Для продления рода, сохранения и упрочения мужской власти мужчине нужны сыновья. Сыновей лучше иметь много, чтобы между ними была конкуренция и можно было выбрать лучшего, победителя1046. Тот сын, который окажется верным покойному отцу (то есть, отцовскому закону), пройдет страшное испытание контактом с потусторонним миром, будет награжден волшебным конем1047, средством иерархического преображения, символизирующим истинную, царственную неумирающую мужественность. Он более других достоин продлить род – ведь он его поднимает по иерархической лестнице, поскольку через брак, заключенный с помощью волшебного коня, устанавливается его принадлежность к царскому роду – он становится законным сыном царя. Для системы патриархальных гендерных стереотипов
характерна победа в конкурентной борьбе младшего сына (единственный сын характерен для системы эгалитарных гендерных стереотипов – он символизирует уникальность ребенка для родителей). Мы видели, что в системе матриархальных гендерных стереотипов воцаряется «наихудший» из одновременно родившихся братьев, рожденный сукой (вспомним, что при Бабе-Яге находится собака1048) или коровой (воплощением Великой матери) от съеденных помоев. Это изначально самый достойный сын – его происхождение очевидно сакрально. В патриархальной системе матриархальное рождение заменено «убогостью», «дуростью», или тем, что это самый последний сын1049.
Интрига в системе патриархальных гендерных стереотипов состоит в том, что младший сын (в системе эгалитарных гендерных стереотипов – просто скромный) здесь плутовски скрывает свой потенциал, прикидываясь ничтожеством, не-мужчиной: конь, на котором он пускается в путь, иногда «лядащий», а иногда и вообще не конь, а «трехногая кобыленка», «хромая кобылешка» (еще один (гендерный) знак связи с Великой матерью). Дурак исключен из мужского сообщества - он не трудится: «Двое братовей робят, а Иван-дурак ничего»1050. Дурак показан отвратительным: «только на печи в углу сидел да сморкался»; «платьишко на нем худое, весь в саже, волосы дыбом»1051; «по лицу слюни да сопли текут»1052. Однако эти самые черты предвосхищают его преображение: сакральной фигуре не пристал крестьянский труд; отвратительность сближает его с мужем-чудовищем, преображаемым силой любви жены (в системе эгалитарных и матриархальных гендерных стереотипов). Хотя слабыми и бесполезными членами семьи в системе патриархальных гендерных стереотипов жертвуют, но юродивый остается сакральной фигурой и в этой системе. Придуриваясь в конце сказки, рассказчик сближается с фигурой Дурака1053.
Позитивный патриархальный отец следит за продлением рода: способствует браку детей, настаивает на нем: выдает дочерей замуж (для приобретения законных сыновей, особенно если в семье одни дочери), сыновей женит. Брак младшего сына не так уж важен, может быть, и вовсе не нужен – отец приказывает ему жениться на лягушке1054. Для процветания рода необходимо хорошее родство. Отец выбирает лучших женихов для дочерей1055 и лучших невест для сыновей1056, может прогневаться за неподобающий брак. Необходимо его дозволение, хороший сын его «выпрашивает»1057. Для славы рода нужны подвиги; сыновей благословляют на подвиги1058. Старец, символическая отцовская фигура, указывает путь к победе и/или к жене-счастью1059. Сын, идущий на подвиги против воли отца, не осуждается: это проявление удали богатырской, залог победы1060. Вариант подвига: сына отдают учиться1061. Разные сыновья, обучающиеся разному мастерству, по склонностям, принадлежат системе эгалитарных гендерных стереотипов – они совместными усилиями делают общее дело.
Символическое отцовство воплощено в отношениях господин-слуга. Подобно тому, как отец для отцовства нуждается в сыновьях, Господину для его господства нужны слуги. Власть, авторитет – это родительская фигура при иерархичном родительстве. Сходство c (иерархичным) родительством в том, что власти человек подчиняется пассивно. Есть определенная система, которая существовала до его рождения, и он должен к ней подстроиться, дать ответ на инкультурацию, введение в рамки данных иерархических отношений.
Как отец награждает по заслугам отличившегося сына, так и добрый господин награждает верного слугу. Предельный случай милостивого господина – Бог, награждающий за служение даром чудотворства1062 или Мудрой женой1063. Первый случай ближе к системе эгалитарных, второй – к системе матриархальных гендерных стереотипов, поскольку Счастье (Удача), как мы показали, - матриархальная Госпожа. Царские милости более парциальны, и более строго патриархальны: царь награждает родством, браком с дочерью, которая сама по себе не обладает творческой потенцией матриархальной жены-божества и ценна лишь как дочь своего отца. Далее, этот брак не всегда приносит счастье мужу1064. Истинно царская награда - власть. Царь приказывает посадить купцов в тюрьму, за то, что они глупее мужика
(солдата), оставляя их на милость героя1065. Царь ставит боярина под власть горшени1066. В системе патриархальных гендерных стереотипов необходимы страх и унижение символических старших братьев. В системе матриархальных гендерных стереотипов Великая мать, наводящая порядок в отношениях между мужиком и барином1067, проявляет меньший садизм.
