Энциклопедический

Новый и высший этап в понимании Д. в качестве способа бытия материи связан с созданием К. Марк­сом и Ф. Энгельсом диалектического материализма; дальнейшее развитие это учение получило в 20 в. в тру­дах В. И. Ленина. Диалектич. материализм исходит из того, что «...материя без движения так же немысли­ма, как и движение без материи. Движение поэтому так же несотворимо и неразрушимо, как и сама мате­рия...» (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 20, с. 59). Принципы связи материи и Д. и неуничтожимости и несотворимости движущейся мате­рии получили особое значение в свете великих откры­тий естествознания 19—20 вв. Так, всем попыткам т. н. энергетизма свести материю к энергии Ленин противо­поставил принцип единства материи и Д. Он подчёрки­вал, что материя не есть нечто косное, к чему «прикла­дывается» Д., не есть бессодержательное «подлежащее» к сказуемому «двигаться», а есть основа, всеобщий но­ситель всех состояний Д. и развития. «Сказать ли: мир есть движущаяся материя или: мир есть материальное движение, от этого дело не изменяется» (ПСС, т. 18, с. 286).

Наряду с материальностью осн. характеристиками Д. диалектич. материализм считает его абсолютность и противоречивость. Д. материи абсолютно, тогда как всякий покой относителен и представляет собой один из моментов Д. Оно определяет собой все свойства и проявления окружающего нас мира, внутр. содержание всех вещей и явлений. Противоречивость Д. заключа­ется в неразрывном единстве двух противоположных моментов — изменчивости и устойчивости, Д. и покоя. Понятие изменения имеет смысл лишь в связи с поня­тием относительно устойчивого, пребывающего в опре-дел. состоянии. Однако само это изменение в то же время есть также оцредел. состояние, к-рое пребывает, сохраняется, т. е. также обладает моментом устойчи­вости. В этом противоречивом единстве изменчивости и устойчивости ведущую роль играет изменчивость, ибо всё новое в мире появляется лишь через неё, а устойчи­вость, покой лишь фиксируют достигнутое в этом про­цессе.

Д. материи многообразно по своим проявлениям и существует в различных формах. Выделяют три осн. группы форм Д. материи: в неорганич. природе, в жи­вой природе и в обществе. К формам Д. материи в не­органич. природе относятся: пространств, перемеще­ние; Д. элементарных частиц и полей — электромагнит­ные, гравитационные, сильные и слабые взаимодейст­вия, процессы превращения элементарных частиц и др.; Д. и превращение атомов и молекул, включающее в се­бя химич. форму Д. материи; изменения в структуре макросколвч. тел ·<- тепловые ароцессы, изменение

агрегатных состояний, звуковые· колебания и др.; геологпч. формы Д. материи; изменение космич. систем различных размеров: планет, звёзд, галактик и их скоплений. Формы Д. материи в живой природе — сово­купность жизненных процессов в организмах и в над-ррганизменных системах: обмен веществ, процессы отражения, саморегуляции, управления и воспроиз­водства, различные отношения в биоценозах и др. ико-логич. системах, взаимодействие всей биосферы с при­родными системами Земли и с обществом. Обществ. формы Д. материи включают многообразные проявле­ния деятельности людей, все высшие формы отражения и целенаправленного преобразования действительности. Высшие формы Д. материи исторически возникают на основе относительно низших и включают их в себя в преобразованном виде — в соответствии со структурой и законами развития более сложной системы. Между ними существует единство и взаимное влияние. Одна­ко высшие формы Д. материи качественно отличны от низших и несводимы к ним. Раскрытие взаимоотно­шения между формами Д. материи играет важную роль в понимании единства мира, в познании сущности сложных явлений природы и общества. См. также Материя, Развитие.

0 Э н г е л ь с Ф., Анти-Дюринг, Маркс К. и Эн­гельс Ф., Соч., т. 20; его же, Диалектика природы, там же; Ленин В. И., ПСС, т. 29 (см. Предметный указатель); Ге­гель Г. В. Ф., Философии природы, Соч., т. 2, М.— Л., 1934; С в и д е p с к π и В. И., Противоречивость Д. и её проявления, Л., 1959; M е π ю χ и и С. Т., Материя в её единстве, бесконечно­сти и развитии, М., 1966; Овчинников Η. Φ., Принципы сохранения, М., 1966; Структура и формы материи. Сб. ст., М., 1967; С о л о п о в Е. Ф., Материя и Д., Л., 1972.

