Десмонд Сьюард Монахи войны. История военно-монашеских орденов от возникновения до XVIII века

Глава 10

Короли и магистры

Сын Альфонсо, малолетний Педро III, унаследовал практически неуправляемое королевство. Крупные феодалы сами нанимали войска и держали эти частные армии на постоянном довольствии, и даже «конфрадии» – муниципальные союзы – горожан имели собственные вооруженные отряды. Альфонсо оставил свою фаворитку Леонору де Гусман с пятью сыновьями, старшими из них были Энрике, граф Трастамара, и Фадрике, магистр ордена Сантьяго⁶⁸. Это была опасная женщина, готовая на все ради детей, и король Педро умертвил ее в 1351 году. На следующий год Энрике поднял мятеж и начал долгую и ожесточенную борьбу за корону. Перед юным королем стояла задача хотя бы остаться в живых, поскольку у него было мало денег, мало войск и неуправляемая знать при отсутствии очевидных союзников. Поэтому Педро пришлось прибегнуть к вероломству и убийству.

Энрике Трастамара строил свои планы с неутолимой ненавистью. В 1354 году второй мятеж почти добился успеха, и магистр ордена Сантьяго присоединился к своему брату, однако на следующий год примирился с королем Педро. Монарх должен был заручиться преданностью орденов. Фрей Фернан Перес Понсе де Леон, магистр Алькантары, оказался неуступчив и был низложен, как и его столь же несговорчивый преемник Диего Гутьеррес де Савальос. Тогда братьям Сантьяго пришлось сделать своим главой Суэро Мартинеса. Старый Хуан Нуньес из ордена Калатравы позволил себе бестактно раскритиковать любовницу короля Бланку де Падилью и потом вел интриги с Арагоном; его арестовали в Альмагро и увезли в командорию в Македе, где ему перерезали горло. От него осталось двое незаконнорожденных сыновей, но за него отомстил племянник – великий командор Педро Эстеваньес Карпентейро. Братья выбрали фрея Педро, после чего король приказал им сделать магистром брата Бланки Диего Гарсию де Падилью. Великий командор объявил себя магистром в осунской командории, собрал 600 пикинеров и занял Калатраву. Орден разделился. Когда в 1355 году «антимагистр» наконец сдался в Торо, его привезли в королевский дворец, где король собственноручно зарезал его в присутствии королевы-матери⁶⁹. Наконец в 1358 году король Педро выманил брата Фадрике из Сантьяго в Севилью. Стражники с арбалетами гнали магистра по Алькасару, как дичь, и забили его булавами до полусмерти; он еще дышал, и тогда Педро дал свой собственный кинжал рабу-мавру, чтобы он прикончил Фадрике. После этого орден Сантьяго с королевского одобрения выбрал в магистры Гарсию Альвареса де Толедо. С тех пор единственные настоящие армии в Кастилии были подконтрольны королю.

Зенит его власти пришелся на 1362 год, когда король Арагона Педро IV Церемонный потерпел почти полное поражение. Поскольку Кастилия заключила союз с Англией, отчаявшемуся Энрике пришлось искать приюта во Франции. Мавры стали друзьями. Когда в 1359 году эмир Абу-Саид захватил власть, низложенный Мухаммад V бежал в Фес, но не получил помощи от Маринидов и попробовал обратиться к Севилье. Педро приветливо принял его, одолжил войска и деньги и позволил обосноваться в Ронде, откуда он в 1362 году вернул себе Гранаду. В свою очередь Абу-Саид, «Красный Король», обратился к Педро, который тут же его и убил⁷⁰. Наверняка Диего Гарсия из ордена Калатравы оплакивал его, потому что когда-то Абу-Саид, к которому он попал в плен, встретил его самым гостеприимным образом и отпустил на волю⁷¹. И хотя Педро оставил себе драгоценности Насридов, которые принес с собой его опрометчивый гость, он сохранил прекрасные отношения с Альгамброй.

Мартин Лопес де Кордова, которому король дал место магистра Алькантары в 1365 году, был королевским казначеем, сделанным из того же теста, что и другие политики-прелаты того времени, но при этом был беззаветно предан королю Педро. В тот год Энрике вторгся в Кастилию с французскими наемниками, посулив им щедрую награду. Французы под началом выдающегося полководца Бертрана дю Геклена оказались неуязвимы в своих тяжелых пластинчатых доспехах и без труда справились с легковооруженными испанцами. Вскоре кастильская знать начала дезертировать, и все три ордена разделились на фракции, стоявшие за Педро или за Трастамару.

Тем временем Энрике продолжал наступать, и король послал брата Мартина, теперь магистра Калатравы⁷², к Эдуарду III, чтобы просить у него помощи; и потом, в 1366 году, бежал в Бордо, убив по дороге архиепископа Сантьяго. На следующий год он вернулся с Эдуардом, принцем Уэльским, чьи опытные полки могли справиться с лучшими французскими войсками. 3 апреля 1367 года он встретил армию Трастамары у Нахеры. Братья орденов Калатравы, Алькантары и Сантьяго дрались на обеих сторонах. Как обычно, Черный принц разгромил своих противников, хотя Энрике удалось бежать в Арагон. Однако, несмотря на личное обаяние Педро и подарок «Красного короля» – крупный рубин (на самом деле гранат), принц Эдуард пришел в ярость из-за того, что Педро не оплатил его экспедицию, и покинул Испанию.

Затем Трастамара вернулся с дю Гекленом в сопровождении верных ему магистров Сантьяго и Калатравы. Армия Педро в основном состояла из мудехаров и гранадских хинетов, и он не смел встретиться лицом к лицу с французской конницей. Но в конце концов он потерял терпение и пошел навстречу врагу. В 1369 году дю Геклен легко разгромил мавров в Монтьеле. После боя два соперника встретились в палатке француза. Войдя, Педро Жестокий бросился к своему единокровному брату, но паж подставил ему ножку, и, когда он лежал на земле, Энрике приподнял доспех короля и пырнул его в живот. Магистр Мартин Лопес, законный опекун дочерей Педро, поддерживал их до 1371 года. Его обезглавили на рыночной площади в Севилье, несмотря на клятву, которую давал Энрике. При помощи французов король Энрике II (как теперь звался граф Трастамара) преодолел все сопротивление, для чего безрассудно закладывал королевские владения и на все стороны раздавал земли, привилегии и титулы.

Между 1355 и 1371 годами в Кастилии сменилось не менее шестнадцати магистров и антимагистров, шестеро из которых умерли насильственной смертью, трое были убиты. Они не только вели чисто светские войны, но более того, братья воевали с братьями. В последнюю четверть XIV века состоялось несколько визитов в ордена с целью восстановить дисциплину. Калатрава была дочерним домом Моримонского аббатства, чей настоятель обладал правом инспекции. Аналогичным образом ордена Алькантары, Ависа и Монтесы подчинялись ордену Калатравы; магистр либо приезжал с личным визитом, либо присылал заместителя. Злейшим пороком братьев была гордыня, но и блуд отставал недалеко. В тогдашних балладах часто говорилось о прекрасных мавританках, а так как христианская Испания переняла у мавров обычай рабства, то у христиан было много искушений. В 1336 году аббат Рено запретил допускать в Альканьис подозрительного вида женщин после наступления ночи и велел поставить привратником надежного человека. Уставы ордена содержали суровые кары за нарушение обета целомудрия⁷³, в том числе бичевание, то есть нарушителя надлежало «дисциплинировать» каждую пятницу, а кроме того, ему предписывалось вкушать пищу с пола в течение целого года. На практике, как представляется, наложницы были обычным делом, и в 1418 году аббат Моримона Жан IV приказал братьям, имеющим содержанок, уйти со своих постов; тем не менее некоторые магистры оставили после себя незаконнорожденных детей.

