Dreamer cat неопубликованный роман Стивена Кожаного
жүктеу/скачать 0.68 Mb.
|
|
Я приподнимаюсь на локте, а другой рукой начинаю расстегивать кнопки на ее блузке, но она хватает мое запястье и говорит "нет, не так нежно. Сорви её с меня." Снова вспыхивают огни, и мы находимся не на диване, мы лежим на каменном полу, усыпанном заплесневелым сеном, и вода капает с стен, и позади меня движение, кто–то наблюдает за нами, а затем ее рука дотрагивается до моей груди, и она медленно проводит ногтями к моему животу, боль возбуждает меня, и я хватаю ее блузку и рву её, кнопки одна за другой отлетают прочь, как угли, потрескивающие в огне, а затем блузка рвется. Я опускаю голову вниз, чтобы поцеловать ее груди, и в этот же момент я срываю в нее юбку и отбрасываю ее в сторону, я слышу скрежет цепей и звук запираемой двери. "Сильнее", - говорит она. "Укуси меня, укуси." Она стонет и я делаю что она говорит, сильно сжимая мои зубы на её плоти, она кричит, ее ноги снова обнимают мою талию, и она сжимает ее бедра вокруг меня. Я просовываю руку между ее ног, и не удивляюсь, когда узнаю, что она не носит трусики, только чулки, и она влажная, очень влажная. Она отталкивает руками мои плечи, задыхаясь, и я вижу красный след от укуса на ее колышащейся левой груди. "Подожди," – шепчет она, вытягивает ноги и отворачивается в сторону. Она смотрит на меня через плечо, улыбаясь, затем становится на колени, приподнимает ее зад и раздвигает ноги, и я слышу звон металла, вытаскиваемого из горящих углей, и где-то неподалеку зловеще скандирует безобразный хор, и она надвигает себя на меня, и говорит, что она хочет, чтобы я травмировал ее, а я не понимаю, и я говорю ей, что я не знаю, что сделать, и она смеется. "Я покажу Вам," - говорит она. Я обхватываю ее вокруг талии, и я царапаю моими ногтями ее мягкую плоть, и я позволяю ей показать мне. Это - ......... .......... ночь. Я лежу в кровати, за окном темно, но занавески немного открыты, и достаточно лунного света, чтобы увидеть, что я лежу в моей собственной комнате под шелковом навесом. Моя голова пульсирует, и болит ожог на моей ноге, но есть новая боль, боль в моем плече, и, кажется, укусы на моих руках, и я чувствую, что моя спина поцарапана. Я голый и лежу поверх одеяла, и я один. Моя голова тяжела, требуются большие усилия, чтобы держать мои глаза открытыми, и я хочу уснуть, но что-то вынуждает меня сесть и осмотреть комнату. Элен нет. По каким-то причинам мне жизненно важно найти ее. Вспышка изображения в моем сознании, Элен, лежащая на животе, ее спина в крови, одна рука искривлена под ее телом. Изображение исчезает так же быстро, как и появилось, но у меня ужасное чувство вины и впечатление, что она мертва. Я не уверен, бодрствую ли я или сплю, я чувствую укусы, ушибы и жжение, но я не ощущаю мои ноги, пока я стою на толстом ковре, и я иду к двери. Запах чего-то горящего, словно приготавливаемое мясо или опаляемые волосы, и я направляюсь к кухне. Стены кажутся слегка колеблющимися, и я могу слышать пение баритоном, и запах становится более сильным, и я закрываю мои глаза и протирают их, и сглатываю, но ничего не очищает мою голову. Я иду к кухне шаг за шагом, пока я не встаю, смотря внутрь. Я провожу руками через волосы, но все, что я чувствую - голая кожа и небольшая щетина. Все эти белые устройства и блестящие приборы делают кухню больше похожим на операционную, чем на место для приготовления пищи. Элен - там, стоит на коленях возле массивного немецкого холодильника, спиной ко мне. Глубокие царапины вертикально