В. V. Ceuöepcijuu.

ДВОЙСТВЕННАЯ ИСТИНА, двойная и с т и-н а, термин, обозначающий учение о разделении фи-лос. и богословских истин, согласно к-рому истинное в философии может быть ложным в теологии и наобо­рот. Учение о Д. и. возникло в ср. века, в эпоху рас­пространения философии Аристотеля, когда обнаружи­лось, что ряд филос. положений аристотелевской систе­мы противоречит догмам ислама и христианства. Наи­более влиятельным мыслителем, опиравшимся на уче­ние о Д. и. в своей полемике с мусульм. богословами, был Ибн Рушд. Из этого же учения исходили и франц. аверроизм 13 в. (Сигер Брабантский и др.), представи­тели англ. номинализма (Иоанн Дуне Скот, У. Оккам). Широкое распространение учение о Д. и. получило в эпоху Возрождения (Помпонацци, падуанская школа аверроистов и др.). Учение о Д. и. способствовало раз­витию рационализма.

ДВУЗНАЧНОСТИ ПРИНЦИП, принцип оценки суж­дений в соответствии с правилом: каждое суждение ис­тинно или ложно — одно из двух. Д. п. принят в клас-сич. логике и классич. математике для суждений о лю­бых объектах (конечных и бесконечных). Д. и. позво­ляет абстрагироваться от гносеологич. ограничений, вы­текающих из доказательства (А. Чёрч, 1936) алгорит-мич. неразрешимости этой дилеммы. В конструктивной логике и конструктивной математике Д. п. (в его общем виде) не используется.

Идея «двузначности» восходит к античности. Филон из Мегары (4 в. до н. э.) положил её в основу опреде­ления условных суждений (импликации), а Хрисипн из Солы (3 в. до н. э.) — в основу оценки всех аксиом. Эпикур отвергал Д. п., полагая, что принятие этого принципа равносильно принятию учения о «предопре­делении». Аристотель, принимая Д. п. для суждений о прошлом и настоящем, рассматривал, однако, и такие случаи, когда ответ на вопрос об истинностном значении суждения не может быть предопределённым (таковы, в частности, суждения о будущем). ДЕБОРИН (наст, фам.— Иоффе) Абрам Моисеевич (4(16).6.1881, м. Упино, ныне Шилальского р-на Литов. ССР,— 8.3.1963, Москва], сов. философ, акад. АН СССР (1929). С 1903 социал-демократ, в 1907—17 меньше­вик. С1928чл. КПСС. Окончил филос. ф-т Бернского

ун-та (1908). Начиная с. 1905 вёл борьбу против махиз­ма. С 1920 занимался науч.-редакторской и преггодават. деятельностью. В 1920—30 ответств. редактор жури. «Под знаменем марксизма». С 1935 работал в АН СССР. В 20-х гг. выступал с критикой механицизма в за­щиту материалистич. диалектики. В кон. 20-х— нач. 30-х гг. Д. и его группа, руководившая журн. «Под знаменем марксизма», подверглась в ходе дискуссий критике за ошибки, выразившиеся в фактич. отрицании ленинского этапа в развитии марксистской философии, известном отрыве теории от практики, философии от политики, неправомерных попытках сблизить диа­лектику Маркса с идеалистич. диалектикой Гегеля. В 30—50-х гг. Д. написал ряд работ по истории соци-ально-нолитич. учений нового времени и истории фило­софии марксизма.

• Гегель и диалектич. материализм, u кн.: Гегель Г. В. Ф., Соч., т. 1,М.—Л., 1929; Диалектика и естествознание, М.—Л., 193U⁴; Ленин н кризис новейшей физики, Л., 1930²; Философия и марксизм. СО. ст., М.— Л., 193U³; Введение в философию диалек­тич. материализма, М.— Л., 1931«; Карл Маркс и современность, М.— Л., 1933; Социально-нолитич. учения нового и новейшего времени, т. 1, М., 1958; Философия и политика, М., 1961.

