Действующиелиц а

СЦЕНА 3

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. Люба, ты откуда звонишь-то? От соседей?…Да не говори. Сердце кровью обливается. Даже стыдно кому рассказать. Это же надо подумать – у родной сестры жениха отбить. И при муже, живом муже. (Слушает).

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ (во сне). Ааа-а, ааа-а. (Переворачивается на другой бок).

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. …Да это Витя. Спит…Тоже переживает. Ты же знаешь, как он внучат ждет, не дождется. ….Да, она хочет избавляться от ребенка. У ней десятая неделя. … Ужас, ужас, не говори! Ночи не сплю. Лучше в могилу, чем такое видеть…(Слушает).

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ (во сне). Кхаа-а, кхаа-а. (Переворачивается на спину).

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. ….Да Витя, Витя это. Беспокойно спать стал. Говорит, знал бы, что Владимир такую подлость подстроит, спустил бы его с лестницы.

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ (во сне) У! У! У! (Машет рукой).

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. … Грозится во сне. И так всю ночь. Кошмар, я же говорю.

НАДЕЖДА. Добрый вечер. (Уходит в комнату).

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА (понизив голос). Надюшка с работы пришла. Как она? По ней разве поймешь. Рыба и рыба. Думаю, переживает. Отдельная квартира. И семья своя. Пора. Стерпелось бы - слюбилось. А тут от сестры, от родной сестры такое…

Виктор Васильевич просыпается, садится.

Счастливая ты, ей Богу. Живешь одна. Никто тебя не терзает. (Замечает, что проснулся муж). Ну, ладно, все. До-свидания. (Кладет трубку).

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ (потягиваясь). Заснул, как умер. Умереть бы, как сейчас заснул.

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. Умрешь, умрешь. Детки тебе это дело ускорят.

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Да Зинка точно не притормозит…Сережи нет?

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. Нет.

ЗИНАИДА. Ну, что – перемыли мне косточки? (Пауза). Не отвечаете? Напрасно. Поговорите напоследок. Я за вещами. Переезжаю. Володя ждет меня на машине у подъезда.

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. «Володя». Тьфу! Противно слушать! Позор-то какой, позор!

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Не зашел. Догадливый. Я бы сделал ему свадебный подарок. (Показывает кулак).

ЗИНАИДА. Любовь не позор.

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. Любовь?! Нет, ты посмотри-ка, любовь! Распущенность и эгоизм! Ты о Сергее подумала?! А о сестре?! Ты ведь им жизнь калечишь! А одного так и жизни лишаешь. (Показывает на живот Зинаиды).

ЗИНАИДА. Подумаешь. Ты же много раз избавлялась. Сама говорила.

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. Избавлялась. Но когда вас троих родила. И мужа не бросала.

ЗИНАИДА. Я тебе должна во всем подражать, да? А если я ошиблась в первый раз – и что так и буду всю жизнь расплачиваться? Нет уж. Володя меня больше устраивает. Пока однокомнатная, но он зарабатывает на большую квартиру. У него тачка классная. А с сусликом мне всю жизнь толкаться в автобусах и в этой квартире мыкаться. Даже, когда вы помрете, мне мало отломится. Все старшенькие расхватают.

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. Зря я тебя доносила, Зинаида. Надо было избавиться. Не слышала бы сейчас этой гадости. Никиты и Надюшки мне бы за глаза хватило.

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Ну-к, давай-ка быстрей отсюда…Забирай вещи и…чтоб больше мы тебя не видели. Особенно этого, твоего шпендеря…

ЗИНАИДА. Ухожу, родненькие, ухожу. (Заходит в комнату).

СЕРГЕЙ. Там внизу машина. И этот в ней… Она ведь дома?

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. Вещи собирает.

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Сережа, черт с ней! Другую найдем!

Не унижайся! Дрянь она! Дрянь! А этот – самый настоящий подонок!

ЗИНАИДА. Суслик, не надо театра. Не разжалобишь.

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Уходи! Не трави душу! (Сергею). Поднимись! Она же перед тобой уродка!

ЗИНАИДА. Прощай. (Уходит из квартиры).

