Философия: Энциклопедический словарь

Проблема абсолютного О. была центральной для эпистемологии Нового времени. Конкретные ее формы менялись, но в мышлении данной эпохи они всегда были связаны с характерным для нее представлением о существовании абсолютных, непоколебимых и непересматриваемых оснований всякого подлинного знания, с идеей постепенного и последовательного накопления «чистого» знания, с противопоставлением истины, допускающей О., и субъективных, меняющихся от человека к человеку ценностей, с дихотомией эмпирического и теоретического знания и др. «классическими предрассудками». Речь шла о способе или процедуре, которая обеспечивала бы безусловно твердые, неоспоримые основания для знания.

С разложением «классического» мышления смысл проблемы О. существенно изменился. Стали очевидными три момента:

1) никаких абсолютно надежных и не пересматриваемых со временем оснований и теоретического, а тем более практического знания не существует, можно говорить только об относительной их надежности;

2) в процессе О. используются многочисленные и разнообразные приемы, удельный вес которых меняется от случая к случаю и которые несводимы к какому-то ограниченному, каноническому их набору, представляющему то, что можно назвать «научным методом» или более широко — «рациональным методом»;

3) само О. имеет ограниченную применимость, являясь прежде всего прерогативной науки и связанной с нею техники и не допускающей автоматического перенесения образцов О., сложившихся в одних областях (и прежде всего в науке), на любые др. области.

В современной эпистемологии «классическая» проблема О. трансформировалась в задачу исследования того лишенного четких границ многообразия способов О. знания, с помощью которого достигается приемлемый в данной области — но никогда не абсолютный — уровень обоснованности. Поиски «твердых оснований» отдельных научных дисциплин перестали быть самостоятельной задачей, обособившейся от решения конкретных проблем, встающих в ходе развития этих дисциплин.

Способы О. составляют в совокупности ядро всех многообразных приемов аргументации, но не исчерпывают последних. В аргументации используются не только корректные приемы, но и некорректные, подобные лжи или вероломству и не имеющие ничего общего с О. Кроме того, процедура аргументации как живая, непосредственная человеческая деятельность должна учитывать не только защищаемый или опровергаемый тезис, но и контекст аргументации, и в первую очередь ее аудиторию. Приемы О. (доказательство, ссылка на подтвердившиеся следствия и т.п.), как правило, безразличны и к контексту аргументации, и, в частности, к аудитории.

Способы аргументации могут быть и почти всегда являются более богатыми, чем приемы О. Но все приемы аргументации, выходящие за сферу приемов О., заведомо менее универсальны и в большинстве аудиторий менее убедительны, чем приемы О. (см.: Аргументация эмпирическая, Аргументация теоретическая, Аргументация контекстуальная, Достаточного основания принцип, Обоснование оценок).

Поппер К.Р. Логика и рост научного знания. М., 1983; Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994; Ивин А.А. Основы теории аргументации. М., 1997; Wright G.H. von. The Varieties of Goodness. London, 1963; Iwin A.A. Grundlagen der Logik von Wertungen. Berlin, 1975.

A.A. Ивин
ОБОСНОВАНИЕ ОЦЕНОК — приведение доводов (аргументов) в поддержку высказываемых оценок с намерением убедить аудиторию в их приемлемости. Напр., в качестве аргумента в поддержку оценки «Хорошо, когда солдат дисциплинирован» можно сослаться на утверждение «Армия, состоящая из недисциплинированных солдат, обязательно потерпит поражение».

Способы аргументации делятся на универсальные, применимые во всякой аудитории, и контекстуальные, успешные лишь в некоторых аудиториях. Универсальная аргументация подразделяется далее на эмпирическую, включающую ссылку на то, что дано в опыте, и теоретическую, опирающуюся гл.обр. на рассуждение. Эта классификация способов О.о. требует важного уточнения: эмпирическое обоснование в случае оценок имеет иной смысл, чем в случае описательных (дескриптивных) высказываний. Оценки не могут поддерживаться ссылками на то, что дано в непосредственном опыте. Вместе с тем имеются такие способы О.о., которые в определенном отношении аналогичны способам обоснования описаний и которые можно назвать поэтому квазиэмпирическими. К ним относятся различные индуктивные рассуждения, среди посылок которых имеются оценки и заключения которых также являются оценкой. В числе таких способов — неполная индукция, аналогия, ссылка на образец, целевое обоснование (подтверждение), истолкование акта понимания как индуктивного свидетельства в пользу его посылок и др.