Изучение Д. составляет гл. задачу логики; иногда формальную логику даже определяют как теорию Д., хотя логика далеко не единств, наука, изучающая методы Д.: психология изучает реализацию Д. в про­цессе реального индивидуального мышления, а теория познания — как один из осн. (наряду с другими, в частности различными формами индукции) методов науч. познания.

Хотя термин «Д.» впервые употреблён, но-видимому, Боэцием, понятие Д.— как доказательство к.-л. пред­ложения посредством силлогизма — фигурирует уже у Аристотеля («Первая Аналитика»). В философии и ло­гике ср. веков и нового времени существовали различ­ные взгляды на роль Д. в ряду др. методов познания. Так, Декарт противопоставлял Д. интуиции, посредст­вом к-рой, но его мнению, человеч. разум «непосредст­венно усматривает» истину, в то время как Д. доставля­ет разуму лишь «опосредованное» (полученное путём рассуждения) знание. Ф. Бэкон, а позднее и др. англ. логики-«индуктивисты» (У. Уэвелл, Дж. С. Милль, А. Бэн и др.) считали Д. «второстепенным» методом, в то время как подлинное знание, по их мнению, даёт только индукция. Лейбниц и Вольф, исходя из того, что Д. не даёт «новых фактов», именно на этом основании приходили к прямо противоположному выводу: полу­ченные путём Д. знания являются «истинными во всех возможных мирах».

Диалектич. взаимосвязь Д. и индукции была раскры­та Ф. Энгельсом, к-рый писал, что «индукция и дедук­ция связаны между собой столь же необходимым обра­зом, как синтез и анализ. Вместо того чтобы односто­ронне превозносить одну из них до небес за счет другой,

надо стараться применять каждую из них на своем мес­те, а этого можно добиться лишь в том случае, если не упускать иа «иду их связь между собой, их взаимное дополнение друг друга» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 20, с. 542—43).

В формальной логике к системе логич. правил и к их применениям в любой области относится след, положе­ние: всё, что заключено в любой полученной посредст­вом дедуктивного умозаключения логич. истине, содер­жится уже в посылках, из к-рых она выведена. Каж­дое применение правила состоит в том, что общее по­ложение относится (применяется) к нек-рой конкрет­ной (частной) ситуации. Нек-рые правила логич. вывода подпадают под такую характеристику и совсем явным образом. Так, напр., различные модификации т. н. пра­вила подстановки гласят, что свойство доказуемости (или выводимости из данной системы посылок) сохра­няется при любой замене элементов произвольной фор­мулы данной формальной теории конкретными выраже­ниями того же вида. То же относится к распространён­ному способу задания аксиоматич. систем посредством т. н. схем аксиом, т, е. выражений, обращающихся в конкретные аксиомы после подстановки вместо входя­щих в них общих обозначений конкретных формул данной теории.

Под Д. часто понимают и сам процесс логич. сле­дования. Это обусловливает тесную связь понятия Д. с понятиями вывода и следствия, находящую своё отра­жение и в логич. терминологии. Так, «теоремой о Д.» принято называть одно из важных соотношений между логич. связкой импликации (формализующей словес­ный оборот «если..., то...») и отношением логич. следо­вания (выводимости): если из посылки А выводится следствие В, то импликация А В («если А..., то В...) доказуема (т. е. выводима уж« без всяких посы­лок, из одних только аксиом). Аналогичный характер носят и др. связанные с понятием Д. логич. термины. Так, дедуктивно эквивалентными наз. предложения, выводимые друг из друга; дедуктивная полпота систе­мы (относительно к.-л. свойства) состоит в том, что все выражения данной системы, обладающие этим свойст­вом (напр., истинностью при нек-рой интерпретации), доказуемы в ней.

Свойства Д. раскрывались преим. в ходе построения конкретных логич. формальных систем (исчислений) и общей теории таких систем (т. н. теории доказательст­ва). См. Логика.

* Энгельс Ф., Диалектика природы, Маркс К. и Э н-г е л ь сф., Соч., т. 20; Л е н и н В. И., Филос. тетради, ПСС, т. 29; Т a p с к и й А., Введение в логику и методологию дедук­тивных наук, пер. с англ., М., 1948; Асмус В. Ф., Учение логики о доказательстве и опровержении, М., 1954.

В 50—60-х гг. ряд бурж. философов и социологов — Р. Арон, Д. Белл, С. М. Липсет, К. Поппер, Э. Шиле придали Д. характер социологич. концепции, направ­ленной против марксизма и всех левых, радикальных течений обществ. мысли. Эта концепция была призва­на, с одной стороны, изобразить совр. бурж. идеоло­гию как беспартийную «чистую науку», претендующую на беспристрастное знание об обществе, а с другой — под предлогом «ненаучности всякой идеологии» дис­кредитировать подлинно науч. марксистскую идеоло-

гию и другие левые, социально-критические по отно­шению к гос.-мононолистич. капитализму взгляды как якобы разновидность модернизированной «свет­ской религии» и воплощение идейного фанатизма. Одновременно концепция Д. провозглашала, что на капиталистич. Западе наступил «конец идеологии», под к-рым имелось в виду «истощение левых идей» в результате «затухания» классовой борьбы и социаль­ных конфликтов, на смену к-рым якобы пришёл «кон­сенсус» (согласие) общенац. интересов в рамках «зре­лого индустриального общества». Сторонники Д. заяв­ляют, что в условиях научно-технич. революции на смену идеологии якобы пришла наука. В 60-х гг. кон­цепция Д. стала органич. придатком теорий «индуст­риального общества» и конвергенции двух систем; она использовалась бурж. политич. деятелями с целью распространить принцип мирного сосуществования на область идеологии. В 50—60-х гг. мн. ревизионисты под флагом Д. пытались подорвать влияние марксизма-ленинизма среди интеллигенции, в т. ч. и в социалистич. странах; Л. Колаковский и 3. Бауман в ПНР, К. Ко­сик в ЧССР и др. объявляли марксизм совокупностью «устаревших догм» и пропагандистских лозунгов, от­рицали научность социалистич. идеологии и требова­ли «очистить» обществоведение от идеологии.

Философы и социологи-марксисты вскрыли теоретич. несостоятельность и антидемократич. бурж.-апологе-тич. социальное содержание и назначение атой концеп­ции. Её также подвергли критике мн. радикально на­строенные и прогрессивные социологи на Западе (Ч. Р.Миллс, Дж. ла Паломбара, И. Хоровиц, Н. Бирн-баум, Г. Мюрдаль и др.). Движение социального про­теста молодёжи и обостренно социальных конфликтов на Западе в кон. 60-х гг. опровергли миф о «конце идеологии» и прекращении классовой борьбы в совр. капиталистич. обществе, так что в нач. 60-х гг. нек-рые поборники концепции Д. (Белл, Липсет и др.) были вынуждены под различными предлогами отречься от неё. Тем не менее сама тенденция к Д. продолжает сохранять влияние гл. обр. в академич. кругах на Западе.

• Чесноков Д. И., О «Д.» науки, в кв.: Социология и идеология, М., 1969; Москвичев Л. Н., Теория «Д.»: иллюзии и действительность, М., 1971; Я к о и л е в М. В., Идеология, М., 1979; Д a p к о ь с к и К. Д., «Край на идеоло-гията», или Идеология на края, София, 1972; A r o n R., L'opi-шп des intellectuels, P., 1955; Beil D., The end oi ideology, (ilencoe, 1960; The new sociology, ed. by I. L. HorowiU, N. Y., 1964; The end of ideology debate, Ν. Υ., 19Β8; B i rn I) » u m N., The crisis of industrial society, N. Y., 1970; Friedrichs R. W., A sociology of sociology, N. Y.— L., 1970; L i p s e t, S. M., Ideo­logy and no end, «Encounter», 1972, v. 39, M 6; S h i l s E., The end of ideology?, в его кн.: The intellectuals and the powers and other essays, Ohi.— L., f!>74; Ideologies and modern politics, Ν. Υ., 1975².