пересекают её спину, не кровоточащие, но ярко красные. Свет из открытого холодильника делает ее волосы золотыми, и ее плечи сияют. Пакет молока в ее правой руке, левой она держится за дверь холодильника, и она что-то тихо бормочет. На полу белое фарфоровое блюдце, наполовину наполненное молоком, и в него опущена мордочка Рат. Она стоит спиной ко мне, и я вижу, что ее хвост виляет от удовольствия, пока она пьет. Ни одна из них не видит меня, и я тихо двигаюсь обратно, пение в моих ушах становящихся более громким, и я поднимаю руку и касаюсь стены, чтобы нащупать дорогу в спальню. Я падаю на кровать, и сон оборачивается вокруг меня, как саван. Голос, похожий на голос Рат, шепчет в моем ухе "Вы фантазируете, Вы фантазируете", и затем - ............ .......... день. Я лежу на кровати, и первое, что я вижу, когда я открываю мои глаза - моя одежда, висящая на спинке стула. Я не забыл повесить её там. Я слышу глубокое, хриплое дыхание, и чувствую теплый воздух на моей шее, и я говорю "Элен?" и оборачиваюсь, но это не она, это только Рат. "Только Рат?" - обвиняюще говорит она, открывая один глаз, другой закрыт подушкой. Я встаю с кровати, иду в душ, говорю что я хочу холодную воду, и осматриваю моё разбитое тело, пока моюсь. Бинта нет, но на моей ноге ожог, и есть ушибы, но когда я проверяю мою спину в зеркале, я вижу, что царапины прошли. Или возможно их никогда не было. Я велю телефону соединиться с Эрби. Тот кажется сонным и говорит мне, что сейчас шесть часов утра. "Я хочу сделать это сегодня," - говорю я, и фактически я слышу, как у него отпала челюсть. "Сегодня," – повторяю я, на случай если он не понимает. Он вроде понял. "Вы уверены?" – говорит он, но он знает, что я не шутил бы с этим. Это мой запрос, мы делаем запись, когда я готов, в любое время дня или ночи. "Я уверен," - говорю я. "Но никого нет в сценарном отделе киностудии," - говорит он. Он также знает, что ничего нет в контракте о том, что я должен отдать сценарий в сценарный отдел киностудии перед записью пси-диска. Это стало нормой, и иногда полезно привести мысли в порядок, прежде чем Вы входите в студию, и Корпорации нравится это, потому что дает им возможность творческого контроля, но это мой запрос, и я говорю Эрби, что я буду делать это неподготовленным. "Когда?" - он говорит, начиная казаться более активным. "Через час," - говорю я. "Вы уверены?" - говорит он снова, и я игнорирую его. "Будь там в семь," – говорю я. "И пошли за мной автомобиль." Я прерываю связь прежде, чем он может ответить. Часа мало для уведомления, но студии готовы 24 часа в сутки, и им не нужно большой подготовки, чтобы сделать запись, находящуюся в голове Фантазера. Я начинаю загонять мысли в голову, пока моюсь. Я концентрирую мои мысли в один ком, и я формирую из кома поезд, один из старых паровозов, пар, изрыгающийся из приземистой трубы, шатуны на колесах, шипение поршней и свист. Я заполняю мою голову изображениями, исключая все остальное. Поезд стоит на рельсах, простирающихся к горизонту по идеально прямой линии. Я исключаю все остальное из моего сознания. "И меня?" - спрашивает Рат, и я заставляю поезд казаться длинным, свистящим, чтобы включить и ее. Перед этим не было прогулки вокруг озера, нет времени для посторонних мыслей в моей голове, только поезд, черный ревущий поезд, мчащийся к горизонту. Я ничего не ел, я ничего не пил, что бы не позволить себе посторонние мысли, я только захватил основные вещи: причудливый кожаный жакет от итальянского дизайнера, потрепанные синие джинсы и рубашки