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Чтоб твоей и, особенно, его ноги здесь не было!

Пауза. Сергей тяжело поднимается и садится за стол.

СЕРГЕЙ. Кончено.

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ (приобнимая Сергея). Ну, ну – держись. Я с тобой.

Из комнаты выходит Надежда.

НАДЕЖДА. Мама. Ты не брала у меня снотворного?

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА (вытирая глаза). Брала. Посмотри на кухне. А может в ванной.

Надежда уходит на кухню.

СЕРГЕЙ. И мне нужно уходить. Не буду же я с вами жить… теперь.

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Сережа, ты мне, как сын. Живи.

СЕРГЕЙ. Нет. Я разговаривал у себя. Мне дадут место в общежитии. (Встает).

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Дадут. Но еще не дали. Никуда я тебя не отпущу. Давай-ка куртку, шапку. (Уносит его одежду в прихожую).

Появляется Надежда. У дверей комнаты останавливается.

НАДЕЖДА. Я сплю. Не будите. (Уходит).

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Погоди-ка, я на днях спиртиком разжился. Сейчас полегчает. (Уходит на кухню).

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. Зинаида ушла. Совсем.

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ (Никите). Присоединяйся. Мать, дай чего-нибудь зажевать. (Никите). Только с водой. Это спирт. (Разливает).

Что вытворяют. А школу закончили, институт.

НИКИТА. Это плоды труда нашей учительской гильдии, наши всходы. Теперь понятно – почему я устранился, не стал толочь воду в ступе?

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Я бы диплом отобрал и на ферму, на ферму. Сил бы на пакость не осталось. (Багровея). А лучше в армию. Встать – лечь! Встать – лечь! А-а, голубчик! Твою мать!

НИКИТА. Может и правда это самое лучшее – «Встать-лечь?».

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Действует безотказно. И не таких обламывали.

НИКИТА. И главное – ничего не надо придумывать. И доступно любому. И совмещение с физкультурой. Гениально. (Пауза). Надя пришла?

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Спит. Снотворного искала, просила не будить.

НИКИТА (встревоженно). Снотворного?

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Ну да. Чего ты переполошился?

СЕРГЕЙ. Я бы тоже выпил снотворного. Только по больше. Чтобы не проснуться.

Никита бросается в комнату. Татьяна Ивановна приносит хлеб и консервы.

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. Зачем он туда? Надюшка же просила не будить.

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. А черт их разберет! Куда они бросаются?! Чего хотят?! Из-за чего бесятся?! Будто не дети мои, а прохожие.

Никита вносит на руках Надежду, завернутую в плед. Усаживает на стул, бьет по щекам.

НИКИТА. Не дам спать! Сколько приняла снотворного, говори!

НАДЕЖДА. Не бей.

НИКИТА. Сколько?

НАДЕЖДА. Я его не нашла.

НИКИТА. Не врешь? Все равно спать не дам.

НАДЕЖДА. Не вру. Не нашла.

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. Перепугали. Сумасшедший дом. И это называется спокойная старость. Кто-нибудь дайте валерьянки.

СЕРГЕЙ. Как он тогда сказал? Двое в минусе, один в плюсе? Сейчас не так. Двое в плюсе, столько же в минусе. То есть – двоим хорошо, другим двоим - не очень.

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Ошибся. Четверым не очень. Нас-то с матерью не посчитал.

ТАТЬЯНА ИВАНОВНА. И это не все. А ребенок-то у Зины. Пятый… Ужас, ужас.

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ. Эх – ешь твою дать! А ну-ка все спиртику! По стакану – каждому! Мне – два! Нет – три!

ЗИНАИДА. Опять стоит. Бедный суслик. И чего хочет этим добиться? Все решено окончательно и бесповоротно. Только еще больше теряет в моих глазах. Разве это мужчина? Рохля.

ВЛАДИМИР. Хорошо поспал. Когда на ночное идешь, нужен запас прочности. До трех часов еще ничего, а потом с ног валишься. (Замечает выглаженную рубашку). О-о, ты времени зря не теряла. Рубашку мне погладила. Спасибо, золотце. (Подходит, целует Зинаиду). Какая ты у меня заботливая и вкусная. (Продолжительно целует Зинаиду). Пока я на дежурстве к тебе никто не будет приходить?