Родоначальником Д. считается лорд Чербери(17 в.), развивший идею религии разума («Трактат об истине» — «Tractatus de Veritate...», 1624). K Д. при­мыкали мыслители различных направлений — как идеалисты, так и материалисты, причём для последних, по словам К. Маркса, Д. «...есть не более, как удобный и лёгкий способ отделаться от религии» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 2, с. 144). Наивысшее раз-витие Д. получил в 1-й пол. 18 в. В Великобритании

деистами были Дж. Толанд, видевший в христианстве лишь нравств. учение, А. Коллинз, М. Тиндаль, А. Шефтсбери, Г. Болингброк; в Америке — Т. Джеф-ферсон, Б. Франклин, И. Аллен. Высказанный Юмом взгляд на религию как проистекающую из страха и надежды делал ненужным допущение бездеятельного бога-творца («Диалоги о естественной религии» — «Dialogues concerning natural religion», 1779). Во Фран­ции идеи Д. проводил Вольтер, к Д. приближался Рус­со. С критикой Д. выстукали франц. материалисты 18 в. В Германии Д. распространялся на почве филос. рационализма (Лейбниц, Лесгинг). Идеи Д. своеобраз­но преломились в соч. Канта «Религия в пределах только разума» (1793, рус. пер. 1908). Среди рус. прогрессивных мыслителей Д. получил распростране­ние в кон. 18 — нач. 19 вв. (И. И. Пнин, И. Д. Ертов, А. С. Лубкин, нек-рые декабристы). В целом Д. сыграл положит. роль в развитии свободомыслия 17—18 вв.

В совр. бурж. философии Д. не имеет самостоят. значения, но его придерживаются мн. естествоиспы­татели, к-рые в закономерности и упорядоченности ми­ра видят доказательства бытия его создателя, * Ρ о г о в и н С. М., Деизм и Давид Юм. Анализ «Диалогов о естественной религии», М., 1908; Вороницын И. П., История атеизма, [Рязань, 1930³]; Stephen L., History of English thought in the eighteenth century, ν. 1—2, I,., 1962. ДЕЙСТВИЕ СОЦИАЛЬНОЕ, см. Социальное действие. ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ, объективная реальность как актуально наличное бытие, реализующее определ. исто-рич. возможности; понятие Д. используется также в смысле подлинного бытия, в отличие от видимости. Ка­тегория Д. употреблялась уже в антич. философии: про­тивопоставление «мира по мнению» и «мира по истине» (т. е. Д.) у Демокрита, чувств. мира и Д. как мира идеальных сущностей у Платона. Начиная с Аристоте­ля Д. трактуется как реализация нек-рых возможнос­тей, отождествляется с действенностью, с актуализа­цией в действии нек-рых потенций и прежде всего по­тенций бога. В философии 16—18 вв. Д. истолковывает­ся как совокупность материальных тел, существую­щих объективно в пространстве и времени и наглядно данных в восприятии. В отличие от подобного натура-листич. понимания у Гоббса и Декарта Д. приобретает абстрактно-механич. и геометрич. характер, т. е. ста­новится важным компонентом познания и действия. Кант перевёл проблему Д. в план гносеологии и усмат­ривал в Д. материальное условие опыта, обеспечиваю­щего связь вещи с восприятием. Фихте, Шеллинг и Ге­гель считали Д. воплощением деятельности разума («все действительное разумно, все разумное действительно»), к-рое представляет собой единство сущности и сущест­вования, внутреннего и внешнего, потенций и актов.

Критика гносеологич. определения Д. в бурж. фило­софии 20 в. привела к антропологич., психологич., фе-номенологич. истолкованиям этой категории (филосо­фия жизни, феноменология, экзистенциализм). В отли­чие от метафизики нового времени, в совр. бурж. фило­софии категория Д. включает в себя такие сферы, как идеальные объекты научно-теоретич. знания, ценности культуры, духовно-душевные акты. Возражая против гегельянского идеалистич. толкования Д. как одной из ступеней самопознания абс. духа, Фейербах отстаивал взгляд на неё как на чувств. данность в пространстве и времени, к-рая не только не нуждается в мышлении для своего существования, но, напротив, сама придаёт ему истинность.

