Глава 13. Добывающая Австралия

Глава 13. Добывающая Австралия

Добыча полезных ископаемых, то есть угля, железа и других, занимает ключевую позицию в современной экономике Австралии, обеспечивая большую часть ее доходов от экспорта. Кроме того, добыча полезных ископаемых также является ключом к пониманию истории окружающей среды Австралии и ее теперешнему нелегкому положению. Причина заключается в том, что, в сущности, добыча полезных ископаемых – использование ресурсов, которые со временем не восстанавливаются, следовательно, добыча истощает недра. С тех пор, как в россыпных месторождениях не осталось золота, а на восстановление этих запасов рассчитывать не стоит, горняки добывают драгоценный металл из золотых жил, делая это быстро, насколько возможно экономически, пока не иссякнут жилы. Таким образом, добыча полезных ископаемых в корне отличается от использования возобновляемых природных ресурсов, таких как леса, рыба и почвенный слой, способных восстанавливаться при помощи биологического размножения или образования почвенного слоя. Возобновляемые природные ресурсы можно использовать неограниченно, при условии, что они расходуются со скоростью, меньшей скорости их возобновления. Однако, если расходовать запасы лесов, рыбы или почвенного слоя со скоростью, превышающей скорость восстановления, со временем они также полностью иссякнут, как золото на прииске.

Австралия была и до сих пор остается страной, которая «добывает» свои возобновляемые природные ресурсы, как если бы они были полезными ископаемыми. То есть ресурсы используются настолько чрезмерно, что им не остается времени на восстановление, в результате количество природных ресурсов Австралии сокращается. При существующем в настоящее время уровне эксплуатации лесные и рыбные запасы Австралии иссякнут намного быстрее, чем ее угольные и железные ресурсы. Ирония заключается в том, что леса и рыба являются возобновляемыми запасами, а железо и уголь – нет.

Хотя в настоящее время многие страны, помимо Австралии, эксплуатируют свою окружающую среду, для этого исследования сообществ прошлого и настоящего Австралия наиболее подходит по нескольким причинам. Это развитая страна, отличающаяся от Руанды, Гаити, Доминиканской Республики и Китая, но похожая на страны, где живут большинство предполагаемых читателей этой книги. Население Австралии намного меньше, ее экономика не такая комплексная, как в США, Европе или Японии, так что ситуацию в Австралии легче проанализировать. Из всех развитых стран окружающая среда Австралии экологически наиболее уязвима, за исключением разве что Исландии. Поэтому многие проблемы, причинившие бы ущерб другим развитым странам лишь со временем и с которыми уже столкнулись некоторые страны третьего мира, – деградация пастбищ, засоление и эрозия почв, агрессивные чуждые биологические виды, дефицит воды, возникающие в результате человеческой деятельности засухи, – сегодня особенно остро стоят перед Австралией. Хотя Австралии не угрожает катастрофа, подобно Руанде и Гаити, все же Австралия являет пример тех трудностей, с которыми действительно предстоит столкнуться всем развитым странам, так называемому «золотому миллиарду», если текущие тенденции сохранятся. Тем не менее перспективы Австралии в решении этих проблем довольно оптимистичны. Действительно, в Австралии хорошо образованное население, высокий уровень жизни и относительно некоррумпированные, по мировым стандартам, политические и экономические институты власти. Поэтому проблемы окружающей среды Австралии нельзя списать на плохое экологическое управление, результат действий необразованного, нищего населения и бесчестного правительства и «грязного» бизнеса, чем, возможно, объясняются экологические проблемы в некоторых странах.

Еще одна причина, по какой я буду писать об Австралии в данной главе, заключается в том, что эта страна является яркой иллюстрацией тех пяти факторов, взаимодействию которых я уделял большое внимание на протяжении всей книги, так как считаю их ключевыми для понимания возможных экологических кризисов и катастроф, происходящих в разных сообществах. Человечество оказало очевидное, огромное воздействие на окружающую среду Австралии. В настоящее время изменения климата усиливают это воздействие. Дружественные отношения между Австралией и Великобританией, которая является для Австралии торговым партнером и образцом для подражания, определили австралийскую экологическую и демографическую политику. Хотя современная Австралия никогда не бывала захвачена внешними врагами, – да, подвергалась бомбардировкам, но не оккупации, – тем не менее ощущение действительного или потенциального «внешнего врага» также определило экологическую и демографическую политику Австралии. Кроме того, Австралия демонстрирует привязанность к определенным культурным ценностям, включая несколько заимствованных, которые можно было бы счесть неподходящими для австралийской экологии. Возможно, австралийцы больше жителей других развитых стран, известных мне, начинают серьезно задумываться относительно ключевого вопроса: какие из наших традиционных ценностей стоит сохранять, а какие уже не приносят пользы в современном мире?