Слуга в системе матриархальных и, тем более, эгалитарных гендерных стереотипов служит трудную, «невыполнимую» службу. Главная заслуга слуги (символического сына) в системе патриархальных гендерных стереотипов в том, чтобы выполнить любой приказ. «Купец рассердился, позвал своих приказчиков и велел взять непослушного сына, раздеть донага и привязать к столбу на большой дороге. Приказчики схватили Ивана и, как сказано, привязали его нагишом к столбу крепко накрепко»1068. Кража в системе патриархальных гендерных стереотипов не является нарушением закона сама по себе, а представлена как ремесло или даже искусство, которое надо только поставить на службу царю; слуги крадут для царя жену. «Царь за такую великую Семионов услугу отпустил их всех на волю и дал им довольно злата и серебра и драгоценного каменья»1069.
Проецируя отцовскую фигуру на высшие сословия, мужик ожидает, что они о нем позаботятся, как отец о сыне, в обмен на почитание, сыновнюю дань и послушание. Священник (поп) – помолится вместо него (почитает ему, для него, за него) и подаст ему пример совестливого, правильного, этичного поведения. Это христов воин – он должен защитить его от темных сил, не от мира сего. Поп не справляется с символическим отцовством: монах должен «питать нищих своими трудами», а не «поедать чужие труды»1070 Однако задачу исполняют Святые отцы (старцы) и Бог. Воин (генерал, богатырь, воевода) должен его защитить от реальных врагов и/или добыть ему славы и добычи (отцом хочется гордиться и даже хвастаться). Дело боярина – думать; это фигура символического старшего брата, всегда проваливающегося в своей роли. Царь должен править – то есть следить за соблюдением отцовского закона. Это сакральная фигура; без главы (головы) тело общества погибает. Красной нитью проходит абсолютность власти царя: «И так обладали они своими подданными
и всеми государствами…»1071. Абсолютность власти ведет к деспотизму: царь сам нарушает закон1072, вместо его соблюдения, приближаясь к врагу – Кощею, дракону, змею, которому крестьянский сын срубает головы и воцаряется сам1073.
Наивность рассказчика ставит его в положение ребенка, символического сына. Он по детски эгоистичен: просит у царя себе монополии на производство или продажу1074; интересы собратьев его не волнуют. Братство народов также нерелевантно системе патриархальных гендерных стереотипов: «басурманское царство» достается в качестве имущества «белому царю» «со всеми жителями»1075 - в качестве рабов или слуг. Будет ли барин, назначенный горшечником, делать такие же хорошие горшки, как мастер, пожалованный в баре? Каким горшечник будет барином в чужой вотчине? В русских народных сказках на эти «взрослые» вопросы дается сказочный ответ: царская власть имеет сказочный, трансформирующий характер. Горшечник не переодевается в барина, а превращается в него (а барин превращается в горшечника). Басурмане превращаются в христиан. Хозяин может дать вещи иное употребление1076, вместо обычного: есть щи из ушата, подносить вино в решете. Такова обычная шутка в конце сказок, знаменующая окончание сказки, подчеркивающая, что все сказанное ранее нельзя принимать за правду жизни1077.
В амбивалентном отношении к специализации тоже видна детская приблизительность знания, неинформированность разказчика-ребенка, лишь приблизительно знающего о жизни «взрослых»: Как они читают? Как врач лечит? Как царь правит?
Плутовство как доминирующий стереотип в системе патриархальных гендерных стереотипов связано с детской невыработанностью этического сознания1078. Продолжая эту аналогию, следует отметить, что этическое сознание в народе-сыне может выработаться лишь при условии его наличия у правителя, царя-отца и других авторитетных отцовских фигур – что имеет место в системе эгалитарных гендерных стереотипов.
Мастерство поднимает мужика над детским состоянием, кладет на него отпечаток царственности. Мужик-дитя оказывается искушен в тайном знании – вылечивает принцессу, спасает ее от нечистой силы. Царь награждает мастера1079, делает своим наследником1080, женит на дочери1081. Тем самым сохраняется преемственность отцовского закона: Мастер оказывается лучшим сыном, побеждающим некомпетентных старших братьев (барина, попа, генерала, врача и т.п.)