В марксистской философии понятие Д. в смысле под­линной реальности совпадает с понятием материи. Социально-историч. Д. марксизм рассматривает как объективный мир, реализующий свои тенденции, зако­ны, потенции, т. е. как бытие в его саморазвитии и вместе с тем как объект и результат человеч. деятельнос­ти, обществ. практики. Практика, будучи специфичес­ки человеч. отношением к бытию, является критерием различения Д. и видимости, критерием истинности мыш­ления: «Практика выше (теоретичес-

кого) познания, ибо она имеет не только досто­инство всеобщности, но и непосредственной действи­тельности» (Л е н и н В. И., ПСС, т. 29, с. 195). См. так­же статьи Бытие, Материя, Возможность и действи­тельность и лит. к ним.

ДЕКАБРИСТЫ, деятели первого этапа рус. освободит. движения, периода «дворянской революционности» (см. В. И. Ленин, ПСС, т. 13, с. 356), организовавшие в дек. 1825 вооруж. выступление против самодержавно-крепостнич. строя.

После разгрома восстания П. И. Пестель, К. Ф. Ры­леев, П. Г. Каховский, С. И. Муравьёв-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин были казнены, остальные Д. сосланы на Кавказ, в Сибирь, в дальние гарнизоны и оказались изолированными от общественно-политич. и интеллектуальной жизни России. Однако их выступ­ление имело значит. общественно-историч. следствия, положив начало организов. революц. движению в Рос­сии. Идеология Д. выходила за рамки узкоклассовых целей и бурж. программы. Вместе с тем различным было понимание участниками движения осн. цели — нац. возрождения — и путей её достижения. Д. в поисках идеала будущей России обращались к домосковской и даже домонгольской Руси, усматривая его в новгородском общинно-вечевом строе. Существ. роль отводили они и православию, что нашло отра­жение в программном документе «Южного общест­ва» — «Русской правде» Пестеля. Наряду с этой тенденцией в размышлениях Д. обнаружи­валась и установка на ассимиляцию опыта Европы, начиная с эпохи античных городов-республик. Пример сочетания этих программ дал А. Д. Улыбышев, пред­лагавший «... не заимствовать из-за границы ничего, кроме необходимого для соделания нравов европейски­ми, и с усердием сохранять...» рус. «национальную самобытность» (Избр. социально-политич. и филос. произведения Д., т. 1, 1951, с. 284—85). «Союз бла­годенствия» и «Об-во объединённых славян» делали став­ку на «воспитание» и «просвещение» народа. Северное и Южное об-ва выходили за рамки просветительской тактики, вырабатывая концепцию политич. заговора и воен. революции. Теоретики Южного об-ва разраба­тывали респ. проекты, основанные на коллективистских демократически-«социалистич.» принципах (Пестель). Проект же Н. М. Муравьёва противополагал пестелев-скому централизму и этатизму последоват. федерализм и конституционно-монархич. правление.

Для филос. мировоззрения Д. характерно призйание деизма в качестве приемлемой системы. Деистич. про­грамма «Устава Союза благоденствия» и «Русской прав­ды» отрицала телеологизм и ограничивала функции бога актом творения природы, получающей неизмен­ные законы, и человека, вступающего в обществ. отно­шения и самостоятельно устанавливающего законы согласно с законами «духовными» и «естественными». Деистич. платформа допускала различные истолкова­ния назначения философии. Напр., М. С. Лунин, скло­няясь к теизму, цель философии видел в открытии «...пределов, от которых и до которых человеческий ум может сам собою итти», преодолеваемых лишь «беспре­дельным Писанием» (там же, т. 3, 1951, с. 184). М. А. Фонвизин также склонялся к теистич. позиции, отдавая предпочтение «философии христианской».

И. Д. Якушкин, П. И. Борисов, Н. А. Крюков, А. П. Барятинский интерпретировали деизм материа­листически. Взгляды Крюкова отличались рационализ­мом и радикальным религ. скепсисом. Барятинский счи­тал, что «если бы даже бог существовал, нужно было бы его отвергнуть» (там же, т. 2, 1951, с. 440). Наиболее полно материалистически истолкованный деизм был представлен Якушкиным и Борисовым. Оба исходили из атомистич. концепции, наделяя атомы, или «единицы»,