Dreamer cat неопубликованный роман Стивена Кожаного
жүктеу/скачать 0.68 Mb.
|
| "Подвинься," - говорит Ксавьер, хлопая мне по плечу. Пилот уже схватил девушку и держит нож у ее горла. "Давай трахнем ее," - говорит Ксавьер. Я знаю, что я должен отказаться, я знаю, что я должен сказать им обоим, что так нельзя, но я не могу. Я вижу, что делают с Джилл, но это не внушает мне отвращения, это наоборот возбуждает меня, и я хочу сделать то же самое с девушкой передо мной. Я хочу разорвать её униформу, раздеть ее догола, трахнуть ее. И убить ее.
За плечом девушки я вижу ангела. Он наблюдает за мной, высокомерно улыбаясь. Наши глаза встречаются, и он кивает, как будто удовлетворенный тем, что он видит. "Держи ее ноги," - говорит мне Ксавьер. Она пытается пнуть меня и попадает по моей руке. Это больно, но не имеет значения, только делает меня более решительным. Я быстро нагибаюсь и хватаю ее ноги прежде, чем она осознает, что случилось, пилот держит ее за шею, а я удерживаю колени. "На пол ее!" - вопит Ксавьер с животной жаждой в глазах. "Разложите ее, разложите ее!" Мы заваливаем ею на пол и держим, чтобы она не могла вскочить. У нее черные как уголь волосы, широкие брови и голубые, широко раскрытые от испуга глаза. Она кричит, и пилот делает движение зажать её рот, но решает не беспокоиться, некому помочь ей. Она кричит и кричит, без слов, только ужасный вой, не потому что мы причинили ей вред, а потому что она знает, что мы собираемся с ней сделать. И она знает, что ничто не может остановить нас. Ничто и никто. Пилот держит ее запястья одной рукой, а другой рвет на клочки ее униформу. Ксавьер стягивает ее ботинки, пока я сижу на ее коленях. Одной рукой пилот смог разорвать её униформу только до грудей, поэтому я разрываю ее комбинезон до паха. Ксавьер хрюкает, он стянул с нее оба ботинка, и говорит нам держать её за руки, а он сам в это время полностью стянет с нее униформу. Она пинается и брыкается, а ее ногти остры, и мы не хотим рисковать позволить ей царапать нас, пока мы раздеваем ее, таким образом Пилот и я разрезаем нашими ножи ее рукава от манжет до плеч. Ксавьер хватает разорванную униформу около ее шеи и стягивает вниз, обнажая ее, как будто стягивая шкурку с банана. Ее лифчик и трусики белые и в кружевах. "Нет, черт вас побери, нет!" – кричит она, и продолжает кричать, пока пилот не бьет ее по лицу, снова и снова, справа и слева, пока она не замолкает, ее губы распухли, а щеки горят красным. Ксавьер режет ножом лифчик, царапая ее кожу. Маленькая капля крови стекает по ее белой коже. Он стягивает с неё трусы и бросает их к ботинками. Она совершенно голая, пинается ногами, пытаясь отодвинуть его. Пилот хватает её за обе руки и прижимает их к полу, теперь я свободен и могу помочь раздвинуть ее ноги. Я хватаю ее левую лодыжку и жестоко тяну её в сторону, она визжит, а Ксавьер ложится на нее сверху, расстегивая молнию на его брюках. Он хрюкает, из его рта течет слюна. Пока он засовывает ей, я смотрю через плечо и вижу, что делают с Джилл. Они перевернули ее на живот. Первый мужчина уже кончил в нее, и теперь он сидит на ее плечах, его колени по разные стороны ее шеи, так что ее лицо скрыто от меня. Другой человек трахает ее в задницу, и он не нежен, он засаживает ей, грубо втыкая в зад с каждым толчком, его голова откинута назад и на шее напряглись сухожилия, его глазах остекленели. Пока я смотрю, он кончает, и стонет, падая на Джилл и тяжело дыша. Другой встает со спины Джилл, держа нож в руке, и он медленно поднимает за волосы ее голову. Теперь я могу видеть ее лицо. Ее глаза открыты. Она смотрит на меня и кричит. Ее губы окровавлены. Мужчина прислоняет лезвие ножа к ее шее и резким движением перерезает горло, кровь течет по его руке и на каменный пол. Ксавьер скатывается с девушки и говорит мне, что теперь моя очередь. Она прекратила сопротивляться, ее ноги остались раздвинутыми, когда Ксавьер слез с нее. Он берет нож и слегка тыкает ей под подбородок. "Я хочу, чтобы ты скулила, чтобы мой друг наслаждался