В Португалии могущество братьев постепенно росло, хотя Кортес и жаловался на их ненасытность. Госпитальеры часто отправлялись послами в Рим. Штаб-квартира их приории Крату, к которой относилась Галисия, находилась в Белвере. К середине XIV века приор Алваро Гонсалвиш Перейра построил замок в Алмейре, который стоит до сих пор, и его донжон, самая большая из четырех квадратных башен, служил цитаделью. Португальские госпитальеры пользовались большей властью, чем их испанские братья, но самое решительное влияние на внутреннюю политику оказывали братья Ависского ордена.

В 1383 году король Фернандо умер. Ему наследовала Беатриса, жена кастильца Хуана I. Португальцы, особенно купцы и крестьяне, после бессчетных зверств всем сердцем ненавидели своих соседей, поэтому при большой народной поддержке правителем и защитником королевства был провозглашен незаконнорожденный единокровный брат покойного короля. Этот новый властитель был братом-рыцарем, магистром Ависского ордена Жуаном, а его сторонников возглавлял «святой коннетабль» Нуну Алвариш Перейра, один из 32 сыновей приора госпитальеров. Их современник назвал их предприятие «безумным делом, которое затеяли двое сапожников и двое портных», ему сопротивлялось большинство богачей, в том числе клавейро Ависского ордена и брат коннетабля Педро, приор Крату. Первое кастильское вторжение в 1384 году провалилось, и два магистра Сантьяго умерли от чумы во время осады Лиссабона. После того как Жуана, освобожденного от обетов, объявили королем Португалии, король Жуан вернулся в 1385 году в сопровождении 20 тысяч всадников и 10 тысяч пеших солдат, среди которых были отряды рыцарей Алькантары, Калатравы и Сантьяго. Тогда к нему присоединилось больше дворян, в том числе и Фернан Афонсу де Альбукерке, магистр Сантьяго, новый посол короля в Лондоне и создатель старейшего союза между Англией и Португалией. Тем не менее у Жуана было ничтожно мало войск.

14 августа королевский магистр и святой коннетабль встретили кастильцев, наступавших на Лиссабон, у Алжубарроты. Португальская армия в основном состояла из пехоты: 4 тысяч копейщиков и пращников, 800 лучников и небольшой роты английских стрелков. Несмотря на участие братьев-рыцарей, у Жуана было всего 200 человек конницы. Нуну Алвариш использовал классическую тактику, его пехота подалась в центре перед натиском кастильцев, которые пробивались к знамени молодого короля. Это открыло их перед лучниками и арбалетчиками, которые в упор стреляли по противнику, пока португальская кавалерия не смела деморализованную толпу под ругань солдат и ржание лошадей. Силы Хуана были полностью разгромлены, он понес тяжелейшие потери, среди павших был и магистр Калатравы, а сам король бежал в Севилью. Вскоре после этого Нуну Алвариш вторгся в Кастилию, разбил армию Алькантары у Вальверде и убил Педро Муньиса из Сантьяго. Так началась Ависская династия.

Десять лет спустя Кастилию постигла еще одна катастрофа. Магистр Алькантары Мартин Яньес де Барбудо, когда-то клавейро Ависского ордена, провозгласил Крестовый поход в 1394 году и повел экспедицию в Гранаду. Вторжение в государство Насридов было трудным делом, так как это была безводная и горная страна. Там были достаточно богатые долины, но лишь с небольшими участками тщательно возделанной земли, и скот приходилось ввозить из Северной Африки или красть у неверных. Враг, вошедший в этот негостеприимный край, увидит, что пути снабжения у него перерезаны, а любимой тактикой мавров было устраивать засады на горных перевалах. Солдаты Мухаммада VI окружили и перебили слишком самоуверенные войска фрея Мартина⁷⁴.

Орден Калатравы претерпевал радикальные реформы. Гонсало Нуньес, бывший магистр Алькантары, оказался замешан в скандале – ходили слухи о его тайном браке, он все же был одаренным администратором. К тому времени посты великого командора и клаверо стали выборными, но магистр по-прежнему имел возможность раздавать привилегии. Фрей Гонсало ввел для капелланов приорадос формадос, то есть их главы стали равными приорам. Жизнь в новых обителях была похожа на жизнь в Калатраве и Альканьисе, хотя рыцари не жили там постоянно. В 1397 году цистерцианский аббат, приезжавший с инспекцией, утвердил это нововведение. Причина была скорее финансовая, а не религиозная, потому что духовные ордена нуждались в деньгах, поскольку уже не желали довольствоваться только предметами первой необходимости. Калатрава к тому моменту владела примерно 40 командориями. Сколько было в ордене рыцарей, точно неизвестно, хотя аббат Мартин, который посещал Калатраву в 1302 году, заметил, что присутствовало 150 рыцарей. В своем зените Сантьяго, крупнейший орден, насчитывал, за исключением своего португальского отделения, почти 250 братьев. Однако при том, что на каждую командорию приходилось не более четырех кабальеро – про командории на двенадцать человек уже давно забыли, у любого брата-рыцаря были вполне вероятные шансы получить командорию.

Арагонское братство Монтесы было бедным исключением, и его братьям в ожидании командории рекомендовалось заручиться финансовой поддержкой от родственников; как-то раз была оговорена сумма в десять золотых ливров⁷⁵. Возможно, именно эта бедность объясняет менее строгие требования для вступления в орден: кандидат должен был представить доказательства лишь двух благородных предков, а иногда в орден принимали и простолюдинов. Проблему частично решил союз с Альфамой в 1400 году. Объединенный орден стал отныне называться орденом Богоматери Монтесской и Святого Георгия Альфамского, и его члены носили на одежде красный крест.

Афонсу IV получил разрешение папы на то, чтобы рыцари Ависского ордена носили зеленый крест, а рыцари Христа – двойной красно-серебряный. Крест святого Тьяго (Иакова) был красным, как у его испанского родителя, только нижняя перекладина оканчивалась лилией, а не мечом. В 1397 году орден Калатравы стал носить красный крест с лилиями, который приобрел любопытную, очень своеобразную форму: лепестки лилий загнулись вниз, сформировав ломбардское М – от «Мария». Вскоре после этого орден Алькантары стал носить зеленый крест аналогичной формы.

Изменения в одежде отражали упадок первоначальных идеалов простоты. В 1397 году генеральный капитул в Калатраве получил папское разрешение на то, чтобы братья-рыцари перестали носить капюшон и скапулярий. С 1400 года одеяние братьев стало походить на одежду обычного дворянина – короткая серая туника с вышитым на груди крестом. Они чисто брились и носили белье, хотя и сохранили просторные белые плащи. Позднее братья Сантьяго стали носить черные туники с заметной красной эспадой на груди. Несмотря на подобные портновские излишества, цистерцианцы все же внимательно следили за духовным благополучием своих братьев-рыцарей и продолжали приезжать с инспекционными визитами и резко осуждали блуд.