Закон, регулирующий продление рода, это расчет, которому подчиняются все члены рода. В системе патриархальных гендерных стереотипов это отцовский расчет. Если в эгалитарной семье каждый из ее членов уникален и незаменим, то есть любим безусловно, то в патриархальной семье больше подчеркнута комплементарность родительства – рациональная полезность друг другу детей (в особенности – сыновей) и родителей. Чтобы быть отцом, нужны дети (сын). Крайне расчетливый (скупой) отец может на радостях от рождения сына стать щедрым, но его щедрость к брату описывается очень точно – сколько и на каких условиях он ему дал. Сын не бесценен; он лишь дороже пары быков1082. Иметь сыновей выгодно: сын как надежный партнер будет заботиться об отце на старости лет. Кормить сына - это «давать взаймы деньги»1083. Сын, наравне со слугой, обязан выполнять все отцовские приказы в обмен на заботу о нем1084. Потом они поменяются местами – ребенок становится Хозяином, отец – нахлебником; сын - сакральной фигурой, отец - профанной. Молодость обладает властью над старостью: герой не проявляет почтительности к отцовской фигуре, но никак не наказывается, напротив, получает помощь1085. Сын становится царем, «отец все имение роздал нищим, и поехал доживать у сына»1086, что символизирует оскудение отцовской власти в старости. Плохого отца возмездие
настигает и в загробной жизни: немилостивый царь на том свете становится последним из слуг, наравне с животными: черти возят на нем дрова1087.
В системе патриархальных гендерных стереотипов эгалитарная благодарность превращается в расчет и позитивный патриархальный отец следит за верностью расчетов: услуга возмещается равной услугой или адекватной оплатой, как в позитивном, так и в негативном аспекте. Негативный расчет – это месть: щедрая «отплата» за причиненное зло. Мститель осуществляет над обидчиком его нереализованный коварный замысел: «А семисотный купец так на горе и остался; заклевали его вороны черные, носы железные»1088. Важно подчеркнуть, что месть отличается от эгалитарной борьбы за свободу. Если имеет место месть, то достижением свободы мститель не ограничивается: ему хочется своего врага теперь сделать несвободным, заставить подчиниться, наказать, обратить в рабство (месть рисуется яркими красками, подробно). Месть – борьба не столько за свободу, сколько за власть.
В эгалитарной модели справедливость понимается иначе, чем в иерархических, где справедливость осуществляется в виде простой перемены мест: богатый становится бедным, а бедный – богатым; господин слугой, а слуга - господином. В эгалитарной модели осуществляются попытки отменить само неравенство, смягчить его, компенсировать чем-то существующий порядок вещей.
Сказки, сообразующиеся с эгалитарной моделью мира, пытаются изгнать двойную мораль с помощью мести: немилостивый господин наказывается тем, что ставится в положение тех, кого он обижал (злой царь или генерал отправляется в ад возить дрова, вымогатель сам вынужден дать взятку, супруг, не дороживший своим счастьем, лишается его, на время или навсегда). Надо отметить, что стремление к эгалитарности часто весьма несовершенно. В системе патриархальных гендерных стереотипов эгалитаризация мужского сообщества осуществляется за счет женщин, находящихся на уровне имущества: богатого брата уравнивают с бедным, вынуждая отдать ему свою жену.
Негативная сторона расчета - гибель слабых. Отец выбирает лучшего, жертвуя слабыми братьями – они изгоняются1089, обделяются1090, казнятся1091. Если часть сыновей погибнет, род все равно сохранится. Отцовское право
выбрать лучшего оборачивается беспощадностью. Отец, истязающий и изгоняющий сына, прощается, что символизирует не великодушие, принадлежащие системе эгалитарных гендерных стереотипов, а признание отцовского патриархального права. В конце сказки «Иван - купеческий сын выписал к себе отца и старшего брата и стали они все вместе жить-поживать, добра наживать»1092. В зависимости от подробностей, от контекста можно предположить, является ли поступок отца (обделил, выгнал сына, дочь, превратил ее в лягушку) злоупотреблением родительской властью и осуждается, или это реализация отцовского права - наказание.
Как ребенком жертвуют, так и родителями: родители (отец) отводят детей в лес1093, на берег моря1094 – для инициации1095. Дети, соблюдающие отцовский закон, выживут и вернутся в царском виде, остальные – погибнут. Сын жертвует отцом: дает Сатане неведомое обещание, вернувшись домой, застает отца мертвым. «Сын погоревал, поплакал, похоронил отца и пошел искать счастья»1096. Раз отец умер, тем более пора жениться, продолжить род. (В системе эгалитарных гендерных стереотипов умерших родителей возвращают с того света.) Хороший патриархальный отец должен умереть, чтобы сын мог жениться, аналогично тому, как это происходит в отношениях мать-дочь в системе матриархальных гендерных стереотипов. Бычок, спасающий брата и сестру, парадоксальным образом велит им, чтобы они его зарезали, и возвращается потом в виде патриархального божества, которое будет помогать мужчине в борьбе с женским коварством1097. Бесполезные члены семьи устраняются: отец отдает сына в солдаты1098, просто прогоняет1099. Дурак убивает посылаемых советчиков, (авторитетные отцовские фигуры) за то, что они не могут дать полезного совета1100.
Конкуренция между младшими, неуникальными членами иерархии порождает зависть. Большинство враждебных проявлений в семье (предательство, обман, братоубийство) рассказчик мотивирует именно ею. Предупреждая коварство старших братьев, порождаемое завистью, младший сын прикидывается убогим.
Достарыңызбен бөлісу: |
