Искусство и миф. Сборник

страстями. В героические времена индивид представляет собой воплоще
ние целостности права, нравственности и законности («Ide´e du beau»,
p. 169)
144
. Художественная красота (идеал) не является, таким образом,
чемто вневременным и не связана с отдельными произведениями искус
ства. Нет, это — историческая эпоха, некий момент духа, обнаружива
емый в произведениях искусства. Создание прекрасных произведений
искусства, а значит, прекрасных личностей, это задача этическая и со
ответствует она пройденному моменту самосознания духа.
Как бы заранее отвечая на удивленное замечание Маркса о не
преходящем значении греческого искусства, Гегель показывает, что
состояние цивилизации, наиболее соответствующее представ
лению идеала, а значит красоты, это состояние гдето между рус
соистской умеренностью идиллии и уже расширившейся циви
лизацией, когда «нет человека, который сохранил бы свою само
стоятельность и не был бы опутан бесконечной сетью зависимости
от других людей» («Ide´e du beau», 282)
145
. В героические годы лю
ди создают вещи, которые их же и окружают, изготавливают инст
рументы, оружие, которыми они же и пользуются (Улисс сам сма
стерил свое брачное ложе).
«Мы еще сами видим процесс живого возникновения этих средств
и живое сознание ценности, которую придает им человек, так как он обла
дает в их лице не мертвыми или омертвевшими в силу привычки вещами,
а своими собственными, тесно связанными с ним созданиями» («Ide´e du
beau», p. 285)
146
.
Гегель обнаруживает такое героическое время и такой идеал в «Герма
не и Доротее», революционной эпопее Гёте, но с равным успехом это мог
ли бы быть и американские фильмы о Диком Западе (ср.: «La poe´sie»,
p. 166)
147
. Тем не менее красота прежде всего явилась через опыт греков,
исторический опыт целого народа:
«Ибо как люди практически действующие, так и поэты и мыслители
в счастливые дни Греции имеют этот пластический, всеобщий и все же
индивидуальный, одинаковый во внешнем и внутреннем характер». Все
великие люди Греции, «бесспорно, являются художественными натура
ми, идеальными художниками, творцами самих себя, цельными индиви
дами; они стоят перед нами как произведения искусства, подобно бес
смертным образам богов, в которых нет ничего преходящего и достойно
Жан Лакост. Философия искусства
254

го смерти» («Sculpture», p. 171)
148
. Не правда ли, этот образ Греции мож
но найти и у Ницше, и у Хайдеггера?
Классическое искусство греческой религии, которое сумело
уравновесить содержание (идею свободы) и форму (чувственную
материю, в которой эта идея проявляется), было преодолено ис
кусством романтическим, которому свойственно возникновение
напряженности между формой и содержанием, что и иллюстри
рует готический собор; внутри него преображенный витражами
свет напоминает: «То, что здесь нужно человеку, дано не внешней
природой, а миром, произведенным исключительно человеком
и для него» («Architecture», p. 119)
149
. Но ведь само классическое
искусство представляет собой результат длительной эволюции
в недрах искусства Востока, которое образует то, что Гегель назы
вает символическим искусством. В частности, огромное значение
имеет египетское искусство, поскольку именно вместе с ним появ
ляется «потребность в искусстве» и идея духовной личности.
В самом деле, Египет с его грандиозными погребальными мо
нументами открывает путь для отрицания, для смерти как отрица
ния естественного существования в осознании людьми абсолюта.
Вот так дух как свобода начинает утверждать свою независимость
и разгадывать сам себя. Вот откуда эта «потребность в искусстве»,
потребность в примирении, которая может возникнуть только тог
да, когда дух отделяется от природных форм.
«Египтяне представляют собой [...] настоящий народ искусства.
Но их произведения остаются таинственными и немыми, беззвучными
и неподвижными, потому что здесь сам дух еще не нашел собственной
внутренней жизни и не умеет говорить на ясном и ярком языке духа. Это
неудовлетворенное влечение и стремление безмолвно довести до созер
цания посредством искусства саму эту борьбу [...] и характеризует Египет»
(«Art symbolique», p. 94)
150
.
Итак, дух делает открытие, что он является внутренней сто
роной личности: и не египтяне ли, по словам Геродота, первыми
учили, что душа бессмертна. Но освободившись от естественной
жизни, дух не является еще свободным и живущим самостоя
тельно, как в христианстве. Независимость человеческого духа
255

жүктеу/скачать 1.41 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: