Философия: Энциклопедический словарь

Слово и объект. М., 2000; A System of Logistic. Cambridge, 1934; Mathematical Logic. New York, 1940; Elementary Logic. Boston, 1941; From a Logical Point of View. A Logico-philosophical Essays. Cambridge, 1953; Method of Logic. New York, 1955; Word and Object. Cambridge; New York; London, 1960; The Ways of Paradox and Other Essays. New York, 1966; Ontological Relativity and Other Essays. New York; London, 1969; The Roots of References. La Salle, II, 1973; Theories and Things. Cambridge, 1981; The Time of My Life. Cambridge, 1985; Pursuit of Truth. Cambridge, 1990; From Stimulus to Science. Cambridge; London, 1995.

Американский философ: Интервью с Куайном и др. М.; Л., 1974; Kung G. Ontologie und logistische analyse der Sprache. Wien, 1963; Words and Objections: Essays on the Work of W. Quine. Dordrecht; Boston, 1975; Can Theories Be Refuted? Dordrecht; Boston, 1976; Orestein A. Willard van Orman Quine. Boston, 1977; Essays on the Philosophy of W.v.O. Quine. Hassocks (Sussex), 1979; The Philosophy of W.v.O. Quine. Carbondale, 1986.

O.A. Назарова
КУЗНЕЦОВ Валерий Григорьевич (р. 1941) — специалист в области логики и философии науки; доктор филос. наук, проф. Окончил филос. факультет МГУ (1973), аспирант того же факультета (1976) и с этого времени работает на филос. факультете МГУ. В настоящее время — главный редактор жур. «Вестник МГУ. Сер. Философия». Основная проблематика исследований — логико-методологические аспекты герменевтического и феноменологического обоснования гуманитарных наук. В работах К. ставятся и решаются задачи реконструкции истории развития герменевтического метода, определения основных признаков герменевтической методологии стандарта в гуманитарных исследованиях, логико-семантического минимума понимания, этапов становления герменевтической логики. Обосновывается взгляд, согласно которому герменевтическое рассуждение есть мериологический вывод от части к целому (или наоборот), в основе которого лежит герменевтический круг; обосновывается возможность оформления особого раздела филос. знания — логической герменевтики; строится ряд логических систем для анализа конкретных текстов и отношений между некоторыми филос. категориями, что дает возможность эмпирического обоснования логической герменевтики. К. провел архивные исследования наследия Г.Г. Шпета, дал сравнительный анализ герменевтической феноменологии М. Хайдеггера и Шпета. Значительное место в исследованиях К. отводится философии права, где рассматриваются проблемы возникновения и развития права, его определение, филос. концепции этого важнейшего фактора общественной жизни людей, обосновывается принцип соответствия положительного права идее естественного права. Этот принцип имеет двойственное предназначение как для оценки действующего права, так и для его совершенствования и развития. Данный принцип тесно связан с дуалистической природой самого права: с одной стороны, право — явление производное, отражающее интересы и волю властных структур, экономически и политически господствующих групп, но с др. стороны, право — реально действующий механизм изменения существующего строя, его совершенствования и развития. С этой т.зр. право и гос-во — вечные и непреходящие моменты жизни человеческого общества.

Отражение противоречивости изменений средствами формальной логики // Вестник МГУ. Сер. Философия. 1976. № 5; Логико-семантический анализ понимания языковых выражений (в соавт.) // Вестник МГУ. Сер. Философия. 1984. № 1; Фрегевская интерпретация понятия «существование» // Вестник МГУ. Сер. Философия. 1984. № 6; Гносеологическая функция герменевтического понимания // Познание и язык. М., 1984; Проблема понимания языковых выражений в логико-семантической концепции Л. Витгенштейна // Вопросы философии. 1985. № 9; Логический анализ теории изменения и модальностей Аристотеля // Вестник МГУ. Сер. Философия. 1987. № 4; Становление герменевтического обоснования гуманитарных наук // Проблемы логики и методологии научного познания. М., 1988; О логических основаниях квантовой механики // Современные исследования по квантовой логике. М., 1989; Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991; Герменевтическая феноменология в контексте философских воззрений Густава Густавовича Шпета // Логос. М., 1991. Вып. 2; Герменевтика; Эволюция идей и современное состояние // Вестник МГУ. Сер. Философия. 1992. № 2; Философия: Учебник: В 2 ч. (в соавт.). М., 1996; Основания логики: Учебник (в соавт.). М., 1999; Философия: учение о бытии, познании и ценностях человеческого существования: Учебник (в соавт.). М., 1999; Die Interpretation des Begriffs «Existenz» mit Mitteln der nichtklassischen Logik // LMPS. M., 1983; Die Fregesche Interpretation des Begriffs der Existenz und die Geschichte ihrer Rezeption // Mathematische Forschung. Berlin, 1984. Bd 20.

