Спекуляции башкирскими землями

Спекуляции башкирскими землями

Размежевание башкирских земель и лесов сопровождалось многочисленными случаями их расхищения и спекуляции, прежде всего со стороны государственных чиновников. Оренбургский генерал-губернатор генерал-адъютант Крыжановский неоднократно обращался в высшие инстанции с представлениями в пользу безвозмездного пожалования служащим в Оренбургском крае лицам части казенных земель. Министр государственных имуществ России генерал-адъютант Зеленый был против даровой раздачи земли и задавался логичным вопросом — а почему только для служащих края?

Следствием ходатайств высших чиновников явился утвержденный Александром II закон от 4 июня 1871 г. о продаже им на льготных условиях казенных земель в Оренбургской и Уфимской губерниях «в видах поощрения их полезной деятельности... и усиления в крае числа образованных землевладельцев». Правда, «образованными землевладельцами» здесь, как говорится, и не пахло. Среди 293 человек, купивших землю в Оренбургской губернии на льготных условиях, было 19 тайных советников, 61 действительный статский советник, 30 статских советников, 52 генерала, 29 полковников и т. д.

Грубейшие нарушения начинались уже с того, что из общего количества распределенных высокопоставленным особам 466147 десятин действительно свободных казенных земель было продано только 109829 дес. (или 24%). Остальное — те самые запасные башкирские земли, которые по закону от 10 февраля 1869 г. должны были быть использованы для наделения малоземельных припущенников и башкир-вотчинников. И это при том, что распродажа земель активно шла и в тех башкирских дачах, где межевание еще не было закончено или даже вообще не начиналось.

В Мензелинском уезде внимание нечистоплотных чиновников привлекли казенные дачи отличного строевого и дровяного леса. Участки его в количестве 10,5 тыс. дес. были проданы на льготных условиях семи лицам по выбору генерал-губернатора Крыжановского. Среди этих счастливчиков оказались: управляющий государственными имуществами Уфимской и Оренбургской губерний Ивашинцев (1850 дес.), управляющий временным отделом Министерства государственных имуществ Климов (1939 дес.), в ведении которых и находилась льготная продажа земли. Получили участки леса также управляющий канцелярией Оренбургского генерал-губернатора Холодковский (2000 дес.), генерал-майор Греве (1828 дес.) и др. Естественно, что брали они леса не для «культурного хозяйствования», а для спекулятивной перепродажи.

И действительно, через короткое время пять участков (из семи) размером в 8021 дес., купленных от казны за 24995 руб., были перепроданы или заложены в банках за 108818 руб. Но и эта сумма была значительно ниже реальной стоимости леса, так как земельные банки выдавали не полную оценочную сумму, а лишь половину.

Для сенатора М. Е. Ковалевского, обследовавшего в 1880 г. факты земельных спекуляций в Уфимской и Оренбургской губерниях, смысл этих операций был очевиден. В докладе императору Александру II он писал, что «столь убыточную для казны продажу мензелинских казенных дач и оброчных статей можно объяснить только служебным положением и влиянием на ход продажи на льготных условиях земель поименованных выше лиц, которые получили лучшие части означенных дач». Формально речь шла о льготной продаже мелких лесных дач — убыточных и неудобных. Однако при освидетельствовании были выявлены огромные площади отличного дровяного и строевого леса, особенно в Туркменской №2 лесной даче, которая вошла в состав участка, проданного тайному советнику Климову.

Приложили руку к расхищению лесов и столичные чиновники. В апреле 1878 г. товарищ (заместитель) министра государственных имуществ, тайный советник князь Ливен ходатайствовал о предоставлении ему права приобрести в Оренбургском крае участок земли в увеличенном размере. Александр II «высочайше соизволил на пожалование» казенные лесные участки в Мензелинском уезде в количестве 3,5 тыс. десятин за 12 тыс. рублей. При обследовании выяснилось, что эти участки состояли из лесов, которые никогда не предназначались для льготной продажи: Афонасовской, Корабельной рощи. Афонасовской 1-й казенной дачи и Атынско-Башкитлярской казенной дачи. При этом Афонасовская Корабельная роща, площадью в 1223 дес., по качеству леса вообще являлась лучшей во всей Уфимской губернии. Сумма оценки (12 тыс. руб.) являлась смехотворной, так как реальная стоимость этих лесных участков составляла от 300 до 400 тыс. рублей.

Не забыл о своих интересах и Крыжановский. В числе лиц, получивших по его представлению льготные участки, оказались семь его ближайших родственников, в том числе сын (полковник), брат (генерал-майор), зять (полковник), дочь и т. д. Им было продано за 15246 руб. 8864 дес. отличной земли и леса, имевших первоначальную оценку в 45700 руб.

Сам генерал-адъютант Крыжановский еще в 1876 г. удостоился получить во всемилостивейшее пожалование (т. е. бесплатно) участок земли в 6293 дес., образованный из числа лучших казенных лесных дач Мензелинского уезда, примыкавших к Каме. В их число входило и имение Святой Ключ (ныне — Красный Ключ). Однако пожалованной земли генералу показалось мало, и он задумал округлить свой участок за счет соседнего леса, принадлежавшего башкирам. На неприкрытое давление генерала те ответили шумным, но вполне законным протестом. Для них это был удобный и разработанный участок, к тому же здесь находились пристань и пункт торговли лесом.

Справедливое возмущение башкир было воспринято как бунт. Многие влиятельные башкиры были арестованы и высланы за пределы губернии. С оставшимися сельчанами, напуганными исчезновением своих близких, был заключен формальный договор о «добровольном» согласии их на уступку леса, в обмен на другой участок, удаленный от реки. Для того, чтобы собрать необходимое количество подписей, заставляли подписываться под договором и древних стариков, и безусых подростков. В качестве «согласных» в документе перечислялись даже фамилии давно умерших башкир. Вот уж вспомнишь тут Н. В. Гоголя с его «Мертвыми душами». Договор, однако, по форме вышел вполне законным, так что и оспорить его башкирам в установленном порядке было почти невозможно. Генерал же, округлив таким образом свою дачу, заложил ее в одном из поземельных банков по 120 руб. за десятину, а затем и вообще продал с большой выгодой для себя.

К началу ХХ века из 293 чиновников, купивших землю в Уфимской губернии фактически за бесценок, удерживали ее за собой только 33 человека. Остальные продали землю в среднем по 28 руб. за десятину, хотя им она обошлась всего примерно в 1 руб. 80 коп. Прибыль, полученную ими от таких операций, можно без труда подсчитать. Льготная продажа земли была прекращена лишь в 1881 г., когда министром государственных имуществ стал граф Игнатьев.

Сенатор М. Е. Ковалевский по самым скромным подсчетам определил убытки от этих операций (вернее сказать — махинаций) с землей только по Уфимской губернии более чем в миллион рублей. Кроме того, Управление государственными имуществами практически ничем другим в течение четырех лет не занималось, кроме как дележом дешевой добычи. Не поддавался никакой оценке нравственный урон, нанесенный обществу этими неприкрыто хищническими действиями.

Вернуть земли прежним хозяевам (казне или башкирам) было уже невозможно, так как формальности при заключении сделок были соблюдены, многие участки за короткое время перешли в третьи-четвертые руки. Привлечь к судебной ответственности — желательно бы, но это «представляется вопросом весьма серьезным и требующим подробного обсуждения». (М. Е. Ковалевский). Так что, сановным спекулянтам в итоге все сошло с рук. Впрочем, казна в убытке не оставалась. Имевшиеся у нее в Уфимской губернии 232 тыс. дес. запасных (бывших башкирских) земель она считала своей собственностью, сдавала их в аренду, получая ежегодно до 250 тыс. руб. дохода.

Расхищению подверглись не только башкирские земли, но и леса. 6 июня 1894 г. было утверждено мнение Государственного Совета «О принятии в казенное заведывание башкирских лесов Уфимской и Оренбургской губерний». Только в Уфимской губернии у башкир было изъято 1606 тыс. дес. леса. В распоряжении вотчинников остались только те лесные участки, которые входили в их душевые наделы. Башкиры-вотчинники не могли больше свободно распоряжаться своими лесами, хотя по-прежнему считались их владельцами и платили все налоги. На этом фактически завершился процесс обезземеливания башкир, начавшийся с середины XVI века.

Неприкрытый грабеж башкирских земель и лесов вызвал резкий протест со стороны прогрессивной российской общественности. В газетах и журналах публиковались разоблачительные статьи и очерки писателей П. И. Добротворского, Г. И. Успенского и др. И хотя влияние российской интеллигенции на ход событий во второй половине XIX века преувеличивать не следует, все же ее голос будоражил общество и был слышен все громче и громче.

Несколько позже свое отношение к эти событиям очень точно и образно выразил поэт Д. Бедный в стихотворении «Дикая Башкирия».

... Сплошной произвол над башкирами властвовал.

Кто лишь в их грабеже не участвовал!

Заводы их грабили,

Сановники грабили,

Перекупщики грабили.

Разоряли их систематически,

Патриотически, —

Ограбили «диких башкирцев», ослабили,

Всю их горькую жизнь испохабили,

Отравили, у смерти держали в плену

И за это с себя всю вину

Снимали заранее:

– Что поделать? Естественное вымирание...