Иногда братья оказывались плохими господами. У Лопе де Веги есть пьеса, в основу которой лег реальный случай из сочинения Радеса-и-Андрады «Хроника трех орденов». Пьеса называется «Фуенте-Овехуна» по названию отдаленного городка в Эстремадуре, недалеко от Кордовы. Там в 1476 году горожане восстали против деспотичного командора Калатравы Фернана Гомеса де Гусмана, который слишком любил их жен и дочерей и даже невест. Расправившись со слугами командора, жители выбросили его самого из окна его собственного замка прямо на колья и пики, которые внизу держали женщины.

В красном дворце под вечными снегами Сьерра-Невады султаны Насридской династии по-прежнему правили с былым великолепием. Гранада и отталкивала, и очаровывала своих соседей. Посольства с севера бродили под коралловыми башенками, по чудным дворам Альгамбры и Хенералифе, мимо фонтанов и финиковых пальм, по садам с мимозами и миндалем, по лимонным и апельсиновым рощам, в тени кипарисов. Многие братья побывали в Гранаде в качестве пленников, послов или даже гостей и научились любить такие восточные роскошества, как шербет, мыло, ковры и бани. Они узнали, как воевать по-мавритански, легковооруженной конницей или пехотой с топорами, и ездить на арабских лошадях, и они нанимали себе мудехарских секретарей и туркополов.

Нападение Мухаммада VI на Мурсию в 1406 году спровоцировало яростную реакцию со стороны христиан. В 1407 году регент Кастилии дон Фернандо повел королевскую армию в Западную Гранаду. Его сопровождало множество рыцарей-братьев, в том числе Энрике де Вильена, эксцентричный магистр ордена Калатравы. После осады, продолжавшейся всего три дня, рыцари Сантьяго штурмовали Сахару, потом Аямонте; но Ронда оказалась слишком сильной, хотя регент привез с собой меч святого Фернандо. Однако в 1410 году он вернулся и осадил богатый город Антекеру. В мае с гор спустилось войско, посланное на помощь городу, и атаковало отряд христиан, ошибочно приняв его за целую армию, после чего кастильский авангард напал на мавров сзади и разбил их в пух и прах. Султан Юсуф III оставил всякую надежду спасти своих осажденных подданных, которые пытались убить регента. Но 18 сентября христианские войска взошли на стены, хотя цитадель противостояла им еще неделю. Дон Фернандо вошел в Севилью с триумфом, ведя в цепях пленных мавров. Юсуф заключил мир, уступив Альмерию – ценный пункт, подходящий для будущих рейдов.

Некоторые полагают, что к 1400 году из-за упадка феодальной кавалерии духовные братства больше уже не представляли значительную ценность в военном отношении, а наемники для новых кампаний к тому времени уже стали более дисциплинированными. Однако братья умели приспосабливаться и, помимо найма войск, предоставляли офицерский состав для арбалетчиков, артиллерии и пехоты. В XV веке они стали еще более грозными, чем когда-либо. Магистр каждого ордена руководил одной из трех самых многочисленных, лучше всего экипированных, организованных, оплачиваемых и самых опасных профессиональных армий в Кастилии.

Будучи сыновьями богачей и эскудеро, большинство братьев имели естественную склонность к управлению имениями, хотя в этом им помогали незаменимые евреи. Вероятно, в мелких обителях плохо соблюдали монашеский образ жизни, потому что управление некоторыми из них оставляли на экономов⁷⁶. Высшие офицеры орденов были магнатами, которые доминировали в местных общинах, а магистр Сантьяго был по должности также казначеем Месты, конфедерации овцеводов, самой богатой и могущественной корпорации в средневековой Испании. Многие знатные роды были обязаны своим богатством и престижем родственнику-магистру; подъем семейства Фигероа начался с того удачного года, когда Лоренсо Суарес стал магистром Сантьяго, как и семейство Сотомайор, когда Хуан де Сотомайор и затем его племянник Гутьерре стали магистрами Алькантары. Магистр мог оказать огромную поддержку своим родным, добыть для них «милости» у короля, в том числе поместья и доходные должности, приобрести друзей, раздавая бенефиции, устрашить врагов своими войсками, да и вообще предоставить неограниченные возможности для роста и успеха. Магистры XV века либо происходили из известных родов, как род Гусман, самый влиятельный в Испании, или основали новые династии.

Регент, хотя и был превосходным слугой юному королю Хуану II, желал все же передать эти владения своим сыновьям. В 1409 году освободилось место в Алькантаре. Члены ордена выбрали магистром своего клаверо, несмотря на то что знали о желании Фернандо, однако из-за каких-то нарушенных формальностей избрание не прошло. Регент написал два письма каждому командору, и в январе 1409 года с папского разрешения его восьмилетнего сына торжественно облачили в магистерские одежды и возвели в магистерский сан. В том же году Фердинанд обеспечил постом магистра Сантьяго своего сына Энрика, который был еще младше. Однако дон Фернандо сам пошел вверх в 1410 году, поскольку его избрали на трон Арагона. Коронацию в Сарагосе, отложенную до 1414 года, организовал друг и кузен короля маркиз Энрике де Вильена, магистр Калатравы.

В 1404 году король Кастилии Энрике III продавил избрание этого 21-летнего дилетанта, который даже не состоял в ордене и к тому же был женат. Его жена донья Мария весьма своевременно заявила, что ее муж – импотент и что она уходит в монастырь. Рим аннулировал их брак и дал разрешение не проходить период послушничества, и «брат Энрике» сел на магистерский трон. После того как король Энрике умер в 1407 году, группа братьев с надеждой выбрала Луиса де Гусмана, великого командора, но, видя, как упорно регент поддерживает своего родственника, Гусман бежал в Альканьис, эту гавань для несогласных кастильских рыцарей. Магистр-«импотент» снова стал жить с женой; он, видимо, не испытывал склонности к военным занятиям и все свое время посвящал интеллектуальным интересам и женщинам. Фракция Гусмана не сдавалась, и наконец в 1414 году генеральный капитул Сито объявил избрание Энрике недействительным. Луис стал магистром, Вильена, вполне довольный, удалился с женой в Мадрид, где и умер в 1434 году. Луис де Гусман оставил нам самый яркий пример магистра-интеллектуала, среди его интересов были литература, алхимия, медицина и гастрономия. Народное предание также приписывает ему чернокнижие⁷⁷. Он сделал первый перевод Энеиды на народный язык и первый кастильский перевод Данте. Кроме того, он писал о стихосложении, астрологии, проказе и сглазе и к тому же составил первую испанскую поваренную книгу «Арте Сисория». В ней такие странные рецепты, которые, по мнению некоторых историков, ускорили его смерть. Даже если его сочинения помпезны, а интересы эксцентричны и поверхностны, Вильена все же был одним из первых гуманитариев страны.

Магистры имеют замечательную историю покровительства. Узурпатор Луис де Гусман заказал испанский перевод еврейского Ветхого Завета (известный в настоящее время как Библия Альбы) рабби Моше Аррахелю из Гвадалахары. Манускрипт также является триумфом иллюстраторского искусства; на его фронтисписе изображен магистр на своем троне с мечом ордена, облаченный в серую тунику и большой белый плащ с красным крестом, а под ним изображены его братья в сером с красными крестами, но без плащей, выполняющие семь обязанностей христианина. Раввин корпел над своим трудом десять лет в командории Македа. Как любой гранд, каждый магистр держал при себе еврея, который сочетал роли финансового советника, земельного агента, бухгалтера и даже наставника.

