление об этом виде спорта.

Если у автора хватает уменья хотя бы беглыми штрихами дать некоторые индивидуальные черты рисуемых им людей, то с типизацией образов и явлений он еще не справляется.

Повесть начинается с описания несчастного случая в горах. Далее следует целый ряд, по нашему мнению, нелепых происшест­вий и несчастных случаев: отлучка Кости, падение Мариши в ледниковую трещину, наполненную водой, и ночевка в ней, срыв Павла на скалах во время восхождения, потеря продуктов и т.п.

Разве несчастные случаи столь уж характерное явление для советского альпинизма, чтобы описания их занимали такое боль­шое место в книге?

Кстати сказать, все эти случаи оканчиваются вполне благо­получно, и у читателя, мало знакомого с альпинизмом, может сложиться глубоко ошибочное мнение о том, что горы, в сущности, довольно безобидны. На самом же деле падение и двукратное купание в ледяной воде на дне ледниковой трещины, а затем ночевка там же на маленьком выступе в положении стоя в ре­альной действительности вряд ли могли бы закончиться для Мариши столь благополучно.

Автор, видимо, не представляет себе, что такое срыв со скалы с последующим свободным падением, да еще при вырванном крюке. Такое происшествие в «лучшем» случае заканчивается тяжелым увечьем. Большинство опытных альпинистов с много­летним стажем скалолазания не знает ни одного случая срыва со свободным падением. Зачем же в книге, предназначенной для молодежи, столь непродуманными «красочными» эпизодами оживлять повествование? Надо ориентировать молодежь на то, чтобы лазание по скалам было предельно точным, совершенно исключающим самую возможность срывов. В этом заклю­чается и прежде всего проявляется подлинное мастерство скало­лаза.

Срыв Павла произошел из-за грубого нарушения правил ра­боты с веревкой. В другом случае автор заставляет этого, каза­лось бы, серьезного альпиниста рисоваться перед новичками, ла­зая по отвесным скалам без страховки (стр. 33). Поведение Павла здесь столь же безответственно, как и поведение Антона с его методом выдергивания ледовых крючьев, к которым следо­вало бы применить другие приемы (стр. 6).

Во всем этом нельзя не видеть явного искажения характера Павла, которого автор, кстати сказать, рисует как пример для молодежи.

В книге совершенно не показан начальник лагеря, крайне бегло обрисован начальник учебной части, не раскрыта его роль в лагере. Ничего не известно о том, существует ли в лагере партийная организация, что она делает, ведется ли политическая работа. Мы не видим тех бурных споров о тактике и технике восхождений, которые обычно волнуют альпинистскую молодежь. Не показано то новое, передовое, что уже вошло в уклад жизни лучших лагерей — коллективный разбор проведенных восхожде­ний с тщательным анализом, выезды групп участников и инструк­торов для восхождений в других районах Кавказа, не сказано ни слова о новой технике альпинизма, о различных направлениях во взглядах на тактику альпинистских восхождений.

Если некоторые образы (Галя, Костя, Павел) все же раскры­ты, то другие намечены лишь пунктирными линиями. Когда о Марише говорится, что это девушка «высокая, стройная, с кра­сивыми узкими бровями на смуглом лице», то такое описание дает слишком мало, чтобы читатель мог представить себе ее облик. Также поверхностно показаны и некоторые другие герои повести.

Не свободна книга и от неточностей. Автор говорит об аль­пинистском карабине, что это «стальное кольцо грушевидной формы с защелкой» (стр. 5). Кольцо есть кольцо, и оно не может быть грушевидным.

Автор пишет: «Павел начал занятия с рассказа о правилах хождения по скалам, о соблюдении трех точек опоры, когда одновременно действуют руки и нога или обе ноги и одна рука» (стр. 28). Пусть автор попробует полезть так, как советует Па­вел. Он окажется в затруднительном положении, ибо суть пра­вила «трех точек опоры» в том и состоит, что в каждый отдельный момент действует одна нога или одна рука.

Невероятным кажется нам случай, когда фашистский снай­пер перебивает пулей веревку, которой была связана группа Русанова при подъеме на перевал по кулуару.

Язык повести нередко маловыразителен, беден, неточен: «Зубья «кошек» вдавливались в крепкий фирн» (стр. 126),— говорит автор, не ощущая, что он подобрал не то слово. Лучше было бы сказать «врезывались». В. Спиридонов пишет: «...рас­сказывал, жмурясь от яркого света, Павел вполголоса» (стр. 19), вместо: «вполголоса рассказывал Павел, жмурясь от яркого света». Автор говорит, что облака поднимаются «скручиваясь в столкнувшихся мощных потоках воздуха» (стр. 6) и не замечает неуклюжести этой фразы.

В подобных стилистических и других шероховатостях повинен вместе с автором и редактор А. Туницкий, проделавший немалую работу, которая все же не была доведена до конца.

Художественное оформление книги (иллюстрации, заставки, концовки работы художника Л. Котлярова) производит хорошее впечатление, но отдельные рисунки (на стр. 133, 153, 187) не сов­сем правдоподобны.

При всех отмеченных нами недостатках, которые в конечном счете определяются четырьмя словами — недостаточно высокий художественный уровень — книжка все же сыграет свою поло­жительную роль в деле пропаганды альпинизма и, несомненно, будет способствовать привлечению внимания советских писателей и поэтов к альпинистским темам.

Дзауджикау.