Эрнесто Че Гевара боливийский дневник 7 ноября 1966 года

Сообщения о проведенном нами бое стали сенсацией и заполнили эфир. В нем звучат многочисленные коммюни­ке, а также передавалась пресс-конференция Баррьентоса7. В официальной сводке говорится, что у них было на одного убитого больше, чем у нас. Большая часть их потерь, по их сло­вам, это раненые солдаты, которых мы якобы потом расстре­ляли. Они утверждают, что с нашей стороны было пятнадцать убитых и четыре пленных, два из которых иностранцы. Со­общили также об одном иностранце, который был в нашем отряде, а потом покинул его, и приведен точный состав от­ряда. Ясно, что дезертиры и пленный на допросах говорили много. Не ясно только окончательно, что именно они сказа­ли и как они это подали. Судя по всему, установлено, какую роль играла Таня. Таким образом пошли прахом два года хорошей и терпеливой работы. Теперь нашим гостям будет очень трудно выбраться отсюда. У меня создалось впечатле­ние, что такой оборот дела совсем не понравился Дантону, когда он об этом узнал. Посмотрим, как все это повернется.

Бениньо, Лоро и Хулио ушли искать дорогу на Пириренду. Они должны потратить на это два или три дня. Им велено незаметно дойти до Пириренды и оттуда провести неболь­шую разведку в сторону Гутьерреса. Разведывательный само­лет сбросил парашют, и постовые с наблюдательного пункта сообщили, что он приземлился в охотничьем заповеднике. Послали на разведку туда Антонио и еще двух бойцов с за­данием поймать парашютиста, но они никого не нашли.

Вечером собрали наш генеральный штаб и наметили план на ближайшие дни. Завтра нужно будет послать гон­долу забрать из домика запасы маиса, другую гондолу нуж­но послать в Гутьеррес за покупками. И наконец, решили провести небольшую атаку для воодушевления бойцов где-нибудь в горах между Пинкалем и Лагунильясом, перехва­тив автомашины, которые там часто проезжают.

Редактируем коммюнике № 1, которое постараемся передать журналистам Камири (Д. XVII).

28 марта

Эфир перенасыщен сообщениями о партизанах. Судя по сообщениям, нас окружают две тысячи человек, располо­женные по окружности в 120 километров и постепенно стя­гивающие кольцо. Кроме того, нас бомбят, применяя напалм. По расчетам властей, мы потеряли 10—15 человек.

Послал Браулио с девятью бойцами забрать маис. Вече­ром они вернулись и принесли целый букет новостей. 1) Коко, который вышел раньше, куда-то пропал. 2) В четыре часа они пришли на ранчо и обнаружили, что наш тайник обыскали, тем не менее они продолжают заниматься своим делом, и тут появляются семь человек из Красного Креста, два врача и не­сколько военных без оружия. Их берут в плен, объяснив, что срок перемирия уже вышел, но потом разрешают им уйти. 3) В этот момент появляется грузовик с солдатами, и наши, вместо того чтобы открыть огонь, велят тем убираться. 4) Сол­датики очень дисциплинированно уезжают, а наши сопро­вождают санитаров до трупов, которые уже начинают разла­гаться. Но санитары заявляют, что не смогут их сейчас увезти и говорят, что приедут завтра, чтобы кремировать трупы. Наши конфисковали у них двух лошадей, принадле­жавших Альгараньясу, и вернулись, оставив Антонио, Рубио и Анисето на том месте, где лошади не могли пройти даль­ше. Мы послали на розыски Коко, но он появился сам. Судя по всему, он просто где-то заснул.

От Бениньо ничего пока не слышно. Француз с чрезмерной настойчивостью ставит вопрос о том, как бы он мог быть по­лезен нам вне партизанского отряда.

Сегодня дел было мало. Зато имеем массу новостей. Ар­мия дает нам широкую информацию, которая — если она вер­на,— может быть для нас чрезвычайно полезной. Гаванское радио сообщило о партизанах в Боливии. Правительство [Бо­ливии] заявило, что оно поддержит обвинение, представлен­ное Венесуэлой в Организацию американских государств [о вмешательстве Кубы в дела других стран континента и ор­ганизации ею в этих странах партизанского движения]. Одно из сообщений меня очень беспокоит: о бое в ущелье Пирабой, в котором погибло два партизана. Это на дороге в Пириренду, куда на разведку ушел Бениньо. Он должен был сегодня вернуться, но его нет. Правда, у него был строжайший при­каз не появляться в этом ущелье, но в последние дни мои приказы много раз нарушались.

У Гевары работа подвигается очень медленно. Ему дали динамит, но он за весь день так и не смог его взорвать. Заре­зали лошадь и наелись конины, хотя у нас останется ее еще на четыре дня. Постараемся привести сюда вторую лошадь, но это будет очень трудно. Судя по стервятникам, трупы еще не кремировали. Как только землянка будет готова, мы пере­беремся из этого лагеря, который очень неудобен, да и рас­положение его стало слишком известно. Сообщил Алехандро, что он останется здесь вместе с Врачом и Хоакином, воз­можно в Медвежьем лагере. Роландо тоже очень измотан.

Говорил с Урбано и Тумой. Тума даже не способен понять, за что я его критикую.

Теперь все спокойно. В полдень вернулся Бениньо со сво­ими бойцами. Они действительно прошли через ущелье Пи­рабой, но видели только следы, оставленные двумя прошед­шими до них людьми. Они дошли до назначенного им места, и их видели крестьяне. После этого вернулись. До Пириренды можно добраться, по их словам, за четыре часа, и это как будто не связано с особой опасностью. Авиация все время обстреливает домик.

Послал Антонио и еще двух бойцов на разведку вниз по ре­ке. Они сообщили, что постовые продолжают оставаться на своих местах, хотя они и видели следы, указывающие, что армия вела разведку вдоль реки. Солдаты вырыли окопы.

Привели вторую лошадь. Теперь, в худшем случае, нам хватит мяса на четыре дня. Завтра мы отдохнем, а послеза­втра авангард пойдет выполнять две запланированные на­ми операции: взятие Гутьерреса и организацию засады на дороге Альгараньяс — Лагунильяс.

31 марта

Особых новостей нет. Гевара сказал, что завтра закончит землянку. Инти и Рикардо сообщили, что армия вновь захва­тила наше ранчо, подвергнув его сначала минометному об­стрелу и бомбардировав с воздуха, и т. д. Это осложняет наш план, согласно которому мы должны были добраться до Пириренды и там сделать запасы провианта. Тем не менее я велел Мануэлю продвигаться с бойцами в сторону ранчо. Если оно пусто, занять его и сообщить мне, чтобы мы могли по­слезавтра быстро собраться. Если же домик занят и солдат нельзя неожиданно атаковать, вернуться и разведать возмож­ность пройти мимо Альгараньяса, устроив солдатам засаду между Пинкалем и Лагунильясом. Радио по-прежнему взбудо­ражено, и многочисленные сообщения перемежаются офи­циальными коммюнике о боях. Они абсолютно точно устано­вили место нашего расположения между Яки и Ньянкауасу, и я опасаюсь, что армия попробует окружить нас. Говорил с Бениньо о допущенной им ошибке. Объяснил ему положе­ние с Маркосом. Он прореагировал хорошо.

Вечером разговаривал с Лоро и Анисето. Беседа была очень неприятной. Лоро дошел до того, что сказал, будто мы все разложились, а когда я попросил его уточнить свои сло­ва, заявил, что они относятся не ко всем, а только к Марко­су и Бениньо. Анисето наполовину поддержал его, но потом признался Коко, что он участвовал в краже консервов, Ин­ти же он заявил, что не согласен со словами Лоро о Бени­ньо, о Помбо, о «полном разложении партизанского движе­ния». Примерно так звучали его слова.

АНАЛИЗ МЕСЯЦА

Месяц изобиловал событиями. Можно набросать следую­щую общую панораму. Сейчас проходит этап консолидации и самоочищения партизанского отряда, которое проводится беспощадно. Состав отряда растет медленно за счет неко­торых бойцов, прибывших с Кубы, которые выглядят неплохо, и за счет людей Гевары, моральный уровень которых очень низок (два дезертира, один сдавшийся в плен и выболтавший все, что знал, три труса, два слабака). Сейчас начался этап борьбы, характерный точно нанесенным нами ударом, вызвав­шим сенсацию, но сопровождавшийся и до и после грубыми ошибками (выходки Маркоса, нерешительность Браулио). Начался этап контрнаступления противника, которое до сих пор характеризуется: а) тенденцией к занятию ключевых пунк­тов, что должно изолировать нас; б) пропагандистской кам­панией, которая ведется в национальных рамках и в меж­дународных масштабах; в) отсутствием до сих пор боевой активности армии; г) мобилизацией против нас крестьян.

Ясно, что нам придется сниматься с места раньше, неже­ли я рассчитывал, и уйти отсюда, оставив группу, над которой будет постоянно нависать угроза. Кроме того, возможно, еще четыре человека предадут. Положение не очень хоро­шее. Но сейчас начинается новый этап, очень важный для испытания жизнеспособности партизанского движения. Ког­да мы его преодолеем, это принесет движению большую пользу. Состав отряда такой:

авангард: Мигель — командир, затем Бениньо, Пачо, Лоро, Анисето, Камба, Коко, Дарио, Хулио, Пабло, Рауль;

арьергард: Хоакин — командир, его заместитель — Бра­улио; затем Рубко, Маркос, Педро, Врач, Поло, Вальтер, Виктор (а также Пепе, Пако, Эусебио, Чинголо);

центр — я, Алехандро, Роландо, Инти, Комбо, Ньято, Тума, Урбано, Моро, Негро, Рикардо, Артуро, Эустакио, Гевара, Вилли, Луис, Антонио, Леон (гости — Таня, Пеладо, Дантон, Чино) (Серапио— в убежище).

