Дэвид Хокинс

Об авторе

В настоящее время доктор Хокинс продолжает заниматься научной и преподавательской работой, пишет книги и руково­дит Институтом современных теоретических исследований в Аризоне.

Книга «Сила vs Насилие» является результатом работы, которую доктор Хокинс проводил в течение всей своей жизни. Считая, что развитие этой работы шло параллельно с его соб­ственным духовным развитием, он рассказывает об этом в ни­жеследующей автобиографической заметке.

Редактор

Несмотря на то, что истины, о которых говорится в этой книге, были установлены с помощью научных методов и имеют объективную природу, как и любые другие истины, они были первоначально испытаны мною лично. Последовательное пере­живание различных состояний сознания положило начало, а за­тем послужило источником субъективного осмысления, которое затем нашло свое выражение в этой книге.

В возрасте трех лет я впервые вдруг полностью осознал идею собственного существования, невыразимое словами, но вполне завершенное понимание значения фразы «Я существую», за ко­торым сразу же последовал испуг при мысли о том, что «Я» мог бы вовсе не появиться на свет. Это был мгновенный переход от забвения к сознательному пониманию своего существования. В этот момент родилось мое личное «Я», и дуализм бытия и его отсутствия проник в мое субъективное сознание.

В детстве и отрочестве меня продолжал волновать парадокс существования и вопрос реальности человеческой самости. По­рой чувство личного «Я» плавно переходило в ощущение более обширной безликой Сущности, и первобытный страх небытия, главный страх утраты существования, вновь возникал в моем сознании.

В 1939 году я служил почтальоном в сельской местности штата Висконсин, на территории радиусом в семнадцать миль. Однажды темным зимним вечером в снежную бурю я оказался далеко от дома в двадцатиградусный мороз. Мой велосипед упал на лед, а резкий ветер вырвал газеты из рук и разбросал их по обледеневшему заснеженному полю. Я расплакался от уныния и бессилия; моя одежда закоченела на морозе. Чтобы укрыться от ветра, я пробился сквозь ледяную корку большого сугроба и выкопал в нем углубление, забившись внутрь. Вскоре я согрелся, и мною овладело состояние полного покоя, которое невозможно описать. Оно сопровождалось появлением Света и ощущением безмерной Любви без начала и конца, которая была неотделима от моего собственного существа. Я не чувствовал своего физиче­ского тела и не понимал, что происходит возле меня, поскольку сознание растворилось в пронизывающем все вокруг Свете. Мой разум затих; мысли замерли. Осталость только ощущение бес­конечности, выходящей за пределы времени и описания.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я почувствовал, что кто-то трясет меня за колено; затем я увидел встревоженное лицо отца. Я очень не хотел возвращаться обратно в свое тело, но я сильно любил отца и, видя его страдание, принял решение вернуться. Я испытывал отстраненное сочувствие к боязни отца потерять меня, хотя в то же время сама мысль о смерти каза­лась абсурдной.

Я никому не рассказывал о том, что со мной произошло. Я не владел знаниями, которые помогли бы мне осмыслить случив­шееся; прежде я никогда не слышал о духовных переживаниях за исключением тех, что описаны в житиях святых. Но посте этого события общепринятое восприятие мира стало казаться мне весьма условным; традиционные религиозные учения утра­тили свою значимость, и, как бы это ни было парадоксально, я стал агностиком. Бог в представлении традиционных религий тускнел на фоне того Божественного света, который я ощутил, купаясь в лучах Мироздания. Я потерял религиозность, но при­обрел духовность.

Во время Второй мировой войны я выполнял опасные обя­занности на минном тральщике и часто оказывался на краю ги­бели; но в отличие от других членов экипажа я не боялся ее, как будто смерть утратила для меня свою подлинность. Очарованный сложной работой разума, после войны я решил изучать психиа­трию и поступил в медицинский колледж. Мой психоаналитик, профессор Колумбийского университета, тоже был агностиком; мы оба скептически относились к религии. Сеансы психоанализа имели большой успех, как и моя карьера, и вскоре я стал вполне преуспевающим специалистом.