Наилучшее применение науке нашли португальские ордена. Король Жуан, когда-то магистр Ависского ордена, сделал магистром рыцарей Христа своего третьего сына Энрике, а магистром Ависского ордена – своего младшего сына Фернандо⁷⁸. В 1414 году Энрике убедил отца возобновить священную войну, и на следующий год, в июле, войско выступило в Сеуту. Невероятно, но этот мощный морской порт, из которого враги так часто грозили Реконкисте, пал всего за пять часов, и молодой магистр на протяжении всего боя дрался с непоколебимой решимостью в полном облачении под палящим солнцем. Хронист Зурара писал, что целью Энрике Мореплавателя было «распространить святую веру в Иисуса Христа и принести ее всем душам, пожелавшим обрести спасение». Магистра волновало не расширение Европы, а расширение христианства⁷⁹. С этой целью он искал «христианское королевство, которое ради любви нашего Господа Иисуса Христа окажет помощь в этой войне». Вся его жизнь показывает, что военное призвание по-прежнему было живым идеалом; как картезианец он носил власяницу, и его религиозность была почти чрезмерной. Однако он применял все современные на тот момент методы. В Сагреше в его штаб входили географы, кораблестроители, лингвисты, еврейские картографы и мавританские лоцманы. Они занимались составлением карт и искали способы усовершенствовать навигационные инструменты, астролябию и компас. Ислам завоевал Испанию; христианство завоюет Африку, а потом Азию. К 1425 году его братья колонизировали Мадейру и Канарские острова. В 1445 году они заселили Азорские острова. Систематическая эксплуатация западноафриканского побережья началась в 1434 году, она стала возможной благодаря новым каравеллам, самым быстроходным и маневренным судам своего времени. Эти новые корабли, оснащенные множеством мелких парусов вместо одного или двух больших, как раньше, лучше поддавались управлению, а так как экипаж стал менее многочисленным, провизии ему хватало на дольше.

Хуан II Кастильский достиг совершеннолетия в 1419 году, но на протяжении большей части его царствования реальным правителем был его фаворит Альваро де Луна. Бедный незаконнорожденный отпрыск знаменитого рода, жадный до владений, он был блестящим государственным деятелем. Сначала ему пришлось свергнуть Энрике, магистра ордена Сантьяго, сына дона Фернандо де Антекеры. Этот необузданный авантюрист похитил донью Катарину, сестру Хуана, с отрядом в триста человек, насильно женился на ней, потом захватил короля, и король отдал ему земли, раньше принадлежавшие Энрике де Вильене. В 1422 году Альваро уговорил Хуана бежать и посадил магистра в тюрьму на три года, пока его братья Альфонс, король Арагона, и Хуан, король Наварры, не добились его освобождения. Коннетабль Кастилии сделал широкий жест и вторгся в Гранаду в 1421 году. Ордена отправились с ним, включая и брата Луиса де Гусмана. Кастильская армия укрепилась в Сьерра-Эльвире, откуда совершала набеги на окрестности столицы Насридов. Уязвленный Мухаммад VII напал на нее, но был разгромлен с тяжелыми потерями в до стопамятной битве при Игеруэле, после которой молодой командор Сантьяго Родриго Манрике взял город Уэскар, куда за предыдущие семьсот лет не ступала нога ни одного христианина, за исключением пленных. Радость победы была омрачена тем, что войско попало в засаду, в которой погибло пятнадцать командоров Алькантары и многие рыцари.

В 1437 году Ависский орден и орден Христа выступили в поход на Танжер под началом ависского магистра дона Фернандо. В августе он высадился в Африке под знаменем Богоматери с зеленым крестом ордена. Дон Энрике обратился к султану Феса, предлагая Сеуту за своего брата, но «святой младенец» умер в плену. Энрике вернулся на свои корабли. Они достигли Лагоса, который послужил базой для дальнейших исследований. Вскоре африканское золото, негритянские рабы, слоновая кость, мартышки, попугаи и необычные животные наполнили рынки Лиссабона, и сундуки ордена разбухли от денег. Христиане оставили торговые поселения, которые защищали ордена, а красный крест тамплиеров отправился дальше на юг. В 1452 году эфиопский посол посетил Португалию. Орден Христа неуклонно богател. Дон Энрике приобрел острова Зеленого Мыса (Кабо-Верде), а его братья посадили сахарный тростник в своих владениях на Мадейре. В 1460 году Афонсу V отдал им 5 процентов со всех товаров от вновь открытых африканских земель. Пока рыцари Христа осваивали заморские территории, рыцари португальского Сантьяго тоже проявили не меньшую политическую дальновидность, чем кастильский Сантьяго; битва при Алфаробейре в 1449 году, в которой погиб мятежный регент Португалии Педру, в основном лежит на совести их магистра, графа Оурена.

Кастильские ордена были, как никогда, разобщенными. Луис де Гусман, состарившись, буквально снял с себя обязанности в 1442 году, после чего великий командор ордена фрей Хуан Рамирес де Гусман выступил на Калатраву с 500 всадниками и 1200 пешими солдатами. Клаверо Фернандо де Падилья, действуя по указанию магистра, встретил атакующих в Барахасе с 1200 конницы и 800 пехоты и полностью разгромил их, а фрея Хуана взял в плен. Когда Луис умер вскоре после этого, орден выбрал брата Фернандо, но коннетабль хотел поставить дона Альфонса из Арагона, и тогда избранный магистр уехал из Альмагро в Калатраву, где, осажденный королевской армией, погиб от снаряда, брошенного рукой одного из своих собственных сторонников. Однако в 1445 году коннетабль обратился против принца Альфонса, и тогда у ордена Калатравы оказалось три претендента на высший пост: Альфонс в Арагоне, Хуан Рамирес де Гусман, поддержанный андалусскими командориями, и новый претендент в самом материнском доме – Педро Хирон. Потом Энрике из ордена Сантьяго вернулся в Кастилию с племянником Альфонсом из ордена Калатравы, надеясь превратить магистрат Сантьяго в наследственное герцогство, но коннетабль разгромил его в Ольмедо. Энрике был смертельно ранен, а Альфонс спасся. Тринадцать избрали Родриго Манрике, командора Сегуры, но Луна присвоил себе этот пост магистра величайшего ордена; на тогдашнем портрете фрей Альваро изображен во время молитвы в белом плаще и позолоченных доспехах. Тем временем Педро Хирон изложил свои претензии в Калатраве, Хуан Рамирес уступил, а Альфонс остался беспомощным в Альканьисе. В 1450 году Альфонс прибыл в Кастилию с 300 всадниками, но сразу же поспешно отступил перед грозным братом Педро, который пересек арагонскую границу, сжигая и убивая.