КУЛИ (Cooley) Чарльз Хортон (] 864—1929) — амер. социолог, один из основоположников направления символического и нтер а кц и о н и з м а и теории малых групп. Основным трудом К. является кн. «Человеческая природа и социальный порядок» (1902). Отвергая натурализм предшественников, К. не отбрасывает общемировоззренческие представления о единстве природной и социальной эволюции. Природу человека К. понимает как единство определенного набора «бесформенных импульсов и способностей», передаваемых с помощью механизмов наследственности, и социальной природы, вырабатываемой во взаимодействии в первичных группах. К. впервые провел различие между первичными группами (семья, детские группы, соседство, местные общины) — основными общественными ячейками, в которых происходят социализация человека, формирование личности, и вторичны ми общественными группами (классы, нации, партии). Первичные группы не независимы от вторичных, но являются более устойчивыми по отношению к макросоциальным изменениям.

Личность, согласно К., — совокупность психических реакций человека на мнение о нем окружающих людей. Особенно важную роль такие реакции играют в раннем развитии ребенка, когда именно через восприятие др. людей формируются его идеи и представления о самом себе, выливающиеся затем в стабильную концепцию собственной личности. Общество рассматривается К. как отношения между личностями, т.е. как отношения между «представлениями людей обо мне и моим самосознанием». Теория «зеркального Я» основывается на представлении о социальной реальности как процессе взаимодействия между индивидами.

Теория малых групп и теория «зеркального Я» в дальнейшем во многом определили развитие социальной психологии, теории социализации, ролевой теории личности, некоторых отраслей микросоциологии: социологии личности и социологии малых групп, социологии общностей и т.д.

Человеческая природа и социальный порядок. М., 2000. Human Nature and Social Order. New York, 1902; Social Organization. New York, 1909.

Как понятие К. часто выступает в оппозиции природе, субъективной воле, бессознательной активности, стихийной самоорганизации. Часто К. синонимична цивилизации, но иногда противопоставляется ей как «живой организм» — «механизму». Специфика К. в ее роли опосредования мира бесчеловечной объективности природы и мира спонтанной человеческой субъективности, в результате чего возникает третий мир объективированных, вписанных в природу человеческих импульсов и очеловеченной природы. Если природная граница К. достаточно очевидна (природа без человека), то зафиксировать границу, разделяющую человеческую активность (будь то внутренняя духовность или творческая деятельность) от ее кристаллизованных форм, отделимых от субъекта и воспроизводимых им, значительно труднее. Но это необходимо для того, чтобы различить детерминацию К. и самоопределение свободной субъективности.

Область применения понятия К. не ограничена тем или иным типом предметности. С т.зр. К. может быть рассмотрен любой объект или процесс, в котором нас интересует не только его прикладная значимость, но и скрытый в нем способ интерпретации и ценностной окраски мира, предполагающий неутилитарный выбор.

Мир К. решает две формально противоположные задачи: поддержание статики общества, благодаря сохранению и воспроизведению традиции, и обеспечение его динамики благодаря творческим инновациям. Для этого К. создает в себе сложные многоуровневые системы, позволяющие снимать противоречия индивидуума и общества, старого и нового, своего и чужого, нормативного и ситуативного. В этом отношении К. можно определить как информационную сверхсистему, которая обеспечивает обратную связь со средой при сохранении фонда исторической памяти.

Как закономерное целое, К. обладает специфическими механизмами своего порождения, оформления в знаковой системе, трансляции, интерпретации, коммуникации, конкуренции, самосохранения, формирования устойчивых типов и их воспроизведения в собственной и инокультурной среде. Особую роль в К. играет система образования, поскольку культурное наследие не воспроизводится само собой и требует сознательного отбора, передачи и освоения. При этом К. не только поощряет и закрепляет необходимые для нее качества, но и выступает как репрессивная сила, осуществляющая при помощи системы запретов различение «своего» и «чужого».