тобой," - жестоко говорит он. "Ты должна как следует двигаться, ты должна дать ему прекрасные мгновения." Он давит на нож, не сильно, только чтобы проколоть кожу, и кровь течет на ее шею. Исчезли все мысли, правильно ли это или неправильно, я даже не замечаю наблюдающих за нами сверху Куян или высокомерных взглядов охранников вокруг нас. Я сбрасываю с себя униформу, оставляя ее болтаться возле коленей, хватаю ее за бедра и раздвигаю их. Она приоткрыла губы, ее зубы сжаты, и я притягиваю ее к себе. "Продолжай," - говорит Ксавьер, "Она твоя. Трахни ее. Засади ей так, что бы ей было больно." Я слышу шум позади и чувствую, что кто-то прыгает на меня. Я отпускаю ее мясистые бедра, оборачиваюсь и вскидываю руки, стараясь защитить мою голову. Это - ........ Полумрак. Я один, и нет звуков насилия. Я ловлю ртом воздух, я вспотел и сексуально возбужден. Дверь кабины открывается, и входит Макс. Я должен нормально выглядеть, потому что он кажется взволнованным. Он прикладывает медицинский датчик к моей шеи и считывает давление и пульс, но мне не нужно никакого оборудовании, что бы сказать, что мое сердце колотится. Моя эрекция быстро пропадает, спасая меня от дальнейшего неудобства, но хотя физические признаки волнения исчезают, мое сознание все еще наполнено изображениями из пси-диска. "Плохо?" – тихо спрашивает Макс. Я не могу смотреть на него или что-то говорить. Я закрываю мои глаза и пробую успокоить мое дыхание. Плохо? Нет, вовсе не плохо. Моя первая мысль, когда я вернулся назад в кабину – я должен проклянуть Макса и техников из-за того, что они вернули меня в реальность, оторвав меня от ...... вы знаете от чего именно. От изнасилования и бессовестного убийства. От действий, подобных животным. Я хотел попросить, чтобы он послал мне назад, позволил мне увидеть, чем это закончится, испытывать страх девушки и обладание ею, а затем увидеть, как она умирает, но я знаю, чем это закончится. Это заканчивается смертью Фантазера, и все же, возможно, это стоило бы того. Вот что я сейчас чувствую, но я достаточно рационален, и знаю, что чувствами нужно управлять, что я нахожусь на высоком гормональном уровне, которое было вызвано пси-диском, и я должен остудить меня, прежде чем я заговорю с кем-то в реальном мире, прежде чем я попытаюсь объяснить, через что я прошел. Джанет Дево даст сто очков вперед любому Фантазеру, о котором я когда-либо слышал. Технически она просто великолепна, но она еще не просто обеспечивает информацией пять человеческих чувств, она, кажется, способна влиять на эмоции, в своем роде контролировать разум. И что может быть страшнее переноса всего этого в реальный мир. Если бы вместо Макса в кабину вошла девушка, и если бы мы были одними, и если бы у меня был нож ...... боже, я не могу остановить полет моих мыслей, соединение секса и насилия в моей голове снова заставляет учащенно биться мое сердце, и я стараюсь сконцентрироваться на расслаблении, пытаюсь заполнить мои мысли успокаивающими изображениями, волнами, разбивающимися о берег, орлами, парящими в небе, хорами детей, поющими в прохладных соборах. "Вы в норме, Лейф?" спрашивает Макс. Я открываю мои глаза и пробую заговорить, но мой рот пересох, а язык прилип к нёбу. Он видит мой дискомфорт и велит одному из техников принести мне стакан воды. Я пробую сесть, но я слишком устал, и остаюсь лежать. Макс подносит стакан к моим губам, и я жадно пью. "Полегчало?," - спрашивает он. "Мы выключили запись слишком поздно?" Он беспокоится, что он не выключил пси-диск в нужное время, а это означает, что старый ублюдок знал, что было уменьшено время до точки смерти. "Нет, вовремя," - говорю я, что озадачивает его еще больше, но я не уверен, следует ли говорить ему то, что меня беспокоит. Возможно моя реакция на пси-диски - моя собственная слабость, а не особенность самих дисков. Я предполагаю, эти записи могут сильно волновать меня из-за того, что я слишком долго был Фантазером. Но это не объясняет, почему умерли трое Фантазеров, и почему два техника, которые включили их