Высокомерие дона Альваро нажило ему много врагов, включая Хуана Пачеко, маркиза де Вильена, и его брата Педро Хирона. Внезапно они объединились, схватили коннетабля летом 1453 года и казнили его по обвинению в том, что он околдовал короля. Пачеко стал самым влиятельным магнатом в Кастилии, и его могущество лишь увеличилось, когда на следующий год умер полный раскаяния Хуан II. Он был наставником молодого Энрике IV и оставался его другом и фаворитом. Эль Импотенте, Бессильный, был слаб, глуп и неуравновешен. Скорее всего, монарх не был гомосексуалистом (этим обвинением намеревались запятнать Пачеко), ибо он спал с фрейлинами двора, вопреки своей якобы импотенции⁸⁰. Он проводил время, волочась за фаворитками в сеговийском Алькасаре с его серебряными стенами, мраморными полами и позолоченными статуями, или в своем любимом Мадриде, темном, мудехарском, или на бесконечных охотах. Одетый как эмир Насридов, в гранадской феске, Энрике давал аудиенции, сидя по-турецки на ковре в окружении мавров-арбалетчиков. Вскоре Пачеко занял положение, которое прежде занимал Альваро де Луна. Его поддерживала клика, включавшая его брата из ордена Калатравы, дядю Алонсо Карильо, архиепископа Толедского и еще троих молодых людей: Хуана де Валенсуэлу, позднее кастильского приора святого Иоанна; Гомеса де Касереса и андалусийца Бельтрана де ла Куэву – последние двое в будущем стали магистрами. Хотя брат короля Альфонсо был назначен магистром ордена Сантьяго, Пачеко увеличил свое влияние, без всяких угрызений совести вымогая у короля огромные подачки.

В 1462 году королева родила дочь Хуану. Ввиду импотенции короля это стало некоторым сюрпризом, и, поскольку королева безумно любила Бельтрана де ла Куэву, ее дочери дали прозвище Ла Бельтранеха. Однако дон Бельтран стал королевским фаворитом. Вооруженная оппозиция, в которой был Педро Хирон, потребовала признания брата короля престолонаследником. Но удаление инфанты из Сантьяго, который отдали Бельтрану, заставило даже Пачеко примкнуть к мятежникам. Энрике пошел на компромисс и восстановил Альфонсо на посту магистра, а дон Бельтран получил компенсацию в виде герцогства, но мятеж продолжался. Педро Хирон занял Толедо, откуда стал разорять королевские земли. Монарх повсюду вызывал ненависть, и не в последнюю очередь из-за своих гранадских телохранителей-арбалетчиков, которые «принуждали замужних женщин и насильничали над девицами и мужчинами против естества». В 1465 году у Авилы-де-лос-Кабальерос группа дворян посадила коронованное чучело Энрике на трон за городскими стенами, торжественно лишили всех регалий и бросили в грязь, надругавшись над ним самым низким образом⁸¹. Магистр ордена Алькантары Гомес де Касерес-и-Солис, бывший фаворит, сыграл видную роль в этой мрачной «церемонии». Королем провозгласили инфанта Альфонсо, магистра Сантьяго. Сложилась безвыходная ситуация, но затем Пачеко выдвинул неожиданное предложение, которое король охотно принял. Педро Хирона следовало освободить от монашеских обетов и дать ему в жены сестру Альфонсо инфанту Изабеллу. Взамен он и Пачеко похитят Альфонсо, примкнут к королевской армии и подавят мятеж.

Магистр Калатравы не особо противился женитьбе; он не зря пользовался репутацией бабника – когда-то он пытался даже соблазнить мать Изабеллы. Будущая Изабелла Католичка, тогда шестнадцати лет от роду, пришла в такой ужас от известия, что целые сутки провела в молитве. Но как только доставили разрешение папы, бывший брат Педро выступил из магистерского дворца в Альмагро в сопровождении сильного отряда своих бывших братьев. Бракосочетание должно было состояться в Мадриде. Однако в пути жениха встревожило странное и зловещее предзнаменование: жутковатая стая белых аистов замерла над замком, где он должен был остановиться на отдых. На следующий день он слег в постель с ангиной и через три дня умер⁸².

Магистр, видимо, принял благочестивый и скромный конец, перед которым продиктовал завещание, исполненное похвальной набожности. Он построил в Калатраве прекрасную часовню, которая стала его гробницей. На ней выбили гордую, но простую эпитафию. В самом деле, последние двенадцать лет жизни он провел главным образом в боях с маврами. Выходки короля дискредитировали гранадские войны Энрике IV, особенно нелепой «военной прогулкой» 1457 года, когда королева и ее фрейлины дурной репутации оделись солдатами. Однако Педро и его братья принимали участие в серьезных походах ежегодно с 1455 по 1457 и с 1460 по 1463 год, шесть рейдов состоялись только в 1455–1457 годах, а в 1462 году магистр захватил Арчидону, хотя этот успех затмила другая победа: в том же месяце герцог Медина-Сидония взял Гибралтар. На посту магистра Педро сменил его незаконнорожденный сын Родриго Тельес Хирон, тогда всего восьми лет от роду. Моримонское аббатство поставило условием, что орденом должны управлять четыре опекуна до достижения юношей совершеннолетия. У опекунов было мало власти, поскольку в 1468 году Пачеко стал коадъютором, но и при этом аббат Гийом III воспользовался возможностью, чтобы пересмотреть орденские уставы, издал определяющие постановления в 1467 году и на следующий год приехал с визитом.

В 1458 году Афонсу V Африканец возродил священную войну в Северной Африке. Высадив 25 тысяч человек, включая контингенты из всех орденов, король быстро захватил городок Алькасер-Сегир, ценный опорный пункт для дальнейших операций. Португальские войска трижды атаковали Танжер в 1463 и 1464 годах и даже совершали набеги на горные селения. Когда фесские Мариниды наконец пали в 1471 году, Афонсу привел 30 тысяч человек на штурм Арзилы и, наконец, самого Танжера. Он с триумфом провозгласил себя королем Португалии и Алгарве по эту сторону и заморских владений в Африке.

Вторая кровопролитная битва при Ольмедо в 1467 году, когда клаверо ордена Калатравы командовал мятежным отрядом, мало способствовала разрешению кастильского тупика, но на следующее лето «Альфонсо XII» умер. Тогда Пачеко примирил две фракции. Для себя этот блестящий интриган выторговал место магистра Сантьяго и до самой смерти оставался практически диктатором Кастилии. Последние годы печального правления короля Энрике были омрачены шумными ссорами орденов. В 1472 году маэстре Алькантары Гомес де Касерес оскорбил своего клаверо Альфонсо де Монроя на свадебном обеде. Разъяренный Альфонсо ударил магистра, который тут же велел бросить его в тюрьму. Фрей Альфонсо сумел сбежать, собрать сторонников и захватить Алькантару. Гомес поспешно вернулся отбивать свою столицу в сопровождении 1500 всадников и 2500 пехотинцев, но попал в засаду и погиб. Монроя выбрали магистром, хотя ему все же пришлось потягаться со сторонниками покойного магистра во главе с его племянником Франсиско де Солисом, который управлял приорией-крепостью Магасельей. Последний в конце концов согласился сдаться. Брат Альфонсо неосмотрительно прибыл вступить во владение с недостаточно большой охраной, и за ужином его арестовали, после чего Франсиско объявил себя магистром. Потом герцогиня Пласенсия сделала своего сына Хуана де Суньигу соперником-кандидатом. В 1474 году Альфонсо де Монрой сбежал из заключения, причем при предыдущей попытке он сломал себе ногу. Последовала война между тремя претендентами, отвратительный конфликт, который продолжался остаток десятилетия. Хуан Пачеко умер в том же году; магистр Сантьяго и коадъютор Калатравы использовал оба ордена, чтобы занять господствующее положение в Кастильском государстве. Это была кульминация политического влияния братьев. Теперь трое претендовали на орден Сантьяго: молодой Диего Пачеко, Алонсо де Карденас, выбранный в Сан-Маркосе, и доблестный ветеран Родриго Манрике, выбранный в Уклесе. Третий и определенно самый достойный кандидат вскоре стал магистром. Энрике IV отдал богу душу в декабре 1474 года, и его сменила Изабелла Католичка, которой вместе с ее мужем Фердинандом Арагонским суждено было объединить Испанию. Однако Альфонсо Португальский был обручен с племянницей Бельтранехой и претендовал на кастильский трон. Среди тех, кто признал Хуану королевой, был молодой и популярный фрей Родриго Тельес Хирон. Его клаверо Гарсия Лопес де Падилья стоял за Изабеллу, так же как и Родриго Манрике из Сантьяго и Франсиско де Солис из Алькантары. В феврале 1476 года состоялась решающая битва в Торо, в которой португальцы были сметены. Изабелла твердо воссела на престол, а в 1479 году Фердинанд стал королем Арагона.

