Эрнесто Че Гевара боливийский дневник 7 ноября 1966 года

В шесть часов утра начался дождь. Отложили переправу на то время, когда он пройдет, но дождь усиливался и продолжался до трех часов дня. К этому моменту уровень воды в реке резко поднялся, и мы сочли неблагоразумным пере­правляться. Сейчас река очень вздулась и, судя по всему, не скоро спадет. Я перебрался в хижину-времянку, распо­ложенную поблизости, которая брошена, так как ее, види­мо, когда-то заливало водой. Там мы разбили лагерь. Хоа­кин остался на старом месте. Вечером он сообщил мне, что Поло съел свою банку сгущенки из неприкосновенного за­паса, а Эусебио — сгущенку и сардины. В виде наказания они не будут прикасаться к этим продуктам, когда их будут есть остальные. Плохой признак.

Утром опять шел дождь, и все были очень раздражены, включая меня самого. Уровень воды в реке поднялся еще выше. Об авангарде ничего не знаем.

Переход начали с подъемом и шли вначале хорошо, но постепенно силы оставляли нас и мы решили спрямить дорогу через горы, чтобы не повторилось то, что произошло с Бенхамином. Мы проходили как раз по тем местам. По­тратили более четырех часов на дорогу, которую раньше низом мы проделали меньше чем за полчаса...

Утром Мигель и Урбано ушли прорубать тропу и занима­лись этим целый день. Вернулись они только к шести часам вечера. Они пробились на пять километров и увидели доли­ну, по которой можно будет пройти...

Моральный дух у людей низок, а физическое состояние их ухудшается со дня на день. У меня на ногах отеки.

5 марта

Хоакин и Браулио ушли пробивать тропу. В это время по­шел дождь. Мачетерос ослабели и не смогли много сделать. Собрали двенадцать корохо¹ и поймали несколько птичек, это позволяет нам еще на день сохранить консервы и сде­лать запас корохо на два дня.

Шли весь день до пяти часов вечера... У нас теперь только три порции еды, да и то очень скудные.

Вот уже четыре месяца, как мы здесь. Люди все более падают духом, видя, что припасы подходят к концу, а пути конца не видно. Прошли сегодня четыре-пять километров по берегу реки. Наконец вышли на тропу, что вселило в нас надежду. Из еды у нас всего три птички и остатки корохо. С завтрашнего дня начнем есть мясные консервы. По одной банке на каждых троих человек. Этого хватит на два дня. Потом примемся за сгущенку. Это уже будет финальный аккорд. До Ньянкауасу остается, видимо, два или три дня пути. Высота — 610 м над уровнем моря.

Сегодня прошли мало. Было немало переживаний и сюр­призов. В десять часов утра вышли из лагеря, не дожида­ясь Роландо, который ушел на охоту. Прошли полтора—два часа, и тут оказалось, что мачетерос — Урбано, Мигель и Тума — и охотники — Врач и Чинчу — запаслись целой ку­чей попугаев. Но нам было не до провизии, так как они уже вышли к реке и остановились, дожидаясь нас. Мы разбили здесь лагерь. Я пошел к реке и увидел нефтяную вышку, расположенную на том берегу. Инти и Рикардо бросились в воду. Они должны были переплыть реку и появиться около вышки под видом охотников. Они поплыли, не снимая одеж­ды, но плыть было тяжело и Инти начал тонуть. Рикардо вы­тащил его. Наконец они выползли на тот берег, но все это произошло таким образом, что они привлекли к себе всеоб­щее внимание. Мы ожидали, что Инти и Рикардо дадут нам знак, есть ли там опасность. Но они исчезли, не подав условленного сигнала. Переплыли реку они в двенадцать часов. А в 15.15 мы ушли и они еще не появлялись. Весь вечер тоже не давали знать о себе. Мы сняли постовых в девять часов вечера. К этому времени они также не появлялись.

Я очень встревожился. Под угрозой оказались два стоя­щих товарища, и мы ничего не знали об их судьбе. Приняли решение послать завтра через ручей Алехандро и Роландо — наших лучших пловцов, чтобы они выяснили, что случилось.