Несмотря на стремление к максимальной устойчивости и длительности (к гомеостазу), К., как показывает история, всегда оказывается временным решением своих задач, и поэтому механизмы смены культурных эпох принадлежат к базисным закономерностям К. Если статус К. меняется не в результате внешних обстоятельств (напр., экологическая или политическая катастрофа, подчинение др. К.), то основным способом обновления оказывается культурная реформа, использующая механизмы преемственности. Поскольку развитая К. не бывает монолитом, в ее рамках всегда существует система оппозиционных вариантов, играющих роль культурных «противовесов». Это позволяет переходить к новым моделям, опираясь на разные формы культурной оппозиции (на альтернативные, «теневые», подпольные и т.п. контрагенты доминирующей К.). Так, напр., К. раннего Возрождения, внешне не порывая со Средневековьем, интерпретирует себя как «подлинное», обратившееся к Божьему миру христианство, опираясь на оппозиционные (хотя вполне органичные) элементы средневекового христианства: на номинализм, мистику, натурфилософию. Если реформы К. по тем или иным причинам тормозятся, возможен культурный конфликт, иногда перерастающий в культурную революцию. Так, неудача церковных реформ в Европе 15—16 вв. привела ко всесторонней культурной революции, породившей протестантскую К.

Важной особенностью К. является то, что ее объективные структуры всегда в конечном счете замыкаются на личностное приятие (или неприятие), толкование, воспроизведение и изменение. Вхождение в К. (инкультурация) может «автоматически» обеспечиваться механизмами К., но может также быть проблемой, требующей моральных и творческих усилий (что бывает, как правило, при столкновении разнородных К. или при конфликте поколений, мировоззрений и т.п.). Т.о., соотнесение себя с К. есть одно из фундаментальных свойств личности. Столь же важна К. для самоопределения социума на всех уровнях его существования — от общины до цивилизации. Как историческая форма, К. всегда существует в виде конкретного локального симбиоза технологий, поведенческих ритуалов и обычаев, социальных норм, моральных и религиозных ценностей, мировоззренческих построений и целеполаганий. Цельность этой системе придают как сумма объективированных продуктов К., так и ее «язык», т.е. относительно понятная в рамках данной К. знаковая метасистема.

Выделение К. как особого аспекта бытия позволяет учесть и исследовать то, что иначе минует и обыденную, и научную рефлексию. Так, одна и та же религиозная догматика порождает, преломляясь в разных культурах, существенные конфессиональные различия (напр., католицизм и православие); формальное принятие принципов «рыночной экономики», генетически связанных с англосаксонской культурой, в специфической культурной среде (Россия, Юго-Восточная Азия, Латинская Америка) дает самые разные результаты; одна и та же конституция дает разный политический эффект в К. с развитыми традициями активного гражданского общества и в К. с патерналистским восприятием гос-ва, и т.п. В этих случаях внутренняя логика идей и процессов взаимодействует с логикой культурной обусловленности, чем создается новое измерение реальности, нуждающееся в специальном, культурологическом анализе. Поэтому не одно и то же, напр., «политика» и «политическая культура», «труд» и «трудовая культура» и т.д.

К., в отличие от отдельных, «региональных» направлений человеческой деятельности, не создается целенаправленными актами, но является объективным результатом их суммы или — с др. стороны — исходным условием их осуществления. Культуральный подход предполагает поэтому не только анализ локальных достижений того или иного типа знания, умения, поведения, но и сравнительный, компаративистский анализ явлений со сходной культурной «внутренней формой». Это создает не преодоленные пока наукой методологические трудности (как, напр., корректно идентифицировать «импрессионизм» в живописи и «импрессионизм» в музыке при том, что интуитивно ясно их сходство?), но все же является необходимой задачей наук о К., поскольку позволяет выявлять общие процессы, «большие» стили, системы ценностей: то, что называется духом эпохи.

Из существования К. как общечеловеческого способа освоения природы не следует, что сами собой понятны ее нормы, ценности, язык, символы, мировоззренческие схемы. Любая состоявшаяся К. непонятна «извне» и требует расшифровки, если эта К. в прошлом, или благожелательного диалога, если это — современная К. (Последнее особенно важно в свете современного процесса глобализации К.) Также не является безусловной та или иная качественная градация культур: К. налична как многообразие вариантов, и попытка определить их «ценность» (какой бы критерий мы ни выбрали) так же сомнительна, как определение сравнительной ценности биологических видов. В то же время оценочный анализ возможен там, где можно содержательно сформулировать «цель» данной К. или определенной стадии ее развития. (Хотя история показывает, что «незрелые» или «наивные» формы К. со временем могут оцениваться как привлекательная альтернатива или же раскрывать свои непонятые дотоле глубины.)