Ценности не даны человеку в опыте. Они говорят не о том, что есть в мире, а о том, что должно в нем б ы т ь, и их нельзя увидеть, услышать и т.п. Знание о ценностях не может быть эмпирическим, процедуры его получения могут лишь внешне походить на процедуры получения эмпирического знания.

Самым простым и вместе с тем самым ненадежным способом индуктивного О.о. является неполная (популярная) индукция. Ее общая схема:

S1 должно быть Р.

S2 должно быть Р.

...

Sn должно быть Р.

Все S должны быть Р.

Здесь первые п посылок являются оценками, последняя посылка представляет собой описательное утверждение; заключение является оценкой. Напр.:

Суворов должен был быть стойким и мужественным.

Наполеон должен был быть стойким и мужественным.

Эйзенхауэр должен был быть стойким и мужественным.

Суворов, Наполеон и Эйзенхауэр были полководцами.

Каждый полководец должен быть стойким и мужественным.

Популярным способом индуктивной аргументации в поддержку оценок является аналогия. Общая схема оценочной аналогии:

Предмет А имеет признаки a, b, с и является позитивно (негативно, нейтрально) ценным.

Предмет В имеет признаки а, b, с.

Предмет В также является, вероятно, позитивно (негативно, нейтрально) ценным.

В этом рассуждении сходство двух предметов в каких-то признаках оказывается продолженным, и на основании того, что первый предмет имеет определенную ценность, делается вывод, что и второй предмет обладает такой же ценностью. Напр.: «Книга А — антиутопия, написанная хорошим языком, имеющая занимательный сюжет, заслуживает похвалы; книга В также является антиутопией, написанной хорошим языком и имеющей занимательный сюжет; значит, книга В, по-видимому, заслуживает похвалы».

Часто аналогия с оценочной посылкой предстает в форме: «Предмет А имеет свойства а,b,с и должен быть d; предмет В обладает свойствами а, b, с; значит, предмет В, вероятно, должен быть d». Напр.: «Хороший автомобиль имеет колеса, мотор и должен быть экономичным; хороший трактор имеет колеса и мотор; значит, хороший трактор тоже, по-видимому, должен быть экономичным». Только в самых редких случаях оценочная аналогия выступает в такой прозрачной форме, как в приведенных примерах. «Человек по сравнению с божеством так же ребячлив, — говорил Гераклит, — как ребенок по сравнению со взрослым». В этой свернутой аналогии речь идет о том, что человек в сравнении с более высокой ступенью развития, должен казаться ребячливым, поскольку ребенок, во многом подобный взрослому человеку, должен казаться ребячливым. В «Дон Кихоте» Сервантеса проводится такая ясная аналогия: «Странствующий рыцарь без дамы — это все равно, что дерево без листьев, здание без фундамента или тень без тела, которое ее отбрасывает». Поскольку дерево, лишенное листвы, здание без фундамента и тень без тела внушают подозрение и не могут оцениваться положительно, такую же реакцию вызывает и странствующий рыцарь без дамы.

Еще одним способом индуктивного О.о. является апелляция к образцу, т.е. ссылка на то примерное поведение отдельного лица или группы лиц, которому надлежит следовать.

Наиболее важным и распространенным способом О.о. является целевое обоснование оценок, называемое также мотивационным, или телелогическим.

Способы теоретической аргументации в поддержку оценок включают дедуктивное их обоснование, системную аргументацию (в частности, внутреннюю перестройку теории), демонстрацию совместимости обосновываемой оценки с др. принятыми оценками и соответствие ее определенным общим оценочным принципам, методологическое обоснование и др. Можно сказать, что теоретическая аргументация в поддержку оценочных утверждений, в т.ч. норм, во многом параллельна теоретическому обоснованию описательных утверждений: почти все способы аргументации, применимые в случае описаний, могут использоваться также для О.о. Исключение составляет анализ утверждений с т.зр. возможности эмпирического их подтверждения и опровержения: от оценок нельзя требовать, чтобы они допускали принципиальную возможность опровержения эмпирическими данными и предполагали определенные процедуры своего подтверждения такими данными.

Дедуктивное О.о. состоит в выведении обосновываемого оценочного утверждения из иных, ранее принятых оценок. Исследованием дедукции одних оценок из др. занимаются оценок логика и деонтическая (нормативная) логика.

Системное О.о. представляет собой включение их в представляющуюся хорошо обоснованной систему оценочных утверждений в качестве ее составных элементов.

Важным шагом в теоретическом обосновании оценочных утверждений является демонстрация их совместимости с имеющимися в рассматриваемой области оценками и их системами. Новая оценка должна быть в согласии не только с уже принятыми и устоявшимися оценками и их системами, но и с определенными общими принципами, подобными принципам простоты, привычности, красоты и т.д.