хлопчатобумажной ткани. В ожидании лимузина я брожу взад и вперед между окном и дверью спальни, мое лицо как камень, мое сознание заполнено поездом. Когда часы спальни сообщают время, я иду вниз и выхожу наружу. Прибывает автомобиль, Эрби сидит на заднем сидении. Он говорит привет, и я киваю, но не отвечаю, я только сажусь рядом с ним, мои руки крепко обхватывают мои колени. Мои губы сжаты вместе, и я могу почувствовать, где Элен кусала меня вчера вечером, я замечаю это и концентрируюсь на поезде. Вагоны позади паровоза, полдюжины, королевского синего с золотом цвета, и окна из темного стекла, так что я не могу видеть, что внутри. Эрби пробует заговорить со мной, но я игнорирую его. Он и прежде видел меня напряженным, но никогда настолько, и я знаю, что он заинтересовался этим, но я ничего не могу сделать, чтобы заставить его почувствовать себя немного легче. Если я открою мое сознание для него, то я открою и для всего остального, так что я думаю только о вагонах, стальных колесах, крутящихся и стучащих на стыках рельсов. Он замолкает и устраивается поудобнее в шикарном кожаном сидении. Поезд набирает скорость, стук колес становится похожим на скандирование, скандирование грубыми мужскими голосами, поэтому я заставляю поезд свистеть, как будто машинист увидел приближающийся туннель. Я концентрируюсь на высокой температуре двигателя, котлах с горящим углем, нагревающим воду в пар, который заставляет поршни двигаться быстрее, еще быстрее. Автомобиль останавливается, водитель выходит и открывает мою дверь, и я следую за Эрби, мимо охранников и датчиков металла, затем мы находимся в лифте, поезд ревет, столб дыма стелется над вагонами на сотню ярдов позади паровоза перед тем, как рассеяться в воздухе. Дверь лифта с шипением открывается, мы в тишине проходим в студию, где я раздеваюсь и надеваю халат, и сижу с закрытыми глазами, пока один из техников бреет щетину на моей голове и втирает гель. Там Макс, но я ничего не говорю ему, а Эрби берет его за руку и ведет в угол, где что-то тихо говорит ему. Они оба смотрят на меня с тревогой, но я ничего не могу сказать им, я должен держать мое сознание закрытым, не существует ничего, кроме парового двигателя, швыряющего поршни. Голос спрашивает меня, в порядке ли я, и я киваю, я один иду в кабину и ложусь, мои глаза закрыты, и жду одного из техников, чтобы он надел наушники, потом я слышу, что Макс называет мое имя, я открываю глаза и вижу, что он стоит надо мной, нахмурившись. "Что за поведение, Лейф?" – спрашивает он, я закрываю мои глаза и слышу, что я говорю: "Просто сделайте это." Поезд движется на полной скорости, размыто изображение колес, и стук колес сливается в один длинный треск, похожий на тот, который производят зубья расчески, когда по ним проводят большим пальцем. Я слышу, что они покидают кабину, затем я ощущаю, что свет тускнеет, и затем я слышу Макса, отсчитывающего в обратном порядке неуверенным голосом. Десять ..... девять ..... восемь ..... семь ...... шесть ....... пять ...... четыре ...... три .... два .... один..... Это - .......... ........ вечер. Манила. Я сижу в старом потрепанном такси, едущем на головокружительной скорости через переполненные улицы к отелю Манилы. Виниловые детали изношены и запятнаны, и есть дыры в ковре на полу. Водитель включил радио, настроенное на местную популярную станцию, я узнаю мелодию, но слова песни филиппинские. В моей руке письмо, в многочисленных складках, как будто оно было много раз прочитано и снова свернуто. Еще я держу конверт, адресованный в офис в районе Макати для Лейфа Аблемана, частного детектива. Я концентрируюсь на интерьере такси, основываясь на запахе алкоголя, высокой температуре, влажной духоте, которая предшествует тропическому шторму. Потом я концентрируюсь на внешнем мире: грязные улицы, переполненные новыми лимузинами и ржавыми драндулетами, и всюду джипы, безвкусные хромированные чудовища, разработанные во время Второй Мировой войны Американские джипы теперь используются как веселый общественный транспорт. Рев клаксонов, детские крики, и всюду улыбчивые лица. Выглядит, как будто я единственный человек в Маниле, который не улыбается. Я читаю письмо. "Господин Аблеман," - говорится в нем. "У меня есть информация об убийце девочек, которая может заинтересовать Вас. Я хотел бы встретиться с Вами в президентском номере в Гостинице Манилы в 6.30." Письмо подписано каракулями, которые я не могу разобрать. Такси дергается в пробке перед светофором, и маленькая девочка, с надрывающим сердце прекрасным лицом и двумя отсутствующими передними зубами, доходит до пассажирской двери, держа в руках маленькие гирлянды из фиолетовых и белых цветов. Я опускаю окно и немедленно поражаюсь запаху выхлопных газов. Она протягивает гирлянды ближе к моему лицу и у меня перехватывает дыхание от аромата цветов, но он не перебивает запах выхлопных газов. Я вручаю ей розовую банкноту, она дает мне одну из гирлянд и хихикает. Мальчик, на голову выше продавщицы цветов, видит продажу гирлянды, и бежит ко мне с пачкой газет, большинство из них на филиппинском языке, но есть парочка на английском. В одной из них огромный заголовок красными буквами, который гласит "Убийца девочек убивает снова", я покупаю газету и закрываю окно, отделяясь от шума и грязи. Я читаю статью. Маньяк убил снова, зарезал проститутку и вырезал его знак, букву "E", на ее животе. Полицейские предупреждают, что он может убить снова, и учитывая что сегодняшняя смерть девятая по счету, они вероятно правы. Мы подъезжаем к отелю, мальчик в белой униформе открывает дверь автомобиля, и я сую банкноту в руку водителя. Я стою в нескольких шагах от отеля и медленно смотрю вокруг на ближайшие деревья. На расстоянии я могу услышать маленьких детей, плещущихся в бассейне, стрекот насекомых, а над моей головой проносятся ласточки. Я захожу в лобби, иду по коричнево-белому мраморному полу между темной деревянной мебелью с пухлыми красными подушками. Три огромных декоративных люстры, как будто они хотят утянуть облицованный деревянными панелями потолок вниз. Вокруг периметра высокие сводчатые проходы, за исключением одной стороны, где ресепшен и кассир. Я подхожу к столу, и меня немедленно приветствуют трое красивых подростка, двое из них девочки. Одна из девочек, с длинными черными волосами и яркими глаза, спрашивает меня, чем она может помочь, и я спрашиваю у нее дорогу к президентскому номеру. Она объясняет мне, я поворачиваюсь и иду к лифту. Там Рат, сидит возле круглого деревянного стола, на котором стоит ваза с желтыми цветами вроде хризантем. Она выглядит взволновано. "Леиф?" - говорит она тихо. Я игнорирую ее, концентрируясь на атмосфере отеля: внимательный штат, регистрирующиеся туристы, маленький мальчик согнулся под весом большого чемодана, повар идет между ресторанами в нелепой высокой белой шляпе, шатающейся на его голове. "Леиф, почему я здесь?" - говорит Рат, идя рядом со мной. Мы пересекаем лобби и подходим к лифту. Она не садится, как обычно, а встает передо мной и кладет ее лапы на мой живот, выпуская когти, не царапая, но