Однако спокойствие в моей профессиональной жизни про­должалось недолго. Я стал жертвой прогрессирующего смертель­ного заболевания, которое не поддавалось ни одному из пред­ложенных методов лечения. Мне было тридцать восемь лет, и я знал, что скоро умру. Тело не волновало меня, но дух находился в состоянии крайнего отчаяния. По мере приближения конца в моем сознании возникла мысль: «Что если Бог существует?» И я произнес в своей молитве: «Если Бог существует, я хочу попро­сить его помочь мне сейчас». Я отдался во власть Бога и поте­рял сознание, а когда пришел в себя, со мной произошла столь сильная перемена, что я онемел от страха и благоговения.

Человека, которым я был раньше, больше не было. Мое личное «Я» или эго исчезло, а на его месте возникла Бесконеч­ность столь безграничной силы, что она вбирала в себя все во­круг. Это Бесконечность заменила то, что раньше было «мной», и мое тело и поступки находились во власти только этой без­граничной силы. Мир озарился Светом бесконечного Единства, которое служило отражением удивительной красоты и совер­шенства всех вещей.

В течение девяти месяцев я продолжал испытывать это ощу­щение покоя. У меня не было своей воли; неожиданно мое фи­зическое тело стало жить под руководством могущественного, но в то же время чрезвычайно мягкого и доброго начала Бесконеч­ности. В этом состоянии мне было не нужно о чем-то думать. Истина сама становилась очевидной; любая концептуализация была не нужна и даже невозможна. В то же время моя нервная система была сильно напряжена, как будто через нее проходило гораздо больше энергии, чем это было изначально задумано.

Я был не способен вести привычный образ жизни. Вместе со страхом и беспокойством исчезли все прежние мотивы и убеж­дения. Я больше никуда не хотел стремиться, все и так было ве­ликолепно. Слава, успех, деньги утратили всякий смысл. Друзья просили меня быть более практичным и вернуться к работе, но у меня уже не было причин, чтобы сделать это. Однако я обнару­жил, что могу воспринимать реальность, которая лежит в основе человеческой жизни; я понял, что причина душевной болезни за­ключается в том, что люди отождествляют себя только со сво­им индивидуальным началом. И вдруг я снова стал принимать пациентов, число которых постоянно увеличивалось.

Люди приезжали со всех концов США. В итоге под моим началом оказались пятьдесят врачей и других сотрудников, две тысячи амбулаторных больных, двадцать пять офисов, научно-исследовательских лабораторий и кабинетов для снятия электро­энцефалограммы. Я принимал около тысячи новых пациентов в год. Меня приглашали выступать на радио и сетевом телевеща­нии в программах «Макнейл/Час учителя» (The MacNeil/Lehrcr News Hour), шоу «Сегодня» (The Today Show), шоу Барбары Уолтере (The Barbara Walters Show) и так далее. О своей работе я рассказал в книге «Ортомолекулярная психиатрия», которая была написана в соавторстве с лауреатом нобелевской премии Лайнусом Полингом.

Общее состояние моей нервной системы постепенно улучши­лось, а затем начался другой процесс — мягкий, приятный поток энергии стал постоянно течь по позвоночнику в головной мозг, где в результате возникало сильное ощущение непрекращающе­гося удовольствия. Все события в жизни происходили синхрон­но, все складывалось гармонично и казалось похожим на чудо. Но источником всех этих чудес было таинственное Бесконечное начало, а не мое личное эго. Мое собственное «Я» было только свидетелем происходивших событий. Нечто большее, чем эго или мысли, определяло развитие моей жизни.

Испытываемые мною состояния ранее уже были пережиты многими людьми. Я начал изучать духовные учения, включая уче­ние Будды и просветленных мудрецов: Хуанг По и других более современных учителей, таких как Рамана Махарши и Нисарга­датта Махарадж. Благодаря этому я убедился, что мой опыт не был уникальным. Бхагавад-Гита помогла мне прийти к полному пониманию этого процесса: в итоге я испытал духовный восторг, сравнимый с ощущениями, о которых рассказывали Шри Рама Кришна и христианские святые.

Каждая вещь и каждый человек в мире казались удивительно красивыми. Все живые существа превратились в источник Света и излучали этот спокойный и восхитительный Свет. Казалось, что всем человечеством руководит внутренняя Любовь, просто люди об этом не знают; большая часть человечества живет как во сне, даже не подозревая о своем истинном предназначении. Все, кто находился рядом со мной, казались мне спящими, но все равно не­вероятно прекрасными; я любил каждого человека в этом мире.