Определенное значение в обосновании оценочного утверждения может иметь, далее, методологическая аргументация, заключающаяся в ссылке на то, что оценка получена с помощью метода, уже неоднократно продемонстрировавшего свою надежность.

Каждый успешный акт понимания сообщает известную дополнительную поддержку той общей оценке или норме, на основе которой он осуществляется.

Особую роль в обосновании оценочных утверждений играют контекстуальные способы обоснования, включающие аргументы обращенные к интуиции, традиции, здравому смыслу, вкусу и др.

В процессе аргументации в поддержку оценок обычно используются самые разные способы обоснования, начиная с дедуктивного обоснования и кончая обращением к интуиции и традиции. Чаще всего применяются не универсальные, а контекстуальные аргументы, поскольку оценки меняются от одного круга людей к другому и только немногие из оценок представляются общепринятыми. Характерным примером в этом плане являются принципы морали. Если мораль и держится в определенной мере на аргументации, то на аргументации, включающей все возможные ее способы, а не какие-то избранные, особо подходящие для обоснования морали приемы.

Ивин А.А. Основы теории аргументации. М., 1997; Johnston H.W. Philosophy and Argument. Pensylvania, 1959;

Ziman J.M. Public Knowledge. Cambridge, 1968; Brant W.J. The Rhetoric of Argumentation. Indianapolis, 1970; Martin H.C., Col-burn W.C. Communication and Consensus: an Introduction to Rhetorical Discourse. New York, 1972; Argumentation. Amsterdam, 1978; Edmondson R. Rhetoric in Sociology. London, 1984; The Politics and Rhetoric of Scientific Method. Historical Studies. Dordrecht, 1986.

A.A. Ивин

ОБРАЗ МЫСЛЕННЫЙ — формат перцептивной мысленной репрезентации когнитивной информации об объектах и событиях, отсутствующих в поле восприятия. Люди, как и многие животные, воспринимают окружающий мир не только с какой-то фиксированной позиции, но и в процессе движения (локомоции). Процесс восприятия, смена следующих друг за другом фаз перцептивного цикла происходит очень быстро, букв. за доли секунды. Акт локомоции порождает резкое увеличение информации, для обработки которой требуется дополнительное время. А это неизбежно влечет за собой «остановку» процесса восприятия (или его отсрочку), во время которой могут возникать образы. О.м. складывается в результате извлечения из непрерывного перцептивного цикла структурно организованных информационных паттернов, которые способны предвосхищать события, места, объекты, отсутствующие в поле восприятия в данный момент времени, т.е. представляют собой также и своего рода план извлечения информации из потенциально доступного окружения. С когнитивно-информационной т.зр. возникновение образа можно рассматривать как результат отказа от избыточной информации путем образования «суперзнаков». Способность когнитивной системы к созданию образов для текущих задач обеспечило живым существам весьма существенные адаптивные преимущества. Это обусловило дальнейшую эволюцию генетически контролируемых когнитивных механизмов, ответственных за создание внутренних мысленных репрезентаций в формате образов, и связанных с ними когнитивных подсистем (памяти, распознавания образов и т.д.). Когнитивная система регулярно сохраняет и такие образы, стереотипы и т.п., которые лишены нужной информации и совершенно неадекватны изменившейся ситуации или тому, что нужно делать. В частности, для увеличения адаптиро-ванности когнитивной системы потребовалось постоянное пополнение репертуара выделенных перцептивных образцов, прототипов, сценариев и т.д. и их корректировка.

Психологи уже давно подметили, что наши О.м. (впечатления) следуют определенным стереотипам, сценариям. Большая часть нашего поведенческого репертуара (особенно в повседневной жизни) также ритуализирована и соответствует простым сценариям — инструкциям, схемам, которые фиксируют порядок (последовательность) действий и взаимоотношения между участниками событий. В структурах человеческой памяти постоянно накапливаются и сохраняются не только отдельные образы и их организованные комплексы, но и единицы знания типа прототипов, стереотипов и сценариев, которые позволяют распознавать, толковать и предсказывать текущие события, а также вспоминать события прошлого.