настойчиво. "Почему я здесь?" – говорит она. "Вы принесли меня сюда?" Прибывает лифт, и мы входим в него. "Лейф!" - шипит Рат, но я игнорирую ее. Я выхожу первым, и пока иду по коридору к номеру, я слышу, что она следует за мной. Мы проходим маленький частный плавательный бассейн, окруженный высокими зелеными растениями, прежде чем мы добираемся до главных дверей в номер. Два белых деревянных шезлонга. На одном из них - немного влажное розовое полотенце. Я стучу в двери и прохаживаюсь вперед и назад, пока жду, но никто не отвечает. Я стучу снова, и на сей раз дверь распахивается. "Что происходит, Лейф?" - спрашивает Рат. Я захожу в зал, заполненный филиппинскими статуями и картинами, деревянной и кожаной мебелью. Длинный прямоугольный стол с резными ножками, похожими на кошачьи лапы, и буфет с резными дверцами, изображающими джунгли. Всюду цветы, блюдо на столе наполнено экзотическими фруктами. Две двери в зале, обе закрыты. Когда я прохожу в центр зала, дверь позади нас закрывается с глухим стуком. Рат поражена, она кружится вокруг, шипит, ее правая лапа подняла, выпущенные когти и обнаженные зубы, пока она не видит, что мы одни. Она немного расслабляется, но только немного. Я концентрируюсь всем сознанием на комнате, на ее среде, на представлении вида из окна. Рат двигается в центр комнаты и опирается о стол, пренебрегая фруктами. Она старается выглядеть непринужденной, но я могу видеть, что ее когти все еще выпущены, и под мехом напряжены мышцы. На столе оружие, черный металлический револьвер с деревянной ручкой. Крупнокалиберный револьвер, тяжелый и опасный. Я беру его и с усилием поднимаю. Шесть медных патронов в барабане, курок взведен, оружие готово к стрельбе. Я провожу пальцем по спусковому крючку, и я могу сказать, что револьвер требует сильного давления пальца, прежде чем выстрелит. Это серьезное оружие, не то, которое выстрелит случайно. "Рат," говорю я. Я пристально гляжу в ее карие глазах, а затем я в моем сознании создаю ставни, четыре, каждая покрывает одну из стен, толстые стальные пластины с заклепками, как на линейном корабле. Рат испуганно подскакивает, все четыре ее лапы отрываются от пола. Когда она приземляется, она быстро смотрит вокруг, ища выход, но видит, что все двери и окна закрыты металлическими листами. Я не нуждаюсь в мебели, поэтому я уничтожаю столы, картины, статуи, и я делаю потолок плоским и металлический, и я превращаю деревянный пол в толстую сталь, и все, что остается в комнате, это я и Рат. "И оружие," - говорит она. И оружие. Она отступает назад, глядя в мои. Она выглядит испуганной, впервые она смотрит с угрозой. "Что случилось, Лейф?" – спрашивает она. "Ты знаешь, что случилось," - говорю я ей. Она улыбается и медленно садится, ее голова наклонена набок, нос дергается. Я опускаю оружие, дулом вниз. Я отступаю к другой стороне комнаты и прислоняюсь к стене. "Я доверял тебе," говорю я, и ее уши навостряются. Она ничего не говорит. "Я доверял тебе, а ты предала меня. " "Я спасла Вашу жизнь," - говорит она, хмурясь. "Ты хочешь сказать мне, что произошло?" - спрашиваю я ее. Рат пожимает плечами, и она смотрит на пол, как будто она внезапно заметила там что-то, требующего всё ее внимание. "Рат," говорю я. Она игнорирует меня, медленно двигает ее передние лапы по металлическому полу, располагаясь поудобнее, ее лапы вытянуты в мою сторону. Она глубоко вздыхает, кладет подбородок на лапы, и зажмуривается. "Они пробовали убить Вас," говорит она. "Кто?" "Корпорация. Макс. Эйнтрелл. Все они. Я пыталась защитить