Наконец, последняя причина, по которой я выбрал Австралию, в том, что я люблю эту страну, хорошо ее знаю и могу описать, исходя из собственного опыта. Впервые я побывал в Австралии в 1964 году, по пути в Новую Гвинею. С того времени я возвращался туда не единожды, включая годичный творческий отпуск в Национальном университете в Канберре, столице Австралии. Тогда я привязался к прекрасным эвкалиптовым лесам, которые до сих пор наполняют мою душу гармонией и ощущением чуда, так же как и хвойные леса Монтаны и тропические леса Новой Гвинеи. Австралия и Великобритания – только об этих двух странах я думал, когда всерьез рассматривал возможность эмиграции. Таким образом, после первого в этой серии исследования, посвященного окружающей среде Монтаны, которую я научился любить, когда был подростком, я хотел бы завершить серию исследованием еще одной страны, которую полюбил позднее.

Когда начинаешь задумываться о проблемах окружающей среды Австралии, первое, что приходит на ум – это нехватка воды и пустыни. В действительности австралийские почвы являются источником проблем в еще большей степени, чем водообеспеченность. Австралия – самый неплодородный континент: в среднем его почвы наименее богаты питательными веществами и характеризуются самыми низкими темпами роста растительности и самой низкой урожайностью. Причина заключается в том, что почвы Австралии большей частью настолько стары, что их питательные вещества были вымыты дождями в течение миллиардов лет. Древнейшие сохранившиеся в земной коре породы, чей возраст составляет около четырех миллиардов лет, находятся в горной цепи Мерчисон в Западной Австралии.

Почвы, из которых вымыты питательные вещества, могут восстановить их уровень в ходе трех основных процессов, протекавших в Австралии недостаточно активно по сравнению с другими странами. Во-первых, питательные вещества могут быть восстановлены в результате извержений вулканов, при которых новые вещества выбрасываются из недр Земли на ее поверхность. Хотя извержения вулканов были главным фактором в возникновении плодородных почв во многих местах, таких как Ява, Япония и Гавайи, только в нескольких небольших районах восточной Австралии имелась вулканическая активность за последние сто миллионов лет. Во-вторых, наступления и отступления ледников обнажают, выкапывают и размалывают земную кору, и такие почвы, смещенные ледниками (или принесенные ветром с ледниковых наложений), скорее всего, станут плодородными. Почти половина территории Северной Америки, около семи миллионов квадратных миль, была покрыта льдом в течение последнего миллиона лет, но в Австралии менее 1 процента материка было подо льдом: всего около 20 квадратных миль в юго-восточных Альпах и тысяча квадратных миль на Тасмании, острове, расположенном недалеко от Австралии. В заключение, медленный подъем земной коры также приводит к возникновению новых почв, этот процесс способствовал плодородности почв значительных частей Северной Америки, Индии и Европы. Однако опять только несколько небольших районов Австралии подверглись подобному воздействию в течение последних ста миллионов лет, главным образом в Большом Водораздельном хребте в юго-восточной Австралии и в Южной Австралии в окрестностях Аделаиды (карта 10). Как мы увидим, фрагменты ландшафта Австралии, почвы которых восстановились в результате вулканизма, оледенения или подъема земной коры, являются исключением на австралийском континенте, где преобладают неплодородные почвы. Это способствует непропорциональному развитию сельского хозяйства современной Австралии.