О.м. о прошлом событии обычно сопровождается субъективным ощущением его богатства, полноты, наличия самых подробных деталей и максимальной приближенности к оригиналу. Однако, как свидетельствуют экспериментальные исследования показаний свидетелей преступлений, это ощущение нередко ошибочно — при всей видимой яркости картины образ может быть весьма неполным и неточным. И это неудивительно, т.к. образ и образное мышление тесно связаны с процессами восприятия, а эти процессы в основном направляются неосознаваемыми генетическими механизмами. Мы также не в состоянии существенно влиять на переработку когнитивной информации в сенсорной памяти. В специфических случаях, напр., при гипнозе, галлюцинациях, при подавлении по Фрейду, когда защитные механизмы блокируют доступ к сознанию эмоционально негативной информации, люди могут вообще не воспринимать даже отчетливо видимые объекты. О.м. — это не картинки и не реалистические предвидения, они нередко символизируют подсознательные и бессознательные желания и в значительной мере зависят от неосознаваемых стереотипов, сценариев, перцептивных образцов и т.п.

О.м. полностью реализуется в настоящем и является завершенным психическим актом, включающим в себя репрезентацию пространственных и временных «меток», т.е. пространственно-временных условий, при которых соответствующие события и объекты воспринимались и с которыми они оказались интегрированными в силу специфики процессов восприятия. Эти «метки» играют важную роль в функционировании долговременной памяти. Пространственно-образное мышление живых существ предполагает манипулирование образами и элементами образов, их преобразование, которое направляется соответствующими стратегиями. Но только у человека О.м. взаимодействуют с пропозициональной информацией, которая отвечает задачам выведения следствий и межличностного общения. Открытие межполушарной церебральной асимметрии и двух когнитивных типов мышления позволило когнитивным психологам выдвинуть гипотезу двойного кодирования, которая предполагает наличие у человека двух систем кодирования, двух способов внутренней репрезентации когнитивной информации и ее хранения в памяти — невербального образного процесса и вербального процесса символизации. Образный и вербальный коды в процессе обработки когнитивной информации могут перекрываться и попеременно подключаться с большим акцентом на одном или другом. Эта гипотеза нашла убедительное подтверждение в психологических и неврологических исследованиях, в частности, в клинических наблюдениях А.Р. Лурии (1976). Она, напр., позволяет объяснить, почему мы обладаем способностью оперировать О.м., используя слова и предложения, а также создавать новые образы и даже выводить следствия.

Меркулов И.П. Когнитивная эволюция. М., 1999.

И.П. Меркулов

ОБРАЗЕЦ — устойчивое представление о том, каким должен быть рассматриваемый объект. О. можно подразделить на О. действий, или идеалы, и О. иных вещей, или стандарты.

Идеал — это такое поведение лица или группы лиц, которому надлежит следовать. Подражание О., имитация чужого поведения может быть спонтанной. Имитирующий тип поведения имеет большое значение в социальной жизни. Повторение одного и того же поведения, принятого за О. в данном обществе, не нуждается в обосновании, поскольку О. обладает определенным авторитетом и престижем. Одни О. предназначены для всеобщего подражания, другие рассчитаны только на узкий круг людей. Своеобразным О. является Дон Кихот: ему подражают именно потому, что он был способен самоотверженно следовать избранному им самим О.

О. может быть реальный человек, взятый во всем многообразии присущих ему черт. Нередко в качестве О. выступает поведение какого-то реального человека в определенной, достаточно узкой области: есть О. любви к ближнему, любви к жизни, самопожертвования и т.д. О. может служить также поведение вымышленного лица: литературного героя, героя мифа, легенды и т.д. Безразличие к к.-л. О. само по себе может выглядеть как О.: в пример иногда ставится тот, кто умеет избежать соблазна подражания.

Наряду с О. существуют также антиобразцы, которые дают примеры отталкивающего поведения и тем самым отвращают от такого поведения.

Не только для действий, но и для всего, с чем регулярно сталкивается человек, будь то топоры, часы, пожары, церемонии и т.д., существуют свои О., говорящие о том, какими должны быть объекты данного рода. Для вещей разных типов существуют разные стандарты: свойства, ожидаемые от хороших молотков, не совпадают со свойствами, требуемыми от хороших адвокатов, и т.п. И идеалы, и стандарты изменяются со временем: хороший рим. военачальник вполне мог бы оказаться плохим современным полководцем, и наоборот.

Не для всякого поведения имеются О., точно так же как не для всяких вещей существуют стандарты. Идеалы и стандарты складываются в процессе человеческой деятельности и являются своеобразными выводами из нее, касающимися лишь регулярно вовлекаемых в эту деятельность объектов. О. служат обычными основаниями формулируемых человеком оценок, однако далеко не каждая оценка опирается на тот или иной О.

Для новых форм поведения и новых видов вещей не существует к.-л. О.

Иногда О., говорящие о том, какими должны быть объекты, именуются ценностями. Так, говорят о ценностях доброжелательности, объективности, любви к ближнему, уважительного отношения к старшим и т.п. Отождествление О. с ценностями утвердилось в философии ценностей благодаря неокантианству (В. Виндельбанд, Г. Риккерт). В современной аксиологии, в социологии и т.д. под ценностями обычно понимаются именно О. «Ценности, — пишет, напр., социолог Э. Асп, — это абстракции на фоне целей, конкретизирующие цели и притязания в планы действий и, наконец, в конкретные действия... Ценности — это, следовательно, такие феномены, которые представляются людям чрезвычайно важными, и, ориентируясь на которые, они действуют, принимают решения и делают выбор». При всем удобстве подобной терминологии следует, однако, учитывать, что она вносит двусмысленность в понятие ценности и не соответствует обычному употреблению этого понятия. Ценностью обычно считается сам объект желания, стремления, интереса и т.п., а не тот О., которым иногда руководствуется человек, позитивно оценивающий данный объект. «Ценность есть опредмеченная цель...» (М. Хайдеггер).

Перельман X., Олбрехт- Тытека Л. Новая риторика: трактат об аргументации // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987; Асп Э. Введение в социологию. М., 1998; Ивин А.А. Теория аргументации. М., 2000.

А.А. Ивин

ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ — комплекс понятий, входящих в систему филос. учения о человеке и составляющих важнейший предмет изучения аксиологии. О.ц. выделяются среди прочих ценностей тем, что выражают общие интересы человеческого рода, свободные от национальных, политических, религиозных и иных пристрастий, и в этом качестве выступают императивом развития человеческой цивилизации. Любая ценность как филос. категория обозначает положительную значимость явления и происходит из приоритетности человеческих интересов, т.е. характеризуется антропоцентричностью. Антропоцентризм О.ц. имеет социально-исторический характер, независимый от конкретных социокультурных проявлений и основанный на исторически возникающем единстве представлений о наличии неких универсальных сущностно значимых свойств человеческого существования.

К О.ц., признанным мировым сообществом, относятся жизнь, свобода, счастье, а также высшие проявления природы человека, раскрывающиеся в его общении с себе подобными и с трансцендентным миром. Попрание О.ц. рассматривается как преступление против человечности.

В прошлом универсализм тех ценностей, которые сейчас принято называть общечеловеческими, реализовывался лишь в рамках этнокультурной и социальной общности, а их значимость обосновывалась божественным установлением. Таковыми были, напр., ветхозаветные десять заповедей — фундаментальные нормы социального поведения, данные «богоизбранному народу» свыше и не распространявшиеся на иные народы. Стечением времени, по мере осознания единства человеческой природы и приобщения к мировой человеческой цивилизации народов, ведущих примитивный образ жизни, О.ц. стали утверждаться во всепланетарных масштабах. Исключительную важность для утверждения О.ц. имела концепция естественных прав человека. В Новое и Новейшее время неоднократно предпринимались попытки полного отрицания О.ц. или выдачи за таковые ценностей отдельных социальных групп, классов, народов и цивилизаций.

Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. М., 1990; Salk Jon., Salk Jonsth. World Population and Human Values: A New Reality. New York, 1981.

ОБЪЕКТ (от лат. objectum — предмет) — в самом широком смысле то, на что направлено индивидуальное или коллективное сознание. Когнитивным, или эпистемологическим, О. является все, что воспринимается, воображается, представляется или мыслится; О. может быть реальным, вымышленным или даже галлюцинаторным. После И. Канта О. часто называют то, что противостоит субъекту, его сознанию как часть внешнего мира, т.е. реальный О. Волевым О. является все желаемое, избегаемое или притягивающее.

ОБЪЕКТИВИЗМ (от лат. objectivus — предметный) — направление в эпистемологии, считающее возможным постижение в процессе познания реальных предметов, их свойств и отношений; иногда — объективный идеализм (см.: Идеализм); в этике, эстетике — т.зр., что человеческий ум способен познавать объективные ценности и предписания; противоположность субъективизму, психологизму, индивидуализму и т.п.; ориентация познания на воздержание от социально-критических оценок, суждений о целях и ценностях.

Абсолютная О. недостижима ни в одной области, включая научное познание. Тем не менее идеал объективного знания — одна из наиболее фундаментальных ценностей науки. О. исторична: мнения, представлявшиеся объективными в одно время, могут оказаться субъективными в др. Напр., астрономы более двух тысяч лет считали вполне объективной геоцентрическую картину мира; потребовалось несколько столетий и усилия выдающихся ученых и философов (Н. Коперник, Дж. Бруно, Г. Галилей и др.), чтобы показать, что более объективной является гелиоцентрическая картина.