9 марта

Рано утром товарищи стали переправляться. Но на этот раз решили соорудить плот и долго провозились с ним. Потом часовые сообщили, что на другом берегу видны полуразде­тые люди. В полдевятого утра мы решили отказаться от пере­правы. Проделали тропинку к берегу, но она выходит на открытое место, и нас могут увидеть. Поэтому решили пере­правляться рано утром, пока над рекой будет стоять туман. С половины одиннадцатого утра до четырех я не уходил с на­блюдательного пункта, с тревогой ожидая наших разведчиков. В четыре они наконец появились, поплыли через реку и вы­шли на берег много ниже нас. Они принесли с собой свинину, хлеб, рис, сахар, кофе, несколько консервных банок, маис и другие продукты. Мы устроили небольшой пир из хлеба и кофе, разрешили всем съесть сгущенку из неприкосновен­ного запаса. Она стала очень сладкой. Разведчики сказали, что они приходили на берег каждый час, чтобы мы могли их увидеть, но мы их не замечали. Три дня назад по тому бере­гу прошел Маркос со своим отрядом, и, кажется, он опять «отличился», так как показывал всем вокруг свое оружие. Инженеры, работающие на станции, сказали, что они не зна­ют, сколько дней пути до Ньянкауасу, но, по их подсчетам, пути должно быть примерно дней пять. В таком случае нам должно хватить провианта. Вышка принадлежит нефтяной компании, которая занята разведкой в этих краях.

Вышли из лагеря в полседьмого утра. За сорок пять минут догнали наших мачетерос. В восемь полил дождь. Он не пре­кращался до одиннадцати...

День начался хорошими предзнаменованиями. Мы боль­ше часа шли прекрасной тропой. Но затем она оборвалась. Браулио взялся за мачете и бодро работал им, пока не вы­шел на полянку, расположенную на берегу. Мы поручили ему и Урбано прорубать дорогу дальше. Но когда мы собра­лись продолжать путь, река резко поднялась и преградила нам дорогу. Это было что-то невероятное — уровень воды в реке сразу поднялся на пару метров.

Мы оказались отрезанными от мачетерос и вынуждены были идти горами. В полвторого мы остановились. Я велел Мигелю и Туме связаться с бойцами авангарда, приказать им возвращаться, если они не достигнут Ньянкауасу или ка­кого-нибудь удобного места...

Среди бойцов арьергарда произошел неприятный инци­дент. Причиной его были обвинения в неправильном рас­пределении сахара, которого им не хватает, и некоторые злоупотребления со стороны Браулио. Придется с ним пого­ворить.

За час и десять минут прошли отрезок пути, подготовлен­ный мачетерос вчера... У нас остается только два рациона. Мигель перебрался на другую сторону горы и, кажется, вы­шел к Ньянкауасу. Прошли около четырех километров.

С полседьмого утра до двенадцати переползали через адские скалы, следуя по тропе, которую Мигель пробил с по­истине циклопическим трудом. Думали, что уже вышли к Ньян­кауасу, но попали на очень трудное место и за пять часов прошли мизерную часть пути. Люди очень устали и опять пали духом. Остается только одна порция еды. Прошли око­ло шести километров, но толку от этого мало, так как шли через горы.

Бойцы главной группы, а также Рубио и Врач, которые помогали нам, перебрались через реку. Мы думали выйти к реке Ньянкауасу, но пришлось отказаться от этой мысли, так как трое из нас не умеют плавать и мы тащим на себе большой груз. Течением нас пронесло вниз около километ­ра. Стало темнеть, и мы не успели бы переправиться на плоту, как намеревались. В одиннадцать часов разбили лагерь. Завтра Врач и Рубио вновь переправятся. Подстре­лили четырех ястребов. Это и была наша еда — не столь уж плохая, вопреки нашим ожиданиям. Все наши вещи мокрые, а дождь практически не прекращается. Настроение очень плохое. У Мигеля распухли ноги. То же самое и у некоторых других. Высота — 580 м над уровнем моря.

Решили съесть лошадь, так как отеки у товарищей начина­ют внушать серьезные опасения. Ноги в той или иной сте­пени распухли у Мигеля, Инти, Урбано, Алехандро. Я чувствую себя очень слабым. Мы не рассчитали — думали, что Хоа­кину удастся переправиться через реку, но ему это не уда­лось. Врач и Рубио тоже стали переправляться, но их понес­ло вниз по течению и мы потеряли их из виду. Хоакин опять попросил у меня разрешения на переправу. Я разрешил. Он со своими людьми также исчез из виду. Послал Помбо и Туму разыскать их, но они не нашли их и вернулись под вечер. В пять часов мы устроили настоящую оргию, пожи­рая конину. Завтра, видимо, надо ожидать последствий. По моим расчетам Роландо сегодня должен прибыть в лагерь.

Полностью расшифровано послание № 32. В нем сооб­щается о прибытии еще одного боливийца, который хочет присоединиться к нам...

Опять пережили трагедию, хотя ни разу еще не вступали в бой. В полдень появился Хоакин. Мигель и Тума пошли ему навстречу, неся большие куски конины. Группа Хоакина пережила серьезные испытания. Они не могли управиться с плотом, и тот помчался вниз по Ньянкауасу. Потом он по­пал в водоворот, плот, по их словам, несколько раз перево­рачивался. В итоге они потеряли шесть рюкзаков, почти все патроны, шесть винтовок и одного бойца — Карлоса. Ему удалось вырваться из водоворота, в который его затя­нуло одновременно с Браулио. Но Браулио добрался до бе­рега и оттуда уже видел, как Карлоса несло течением даль­ше. Он даже не сопротивлялся. Хоакин уже ушел вперед со своими людьми, и он не видел тонущего Карлоса. Он счи­тался до сегодняшнего дня лучшим среди боливийцев арь­ергарда по серьезному отношению к делу, дисциплине и энтузиазму.

Потеряно следующее оружие: один «брно», который был у Браулио; две «М-1», принадлежавшие Карлосу и Педро;

три «маузера» — Абеля², Эусебио и Поло. Хоакин сообщил, что видел на том берегу Рубио и Врача. Он велел им соору­дить небольшой плот и вернуться. В два часа дня они при­шли, без конца рассказывая о своих перипетиях и неуда­чах. Их плот развалился, как только попал в первый же водоворот. Они выползли на берег почти на том же месте, что и мы вчера...

Вышли рано, оставив Хоакина и его людей переваривать съеденную ими половину лошади. Им велено выйти, как только они будут в силах двигаться.

Чтобы сохранить небольшой запас конины, пришлось по­воевать. Большинство было за то, чтобы съесть все до конца...

В полтретьего появился Урбано с олененком, подстрелен­ным Рикардо. Это позволило нам быть менее сдержанными в еде и сохранить на всякий случай целый лошадиный бок. В полпятого мы дошли до места, где собирались сделать привал на обед, и там заночевали. Несколько человек в плохом настроении и все время ворчат: это Чинчу, Урбано и Але­хандро.

Утром те, что шли впереди, сделали хороший переход и остановились на привал в одиннадцать. Но опять от нас от­стали Рикардо, Урбано и на этот раз Алехандро. Они пришли только в час, но по дороге Рикардо подстрелил еще одного олененка. С ними же пришел Хоакин. Между ним и Рубио произошла стычка. Они начали ругать друг друга. Мне при­шлось крепко отчитать Рубио, хотя я и не уверен, что имен­но он был виновником этого инцидента.

Я решил продолжить переход, но над нами стал описывать круги разведывательный самолет, что не предвещало нам ничего хорошего. Кроме того, меня заботило отсутствие со­общений из базового лагеря. Я думал, что переход будет долгим. Но, несмотря на общую усталость, мы пришли на ме­сто в полшестого. Там нас встретил перуанский врач Негро, который пришел к нам с Чино и радистом. Он сказал, что Бе­ниньо ожидает нас с едой и что двое людей Гевары дезер­тировали. После этого, сказал он, полиция нагрянула на ранчо. Бениньо рассказал также, что он пошел, было, нам навстречу с провиантом три дня назад и встретился с Роландо, но не ре­шился идти дальше, опасаясь, что армия может пойти вдоль реки. Об этом говорит тот факт, что над базовым лагерем и его окрестностями вот уже три дня постоянно кружит само­лет. Бениньо находится здесь уже два дня. Негро своими глазами видел, как шесть полицейских вторглись на ранчо. Там в этот момент не было ни Антонио, ни Коко. Коко ушел в Камири, чтобы привести очередную группу людей Гева­ры, а Антонио выехал сразу же вслед за ним, желая сооб­щить о дезертире. Получил пространное послание Маркоса (Д. VIII), в котором он на свой лад рассказывает о своих приключениях. Оказывается, он явился на ранчо, хотя это было категорически запрещено мною. Получены также два сообщения Антонио, которые обрисовывают сложившееся сейчас положение (Д. IX и X).

В базовом лагере находятся Француз, Чино, его товари­щи, а также Пеладо, Таня и Гевара с первой частью своей группы. Съев свой обильный ужин из риса с олениной, Ми­гель ушел за Хоакином, который еще не вернулся. Заодно он должен был поискать Чинчу, который опять отстал. Он вернулся с Рикардо, а на рассвете появился Хоакин. Так мы наконец собрались все вместе.

Вышли в десять часов и шли хорошим шагом. Бениньо и Негро ушли раньше нас с запиской для Маркоса, в кото­рой я велел ему изготовиться к обороне и передать Антонио все административные дела. Хоакин пошел за нами после того, как уничтожил все оставленные нами на берегу реки следы. Он сделал это без спешки.

Трое из его людей совершенно разуты. В час дня, когда мы расположились на привале, появился Пачо с запиской от Маркоса. Тот более подробно, чем Бениньо, описал проис­шедшие на ранчо события и при этом добавил одну весьма неприятную новость: шестьдесят солдат прошли по дороге, которую мы устроили для вальеграндийца, и перехватили Салустио, гонца из группы Гевары. Мы лишились также од­ного из мулов и джипа. От Лоро, который остался в доми­ке, нет никаких известий. Мы решили в любом случае до­браться до Медвежьего лагеря — его теперь называют так, потому что там рядом убили медведя. Послали вперед Ми­геля и Урбано, чтобы они приготовили обед для изголодав­шихся бойцов. Сами мы пришли в лагерь, когда уже стало темнеть. Там находились Дантон, Пеладо и Чино, а также Таня и группа боливийцев, которые принесли в лагерь про­дукты и затем ушли. Роландо велели все убрать из другого лагеря. Здесь царит совершенно пораженческая атмосфе­ра. Вскоре прибыл перуанец-врач, который недавно присое­динился к нам, и принес записку для Роландо. В ней говори­лось, что Маркос и Антонио находятся у реки и что Роландо должен прийти к ним, чтобы поговорить с ними. Я послал того же гонца к Маркосу и велел сказать ему, что сражения выигрывают при помощи пуль, а не разговорами, и чтобы они немедля возвращались в лагерь и дожидались меня. От всего этого — ощущение ужасного хаоса. Они совершенно не зна­ют, что надо делать.

Имел предварительную беседу с Чино. Он просит пять ты­сяч долларов ежемесячно в течение десяти месяцев. В Гава­не ему сказали, чтобы этот вопрос он уладил со мной. Кроме того, он принес с собой послание, которое Артуро не смог расшифровать, так как оно очень длинное. Я сказал Чино, что в принципе помогу ему, но при условии, что в ближай­шие шесть месяцев он начнет партизанские действия. Он намерен начать их с группой в пятнадцать человек, причем сам он будет командующим зоны Аякучо3. Договорились также, что я приму от него пять человек в ближайшее вре­мя, а позже — еще пятнадцать. Затем они вернутся к нему после того, как обстреляются у меня. Он должен прислать мне две рации среднего радиуса действия (40 миль). Дого­ворились вместе разработать шифр, чтобы постоянно сооб­щаться друг с другом. Чино кажется очень воодушевленным.

Он также принес с собой несколько сообщений от Родольфо, которые уже устарели. Сообщили, что появился Лоро. Он утверждает, что убил одного солдата.

21 марта

День прошел в разговорах и спорах с Чино, с которым мы уточнили некоторые вопросы. При этих беседах присут­ствовали также Француз, Пеладо и Таня. Француз принес с собой давно известные мне новости о позиции Монхе, Ко­лье, Симона Рейеса и т. д. Он прибыл с намерением остать­ся у нас, но я попросил его, чтобы он вернулся и организо­вал помощь нам во Франции, а по дороге заехал на Кубу. Это вполне совпадает с его планами жениться и иметь ре­бенка. Я должен написать письма Сартру и Б. Расселу, что­бы они организовали всемирную кампанию помощи осво­бодительному движению Боливии. Француз должен, кроме того, поговорить с одним своим другом, который поможет нам деньгами, медикаментами и радиооборудованием, а также пришлет инженера, специалиста по радио.