Когда ветеран Родриго Манрике умер в 1476 году, два соперника оспаривали право стать его преемником: Конде де Паредес и великий командор Леона Алонсо де Карденас. Паредес, однако, внезапно скончался, и фрей Алонсо выступил на Уклес. Тринадцать собрались, чтобы выбрать его магистром. Изабелла, услышав новости в Вальядолиде, в 240 километрах, отправилась в Уклес и, практически не покидая седла в течение трех дней, ворвалась к изумленным Тринадцати, умоляя их предоставить выбор ее мужу. Они согласились, но Фердинанд позволил им выбрать Карденаса. Хуан де Суньига стал магистром Алькантары в 1487 году. Франсиско де Солис погиб во время войны с португальцами. Он лежал раненый на поле боя, когда его узнал бывший слуга его старого врага Монроя и тут же перерезал ему горло. Фрей Хуан оказался самым интеллектуальным из магистров, дальновидным гуманистом, который посещал лекции в Вальядолидском университете. Возрождению классической латыни в Кастилии способствовал Антонио де Небриха, которого Хуан поселил в своем дворце в Саламеа, а также он нанял еврейского ученого Авраама Закуто, чтобы тот учил магистра астрономии и давал ему советы по вопросам менее уважаемой астрологии, поскольку Хуан писал трактат по этому предмету для врачей Алькантары. Хотя раскол в Калатраве продолжался до конца португальских войн, Фердинанд и Изабелла утвердили Родриго Тельеса Хирона, отличавшегося всем обаянием и талантами своего рода, в должности магистра и примирили его с клаверо Гарсией Лопесом. Он верно служил короне остаток своей короткой жизни.

Можно составить себе впечатление об образе мыслей кастильских братьев по «Элегии», которую Хорхе Манрике написал на смерть своего отца магистра Сантьяго, «столь доблестного и знаменитого». В 1474 году фрей Хорхе, командор Монтисона, сам стал одним из Тринадцати благодаря своей доблести и отваге. Его меланхоличная и берущая за душу поэма занимает особое место в испанской литературе:

Что с инфантами Арагона

ныне сталось?

Где былых любовников стан,

от науки любви изощренной

что осталось?

Состязанья, турниры, латы,

кружева, уборы, забрала,

гербы на щитах —

не пустая ли времени трата,

не трава ль, что давно завяла

на зимних полях?

и путь им дан в океан,

который – смерть…
Три года спустя, в марте 1479, фрей Хорхе, сражаясь за королеву Изабеллу против Бельтранехи, был смертельно ранен в стычке у крепости Гарсимуньос. Похоронили его в Уклесе. Хочется думать, что он напоминал своего собрата по религии, рыцаря по прозвищу эль Донсель, убитого в бою с маврами в 1486 году, потрясающий портрет которого можно увидеть в соборе Сигуэнсы.

Военные ордена достигли высшего политического развития в правление Энрике IV, но даже при Фердинанде и Изабелле они еще сохраняли свое доминирующее положение, владея армиями, которые значительно превосходили королевские ресурсы. За десятилетия слабого центрального правительства они приобрели власть, которой сознательно пользовались для своей выгоды честолюбивые политики. С избранием Альваро де Луны Великим магистром ордена Сантьяго побочным доходом ордена стало принятие в рыцари без обязательного полугодового периода послушания в качестве гребца на галере ордена (большинство кандидатов откупались от этой повинности), а также право на законный брак и отмена целибата. Благодаря этим мерам орден разросся и укрепил влияние. При достаточной решительности одна клика могла даже присваивать магистерские посты других орденов.

Глава 11

Триумф и Немезида

В 1476 году Мулла Хасан, престарелый, но еще свирепый султан Гранады, отказался выплачивать дань Кастилии, сказав ее послу, что «монетные дворы в Гранаде больше не чеканят золота – только сталь». В 1479 году Изабелла попросила папу об индульгенции для крестоносцев, но мавры выступили первыми. В слепящую бурю в ночь после Рождества 1481 года они ворвались в Сахару и перебили большинство жителей. Прошло больше века с тех пор, как мавры захватили пограничный город. Изабелла тут же отправила магистра Калатравы в Хаэн и магистра Сантьяго в Эсиху, приказав всем аделантадо и командорам усилить свои гарнизоны. В феврале 1482 года небольшое кастильское войско неожиданно атаковало и штурмовало богатый город Аламу. Взбешенный султан убил гонца, принесшего известие о падении Аламы, и яростно пытался ее вернуть, но кастильцы держались. Теперь пришла очередь гранадцев испытывать ужас. Христиане перебрасывали трупы жертв через городские стены, где собаки грызли гниющие останки. Мулла Хасан отступил, как вдруг узнал, что тем временем султаном объявили его сына Абу Абдаллаха, прозванного Боабдилем. Униженный старик нашел приют в Малаге, где алькальдом был его брат аз-Загаль – Доблестный. В одной популярной балладе «мавританский король» – Мулла Хасан – причитает: «Каковы христиане, храбро отняли у нас Аламу, ах, мою Аламу!»

Король Фердинанд настолько воодушевился, что атаковал город Лоху в горном районе, прекрасно подходившем для мавританской тактики. Кади Али-Атар окружил кастильцев на высотах Альбоасена и загнал их в овраг. Мавританские всадники скакали между спешенных воинов взад-вперед, убивая их. Фрей Родриго из ордена Калатравы был убит двумя стрелами; головы многих братьев украсили гранадские седла. Потеряв осадный обоз, Фердинанд сумел отступить по каменистым холмам, но с огромным трудом.

К счастью, там были люди, которые знали, как вернуть кастильцам боевой дух. Клаверо ордена Калатравы Гарси Лопес де Падилья, избранный занять место Родриго, был живым доказательством того, что военно-духовное призвание еще не умерло: он каждый день присутствовал на богослужении и произносил молебны и жил, не отступая от устава; известный своей преданностью основателю ордена святому Рамону из Фитеро, он проводил много времени в молитве перед его мощами. В бою фрей Гарси был опытным и популярным воином.