Вас." "Когда ты вытащила меня из третьей фантазии, возможно ты защищала меня." "Вы поняли, не так ли?" спрашивает она, и я киваю. "У тебя была только одна возможность узнать, когда тот пси-диск должен был закончиться. Ты должна была быть там, когда погибли Фантазеры. " "Таким образом я спасла Вас," - говорит она. "Почему Вы не можете оставить в памяти только это?" "Поскольку есть большее, чем только это. Ты знаешь, что я имею ввиду, Рат." Мои ноги начинают дрожать, я не знаю от усталости или от страха, поэтому я создаю стул, черный с фиолетовой подушкой, и сажусь на него. "Как насчет подушки для меня?" – спрашивает она. "Этот металл холодный." "Несомненно," говорю я, и рядом с нею появляется большая квадратная подушка из толстой зеленой ткани. Она прыгает и шлепается на нее. "Вы планировали это, не так ли?" – говорит она. "Вот для чего был нужен поезд, Вы блокировали меня, не так ли? Вы беспокоились, что я узнаю то, чего Вы хотите. " "Я не был уверен, смогу ли я удержать тебя. Я должен был удостовериться, что ты будешь здесь." "Куда бы я пошла без Вас?" - тихо говорит она. "Этого я не знаю, Рат. Я думал, что ты часть меня, но теперь я не уверен в этом. " "Я часть Вас." "Тогда что относительно Фантазеров, которых ты убила?" Она сидит на подушке и смотрит на меня, ничего не говоря. "Ну?" – нажимаю я. "Вы хотели этого," – тихо говорит она. "Вы хотели этого, поэтому я сделала это. Для Вас." Я отчаянно мотаю моей головой. "Это не верно," - говорю я. "Я не хотел этого." "Вы хотели убрать их. Они были конкурентами, и Вы хотели их смерти." "Нет!" – кричу я. "Ты лжешь. Я только хотел закончить мой контракт, и черт с ними." Я вижу опасение в ее глазах и понимаю, что я размахиваю оружием, поэтому я кладу его на колени. "Вы не всегда знаете, что Вы хотите, Лейф. Вы знаете вещи, которые в Вашем сознании. Вещи, которые в вашем подсознании, Вы не знаете. " "А ты?" Она кивает, медленно, затем встает и аккуратно сходит с подушки на стальной пол. Она обходит подушку вокруг и встает позади нее, как будто используя ее как барьер. "Я знаю Вас," говорит она. "Иногда я знаю Вас лучше, чем Вы знаете себя." Она может быть права? Эта мысль заскакивает в мою голову, но я знаю, что это не верно. Запись дисков не приносит мне такого удовольствия, которое я получал, гордясь написанными мной книгами. Диски для меня означают только одно. Деньги. Я ищу любую причину, по которой она могла бы оказаться права, но не нахожу. Ни подобия ревности, ни желания быть Фантазером, ни желания не уходить. "Ты ошибаешься," - говорю я. "Ты ошибаешься, или ты лжешь." Она ходит взад и вперед позади подушки, тихо рыча. "Что это, Рат?" Она не отвечает. "Ты должна быть честной со мной," – говорю я. "Я должна была защитить Вас," – тихо отвечает она, избегая моих глаз. Она знает, что я могу почувствовать запах ее вины. "Что относительно Элен Гвайн?" "Вы хотели ее. Я должна была остановить Вас?" "Действительно ли она была настоящей?" "Вы уже знаете ответ." "Я хочу услышать, что ты скажешь это." Она вздыхает и прекращает бродить. Ее плечи и нос дергаются. "Она не была настоящей." "Почему ты не сказала мне?" Она пожимает плечами, и ее молчание возмущает меня. Я замечаю, что кручу барабан револьвере об мою ногу, и заставляю себя остановиться. "Подумайте, Лейф, она была продуктом вашего воображения, Вы создали ее. Вы не можете обвинять меня в том, что случилось. " "Ты должна была предупредить меня." "Я сожалею," - отвечает она, и она выглядит так. Я чувствую жалость к ней, я хочу погладить ее, но я должен узнать