Пеладо, как я ожидал, готов слушаться моих приказаний. Я предложил ему стать своего рода координатором между мной и группами Хосами, Гельмана и Стампони4. Они должны послать мне пять человек, которые пройдут здесь обучение и тренировку. Он передаст также привет Марии Росе Оливер5 и старику. Мы дадим Пеладо пятьсот песо, что­бы он их послал туда, а тысячу он оставит при себе на по­ездки. Если аргентинские товарищи согласятся с моими предложениями, они должны начать разведку на севере Аргентины и послать мне отчет об этом.

Таня встретилась с нужными людьми, но, по ее словам, ей пришлось добираться сюда на своем джипе, так как никто ей не помог. Она хотела пробыть здесь день, но положение осложнилось, Хосами не смог остаться в первую свою по­ездку, а во вторую поездку он ни с кем не мог встретиться, так как Таня была здесь. Об Иване она говорит пренебре­жительно. Не знаю, что там у них случилось. Получил де­нежный отчет от Лойолы. Он заканчивается 9 февраля. Всего истрачено 1500 долларов.

Получены два отчета от Ивана. Первая из них, хотя и со­держит фотографии какой-то военной школы, не представ­ляет никакого интереса.

Второй отчет, касающийся нескольких других вопросов, тоже не интересен.

Самое главное, он никак не может разобрать почерк (Д. XIII). Получено сообщение от Антонио (Д. XII), в котором он пытается оправдать свои действия. По радио передали, что убит солдат. Затем это сообщение было опровергнуто. Ви­димо, Лоро сказал правду.

22 марта

В [в дневнике неразборчиво] мы вышли, оставив лагерь [опять неразборчиво], предварительно наспех запрятав там небольшое количество продуктов [опять неразборчи­во]. Пришли на место в двенадцать часов. Включая посети­телей и всех новичков, составили отряд численностью в со­рок семь человек.

Пришел Инти и пожаловался на грубость со стороны Мар­коса. Я взорвался и сказал Маркосу, что если это так, то он будет изгнан из отряда. На это он ответил, что предпочитает быть расстрелянным.

Мы послали пять человек вперед по реке, чтобы они орга­низовали засаду. Послали также на разведку трех человек во главе с Антонио, Мигелем и Лоро. Пачо пошел на наблюда­тельный пункт, расположенный на безлесном склоне, с которо­го виден дом Альгараньяса, но ничего оттуда не увидел. Вече­ром вернулись разведчики и я устроил им крупный разнос. Лоро очень горячо прореагировал на это и сказал, что отказы­вается от всяких должностей в отряде. Собрание было бурным и взрывчатым. Окончилось оно нехорошо. Так и не ясно, что же сказал Маркос. Велел разыскать Роландо, чтобы окон­чательно уладить вопрос с новичками, распределить их и дать им номера. Дело в том, что главная группа, в которой сей­час тридцать человек, осталась сегодня голодной.

День боевых действий. Помбо хотел послать гондолу в верхний лагерь, чтобы забрать там все спрятанные продук­ты, но я воспротивился этому, сказав, что надо подождать, пока не выяснится положение Маркоса. В начале девятого прибежал Коко и сообщил, что взвод солдат попал в засаду. Предварительные результаты боя следующие: захвачено три 60-миллиметровых миномета, шестнадцать «маузеров», две «базуки», три «усис», один 30-миллиметровый пулемет, две рации, ботинки и т. д. Семь человек убиты, четырнадцать взя­ты в плен целыми и невредимыми, а четыре — ранеными. К сожалению, не захватили никаких продуктов. В наших руках оказался их план операций, согласно которому армия долж­на продвигаться по обе стороны Ньянкауасу и затем сомкнуть клещи. Мы тут же перевезли всех людей на другой берег. Я вы­ставил Маркоса почти со всеми бойцами авангарда в конце первой дороги для маневрирования, в то время как главная группа и арьергард занимают оборону, а Браулио организует засаду в конце второй дороги для маневрирования. Так мы проведем ночь и посмотрим, появятся ли завтра преслову­тые «рейнджеры». Мы взяли в плен одного майора и одного капитана. Они выбалтывают нам все, словно попугаи...