Мне пришлось прекратить ежедневную часовую медитацию утром и перед обедом, поскольку она настолько увеличивала мое состояние счастья, что я уже не мог с ним справиться. Ощуще­ния, пережитые мною в снежном сугробе, когда я был ребенком, вновь появились, однако мне становилось все труднее выйти из этого состояния и вернуться в реальный мир. Невероятная кра­сота всех окружавших вещей подчеркивала их совершенство, и там, где остальной мир видел безобразие и уродство, я замечал лишь непреходящую красоту. Эта духовная Любовь наполнила мое восприятие; все границы между понятиями «здесь и там», «тогда и сейчас» или «я и ты» были стерты.

Много лет я провел в состоянии внутренней тишины, и за это время сила таинственной Бесконечности только увеличилась. У меня больше не было личной жизни; личная воля уже не суще­ствовала; я стал инструментом в руках безграничной таинствен­ной Силы и поступал так, как она того требовала. В присутствии этой Силы люди ощущали неземной покой. Духовные искатели ждали от меня ответов, но поскольку человека по имени Дэвид больше не существовало, я понимал, что на самом деле им сле­дует прислушаться к собственному внутреннему голосу, который ничем не отличался от моего. Стоило посмотреть на человека, и я узнавал все, читая о событиях его жизни по глазам. Не знаю, каким образом мне удавалось это сделать.

Со мной происходили чудеса, которые выходили за рамки при­вычного понимания. Многие хронические болезни, от которых я страдал на протяжении нескольких лет, исчезли; зрение сразу при­шло в норму, и очки, которые я носил всю жизнь, стали больше не нужны. Порой я чувствовал удивительно прекрасную энергию, Бесконечную Любовь, которая вдруг начинала исходить из моего сердца, когда я становился очевидцем каких-нибудь неприятных событий. Однажды я ехал по шоссе и ощутил, что эта энергия начинает течь из моей груди; сразу за поворотом я увидел, что произошла автомобильная авария, причем колеса перевернувшейся машины все еще вращались. Я почувствовал, как энергия прошла сквозь меня и направилась на пострадавших пассажиров. В дру­гой раз, когда я шел по улице незнакомого города, энергия начала скапливаться в моем теле, и я неожиданно оказался свидетелем начинающейся бандитской «разборки». Однако участники драки отступили и начали смеяться, а поток энергии прекратился.

Глубокие изменения в восприятии происходили в странных обстоятельствах без всякого предупреждения. Обедая в одино­честве у Ротмана на Лонг-Айленде, я вдруг ощутил, как Сила неожиданно увеличилась до такой степени, что каждая вещь и человек, казавшиеся обособленными при обычном восприятии, образовали постоянную всеобщность и единство. В звенящей Тишине я осознал, что не существует «событий» или «вещей» и что на самом деле ничего не «происходит», потому что прошлое, настоящее и будущее являются только следствием восприятия, как и иллюзия обособленного «Я», подвластного рождению и смерти. Так как ограниченное, ложное эго растворилось в истин­ном универсальном «Я», меня охватило необъяснимое чувство возвращения к своим истокам, состояние абсолютной гармонии и освобождения от всех страданий. Ведь источником любого стра­дания является иллюзия обособленности, разъединения; когда человек понимает, что он обладает целостностью, завершенно­стью и находится в согласии со всем сущим, страдание теряет свою власть над ним.

Пациенты приезжали ко мне из всех стран мира, некоторые из них были в самом безнадежном состоянии. Нелепые, запутавшие­ся, закутанные в мокрые простыни при перевозке из отдаленных больниц, они приезжали в надежде на исцеление от поздней ста­дии психозов и тяжелых, неизлечимых психических расстройств. Некоторые из них были в бессознательном состоянии; многие не произносили ни слова в течение долгих лет. Однако в каж­дом пациенте, невзирая на его ущербное состояние, я ясно видел свет Любви и красоты, возможно, настолько скрытый от взгляда обычного человека, что его очень трудно было полюбить.

Однажды в больницу привезли женщину без сознания и в смирительной рубашке. У нее было тяжелое неврологическое расстройство, и она не могла самостоятельно вставать. Извива­ясь на полу, она билась в конвульсиях, ее глаза закатились. Во­лосы были спутаны; она порвала всю одежду и кричала. Ее се­мья была достаточно обеспечена, поэтому в течение многих лет ее наблюдали многочисленные врачи, известные специалисты с мировым именем. К ней применялось разнообразное лечение, однако в конце концов от нее отказались, признав ее состояние безнадежным с медицинской точки зрения.