продолжение. И я все еще должен заставить ее рассказать мне, почему она убивала Фантазеров, я уверен, что это была она. "Я могу получить немного молока?" - спрашивает она жалобным голосом, который я прежде не слышал от нее. "Нет," – говорю я. "Позже". Я плохо себя чувствую, как будто я только что ударил больного ребенка. "Сначала скажи мне, почему ты позволила мне поверить в Элен." "Я думал, что она сделает Вас счастливым." "Прежде ты никогда не судила о моей жизни." "Прежде Вы никогда не были под таким давлением." "Я мог прекратить это. Еще один диск - и я свободен." "Да," – выплевывает она. "Вы. А что со мной?" Ее голос наполнен. Я думаю, что я начинаю понимать. "Что ты имела в виду?" - спрашиваю я ее. "Ничего," "Кот о чем ты волновалась? Ты волновалась о том, что случится с тобой, когда мой контракт закончится. " Она не говорит да, и она не говорит нет, она не может, это написано на ее мордочке. "Ты всегда будешь со мной," - говорю я. "Нет," – отвечает она. "Теперь Вы лжете. Когда Вы уйдете из Си-Би-Эс, Вы больше не будете нуждаться во мне. Вы не будете нуждаться в моей защите и моей помощи. Вы не будете нуждаться во мне. " "Значит вот что все это было. Ты волновалась о твоем собственном существовании. Твоем выживании. Так? " Она фыркает и качает головой. "Вы не понимаете," - говорит она. "Ты думаешь, что если я больше не буду Фантазером, ты станешь бесполезной для меня. И ты исчезнешь. " Она обходит подушку и встает передо мной, ее голова отклонена назад. "Вы не понимаете, не так ли?", - говорит она. "Нет," – отвечаю я, и она глубоко вздыхает. "Я люблю Вас, Лейф," - говорит она мягко.. "Я люблю Вас со всем своим существом. Я не могу перенести мысль, что Вы не будете желать меня или нуждаться во мне. Я не думаю, что я исчезну, когда Вы перестанете быть Фантазером, я думаю, что я получила такой сильный смысл моей собственной идентичности, себя самой, что я могу остаться одна. Я не нуждаюсь в Вас, чтобы говорить, чтобы что-то делать, мое существование больше не зависит от Вас, но я действительно хочу быть рядом с Вами. И я действительно хочу, чтобы Вы хотели меня. И был только один способ сделать так. " "Если бы я оставался Фантазером?" "Да." "Поэтому ты убила других Фантазеров?" Она садится и чешет лапой за ухо, как будто она тянет время для обдумывания ответа, решая, что она должна сказать, и как я реагирую на это, и что я планирую сделать с большим, черным, заряженным револьвером. "Я хотела удостовериться, что Вы станете продолжали работать Фантазером. Вас, Фантазеров, очень мало, и Корпорация должна была убедить Вас продолжить. " Я сижу в тишине и смотрю на нее. "Теперь я могу получить немного молока?" – говорит она. "Скоро," - говорю я. "Ты не чувствуешь себя виновной?" "Они были ничем. Вы видели хлама, который они записывали. Они были больны." "Так теперь ты в своем роде мстящий цензор," - говорю я. "Определись, Рат. Сначала ты говоришь, что делала это для меня, потом ты сказала, что сделала это, чтобы я остался с тобой, теперь ты говоришь мне, что сделала это для того, чтобы сделать мир лучше. Определись. " "Я сделала это, потому что я люблю Вас, но ток факт, на что они были похоже, сделало это более легким." "Но ты сделала бы это так или иначе?" "Я не была готова позволить Вам уйти," – тихо говорит она. Она сидит передо мной не двигаясь, словно своего рода египетская статуя кошки. Я наклоняюсь и поглаживаю мех между ее ушей, но она не трется головой о мою руку, и не мурлычет. "Я потеряла Вас? " – говорит она. "Я всё испортила." Я становлюсь на колени перед нею, держа оружие в руке. Я делаю все возможное, чтобы держать его как можно дальше от нее, но я держу мой палец на спусковом крючке. Я чувствую запах ее дыхания, ее ноздри расширяются, когда она выдыхает. Ее губы немного раскрыты, и я вижу ее острые белые зубы. "Я всё испортила, не так ли?" Она смотрит вниз, избегая моего взгляда. "Я доверял тебе," - говорю я. "А без доверия ничего нет." "Вы сможете когда-либо снова доверять мне?" - мягко спрашивает она, я не отвечаю, и она видит ответ в моих глазах. Я поднимаюсь на ноги и встаю позади стула. Она встает и идет к краю комнаты, затем следует в угол, и поворачивается ко мне. Шерсть на ее спине стоит дыбом, как будто заряженная статическим электричеством. Она приблизительно в пятнадцати футах от меня, и я знаю, что она может достигнуть меня одним прыжком, и я держу оружие стволом вниз, но готов поднять его. Это тяжело, но я знаю, что я сделаю это. "Вы будете, не так ли?" – шепчет она. Она не говорит слово "стрелять", это слово остается невысказанным между нами. Да, я хочу сказать ей это, но я не знаю как. Она позволила взбунтоваться моему подсознанию, чтобы населить мой мир характерами, как фигура в красном и Элен Гвайн. Рат позволила распахнуться двери в черные области моего сознания, и теперь я не думаю, что можно закрыть её. Она права, она всё испортила. Я был слишком близок к границе моего здравомыслия, и теперь я переступил через край. Но есть кое-что большее. Я хочу сказать ей, что я боюсь, что она будет всё сильнее и сильнее ненавидеть меня, и что однажды, возможно в моих мечтах, она придет ко мне, и ее когти и обнаженные клыки разорвут мое горло и раздерут мою грудь. И я хочу сказать ей, что я сожалею, что очень хочу, что бы всего этого не было бы, потому что я никогда не оставил бы ее, я никогда не покинул бы ее. "Теперь Вы тот, кто говорит не правду," - говорит она. Ее задние лапы напряглись, как будто она готова прыгнуть, и я поднимаю оружие до талии, но все еще направляю ствол в сторону. "Без доверия ничего не может быть, Рат," – повторяю я. "Я буду хорошей. Я обещаю." "Ты не можешь обещать. Ты уже убила пять человек, ты теперь слишком независима. Ты имеешь собственное мнение. И ты опасна. " "Не для Вас." Я улыбаюсь. "Я знаю. Но ты могла бы стать такой. Возможно не для меня, но для других людей, я знаю это. Возможно подсознательно я мог бы пожелать чьей-либо смерти, и ты смогла бы действовать, думая, что помогаешь мне. Или ты могла бы возревновать к кому-то, кто стал бы слишком близок для меня. Я не могу взять на себя такую ответственность. Рат. Ты теперь дикая. Я не могу управлять тобой. " "Тогда я уйду. Я могу выжить самостоятельно. Позвольте мне уйти, Лейф." "Ты знаешь, что я не могу. Ты знаешь, что ты - часть моего сознания, продукт моего воображения. Есть только один выход. " Она приседает вниз, напряженные лапы, когти, царапающие стальной пол, ее мускулы как сжатые пружины, готовые распрямиться. Пятнадцать футов. Один прыжок. Я поднимаю оружие. "Пожалуйста Лейф, не делайте этого. Я люблю Вас." Я увеличиваю давление на спусковой крючок, пока не чувствую, что еще одно нажатие, и пистолет выстрелит. В ее глазах слезы, и когда я направляю на нее оружие, ее рот открывается, она кричит "Нет!" и прыгает, но прежде чем ее передние лапы отрываются от пола, я давлю на спусковой крючок, и это - ............... КОНЕЦ http://forum.awd.ru/viewtopic.php?t=20536&postdays=0&postorder=asc&start=320 жүктеу/скачать 0.68 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|