Низкая средняя продуктивность австралийских почв привела к серьезным экономическим последствиям для сельского хозяйства, лесного хозяйства и рыбных промыслов Австралии. Питательные вещества, присутствовавшие в пахотных почвах изначально, до введения европейской модели сельского хозяйства, быстро истощились. В сущности, питательные вещества почв иссякли в результате небрежной деятельности первых австралийских фермеров. После такие вещества пришлось добавлять в почву искусственно, в виде удобрений, соответственно возросла стоимость сельскохозяйственной продукции по сравнению с другими странами, где почвы плодороднее. Невысокая продуктивность почв означает низкие темпы роста растительности и низкую среднюю урожайность зерновых.

Поэтому в Австралии, чтобы получить равноценный урожай зерновых, необходимо возделать большую по площади территорию, чем в других странах, так что затраты на топливо для сельскохозяйственной техники, такой как тракторы, сеялки и уборочные машины (эти затраты почти пропорциональны площади земли, которую должна обработать данная техника) также довольно высоки. Экстремальная ситуация с бесплодными почвами сложилась в юго-восточной Австралии, части так называемого «пшеничного пояса» и одном из наиболее ценных сельскохозяйственных регионов этой страны, где пшеница растет на песчаных почвах, где вымыты естественные питательные вещества и где почву необходимо полностью удобрять искусственно. На самом деле «пшеничный пояс» Австралии представляет собой гигантский цветочный горшок, в котором (как и в настоящем цветочном горшке) песок является не более чем физической основой, а питательные вещества приходится обеспечивать извне.

В результате дополнительных расходов на сельское хозяйство вследствие несоразмерно высоких затрат на удобрения и топливо австралийские фермеры, продающие свой товар на местных рынках, иногда не могут конкурировать с зарубежными производителями, перевозящими те же самые зерновые культуры через океан в Австралию, несмотря на добавленную стоимость морских перевозок. Например, в результате современной глобализации дешевле выращивать апельсины в Бразилии и перевозить полученный концентрат апельсинового сока за 8000 миль в Австралию, чем покупать апельсиновый сок, полученный из апельсинов, выращенных в Австралии. То же самое верно и для канадской свинины и бекона по сравнению с австралийским эквивалентом. Наоборот, в некоторых специализированных сегментах рынка – зерновые культуры и продукты животноводства с высокой добавленной стоимостью, сверх обычно возрастающих расходов, например вино – австралийские фермеры успешно конкурируют на зарубежных рынках.

Еще одним экономическим следствием низкой продуктивности почв Австралии является агролесоводство, которое рассматривалось в главе 9, посвященной Японии. В австралийских лесах большая часть питательных веществ на самом деле находится не в почве, а в самих деревьях. Поэтому, когда местные леса, встретившиеся первым европейским поселенцам, были вырублены и когда современные австралийцы вырубали обновлявшиеся естественные леса или занимались агролесоводством, создавая плантации деревьев, темпы роста деревьев в Австралии снизились по сравнению с другими странами – производителями лесоматериалов. Есть некая ирония в том, что основное австралийское местное строевое дерево (голубой эвкалипт Тасмании) в настоящее время во многих зарубежных странах дешевле, чем в самой Австралии.

Третье последствие стало для меня неожиданностью и, возможно, так же удивит и многих читателей. Казалось бы, какая может быть связь между рыбным промыслом и продуктивностью почв? В конце концов, рыба обитает в реках и океанах и не имеет никакого отношения к почвам. Однако все питательные вещества, содержащиеся в речной воде, и, по крайней мере, некоторые из них, содержащиеся в прибрежных водах, попадают в эту самую воду из почв, которые реки смывают, а затем уносят в океан. Следовательно, австралийские реки и прибрежные воды также относительно непродуктивны, в результате чего рыбные запасы Австралии были истощены так же быстро, как и сельские угодья и лесные богатства этой страны. Часто в течение всего лишь нескольких лет с открытия рыбного промысла морские рыбные места Австралии одно за другим исчерпывались до такой степени, что ловить рыбу стало невыгодно. В настоящее время среди почти 200 стран в мире Австралия имеет третью по величине единую морскую зону, ее окружающую, но занимает всего лишь 55-е место по объему морского рыбного промысла, тогда как объем ее пресноводного рыбного промысла совсем незначителен.