Я взглянул на нее и спросил мысленно: «Что делать с ней, Господи?» Вдруг я понял, что мне нужно просто любить ее, только и всего. Ее внутреннее «Я» светилось в ее глазах, и я попробовал установить связь с этим любящим началом. В ту же минуту она исцелилась, поняв, кем была на самом деле; ее больше не вол­новало то, что происходит с ее разумом или телом.

По существу, это случилось со многими пациентами. Некото­рые вылечивались и становились здоровыми в глазах окружаю­щих, другим это не удавалось, но медицинское заключение больше не волновало этих пациентов. Их внутренние страдания прекраща­лись; как только они ощущали внутри себя Любовь и гармонию, боль исчезала. Это явление можно объяснить только тем, что Сила Сострадания изменяла контекст реальности каждого пациента таким образом, что он получал исцеление на уровне, выходящем за рамки нашего мира и его проявлений. Внутренняя гармония, в которой проходила моя жизнь, окружала нас обоих, преодолевая границы Времени и человеческой индивидуальности.

Я видел, что вся боль и страдания возникают только из-за влияния эго, а вовсе не по воле Бога. Это правда, что я молча устанавливал связь с разумом моих пациентов. Когда я интуитив­но почувствовал такой же психический блок в другом пациенте, который не говорил в течение многих лет, и мысленно сказал ему: «Ты обвиняешь Бога за то, что твое эго сделало с тобой», он вскочил с пола и начал говорить, к огромному удивлению медсе­стры, оказавшейся свидетельницей этого происшествия.

Однако работа становилась слишком тяжелой, в конечном счете даже непосильной. Количество пациентов росло, и им при­ходилось в течение долгого времени ждать, пока освободится койка, хотя больница, где я работал, построила дополнительное отделение. Я чувствовал глубокое неудовлетворение, видя этот поток человеческих страданий, и мог осмотреть только одного пациента за прием. Это напоминало попытку вычерпать море ре­шетом. Я решил, что должен быть способ определить причины распространенных заболеваний, бесконечного числа душевных расстройств и человеческих страданий.

Когда я впервые столкнулся с кинезиологией, то был сразу же поражен скрытым в ней потенциалом. Это был «тоннель» между двумя вселенными — физическим миром и миром Разума и Духа — граница между измерениями. В мире будто спящих людей, ото­рванных от источника своего происхождения, я нашел средство исцеления и решил наглядно показать всем эту утраченную связь с Высшей реальностью. Я начал проводить эксперименты с каждым веществом, мыслью, концепцией, которая приходила мне в голову, и многие студенты и лаборанты присоединились к опытам. Затем я заметил странную вещь. Хотя все испытуемые слабели в ответ на действие негативных стимулов, например люминисцентного излучения, пестицидов и искусственных заменителей сахара, сту­денты, изучавшие духовные дисциплины и повышавшие уровень своего сознания, слабели не так сильно, как обычные люди. Что-то важное и имеющее решающее значение возникало в их созна­нии — вероятно, понимание того, что их жизнь зависит не от чьей-то милости, а от собственных взглядов и убеждений. Возможно, сам процесс поиска просветления способен увеличить способность человека сопротивляться превратностям судьбы.

Меня все больше и больше занимала мысль о возможности изменять ход событий в мире с помощью предвидения; я видел, как любовь изменяет мир всякий раз, когда она заменяет собой нелюбовь. Всю структуру нашей цивилизации можно было бы изменить, сконцентрировав эту силу любви в конкретной точке. Когда бы это ни произошло, ход истории был бы направлен со­вершенно в иную сторону.

Теперь мне стало понятно, что о своей догадке я могу не только рассказать миру, но и доказать ее объективность, пред­ставив неопровержимые факты. По-видимому, настоящей тра­гедией человеческой жизни всегда было то, что мы с легкостью позволяли ввести себя в заблуждение; разногласия и борьба стали неизбежным следствием неспособности человека отличить ложь от правды. Однако теперь появился ответ на этот фундаменталь­ный вопрос, способ, который позволит изменить контекст при­роды нашего сознания и найти объяснения тому, о чем в иной ситуации мы могли бы лишь строить догадки.

В то время я оставил квартиру в Нью-Йорке на Пятой аве­ню и переехал на Лонг-Айленд; я обнаружил нечто более важ­ное. Перед тем как начать поиск доказательств своим догадкам, я должен был хорошо подготовиться. Я оставил прежнюю жизнь и все, что меня с ней связывало, и стал затворником в малень­ком городке, где провел последующие семь лет жизни в меди­тации и обучении.