Классификация культур предполагает выделение их 1) временной, исторической последовательности (это имеет смысл в тех случаях, когда прослеживается преемственность культур; напр.: античность — Средневековье — Новое время); 2) региональной обособленности, связанной, как правило, с географическими, этническими, политическими и языковыми разграничениями; 3) идеального содержания, т.е. отделимого от этнического субстрата и передаваемого традицией комплекса норм, ценностей, идей, технологий, стилей (в чем состоит один из узких смыслов слова «К.»); 4) иерархии качественных уровней (что зависит от вводимых критериев «совершенства»); 5) блоков сосуществующих культур (основания сосуществования могут быть самыми разными: территориальная близость, религиозное единство, экономическая целесообразность, политический союз, имперская оболочка и т.д.). Классификация культур, по какому бы принципу она ни проводилась, позволяет выявлять фундаментальные механизмы их самоосуществления и взаимодействия, а также находить способы герменевтического объяснения их наследия.

Романов В.Н. Историческое развитие культуры. Проблемы типологии. М., 1991; Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992; Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992; Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М., 1993; Флиер А.Я. Культурогенез. М., 1995; Культурология. XX век. Словарь. СПб., 1997; Антология исследований культуры. СПб., 1997; Пелипенко А.А., Яковенко Г.Г. Культура как система. М., 1998; Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия. М., 1998; Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 1999.

А.Л. Доброхотов

КУЛЬТУРА И ПРИРОДА — одна из основных оппозиций философии, культурологии, социологии культуры. Оппозиция «К. — П.» является предпосылкой подразделения всех наук на науки о культуре (К.) и науки о природе (П.), она лежит в основе определения предмета культурологии и предмета социологии К. Самым общим образом К. может быть охарактеризована как все то, что создано руками и умом человека в процессе его исторической жизнедеятельности, соответственно, П. — это все существующее и не созданное человеком. К. представляет собой то, что не имело бы места и не способно было бы удерживаться в дальнейшем без постоянных усилий и поддержки человека; П. — то, что не является результатом человеческой деятельности и может существовать независимо от нее. Очевидно, что с расширением сферы К. область П. соответствующим образом сужается; если К. хиреет, съеживается и гаснет, сфера природного расширяется.

К. включает материальную и духовную части. К К. относятся как созданные человеком здания, машины, каналы, предметы повседневной жизни и т.п., так и созданные им идеи, ценности, религии, научные теории, нормы, традиции, правила грамматики и ритуала, и т.п. К. находится в постоянной динамике, она радикально меняется от эпохи к эпохе. Это означает, что постоянно меняется и понятие П., противопоставляемое понятию К.

Широкое понимание К. как противоположности П. необходимо при обсуждении общих проблем становления и развития К. и, в частности, проблемы видения П. конкретными К. Это понимание является в известном смысле классическим, хотя оно не единственно возможное.

Еще Г. Риккерт настаивал на том, что понятие П. может быть точнее определено только через противоположное ему понятие К.: «Продукты природы — то, что свободно произрастает из земли. Продукты же культуры производит поле, которое человек вспахал и засеял. Следовательно, природа есть совокупность всего того, что возникло само собой, само родилось и предоставлено собственному росту. Противоположностью природы в этом смысле является культура, как то, что или непосредственно создано человеком, действующим сообразно оцененным им целям, или оно уже существовало раньше, по крайней мере сознательно взлелеяно им ради связанной с ним ценности». Сходным образом определял К. позднее П.А. Сорокин: «В самом широком смысле культура обозначает совокупность того, что создано или модифицировано сознательной или бессознательной деятельностью двух или более индивидов, взаимодействующих друг с другом или воздействующих на поведение друг друга».

А. Крёбер и К. Клакхон попытались проанализировать и классифицировать концепции и определения К. Все известные определения К., (в обзоре их более 150) подразделяются на шесть основных типов (от А до F), большинство из которых подразделяется на подтипы. В частности, к типу А относятся т.н. описательные определения, примером которых может служить определение Э. Тайлора: «Культура, или цивилизация, — это знания, искусства, нравственность, законы, обычаи и некоторые другие способности и привычки, усвоенные человеком как членом общества». Очевидно, что это — очень узкое определение, охватывающее лишь часть духовной К. Узким является и определение К. как социально унаследованного комплекса способов деятельности и убеждений (тип В, «исторические определения»). Еще одно крайне узкое определение опирается на идею образа жизни: К. — это совокупность стандартизированных верований и практик (тип С.. «нормативные определения»). Узкими являются и структурные «определения», напр.: К. это сочетание наученного поведения и поведенческих результатов, компоненты которых разделяются и передаются по наследству членами данного общества.