Еще одна особенность, связанная с низкой продуктивности почв Австралии, заключается в том, что эта проблема была незаметна для первых европейских поселенцев. Напротив, когда европейцы наткнулись на обильные величественные леса, в которых, возможно, росли самые высокие в известном мире деревья (голубые эвкалипты Виктории, достигающие высоты 400 футов), они были введены в заблуждение и решили, что эта земля богата и плодородна. Но после того как лесорубы уничтожили первый запас деревьев и овцы съели первый запас травы, поселенцы обнаружили, к своему удивлению, что деревья и трава растут очень медленно, что земля неплодородна, экономически нерентабельна, а также что большое количество земель приходится покидать после вложения крупных денежных средств в строительство домов, ограждений и хозяйственных сооружений и в другие сельскохозяйственные усовершенствования. С ранних колониальных времен и до наших дней использование земли в Австралии прошло через множество подобных циклов – расчистка земли, капиталовложения, банкротство и оставление участка.

Все эти экономические сложности сельского и лесного хозяйства, рыбных промыслов и неудачной мелиорации земель в Австралии являются следствием низкой продуктивности австралийских почв. Еще одна масштабная проблема заключается в том, что на многих территориях эти почвы не только бедны питательными веществами, но и сильно засолены. Это произошло по трем причинам. В юго-западном «пшеничном поясе» Австралии соль в земле появилась в результате того, что в течение миллионов лет ветры с Индийского океана заносили ее на внутренние территории материка. В юго-восточной Австралии, где расположена еще одна из самых плодородных территорий, соперничающая с «пшеничным поясом», находится бассейн самой крупной в Австралии системы рек, Мюррей и Дарлинг. Эту территорию, расположенную ниже уровня моря, часто затопляло, затем морская вода высыхала, оставляя в земле большое количество соли. Еще один расположенный на низменности речной бассейн в глубине материка когда-то был заполнен пресным озером, которое не ушло в море, но засолилось в результате испарений (как Великое Соленое озеро Юты и Мертвое море в Израиле и в Иордании) и со временем высохло, оставив соляные залежи. Затем ветры разнесли их в другие части восточной Австралии. В некоторых местах почвы Австралии содержат более 200 фунтов соли на квадратный ярд поверхности. Позже мы поговорим о последствиях, к которым приводит эта соль в почве. Вкратце, к ним относится проблема, заключающаяся в том, что из-за расчистки земли и орошения соль легко выходит на поверхность, результатом является засоленный почвенный слой, в котором не может расти ни одна сельскохозяйственная культура (см. илл. 28). Первые австралийские фермеры, без современных анализов химического состава соли, не знали о низком содержании питательных веществ в австралийских почвах и об этой соли, находящейся в земле. Они не могли предвидеть засоления почв и истощения питательных веществ в результате сельскохозяйственной деятельности.

Коварство проблемы, связанной с выпадением осадков, кроется не только в их небольшом среднем количестве, но также в невозможности их прогнозирования. Во многих частях Земли, где развито сельское хозяйство, сезон выпадения дождей не меняется из года в год: например, в Южной Калифорнии, где я живу, можно практически с полной уверенностью предсказать, что большая часть дождей пройдет зимой, а летом осадков будет мало или не будет вовсе. Во многих развитых сельскохозяйственных районах мира за пределами Австралии не только сезонность выпадения осадков, но также области их распространения относительно постоянны и со временем почти не меняются. Сильные засухи довольно редки, и фермер может вложить силы и деньги во вспашку и посев и надеяться, что дождей выпадет достаточно для того, чтобы урожай созрел.