ЗИНАИДА. Нет, Вовочка.

ВЛАДИМИР. Я могу быть спокойным?

ЗИНАИДА. Да, Вовочка. (Увлекает Владимира к тахте, но тот отстраняется).

ВЛАДИМИР. Нет, нет, не сейчас, радость моя. А то весь сон насмарку.

ЗИНАИДА (ластится). Ну, Вовочка.

ВЛАДИМИР. Не соблазнишь. Кремень. Дежурство, дежурство. Пятьсот долларов. Видишь, как трудно они достаются? Лишаюсь кое-чего.

ЗИНАИДА. Временно.

Владимир подходит к окну, смотрит во двор.

ВЛАДИМИР. Памятник, да и только. Торчит и торчит. Чего теперь? Прозевал. Размазня. Уж если что имеешь – держи крепко. Никому не отдавай! Твое – значит твое! И все! Не подходи! А раз отняли – сам виноват. Слабак. (Пауза). Голову поднял. Смотрит на наше окно. О-о, ну съешь меня, съешь. У него на лице печать неудачника.

Неудачников надо топить. Они вредны для общества. Заражают унынием – раз. Работают так себе – два. (Открывает дверь).

ХМЕЛЕВ. Привет, лекарь. Я на секунду. Мимо проезжал. Решил заскочить. (Зинаиде). Здравствуйте.

ВЛАДИМИР. Знакомься – моя невеста. Без пяти минут – жена.

ЗИНАИДА. Зина.

ВЛАДИМИР. А это…

ХМЕЛЕВ. Хмелев.

ВЛАДИМИР. В общем… надежный парень.

ХМЕЛЕВ. Точно.

ВЛАДИМИР. Проходи. Как лоб? Больше не разбивали?

ХМЕЛЕВ. Нет. Старался не подставлять.

ВЛАДИМИР. О-кей. Зашил я тебе его классно. Работа ювелирная – для тех, кто понимает. Денька через четыре снимем швы.

ХМЕЛЕВ. Я не тороплюсь. Не из-за этого пришел.

ВЛАДИМИР. Излагай.

ХМЕЛЕВ. Понимаешь – у брательника шишка на руке. Сказали – ложись на операцию. Он сунулся в больницу, а там очередь. Месяца три, а то и дольше ждать нужно. Не устроишь?

ВЛАДИМИР. Кем трудится?

ХМЕЛЕВ. В автосервисе.

ВЛАДИМИР. Хорошо. Пусть подойдет ко мне завтра.

ХМЕЛЕВ. Вот спасибо. Удружил. Ну, за ним… само собой не заржавеет.

ВЛАДИМИР. К себе в палату положу.

ХМЕЛЕВ. Да? Ну, огромное тебе. Ты тоже, если что – проси.

ВЛАДИМИР. Можно сходу? Не развлечешь меня?

ХМЕЛЕВ. Как это?

ВЛАДИМИР. Да тут один тип все невесту мою атакует. Все бросает нежные взоры на наши окна. Не пуганешь его? Ты же в прошлом боксер.

ХМЕЛЕВ. Что за тип?

ВЛАДИМИР. Поэтишка, музыкантишка. К спорту никакого. Тебе с ним пара пустяков. Короткий боковой – и все. Да вот он – посмотри. Во дворе стоит. (Подходит к окну). Ушел. Жаль. Почуял, что жареным запахло.

Развлечешь? Случай еще представится.

ХМЕЛЕВ. О чем речь. Заказывай – нокдаун или нокаут?

ВЛАДИМИР. Пока нокдаун. А там видно будет.

О, на ловца и зверь бежит. И не чует даже, что капкан поставлен.

СЕРГЕЙ. Я к Зине.

ВЛАДИМИР (Хмелеву). Интересное кино, да? Приходит в мой дом, к моей невесте…

СЕРГЕЙ. Это моя жена! Вы… ты вор!

ВЛАДИМИР (Хмелеву). Нет, ты слышишь? Оказывается, это его жена. Наглец, да?