Все указанные определения касаются только духовной К. и никак не затрагивают материальную К., с которой первая всегда неразрывно связана. Напр., наука — это не только система идей и методов их обоснования, но и совокупность тех, иногда чрезвычайно сложных устройств и приборов, без которых невозможно научное исследование; живопись и скульптура — это, кроме всего прочего, и определенные материальные объекты, и т.п.

Определения типа: К. — это то, что отличает человека от животного, или: К. — результат организации специфичной для человека способности символизации (типы F-IV и F-III) являются попросту неясными.

Речь не идет, конечно, о том, что приведенные и подобные им определения К. никуда не годятся. Они вполне могут оказаться полезными в каких-то узких контекстах, при обсуждении отдельных сторон К.., не затрагивающем К. как единое взаимосвязанное целое. Ситуация здесь аналогична попыткам определения, напр., человека. Существуют десятки определений понятия «человек», но нет единственно верного и применимого во всех обстоятельствах определения данного понятия.

Зиммель Г. Философия культуры. М., 1996; Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1996; Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998; Никитина И.П. Культура и природа. Интерпретация природы в западноевропейской средневековой культуре. М., 2000; Sorokin P. Social and Cultural Dinamics. New York, 1937. Vol. 1; Kroeber A., Kluckhohn С. Culture. A Critical Review of Concepts and Definitions. Cambridge, 1952.

И.П. Никитина

КУЛЬТУРА ПОЛИТИЧЕСКАЯ — система исторически сложившихся политических традиций, убеждений, ценностей, идей и установок практического политического поведения, обеспечивающая воспроизводство политической жизни общества на основе преемственности.

В политической науке этот термин появился достаточно поздно, в 1950-е гг., благодаря работам амер. политологов Г. Алмонда и С. Вербы. К.п. выполняет в обществе целый ряд важных функций: когнитивную (политические знания), эмоциональную (политические чувства), оценочную (политические ценности и идеалы как основа политических оценок), регулятивную, коммуникативную, защитную, интегративную.

При сравнении политических культур разных цивилизаций серьезную проблему представляет создание таких общих моделей, которые позволили бы проводить такое сравнение и интерпретацию, не внося опасных упрощений в сложную структуру цивилизационных феноменов. До последнего времени зап. политологи предпочитали выстраивать иерархию мировых политических культур, ставя зап. (особенно часто, амер.) модель на первое место в качестве мирового эталона и даже общечеловеческой перспективы. Напр., Алмонди Верба выделили четыре основных типа К.п.:

• англо-американские (основные черты: светский, прагматический характер, понимание политики как процесса столкновения интересов, которые всегда можно примирить; общенациональный консенсус по поводу основополагающих ценностей, что придает культуре выраженную гомогенность; тяготение электората к политическому центру; линейный характер политического времени);

• континентально-европейскую (поляризованный политический спектр, ценностно-ориентированный электорат, циклический, прерывистый характер политического времени, сочетание гетерогенных начал в политике);

• авторитарно-патриархальную (в политике воспроизводится патриархальный архетип «большой семьи» во главе с «царем-батюшкой», высокотрадиционный характер, ценностная ориентация);

• тоталитарную (ключевой характеристикой является «механизм» и идеал специфической «рациональности», при котором человеческое поведение уподобляется автомату; полный (тотальный) политический контроль над всеми сторонами жизни общества; использование насилия в качестве инструмента политического регулирования).

Введение всеобщего эталона в мир политических культур подразумевает культурный редукционизм, сведение всего культурного многообразия к единому шаблону, что обедняет политическую палитру человечества. Начиная с 1980-х гг. в современной политологии постепенно укрепляется концепция неиерархичности политических культур, признание самоценности политического разнообразия мира. Современный опыт развития Японии, Китая, Южной Кореи, Гонконга и др. стран Азиатско-Тихоокеанского региона свидетельствует о том, что формы зап. К.п. не являются неизбежным следствием перехода к высокосовременному обществу.