Однако в Австралии на большей части ее территории выпадение осадков зависит от так называемого ENSO (южных колебаний Эль-Ниньо). Это означает, что в течение десятилетия время выпадения дождей непостоянно из года в год, и его невозможно спрогнозировать, а от десятилетия к десятилетию оно меняется даже более непредсказуемо. Первые европейские переселенцы – фермеры и пастухи – никак не могли знать о том, что климат Австралии обусловлен влиянием южных колебаний Эль-Ниньо, потому что это явление сложно обнаружить в Европе, даже ученым-климатологам оно стало известно только в течение последних десятилетий. Во многие районы Австралии первые европейцы, на свою беду, прибыли именно в период дождливых лет. Поэтому они были введены в заблуждение относительно климата Австралии и начали выращивать зерновые и разводить овец в надежде, что благоприятные условия, радующие глаз, являются нормой для их новой родины. На самом деле в большинстве сельскохозяйственных районов Австралии количество осадков, достаточное для созревания зерновых, из всего десятилетия выпадает только в какой-то период времени: во многих районах дожди идут не более чем половину периода, а в некоторых сельскохозяйственных областях осадки выпадают в течение двух лет из десяти. Этот фактор приводит к нерентабельности и неэффективности сельского хозяйства Австралии: фермер тратит силы и деньги на вспашку и посев, а затем в течение большей части десятилетнего периода урожай не созревает. Имеется еще одно печальное последствие: когда фермер пашет землю и распахивает подпочвенный слой, какое бы количество сорняков ни вырастало со времени последнего сбора урожая, все равно остается голая почва. Если зерновые, которые фермер затем сеет, не созревают, почва остается пустой, даже без сорняков, то есть открытой эрозии. Таким образом, нерегулярность выпадения осадков в Австралии увеличивает расходы на выращивание зерновых, а в дальнейшем приводит к увеличению эрозии почв.

Главным исключением из обусловленной влиянием ENSO климатической системы Австралии, которая характеризуется нерегулярным выпадением осадков, является «пшеничный пояс» на юго-западе страны, где (по крайней мере, до недавнего времени) зимние дожди постоянно идут каждый год, и фермер почти ежегодно может рассчитывать на урожай пшеницы. Это постоянство привело к тому, что объем производства пшеницы в течение последних десятилетий сравнялся с объемом производства шерсти и мяса, и пшеница стала одной из главных статей сельскохозяйственного экспорта Австралии. Как уже говорилось, «пшеничный пояс» также является территорией, где проблемы низкой плодородности почв и высокого уровня их засоления стоят особенно остро. Но глобальное изменение климата в последние годы уничтожило даже преимущество, заключающееся в регулярных зимних дождях: их количество резко снизилось с 1973 года, тогда как более частые летние дожди выпадают на пустую землю, с которой собран урожай, и усиливают засоление почв. Таким образом, как я уже упоминал в главе 1, посвященной Монтане, глобальное изменение климата создало как выигравших, так и проигравших, и Австралия оказалась в проигрыше даже больше Монтаны.

Внутренняя «тирания отдаленности» Австралии, в сочетании с засухами, также является причиной того факта, что банки и другие предприятия закрывают свои филиалы в изолированных городках Австралии, потому что эти филиалы не приносят дохода. Врачи покидают эти городки по той же причине. В результате, хотя в США и Европе есть поселения различных размеров – крупные и средние города, маленькие деревеньки, – в Австралии небольших городков становится все меньше. Вместо этого большинство австралийцев в наше время живут либо в крупных городах, которые обеспечивают комфортабельные условия современного первого мира, либо в маленьких поселениях или в малонаселенных местах, где нет ни банков, ни врачей, ни других благ цивилизации. Австралийские небольшие деревеньки с населением в несколько сотен человек могут пережить пятилетнюю засуху, которые при непредсказуемом климате этой страны случаются достаточно часто, поскольку в любом случае их хозяйственная деятельность очень невелика. Большие города также способны пережить такое бедствие, потому что в них сосредоточена экономическая мощь огромных территорий. Но пятилетняя засуха, скорее всего, уничтожит небольшие города, существование которых зависит от их способности обеспечить деятельность достаточного количества различных предприятий и служб, чтобы конкурировать с более отдаленными крупными городами, но которые недостаточно велики, чтобы привлечь экономический потенциал гигантских прилегающих районов. Все больше австралийцев не зависят от окружающей среды: они живут в пяти крупных городах, которые больше связаны с остальным миром, чем с природой Австралии.

Европа претендовала на большинство заокеанских колоний в надежде на финансовую прибыль или на предполагаемые стратегические преимущества. Местоположение этих колоний, куда фактически эмигрировали многие европейцы – то есть, исключая фактории, где селилось сравнительно немного европейцев, чтобы торговать с местным населением, – выбиралось, исходя из того, предполагались ли территории подходящими для успешного основания экономически процветающего или же по крайней мере самостоятельного общества. Австралия была единственным исключением, потому что в течение многих десятилетий переселенцы прибывали туда не по своей воле.