ХМЕЛЕВ. Наглой конь. Так и просится, чтоб взнуздали.

СЕРГЕЙ. Зина, прошу тебя, пойдем отсюда. Это все, как дурной сон… Пойдем, умоляю. Тебе будет с ним… холодно…

ВЛАДИМИР. Каков, а? Прям, при мне.

ЗИНАИДА. Сергей, уходи.

СЕРГЕЙ. Зина, Зинуля…

ЗИНАИДА. Лучше уйди. А то тебя побьют.

СЕРГЕЙ. Кто?! Он?! Пусть попробует! Нет, я сам его побью. (Направляется к Владимиру с намерением драться).

ВЛАДИМИР (отходит в сторону). Увольте, увольте. Не могу. Хирург. Руки. Пальчики должны сегодня ночью слушаться.

ХМЕЛЕВ (Сергею). Некрасиво ведешь себя, парень.

СЕРГЕЙ. Зина, с кем ты водишься.

ХМЕЛЕВ. Не уважает. (Хлопает Сергея по щеке). Что делать?

Все видели – он первым начал? А теперь я. (Резко бьет Сергея в живот. Тот корчится от боли).

ЗИНАИДА. Прекратите!

ХМЕЛЕВ. Подождем.

ВЛАДИМИР. Раз, два, три, четыре, пять…

ЗИНАИДА. Хватит! Он больше не придет!

ВЛАДИМИР… шесть, семь, восемь…

Сергей выпрямляется. Зинаида отворачивается. Хмелев еще раз бьет Сергея в живот.

ХМЕЛЕВ. За одного битого двух небитых дают. Подождем.

ВЛАДИМИР. Раз, два, три, четыре…

Звонок в дверь. Зинаида бросается открывать. Входит Вера Владимировна.

ЗИНАИДА. Заходите, заходите, Вера Владимировна…

ВЛАДИМИР. А, бабуля. Чего тебе?

ВЕРА ВЛАДИМИРОВНА. Извините… у вас гости… я…

ВЛАДИМИР. Можешь заночевать, если хочешь. Я ухожу на дежурство.

ВЕРА ВЛАДИМИРОВНА. Сергей, что с вами? Вы больны?

ВЛАДИМИР. Печенку, наверное, схватило. Холецистит.

ХМЕЛЕВ. Ладно, я пошел. Понадоблюсь, зови.

ВЛАДИМИР. Хорошо.

ХМЕЛЕВ (Сергею). Пока, печеночник. (Уходит).

ВЕРА ВЛАДИМИРОВНА. «Скорую» может?

ВЛАДИМИР. Успокойся, бабуля. Я дал ему ношпу. Сейчас пройдет. Ночуешь?

ВЕРА ВЛАДИМИРОВНА. Нет. Я за паспортом. Ты выпихнул меня в тот раз, и так быстро, что я забыла про паспорт. А мне нужно пенсию получать. Без паспорта не дадут. К тому же я хочу оформляться в Дом престарелых. Нам с Надей приходится ютиться в одной комнате. Зачем людей стеснять?

ВЛАДИМИР. Первое. Не выпихнул, а проводил. Второе. Плюнь на богадельню. Потерпи. Вот заимею четырехкомнатную, заберу к себе. А пока живи там.

ЗИНАИДА. Сережа, тебе лучше? Я же говорила – уходи.

ВЕРА ВЛАДИМИРОВНА. Вы избили его! Никакая ни печенка! Это подло! Мало того, что…

ВЛАДИМИР. Я не прикасался.

ВЕРА ВЛАДИМИРОВНА. Значит, этот верзила. Какой же ты негодяй!

ВЛАДИМИР. Не ночуешь. Как хочешь. (Смотрит на часы). О, пора, пора. Дежурство. Да, ты заходи почаще. Я скучаю – все-таки привык к тебе. Договорились? (Направляется к двери).

ВЕРА ВЛАДИМИРОВНА. Минуточку.

ВЛАДИМИР. Что?

Вера Владимировна подходит и дает Владимиру пощечину.

----------------------------Х Х Х Х Х Х Х Х------------------------------