После разгрома магистра Сантьяго у Ахаркии в марте 1483 года мавры начали контрнаступление во главе с самим султаном Абу Абдаллахом. Боабдиль выступил почти с 10 тысячами отборнейших всадников, включая своего доблестного тестя Али-Атара, и атаковал Лусену, но отряду всего в полторы тысячи пик удалось захватить его врасплох. Войска султана были разгромлены, Али-Атар погиб, а султан попал в плен. Сторонники Муллы Хасана во главе с аз-Загалем тут же захватили власть. После глубоких раздумий Фердинанд и королевский совет с гениальным коварством решили освободить Боабдиля; гранадцы разделились на два враждующих лагеря, и в конце концов Боабдиль взял Альмерию, а его отец сохранил столицу. Однако до 1484 года война казалась не более чем очередным инцидентом Реконкисты. Христиане применяли традиционную тактику: противника атаковала кавалькада тяжеловооруженных всадников, а легковооруженные эскаладорес – пехотинцы с лестницами и крючьями, кинжалами и топорами, сунутыми за пояс – быстро и незаметно взбирались по стенам замка. Мавры тоже сохранили привычный образ действий. И хотя в ходу уже было ручное огнестрельное оружие, в рядах мавров оставались пращники, а любимым родом войск все равно оставалась легкая кавалерия – хинеты на низкорослых арабских лошадях или пехотинцы-берберы, а также дикие негры-гомеры, притом что даже у самого бедного гранадца был свой арбалет. Две трети Гранады занимали горы, защищавшие прибрежную равнину, укрепленные города которой снабжались по морю из Магриба. В горах обитали воинственные горцы, которые перерезали пути снабжения кастильцев, взбираясь по туманным перевалам. Армии не могли найти пропитание на безводных утесах и голодали даже на равнине, так как мавры намеренно уничтожили собственные посевы. Зимой положение стало совсем невыносимым. Этот маленький испанский эмират было жемчужиной ислама, и его народ не ощущал себя обреченным.

Однако, располагая ресурсами всей объединенной Испании, Фердинанд и Изабелла привлекли опытных наемников со всей Европы. Немецкие и итальянские пушкари привезли бомбарды, стрелявшие железными или мраморными ядрами весом до 70 килограммов, но и зажигательными снарядами – комками вымоченной в масле пакли, пороховыми и каменными снарядами, которые были уже не такими примитивными, как кажется, и взрывались при ударе с эффектом шрапнели. Из Италии прибыли осадные инженеры, чтобы тренировать войска минеров. В 1485 году в Испании появились первые «швицеры», швейцарские пикинеры, с огромными 5—6-метровыми пиками, которые выстраивались в каре. Французские крестоносцы, тяжеловооруженные латники на лошадях в пластинчатых доспехах, тоже прибыли, а английский граф Риверс привез лучников и алебардщиков, триста ветеранов Войны роз. У новых войск появилась новая тактика. Начались военные кампании, направленные по очереди против трех главных городов: Малаги на западе, Альмерии на востоке и, наконец, самой Гранады. Оккупированные города становились плацдармами, где на зиму оставляли гарнизоны, чтобы не потерять ни пяди захваченной территории, а наступление возобновлялось следующей весной. Легкие войска систематически разоряли поля в дотоле невиданном масштабе, а кастильский и каталонский флот блокировал берег, военные галеры не допускали берберских купцов в порты Гранады.

В 1484 году Мулла Хасан лежал при смерти. Его брат аз-Загаль прискакал в Гранаду в седле, с которого свисали головы калатравских братьев, и захватил власть. Боабдиль снова бежал к христианам, и его снова отпустили, чтобы биться с дядей. Однако весной 1485 года король Фердинанд выступил из Кордовы с 29 тысячами войск в сопровождении магистров Сантьяго и Алькантары. Их целью была Ронда, второй город западной провинции. До сих пор она считалась неприступной, так как стояла на вершине холма и со всех сторон была окружена глубокими оврагами. Но испанцы привезли новую артиллерию и расставили огромные бомбарды на холмах вокруг Ронды, направив их на город. Сначала его население не встревожилось. Затем 5 мая начался обстрел города. Жители пришли в ужас от огненных шаров с горящими хвостами, но, видя, как рушатся и разлетаются в щебень их крепостные валы, падают башни, рассыпаются дома, ужаснулись еще больше от пушечных выстрелов. Чтобы вести ответный огонь, у них не было ничего тяжелее аркебузы. Всего через четыре дня внешние стены пали, и испанцы захватили пригороды, после чего привезли пушки, чтобы разрушить внутренние укрепления, стреляя по ним в упор, а кроме того, в дело вступили и более традиционные орудия – камнеметные катапульты и тараны. 15 мая гарнизон сдался безоговорочно.

Бомбардировка Ронды стала приговором для всей Гранады. Сдалось почти 100 крепостей. К концу года половина Западной Гранады до самых гор вокруг Малаги оказалась в руках христиан. Улемы отчаянно пытались помирить султана с его дядей, но оба не соглашались. Тем временем продолжалась яростная вражда между их сторонниками. В мае 1486 года Фердинанд выбрал целью Лоху, резиденцию Боабдиля; испанская артиллерия вынудила город сдаться. Вскоре за ним последовали города Мочин и Ильора, «щит и правое око» Гранады, контролирующие западные подступы к столице. Боабдиль снова оказался на свободе. На следующий год, 1487-й, кастильская армия сконцентрировалась на Малаге, «деснице и устах Гранады», втором городе эмирата. Весной они впервые взяли Велес-Малагу и потом с 70 тысячами человек осадили и сам великий порт. Свирепый эмир Хамет аль-Зегри и мощный берберский гузат командовали обороной города, в котором было две крупные цитадели – Хибральфаро и Алькасаба. Христиан было больше чем когда-либо прежде, они располагали большим количеством лучшей артиллерии. В качестве дополнительной меры психологической войны они привезли с собой колокола, которые приводили в смятение богобоязненных мусульман.

Сдача Малаги означала, что столица Насридов потеряет возможность обороняться. Умирающий эмират разделился надвое; севером управлял Боабдиль в Альгамбре, восточной провинцией Альмерия управлял аз-Загаль в Басе – еще одном крупном центре Гранады. Летом 1488 года Фердинанд безуспешно атаковал Альмерию. Мавры преисполнились радости, потому что наконец-то им удалось отбить христиан. Но на следующий год король вернулся с армией в почти 100 тысяч человек. Город, защищенный лесами и сетью каналов, располагал гарнизоном из 20 тысяч тщательно отобранных воинов под командованием отважного военачальника Сиди Яхьи. Осада продолжалась пять месяцев и стоила испанцам 20 тысяч умерших из-за чумы и стычек с врагом. В августе дожди превратили поле боя в болото, бомбарды увязали в грязи. В ноябре, хотя Сиди Яхья хотел продолжать сопротивление, мавры были на грани сдачи. Один из высших офицеров ордена Сантьяго, командор Леона, заключил перемирие, и Яхья отправил гонца к аз-Загалю, прося его сдаться. Старый эмир послушался и благочестиво ушел на покой. В декабре Яхья сдал Басу. Потом аз-Загаль сдал свои крепости в Гуадиксе и Альмерии и удалился в Магриб, где султан Феса его ослепил. Последний великий воин мусульманской Испании кончил свои дни нищим на рынке.