пси-диски, тоже потеряли жизнь. Однако, в данный момент я не испытываю желания открыться Максу. Он берется за мое левое плечо, а Эрби за правую руку, и они вместе помогают мне сесть. Влажное белье трещит, отделяясь от кожаной кушетки, и я чувствуем, что моя спина вся в поту. Мои руки дрожат, и я кладу их на колени. Макс наклоняется ко мне, чтобы изучить мои глаза, как рефери, проверяющий боксера, чтобы увидеть, в порядке ли тот для продолжения поединка. "Я в порядке, Макс," - говорю я. "Вы так не выглядите," - говорит Рат. Впервые после окончания пси-диска я замечаю ее, сидящую в углу кушетки. Ее голова задрана вверх, уши торчком, и она выпускает и убирает когти, она так делает, когда очень счастлива или очень возбуждена. Она дергает носом, как будто чувствуя запах пота, я знаю что он все еще сочится из моих пор. "Вы хотите отдохнуть?" - спрашивает Макс. Я отчаянно мотаю головой. "Я хочу выпить," - говорю я. Эрби предлагает мне стакан воды и я презрительно смотрю на него, потому что он должен предугадывать любую мою прихоть. "Настоящий напиток," – говорю я, делая ударение на слове "настоящий". Эрби выглядит пристыженным, но Макс складывает руки на груди и говорит нет, никакого алкоголя, пока я не пройду проверку. Я настаиваю, что я в порядке, но Макс водит вокруг головы указательным пальцем. "Физически это может быть так, Лейф, но что в голове? Я хочу, чтобы Вы поговорили с Уолкером." "Последнее, что мне сейчас нужно, это разговор с Уолкером, Макс. Дайте мне прерваться. И дайте мне выпить." "Приказ, Лейф," - напряженно говорит он. "Чей приказ?" – спрашиваю я, но я понимаю прежде, чем он раскроет рот сказать мне, что приказ пришел из офиса Эйнтрелла. "Сейчас?" – спрашиваю я. "Сейчас," - твердо повторяет Макс, слегка улыбаясь, потому что он знает, что он выиграл. Я сползаю с кушетки и выхожу из кабины. "Мещанин," – говорит Рат, изящно спрыгивая на пол. Кабинет Уолтера находится на 48-ом этаже, и он размером примерно с половину кабинета Макса, это может показать его место в иерархии Корпорации. У него наверное самая старая секретарша в здании, а возможно и в мире, белобрысая медсестра с радостной улыбкой и широким тазом, она могла бы родить мамонта, если бы захотела. Бог его знает, почему психиатр выбрал такую секретаршу. "Доброе утро, Леиф," - говорит она. Ее волосы сколоты в хвостик огромной булавкой, которую можно использовать как гарпун для кита. Если киты еще остались в загрязненных океанах. "Доброе утро, мисс Рейнолдс." Она зовет по имени всех, включая генерального директора, и все называют её мисс Рейнолдс. Я не думаю, что все знают ее имя. "Ванесса," - говорит Рат. "Она похожа на Ванессу." Мисс Рейнолдс похожа на Ванессу меньше, чем кто либо. На её лице нет и следа косметики, толстые щеки и маленький рот с тонкими губами, цветастое платье с широким белым поясом, подчеркивающим ее пышные груди. Она медленно доходит до двери кабинета, дважды стучит, и пропускает нас внутрь. "Мне приготовить Вам чай, Арчибальд?" - спрашивает она. Никто больше не называет Арчи Уолкера Арчибальдом, но мисс Рейнолдс с первого дня работы в Корпорации решила, что Арчи не подходящее имя. Она даже поменяла табличку на двери на "Арчибальд Д. Ходок, бакалавр естественных наук, доктор философии". "Это было бы неплохо, мисс Рейнолдс," - говорит он. "И для Вас, Леиф?" "Нет, спасибо, мисс Рейнолдс." Невозможно быть с нею невежливым. "А мне молока, пожалуйста, мисс Рейнолд," - сладко говорит Рат, но её игнорируют. Мисс Реинолдс улыбается и выходит, закрывая дверь. Я чувствую себя как школьник, которого оставили одного в классе, и которого тянет написать на доске ругательство. "Хорошо ....." говорит Волкер, смотря на искуственное дерево в углу кабинета. Он один из тех людей, которые не любят смотреть в глаза собеседнику. Он тощий, среднего роста, с каштановыми волосами. Он отрастил бакенбарды до середины щек и выглядит как англичанин 19-го века. Он защитил ученую степень по психологии в каком-то провинциальном университете, приехал в Америку попытать счастья и нашел его в Корпорации Си-Би-Эс. Он носит коричневый костюм, белую рубашку с коричневыми точками и темно-коричневый галстук. Он не потрудился встать, чтобы обменяться со мной рукопожатием, но я держу пари на миллион долларов, что он носит коричневые носки и ботинки. Коричневый цвет - хороший цвет для бакалавра естественных наук Арчи Уолкера, доктора философии, он отражает его недостаток характера, его вялость. Никто никогда не вел с ним светской беседы, не задавал вопросов о семье или друзьях. Единственный человек, которого я когда-либо видел, который дотрагивался до него – мисс Рейнолд, она иногда клала руку на его плечо, ставя чашку чая на его стол. Он редко встает из-за стола, он словно приклеен к его черному кожаному креслу, спинка которого на шесть дюймов выше его головы. "Хорошо ...." - снова говорит он и кладет руки на древнюю тетрадь, соединяя пальцы. Это его обычная поза при беседе, как будто он боится, что движение его бледных рук выдаст его самые сокровенные мысли. У него нет причины волноваться, я сомневаюсь, есть ли у него какие-либо мысли. Несмотря на коричневый костюм и каштановые волосы, он самый бесцветный человек, которого я когда-либо встречал, и через десять минут после встречи даже трудно вспомнить, на что он похож. Каждые шесть месяцев, перед записью пси-диска, Фантазеры должны приходить к Уолкеру на беседу, в которой он предупреждает нас относительно опасностей записи дисков, и мы должны рассказать ему, если у нас есть какие-нибудь проблемы и мы не на 100 процентов готовы к выполнению работы. "Эйнтрелл говорил мне, что Вы прослушиваете те пси-диски," - говорит он, и я киваю, но ничего не говорю. Тихий стук в дверь, заходит мисс Реинолдс, ставит чашку горячего чая на столе Арчи, и выходит, не говоря ни слова. "Есть ли что-нибудь особенное, что Вы нашли в них?" - спрашивает Арчи у большого белого цветочного горшка. Горшок не отвечает, и я тоже. Интересно, сколько Эйнтрелл рассказал ему о дисках. "Эйнтрелл беспокоится, что Вы можете не оказаться в состоянии записать последний пси-диск. И он беспокоится, что Вы не сможете выполнить ваш контракт." "Я запишу мой последний пси-диск," - говорю я. "Не стоит волноваться об этом." "Тогда о чем мы должны волноваться?" - спрашивает он у растения в горшке. Вы должны быть осторожными с Уолкером. Он кажется таким безвредным, что Вы начинаете забывать, что он главный психолог Корпорации, и забывать, что здесь всё записываются. "Эйнтрелл включал пси-диски?" - спрашиваю я его. "Вам нужно спросить об этом Эйнтрелла" - говорит он. "Бесполезно" - комментирует Рат. Она вскакивает на стол и стоит на тетради, рыча ему в лицо. "Как бы я разодрала его нос," - говорит она. Я ничего не говорю, и в конце концов Уолкер снова заговорил с растением. "Как Вы вообще, Лейф? " "Он отлично, не благодаря Вам," - выплевыват Рат. "Все хорошо," - говорю я, но я не могу убрать раздражение из моего голоса. Я имею в виду, что еще я могу сказать? Не столь хорошо, Арчи, но небо иногда изменяет цвет, и время от времени неодушевленные объекты превращаются в животных. Ах, да, между прочим, я стал говорить с рыжей рысью с карими глазами, которая отказывается летать на самолетах. Если я заговорю об этом, то они не позволят мне закончить мой контракт. Уолкер медленно кивает головой, как будто серьезное раздумывая над моим ответом, в то время как Рат подражает ему. "Какие проблемы есть у других Фантазеров?" – спрашиваю я. "В смысле?" – говорит он. Всякий раз, когда он отвечает вопросом на вопрос, это значит, что он боится раскрыть какую-нибудь информацию. Интересно, какие темные тайны он похоронил в своем сознании. "Они сходят с ума, они видят несуществующее, они слышат голоса?" "Любые проблемы, о которых мне рассказывают, должны остаться конфиденциальными," – отвечает он. "Ага, я держу пари," - говорит Рат. "Только между Вами, Фантазером, и Корпорацией." "Тогда давайте поговорим в общих чертах. Вообще какие проблемы у Фантазеров? " Уолкер выглядит, как будто ему еще более неуютно. Он не готов отвечать на вопросы. В любой момент он может разрыдаться и убежать, спрятаться за юбку мисс Реинолдс. Но это означает покинуть убежище в виде его стола и кресла. "Если они собираются убить себя, они говорят Вам,?" – нажимаю я, и он вздрагивает. Это плохо прозвучит, когда Эйнтрелл станет прослушивать запись. Если я не буду осторожен, это будет выглядеть, как будто я потерял контроль над собой. Я успокаиваю себя, потому что последнее, что мне сейчас нужно, это запись в моем досье "Психологически неустойчив", наряду с "Контракт прекращен." Рат смотрит на меня через плечо. "Мещанин" - говорит она. "Скажите ему, что он может сделать с его психологическими тестами и скрытыми видеомагнитофонами." Ей легко говорить, она всего лишь кошка. Мы сидим в тишине втроем, вчетвером, если считать растение Уолкера. Он что-то бормочет, и я прошу, чтобы он повторил. "Это сложная область, Лейф. Это такая новая наука, или искусство, фактически ничего неизвестно о воздействиях на Фантазеров. Несомненно, в изобилии имеются данные о произведенных на публику эффектах, действительно ли зрители находятся под огромным влиянием дисков, как реагируют дети. Но никто не исследовал, как это влияет на Фантазеров, не так ли?, " – он произнес самую длинную речь, которую я когда-либо слышал. "Но Вы разговариваете с ними, они рассказывают Вам, через что они проходят" Он наконец-то отрывает взгляд от растения и смотрит на меня. "А Вы?" – спрашивает он. Нет, я не много смогу рассказать ему. Он прав, конечно. Если я не открылся ему, то почему это сделает кто-то еще? Он, кажется, внезапно понимает, что мы смотрим глаза в глаза, и опускает его пристальный взгляд. Он, кажется, рассматривает передние лапы Рат, но я знаю, что он не может видеть ее. "Пси-диски, которые я видел, пока два из них, являются очень сильными," - говорю я. "Очень сильными." "Кажется, есть такая тенденция в руководстве," – соглашается он. "Первоначально простая сенсация создания пси-дисков создавала достаточную привлекательность, чтобы люди покупали их. Но чем больше они пользуются ими, тем более чрезвычайных событий хотят. Это - путь мира. Это случилось с телевидением и кинофильмами. Нет причины, чтобы с пси-дисками произошло по-другому. Или есть? "Он умеет превратить в вопрос даже утверждение. "Но нет ли опасности, что пси-диски могут изменить сознание?" "Зрителей или Фантазеров?" – спрашивает он. "Зрителей," - отвечаю я. "И тех, и других," - говорит Рат. "Это не мы решаем, Лейф. Это для Правительственных цензоров. Все, что мы делаем, это производим пси-диски в пределах их принципов. Что мы может еще?" "Хорошо, позвольте мне сказать иначе. Допустим, Корпорация Си-Би-Эс следует существующим правилам и инструкциям, это дает возможность сломать зрителя? Я имею в виду, сделать душевнобольным? " Он глубоко выдыхает, напрягаясь от необходимости дать ответ, а не другой вопрос. "Кто может сказать, Лейф? Кто может сказать?" "Наверняка не ты, собачья вонючка," - шипит Рат. "Он когда-либо дает прямой ответ?" Нет, он не ответит. Наверняка потому, что годы анализа и исследовавший приучили его не говорить много, даже если бы он захотел. "Вы женаты?" – спрашиваю я у него. "Почему Вы спрашиваете?" Я держу пари, что если бы спросил у него цвет его носков, он тоже ответил бы вопросом на вопрос. "Так просто" - говорю я. "Слушайте, сколько жалоб зрителей получает Корпорация, что они пострадали из-за включения пси-дисков? " "Об этом лучше спросить Юридический отдел, не так ли?" – говорит он. "Насчет пси-диска, который Вы сегодня включали, записанный Джанет Дево. Что на нем было? " "Это было космическое приключение, война среди звезд, борьба против инопланетян, спасение Земли. " "Как Вы оцениваете это?" "Хорошее. Сильно волнующее." "Сильное?" "Очень?" "Есть что-нибудь необычное?" "Необычное?" "Что - нибудь, что я смог бы посчитать чрезмерным?" "Это было очень сильно, Арчи, и я уверен, что Вы знаете это. Почему Вы не расскажете мне, что Вы почувствовали после просмотра? " "Почему Вы думаете, что я что-то смотрел?" – говорит он. Я хочу ударить его, сильно, я хочу схватить его за горло и сжать, увидеть его выпученные глаза и услышать хруст его шеи, я хочу видеть, как он задыхается и умирает.... "Полегче, Лейф, полегче," говорит Рат, и я понимаю, насколько я рассердился, в моей голове красный туман и сердце колотится. Еще несколько секунд, и я, возможно, схватил бы Арчи Волкера и вытащил его из кресла, опрокинул на стол и бил бы его по лицу, снова и снова..... "Лейф!" - кричит Рат. Она стоит перед моим стулом, бодая головой мои колени. "Расслабьтесь, не позволяйте ему вывести Вас из себя. Они именно этого и хотят." Я наклоняюсь и глажу ее между ушей, она мурлыкает. Я наклоняюсь вперед, и она поднимает голову и лижет мой нос. Я делаю вид, что завязываю шнурок, чтобы Уолтер не подумал, что я совершенно чокнутый, потом я откидываюсь назад и широко, открыто улыбаюсь. "Нет, Арчи, в этом не было ничего чрезмерного. Вы должны посмотреть. Теперь, хотите ли Вы узнать ещё что-нибудь? " Я стараюсь думать о спокойном, в первую очередь о рыжей рыси с карими глазами. Второй раз в разговоре он смотрит на меня, и качает головой. "Нет, Лейф, это всё. Спасибо, что зашли." Он не встает, чтобы проводить меня до двери, и я знаю, не оглядываясь назад, что он не смотрит на меня. Эрби ждет меня снаружи, и мы вместе идем к лифту. "До свидания, Герберт, до свидания, Лейф, - это госпожа Реинолдс. Она не говорит "до свидания Рат". Рат сидит между Эрби и мной, пока мы ждем лифт, моя правой лапой ее мордочку и мурлыча. Прибывает лифт, и Эрби пропускает меня вперед. Рат играется, ждет до последней секунды, и вскакивает в лифт, когда его двери уже почти закрыты. Эрби и я вместе тянемся к кнопкам, он к кнопке первого этажа, но сперва я успеваю нажать кнопку пентхауза. "Луи Эйнтрелл и я должны кое-что обсудить," – объясняю я. Он начинает спорить, говоря мне, что нужно, что бы он вызвал меня, но я велю ему помолчать. Лифт начинает болтать про последние цены на акции, и я велю ему тоже замолчать. Рат может заметить, что я не должен раздражаться, но она сохраняет спокойствие. "Вы хотите этого, Джек."- говорит она. Да, хорошо, двое из троих - не плохо. Мы проскакиваем мимо его секретарей и помощника, игнорируя их протесты. Я захожу в дверь прежде, чем они успевают остановить меня. Эйнтрелл сидит за его столом с большой сигарой во рту, и рядом двое сотрудников из Юридического отдела. "Я хочу поговорить" - говорю я. "Сейчас". Эйнтрелл улыбается мне и поднимается на ноги, извиняясь перед юристами и провожая их к дверям. Они впиваются взглядом в меня, но это не соревнование, поскольку руководитель заинтересован в доходе, а я его добытчик, один из лучших, ну а адвокаты – всего лишь нанятые сотрудники. "Лейф, Лейф, Лейф," – напевает он. "Рад видеть Вас. Проходите, садитесь, садитесь." Он, кажется, выговаривает слова дважды, что бы удвоить время на обдумывание. Он не кажется удивленным, увидев меня. Эрби остался ждать снаружи, но Рат последовала за мной на разместилась на одном из широких подоконников. Эйнтрелл здоровается со мной за руку и приглашает меня в одно из больших зеленых кресел. "Вы хотите чая?" – спрашивает он, и я говорю нет, спасибо. "Я тоже," - говорит Рат. Эйнтрелл кладет сигару на край пепельницы размером с Олимпийский стадион, и затем машет ей в воздухе, как фокусник палочкой. Интересно, что Арчи Волкер сказал бы о мужчинах, которые курят большие сигары, но в ответ он вероятно просто задал бы вопрос, вроде "Почему, Вы думаете, они делают это? " Директор скрестил ноги в лодыжках и откинулся на спинку кресла. "Какие-то проблемы, Лейф? " - спокойно спрашивает он, это звучит, как будто он обеспокоен тем, что умер мой близкий родственник, и он собирается предложить оплатить похоронные расходы. "Вы прослушивали?" – спрашиваю я. "Конечно," - говорит он, и я благодарен ему за его честность. По крайней мере он не играет, как психолог, спрашивая "Что прослушивал?" жүктеу/скачать 0.68 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|