Затем всепоглощающее состояние счастья вдруг вернулось ко мне, и в итоге я понял, что должен был научиться пребыванию внутри Божественной силы, продолжая при этом вести мирскую жизнь. Я уже давно перестал следить за тем, что происходило за пределами моего маленького мирка. Для того чтобы заняться научно-исследовательской работой и писать книги, я должен был прекратить все духовные практики и сосредоточиться на мире формы. Я начал читать газеты и смотреть телевизор, чтобы навер­стать упущенное, узнать о событиях в мире и основных тезисах современного социального диалога. Я не знал, кто баллотируется на пост президента и кто такая принцесса Ди, однако получал удовольствие от знакомства со всей этой информацией.

Необычайное, субъективное переживание истины — область мистика, который оказывает влияние на все человечество, на­правляя энергию своего уровня в сферу коллективного созна­ния, — непонятно для большинства людей и поэтому практически лишено смысла для всех за исключением других духовных ис­кателей. Теперь я стремился стать обычным, потому что именно простота является проявлением Божественности; человек может познать свое «Я» в процессе повседневной жизни. Все, что нуж­но, это жить, проявляя заботу и доброту. Все остальное придет в свое время. Бог — это естественность.

Итак, после долгого духовного путешествия я вернулся к важ­ной работе, которая состоит в том, чтобы рассказать о Силе, из­менившей мою жизнь, как можно большему количеству людей.

Сила безмолвна и заключает в себе гармонию, которая обра­зует пространство, где и посредством которого все существует и обладает своим бытием и переживаниями. Эта Сила бесконечно нежная, но в то же время тверда, как скала. В ее присутствии все страхи исчезают. Появляется радость, которая переходит в необъяснимый восторг. Поскольку чувство времени останавлива­ется, нет ни опасений, ни сожалений, ни боли, ни предчувствий; источник радости бесконечен и вездесущ. Так как у него нет ни начала, ни конца, нет и потерь, горя или желаний; ничего не нуж­но делать; все уже имеет совершенную и законченную форму.

Когда время останавливается, все проблемы исчезают; они всего лишь отражения точки восприятия. В присутствии Силы человек больше не отождествляет себя со своим телом или раз­умом. Когда разум умолкает, мысль «Я есть» также исчезает, и Чистое Знание освещает то, кем человек был, есть и будет за пределами всех миров и Вселенных, за пределами Времени и, следовательно, без начала или конца.

Люди удивляются: «Как человек может достичь такого со­стояния знания?» Я могу только поделиться собственным опытом, заметив, что не многие следуют этим путем из-за его очевидной простоты. Во-первых, я испытывал очень сильное желание достичь этого состояния. Затем я начал постоянно практиковать принцип всеобщего прощения и доброты по отношению ко всем живым существам, без каких-либо исключений. Человек должен сопере­живать всему, включая себя самого и свои мысли. Далее я почув­ствовал готовность к тому, чтобы полностью отказаться от своих желаний и личной воли. Поскольку каждая моя мысль, чувство, желание или поступок были подчинены Богу, разум постепенно начал умолкать. Сначала я раздумывал над целыми историями и небольшими заметками, затем над идеями и концепциями. Как только человек перестает контролировать мысли, они перестают появляться в таком огромном количестве и начинают пропадать, еще не успев сформироваться. Наконец, я научился пользоваться энергией мысли еще до того, как она превращалась в мысль.

Достижение постоянной и неослабевающей концентрации, не позволяющей ни на минуту выйти из медитативного состояния, необходимо во время выполнения повседневных дел. Сначала это задание казалось мне очень сложным, однако со временем превратилось в автоматическую привычку и стало требовать все меньше усилий, а затем стало естественным состоянием ума. Этот процесс напоминает запуск ракеты с Земли. Сначала для этого требуется огромная энергия, затем по мере выхода раке­ты из гравитационного поля количество необходимой энергии уменьшается до тех пор, пока она не начинает перемещаться в космосе по инерции.