Боабдилю не верилось, что его ужасный дядя может потерпеть неудачу, и он обещал сдать Гранаду в обмен на вассальное княжество. Но даже этот дегенерат не мог оставить город предков. Он отказался, и мавры вновь напали на Фронтеру, подстрекая к восстанию своих обращенных в рабство собратьев. Король Фердинанд возглавил две яростные вылазки в 1490 году, но мавры одержали победу и разгромили небольшой отряд английских лучников в Алендине. Наконец, в апреле 1491 года, христиане числом в 50 тысяч человек в последний раз осадили прекрасную мусульманскую столицу, наполненную беженцами. Гранадцы предвидели свою участь, однако, как и пулены в Акре, доблестно сражались. Крестоносцы почти пали духом, но потом прибыла королева Изабелла, чтобы заложить город Санта-Фе (Святая Вера). Город был построен за восемьдесят дней напротив Гранады в знак несокрушимой решимости. В ноябре Боабдиль уже отчаялся. Переговоры велись главным образом через командора ордена Сантьяго Гонсалво де Кордову, который бегло говорил по-арабски⁸³. Последний султан Аль-Андалуса со слезами на глазах приветствовал своих погубителей 2 января 1492 года, после чего удалился в небольшое поместье в безлюдном Альпухарасе. Затем в город вошла христианская армия.

На башне Торре-де-ла-Вела в красной Альгамбре фрей Диего де Кастрильо, великий командор Калатравы, установил распятие, и, когда магистр Сантьяго возвел алое знамя святого Иакова Мавробойцы на белом коне, вся армия встретила его ревом «Сантьяго – рази, Испания!». Святая земля апостола Иакова была очищена от вавилонян, срок ее пленения истек. Братья сделали Реконкисту священной войной, и теперь она была завершена. Вход в Гранаду стал ее апофеозом.

Католические правители не хотели уничтожать военные ордена, они лишь хотели их контролировать. Португальский способ назначения малолетних детей на посты магистров показал свою эффективность. Как следует надавив на курию, папу Александра VI Борджа, который сам был арагонцем, убедили ратифицировать переход к короне магистерских постов Калатравы (после смерти Гарсии Лопеса де Падилья в 1487 году) и Сантьяго (после смерти Алонсо де Карденаса в 1493 году). Они не исчезли, но просто король управлял ими в качестве временной меры. Затем, в 1494 году, Хуана де Суньигу из Алькантары вынудили уйти со своего поста. Следующим шагом стало назначение – вместо избрания – клаверо и великих командоров, ставших королевскими лейтенантами. Но хотя корона присвоила магистерские посты ради государственных целей, жизнь в командориях мало изменилась⁸⁴. Хуан де Суньига удалился в командорию с тремя рыцарями и тремя капелланами, где жил, тщательно соблюдая устав, и, когда Александр VI освободил всех членов испанских военно-монашеских орденов от целибата, это было скорее разрешение, чем реформа, и оно просто поставило их на одну ступень с Сантьяго. В качестве причины Александр VI указал на необходимость «избегать скандалов с наложницами», но многие братья продолжали хранить безбрачие.

Ни одно сильное правительство не стало бы терпеть у себя такие громадные корпорации. Вскоре после наступления XVI века орден Сантьяго, по некоторым подсчетам, владел 94 командориями с ежегодным доходом в 60 тысяч дукатов, а орден Алькантары – 38 командориями с доходом в 45 тысяч дукатов. Об ордене Калатравы нет точных сведений, но, видимо, он располагал 52–56 командориями с 16 приориями, которые приносили доход в 40–50 тысяч дукатов, а земельные владения ордена составляли не менее 64 деревень с 200 тысячами жителей. С точки зрения человека Ренессанса, такое богатство лучше использовать как инструмент королевского, а не церковного патронажа. И теперь, когда Реконкиста закончилась, упадок испанских орденов стал неизбежным. Новые централизованные монархии приняли на себя руководство братствами, а назначением магистров ведали королевские советы. Этот упадок, однако, происходил постепенно; в 1508 году кардинал Хименес предложил перенести штаб-квартиру Сантьяго в Оран, а уже в 1516 году Тринадцать в Уклесе попытались выбрать магистра. Затем, в 1523 году, Карл V официально передал управление магистерствами Сантьяго, Алькантары и Калатравы в ведение королевства и в 1527 году вверил их доходы банкирскому семейству Фуггер. К середине века военные ордена превратились практически в перечень должностей для предоставления королевским фаворитам титулов, дворцов и пенсионов, даже если по каноническому праву ордена считались религиозными. Иберийское военно-духовное призвание сошло на нет, хотя в течение многих лет оставалось прекрасным призраком.

Но в то время как иберийские ордена долго клонились к своему закату, мальтийские рыцари, напротив, стали играть еще более заметную роль в жизни Испании и Португалии. Этот орден стал гораздо популярнее Сантьяго или Калатравы. Великие приоры Кастилии и кастеляны Ампосты часто были принцами крови, как и приоры Крату в Португалии.

В 1500 году казалось, что у португальских братьев-рыцарей еще есть будущее в Африке или Индиях, хотя рыцарям Христа и Ависского ордена было позволено жениться после 1496 года «из-за наложниц», а в 1505 году их освободили от обета бедности. Ависский орден владел 48 командориями и 128 приориями, но это было ничто в сравнении с богатствами рыцарей Христа. Король Мануэл снова стал их магистром, поощряя переходить к нему членов других орденов. К концу его правления орден владел 454 командориями в Португалии, Африке и Индиях. Об их богатстве свидетельствовала штаб-квартира ордена, построенная на холме с видом на Томар. Глядя на ее величину и великолепие, легко поверить, что рыцари Христа были богатейшей организацией в Европе.

К сожалению, попытка реформировать орден оказалась слишком резкой. Священник-иеронимит Антоний Лиссабонский создал невозможные условия, восстановив все старые обеты, а капелланам полагалось вернуться к монастырскому образу жизни в Томаре, следуя строгому цистерцианскому уставу. Нововведения оказались для рыцарей непосильными и вскоре были отвергнуты. Когда приор Антоний стал соблюдать новый устав в 1530 году, с ним было всего 12 томаристов. Реформа вбила клин между рыцарями и капелланами, уничтожив любой смысл военного призвания, если оно еще оставалось в силе для первых.

Однако уже в 1536 году орден Сантьяго восстановил свою вторую командорию – Сан-Маркос в Леоне. Этот зиккурат Ренессанса с искусно отделанной монастырской церковью в окружении большого двора был скорее дворцом-казармой, чем крепостью, и свидетельством поразительного богатства братьев, а также их уверенности в будущем. К середине века орденам Сантьяго, Калатравы и Алькантары принадлежали колледжи в университете Саламанки. Была сделана реальная попытка реформировать систему капелланов, хотя и не такая радикальная, как очищение Томара, а как разумное улучшение. Ордена дали миру своего великого писателя – брата-клирика Радеса-и-Андраду, чья «Хроника трех орденов», опубликованная в 1572 году, по-прежнему остается образцовым трудом об испанских военных орденах⁸⁵. Он был прекрасным историком, добросовестным и методичным, который тщательно сличал хартии и составлял списки магистров и командорий. У каждого военно-монашеского братства были свои хронисты, но Радес среди них – выдающаяся фигура. К сожалению, как и в Португалии, возрождение капелланов оторвало их от рыцарей.

Большую часть испанской истории невозможно понять, не зная хоть немного о военно-монашеских братствах. Они воплотили в себе Реконкисту и помогли сформировать военные традиции своей страны – это сочетание невыразимой жестокости и невероятной доблести. Именно этот дух и методы Реконкисты победили ацтеков и инков и создали испанскую империю, а португальские братья превратили идеал крестоносцев в движение колонизации, которое в конце концов и привело к доминированию Европы в мире.

жүктеу/скачать 3.02 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: