Диссертация по образовательной программе 7М01608 «История» Республика Казахстан Кокшетау 202 3
Особенности развития внешнеэкономических связей Республики Казахстан
жүктеу/скачать 460 Kb.
|
| 3.3 Особенности развития внешнеэкономических связей Республики Казахстан
«За последние годы Казахстан традиционно развивает три основных направления внешнеэкономической деятельности – со странами ЕС, ЕАЭС (львиная доля приходится на Россию) и с Китаем, пытаясь при этом повысить уровень экономической активности» [87, 56]. «Однако изменения мировой конъюнктуры в результате процесса глобализации негативно влияют на экономику Казахстана, вследствие чего казахстанская экономика становится более уязвимой. В настоящее время обостряются проблемы международной торговли, усиливаются негативные риски, набирает обороты гонка вооружений крупнейшими глобальными игроками, остается нестабильной геополитическая обстановка. Все это отражается и на национальной экономике Казахстана. Так, в 2016 г. казахстанская экономика развивалась на фоне снижения уровня деловой активности при незначительных темпах роста реального ВВП. В результате этого внешнеторговый оборот Казахстана упал почти на 20% по сравнению с 2015 г.,в том числе существенно сократился объем экспорта» [88, 67]. В 2008 и 2009 годах мир пережил самый тяжелый экономический кризис со времен Великой депрессии 1929 года. Работники заплатили высокую цену в виде потери рабочих мест и доходов, в то время как работодатели столкнулись с резким падением спроса на их товары и услуги (IILS, 2009b, 2010). Правительства увидели, что их доходы сократились, и в то же время им пришлось столкнуться с резким увеличением государственных расходов, вызванным реализацией пакетов стимулирующих мер и спасением финансовых учреждений. К осени 2008 года правительства осознали, что финансовый кризис распространяется на реальный сектор экономики и что проблемы не могут быть решены только государственными органами, занимающимися односторонним принятием решений. Напротив, кризис потребовал эффективного трехстороннего сотрудничества между правительствами и социальными партнерами. Оценки МОТ мер реагирования государств-членов на кризис показывают, что сочетание инструментов социального диалога и государственного вмешательства во многих странах в период 2008-2010 годов помогло ускорить восстановление (ILO, 2010i). Позитивный эффект социального диалога во времена кризиса был объяснен в других работах (Фрейссине, 2010; Гласснер и Кьюн, 2010; Ричли, 2009; Геллаб, 2009; Баккаро и Хиб, 2010; Пападакис, 2010). Эти недавние исследования задокументировали различный успешный опыт национального социального диалога в условиях экономического спада. Само собой разумеется, что в 2008-2009 годах не все шло гладко: социальный диалог столкнулся с проблемами даже в странах с давними традициями социального партнерства, таких как Ирландия и Испания. Однако социальный диалог способствовал эффективному сотрудничеству на национальном уровне и на уровне предприятий и создал условия для бесперебойного управления национальной экономикой до возобновления экономического подъема (ILO, 2010i). В 2010 году, в то время как восстановление мировой экономики все еще было хрупким, а безработица оставалась высокой или продолжала расти, правительства нескольких европейских стран были все больше встревожены растущими бюджетными дефицитами и коэффициентами государственного долга и резко сместили акцент государственной политики со стимулирования экономики на сокращение государственных расходов с целью восстановления бюджетного баланса. Правительства большинства из этих стран, в частности стран Южной Европы, подверглись сильному давлению со стороны финансовых рынков с требованием начать резкое и немедленное сокращение дефицитов. С началом финансового кризиса в 2007 году два технических термина, “спреды” 2 и “CDS” 3 (два показателя, используемые крупными инвестиционными банками), внезапно стали показателями, на которые обращают наибольшее внимание, когда речь заходит об оценке состояния национальных экономик и принятии решений о дополнительных мерах жесткой экономии (рисунок 6.1). Смещение основного внимания лиц, определяющих государственную политику, с традиционных макроэкономических показателей на показатели, измеряющие финансовый риск, означает фактический отход от “политэкономического” подхода к реагированию на кризис (где определенную роль играют институты диалога) в сторону подхода, ориентированного на финансовый рынок, тенденция, связанная с финансиализацией реального сектора экономики и личных доходов работников – крупная системная трансформация капиталистической экономики (см., например, Lapavitsas, 2009). Приступая к реализации планов жесткой экономии под давлением финансовых рынков, европейские правительства отводили социальному диалогу менее заметную роль по сравнению с периодом рецессии 2008-2009 годов, в течение которого социальный диалог набирал обороты. Это не стало неожиданностью, поскольку жесткая экономия, приватизация и либерализация в условиях слабого демократического обсуждения или его отсутствия были четырьмя основными столпами политики структурной перестройки, основанной на Вашингтонском консенсусе. Более подробное обсуждение Вашингтонского консенсуса см. в Williamson (2004).; Хрупкость (2009); Стиглиц (2002); Кругман (2010). Исторически сложилось так, что негативное воздействие мер структурной перестройки на демократические институты, включая социальный диалог, было печально известно, что имело дальнейшие неблагоприятные последствия для благосостояния граждан и политической стабильности стран. Более того, как продемонстрировал Стиглиц, в то время как политика Вашингтонского консенсуса оказала негативное влияние на участников реального сектора экономики, вызвав спирали рецессии и огромные социальные издержки, она была скорее выгодна участникам финансового рынка. В случае последнего кризиса, как раз в тот момент, когда государственные меры жесткой экономии привели к сокращению зарплат и пенсий, миллиарды евро были выделены в ошеломляющих количествах в качестве средств спасения банков. По меньшей мере в трех странах (Греция, Италия, Испания) суммы сбережений, которые, как сообщается, ожидаются в рамках планов жесткой экономии, примерно соответствуют размеру спасательных средств, предоставленных в виде гарантий банкам, работающим в этих странах. В случае Ирландии гарантии для банков в три раза превышают фактические сбережения. Меры жесткой экономии, принятые в восьми рассматриваемых странах, включали жесткую корректировку, направленную на сокращение бюджетного дефицита путем снижения государственных расходов, постепенной отмены различных субсидий, повышения цен на коммунальные услуги, замораживания или сокращения заработной платы в государственном секторе и ограничения пенсионных выплат и социальных пособий. Эти меры были представлены соответствующими правительствами как неизбежные и не подлежащие обсуждению с целью восстановления бюджетного баланса и сокращения государственного долга. Среди прочего, они оказали непосредственное влияние на условия занятости, в частности на заработную плату (особенно тех, кто работает в государственном секторе)5 и пенсионные выплаты. Кроме того, они затронули наиболее уязвимые группы общества. Имеющиеся данные указывают на раскол среди социальных партнеров относительно необходимости мер жесткой экономии. В целом профсоюзы отвергли политику жесткой экономии, проводимую правительствами рассмотренных стран, на том основании, что она контрпродуктивна и несправедлива. Кроме того, они подвергли резкой критике поспешность правительства, отсутствие социального диалога по вопросам выбора политики и постоянный характер этих мер. Однако их мобилизация пока не принесла видимых результатов, например, в Греции, Португалии и Румынии. В тех случаях, когда правительство все-таки обращалось к социальным партнерам, консультируясь с ними по содержанию планов жесткой экономии и идя на уступки (никаких дальнейших сокращений расходов, справедливое распределение жертв, меры в пользу уязвимых групп), профсоюзы одобряли планы жесткой экономии, хотя и неохотно. Так было в Ирландии при заключении так называемого соглашения о Кроук-Парке, подписанного в июне 2010 года. Однако, когда в ноябре 2010 года правительство в одностороннем порядке ввело дополнительные меры жесткой экономии, социальный диалог зашел в тупик. Аналогичным образом, в Латвии, когда правительство совместно с социальными партнерами разработало план сокращения государственных расходов, социальные партнеры в июне 2009 года согласились на экстренное сокращение бюджета на 2009 год на 500 миллионов латов. Когда правительство предложило дальнейшее сокращение расходов в бюджете на 2010 год и отклонило встречные предложения социальных партнеров, последние отказались одобрить планы правительства (Коляко, 2009). Вообще говоря, организации работодателей одобрили шаги правительства по реализации политики жесткой экономии, но во многих случаях они высказали оговорки в отношении конкретных мер. Кто-то может возразить, что, хотя меры жесткой экономии, по-видимому, приносят пользу крупным предприятиям, ориентированным на экспорт, малые и средние предприятия (МСП), вероятно, пострадают из-за увеличения прямых и косвенных налогов, снижения потребления и иссякания рынка “горячих денег”. Например, в Греции две организации работодателей, Национальная конфедерация греческой торговли (ESEE) и Греческая конфедерация профессионалов, ремесленников и торговцев (GSEVEE), представляющие в основном малые и средние предприятия, на долю которых приходится более 80% предприятий в стране, заняли критическую позицию по отношению квыступал против плана жесткой экономии и даже участвовал вместе с профсоюзами в демонстрации против этих мер в день принятия закона № 3845/2010 (Патры, 2010). В Румынии организации работодателей дистанцировались от планов правительства после того, как первоначально поддержали их. В Латвии Латвийская конфедерация работодателей (LDDK), поддержав сокращение расходов в бюджете на 2009 год, утверждала, что новый бюджет (на 2010 год) снизит конкурентоспособность латвийского бизнеса на балтийском рынке (Куркина, 2010). «Для независимого Казахстана, активно интегрирующегося в мировую экономику, очень важно привлекать в страну иностранный капитал, который позволит модернизировать казахстанскую экономику и повысить позиции страны на международной арене. Ответ на вызовы и риски должен формироваться на основе последовательной стратегии развития, включая все направления жизнедеятельности. При этом вопросы социального характера не должны отодвигаться на второй план. Привлечение ПИИ – приоритетная задача, но и формирование общества с высоким уровнем благосостояния также является частью стратегии «Казахстан – 2050» [90, 56]. Инвестиционная политика Казахстана должна совершенствоваться и согласовываться с основными принципами ЕАЭС. Для повышения уровня конкурентоспособности стран ЕАЭС необходимы скоординированные действия всех членов Союза. Дальнейшее поступательное развитие интеграционных процессов в рамках ЕАЭС позволит использовать общий внутренний потребительский рынок стран-участниц в качестве перспективного пространства для иностранных инвесторов, что определенно будет способствовать углублению связей на евразийском пространстве. жүктеу/скачать 460 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|