Однажды я испытал рост сознания, и несомненная и все вбирающая в себя Сила окружила меня. За этим последовало несколько минут, когда я почувствовал, что мое «Я» умерло, а присутствие неограниченной Силы заставило меня пережить вспышку благоговения. Это был незабываемый опыт, гораздо сильнее тех, что мне когда-либо приходилось переживать. Его нельзя сравнить ни с одним из привычных нам ощущений. Глубо­кий шок смягчается любовью, которая заключена в этой Силе. Без поддержки и защиты этой любви человек был бы уничтожен.

За этим последовал момент ужаса, потому что эго цеплялось за свое существование в страхе, что оно канет в небытие. Вме­сто этого после его гибели возникло «Я» как проявление всего сущего, Вселенной, где все известно и очевидно благодаря со­вершенству своей природы. Вместе с исчезновением простран­ственных ограничений пришло осознание того, что человек -это проявление всего, что когда-либо существовало или может существовать. Человек обладает целостной и совершенной при­родой, превосходящей его индивидуальность, пол и даже чело­веческую сущность. Ему никогда больше не придется бояться страданий и смерти.

То, что происходит в этот момент с телом, имеет немате­риальную природу. На определенных уровнях духовного про­буждения телесные недуги исцеляются или сразу исчезают. Но в абсолютной реальности такие размышления неуместны. Тело будет следовать заложенной в него программе и таким образом вернется к своему исходному состоянию. Это становится уже неважно; человек при этом не страдает. Тело начинает воспри­ниматься как «оно», а не как «я», человек ощущает его так же, как любой другой предмет или мебель в комнате. Ему кажется смешным, что люди все еще относятся к своему телу, как будто оно представляет собой их индивидуальное «Я», но это состоя­ние сознания невозможно объяснить тому, кто его не испытал. Лучше всего продолжить заниматься своими делами и позволить Провидению разбираться с другими людьми. Хотя, когда человек достигает состояния счастья, ему очень трудно скрывать свой глубокий восторг. Мир кажется охваченным сиянием, а люди -окруженными аурой Света. Человек начинает притягивать к себе духовных искателей и людей, интересующихся вопросами духов­ности, а также больных, ищущих чуда; для них он обладает при­тягательной силой и может стать источником радости. Обычно в этот момент у него возникает желание разделить свое состояние с другими и использовать его на благо всего человечества.

Восторг, сопровождающий это состояние, не постоянен; у че­ловека возникают моменты сильных страданий. Тяжелее всего бывает, когда это состояние становится неустойчивым и исчезает без видимой причины. В эти минуты человек переживает глубокое отчаяние, страх того, что Провидение оставило его. Эти падения делают путь к духовному просветлению очень трудным, и только сильная воля может помочь справиться со всеми этими препят­ствиями. Наконец, становится очевидно, что человеку необходи­мо преодолеть этот уровень, или он будет постоянно страдать от подобных «исчезновений благодати». Затем блаженство и восторг отступают, и появляется новая трудная задача выйти за пределы двойственности и отказаться от всех противопоставлений и выте­кающих из них противоречий. Но одно дело — успешно сбросить железные оковы эго и совсем другое — отказаться от золотых цепей восторженной радости. Человеку кажется, что он отворачивается от Бога, и он начинает испытывать новый страх, который ему прежде был незнаком; это последний ужас абсолютного одиночества.

В моем случае присутствовал огромный страх небытия, и я постоянно боролся с ним всякий раз, как он появлялся. Затем мне стала понятна цель этих страданий, этих темных ночей души — они настолько невыносимы, что боль помогает человеку максимально собраться и справиться с ними. Когда колебания между небесами и преисподней становятся нестерпимыми, человек перестает ис­пытывать желание жить. Как только это случается, он, наконец, оказывается за пределами всего или ничего, бытия или небытия. Эта кульминация внутренней работы является самой трудной ча­стью пути, последним переломным моментом, когда человек ясно понимает, что его отказ от иллюзии бытия имеет необратимый характер. Это точка невозврата, и предчувствие необратимости превращает последнее препятствие в самый трудный выбор.

Но в момент окончательной гибели эго и последнего пред­ставления о двойственности — бытия и небытия — человеческая индивидуальность растворяется в универсальном Божественном начале, и отдельное, персональное сознание перестает существо­вать. В этом случае последний шаг остается за Богом.

Дэвид Р. Хокинс

За эту работу автор книги был посвящен в рыцари членом королевской семьи Дании. В октябре 1996 года принц Вольдемар провел церемонию посвящения в члены Суверенного ордена Свя­того Иоанна Иерусалимского (основан в 1070 году).