Точный подсчет трофеев показал, что мы захватили следу­ющее вооружение: шестнадцать «маузеров», три миномета с 64 минами; две «базуки»; 2 тысячи патронов к «маузерам»:

три «усиса» с двумя дисками к каждому; 30-миллиметро­вый пулемет с двумя лентами. Семь человек убито, четыр­надцать взято в плен, включая четырех раненых. Послали Маркоса на разведку. Он ничего не установил. Но самоле­ты устроили бомбежку рядом с нашим домом.

Послал Инти, чтобы тот в последний раз поговорил с плен­ными. Велел ему освободить их, сняв с них все, что им может пригодиться. Исключение было сделано только для офице­ров, с которыми состоялась долгая беседа. Их выпустили при полном обмундировании. Майору мы сказали, что не будем возобновлять военных действий до двенадцати ноль-ноль 27 марта, чтобы они успели убрать убитых. Обещали ему не действовать в зоне Лагунильяс, если он останется с нами. Он отказался, сказав, правда, что подаст в отставку из ар­мии. Капитан заявил, что он в прошлом году вновь вступил в армию по указанию товарищей из партии и что один из его братьев учится на Кубе. Кроме того, он назвал имена двух других офицеров, готовых сотрудничать с нами. После этого самолеты опять бомбили нас, вызвав сильный переполох в ла­гере. Двое — Рауль и Вальтер — были легко ранены. Валь­тер явно трусил под бомбами.

Маркос вышел на разведку, но ничего поблизости не об­наружил. Ньято и Коко пошли с вновь прибывшим отребьем в верхний лагерь, но вернулись с полпути, так как подонки не хотели идти. Придется их выгнать.

25 марта

День без происшествий. Леон, Урбано и Артуро ушли на наблюдательный пункт, с которого просматриваются подходы к реке с обеих сторон. В двенадцать часов сняли Маркоса из засады, и все мы устроили одну большую заса­ду в центре. В половине седьмого я устроил разбор нашего похода, рассказал об ошибках Маркоса и снял его с долж­ности, назначив на место командира авангарда Мигеля. Одновременно заявил, что Пако, Пене, Чинголо и Эусебио⁶ изгоняются из отряда. Пока им не будут давать есть, если они не будут работать. Кроме того, мы лишаем их табака, а личные вещи распределяем между другими товарищами, которые в этих вещах нуждаются. Я сообщил о предложе­нии Колье, пожелавшего приехать к нам и обсудить ряд во­просов, но подчеркнул, что в то же время из молодежной организации исключают наших сторонников, в том числе и некоторых присутствующих здесь. Я сказал, что обо всем надо судить прежде всего по делам, что слова, которые не под­тверждаются делом, ничего не стоят. Объявил на завтра ро­зыск исчезнувшей коровы и сказал, что с завтрашнего дня возобновляем обучение.

Поговорил с Педро и Браулио, сообщив им, что они почти достойны звания партизан. Подбодрил Аполинара. Вальте­ра я критиковал за то, что он проявил слабость во время по­ездки и боя, а также за то, что он испугался самолетов. Мне не понравилось, как он реагировал на критику. Уточнили некоторые детали с Чино и Пеладо. Французу сделал про­странный устный отчет о сложившемся положении. В ходе собрания решили дать нашей группе название Национально-освободительной армии Боливии. Решено также распростра­нить сводку о результатах нашего первого боя.

26 марта

Рано утром Инти ушел с Антонио, Раулем и Педро в окрестности Тику-чи на поиски пропавшей коровы. Они вернулись ни с чем, так как в трех ча­сах ходьбы отсюда встретили солдат. Кажется, наших не видели. Они рас­сказали, что армия выставила один из постов на лысой горе, где стоит дом с блестящей крышей. Они видели, как оттуда выходили восемь солдат. Вой­ска расположились также поблизости реки, которую мы называем Яки. По­говорил с Маркосом и отослал его в арьергард. Но не думаю, что он по­сле этого в корне изменит свое пове­дение.

Организовали небольшую гондолу и выставили, как обычно, сторожевые посты. С наблюдательного пункта, рас­положенного напротив дома Альгараньяса, видели 30—40 солдат. Там приземлился военный вертолет.