1Тропическое растение, типа тростника.

2 Боливиец, больше в дневнике не упоминается

3 Город в Перу.

4 Аргентинцы.

5 Видная общественная деятельница Аргентины

6 Боливийцы из пополнения, приведенного Мойсесом Геварой. Пако— Хосе Перес — впоследствии оказался предателем.

7 Рене Баррьенгос Ортуньо— боливийский генерал, получивший военное образование в авиационной школе в США. Был вице-пре­зидентом Боливии, затем сверг конституционного президента Вик­тора Паса Эстенссоро в 1964 году. Затем правил страной вместе с нынешним министром вооруженных сил Альфреде Овандо Кандиа. В 1966 году был избран президентом Боливии.

Авангард вышел в семь часов с большим запозданием. Не хватает Камбы, который не вернулся из Медвежьего лаге­ря. Там он вместе с Ньято прятал оружие в тайнике. В десять часов прибыл Тума и доложил, что видел со своего наблю­дательного пункта трех или четырех солдат там, где охотни­чьи угодья. Мы изготовились к обороне, и Вальтер сообщил с наблюдательного пункта, что видит вдалеке трех солдат с мулами или ослами, которые что-то перевозят. Я посмот­рел в ту сторону, куда он мне показал, но ничего не увидел. В четыре часа я ушел с наблюдательного пункта, решив, что в любом случае войска едва ли решатся наступать на нас. Но на мой взгляд, Вальтеру просто показалось...

Решил завтра же всех эвакуировать, а также назначить Роландо командиром арьергарда на то время, что Хоакин будет отсутствовать. В девять часов вернулись Ньято и Кам­ба, запрятав все [в Медвежьем лагере], кроме одного ра­циона еды для шестерых человек, которые останутся. Это Хоакин, Алехандро, Моро, Серапио, Эустакио и Поло. Кубин­цы протестовали против того, чтобы остаться. Зарезали вто­рую лошадь, чтобы оставить чарки¹ для шестерых. В одиннад­цать часов прибыл Антонио и сообщил, что у него все в порядке. Он принес с собой мешок маиса..

В четыре часа утра вышел Роландо, уводя с собой наш «балласт», в котором четыре слабака (Чинголо, Эусебио, Пако, Пепе). Пепе, правда, попросил, чтобы ему дали оружие, так как решил остаться. Камба пошел с ним.

В пять часов пришел Коко и сказал, что они прирезали ко­рову и ждут нас. Мы договорились встретиться послезавтра в двенадцать часов у ручья, который течет в горах за ранчо.

2 апреля

Потратили весь день на то, чтобы запрятать в тайники невероятно большое количество вещей, запасенных нами. Покончили с этой работой в пять часов. Выставили как все­гда часовых, но день прошел неожиданно для нас спокойно. Даже самолеты над нами не летали. В комментариях по ра­дио говорится о «стягивании петли» войск вокруг нас и о том, что партизаны готовятся к обороне в ущелье Ньянкауасу. Со­общают, что дон Ремберто арестован, а также передают по­дробности о том, как он продал Инти ранчо.

Так как было поздно, мы решили сегодня не уходить, а вы­ступить завтра в три часа утра. Решили пройти напрямик по Ньянкауасу, хотя встреча должна состояться за ущельем. Говорил с Моро и объяснил ему, что не включил его в груп­пу лучших потому, что он проявляет слабость к еде и выводит товарищей из себя своими насмешками. Говорили с ним довольно долго.

Намеченную программу выполнили без помех. Вышли в полчетвертого утра, шли медленно, спрямив дорогу в пол­седьмого, и дошли до ранчо в 8.30. Когда мы проходили мимо места, где нами была устроена засада, видели трупы. От семи убитых остались лишь скелеты, очищенные стервятниками с полной тщательностью. Послал двух человек — Урбано и Ньято — для встречи с Роландо, и во второй половине дня добрались до ущелья Пирабой, где ночевали, насытившись говядиной и маисом.

Говорил с Дантоном и Карлосом, предложив им три вы­хода: остаться с нами, уйти на свой страх и риск или после взятия нами Гутьерреса попытаться выбраться каким-нибудь более удобным способом. Они выбрали третий вариант. За­втра попытаем счастья.

6 апреля

Очень напряженный день. В четыре часа утра переправи­лись через реку Ньянкауасу и остановились, дожидаясь рас­света, чтобы продолжить переход. Затем Мигель вышел на разведку, но два раза возвращался, так как по ошибке сталкивался почти нос к носу с солдатами. В восемь часов Роландо сообщил, что с десяток солдат появились в ущелье, которое мы только что покинули. Мы медленно пошли даль­ше и в одиннадцать уже находились вне опасности. Распо­ложились на холме. Явился Роландо и сказал, что на самом деле около ущелья нас поджидало более ста солдат.

Ночью, когда мы еще не дошли до ручья, услышали го­лоса пастухов, раздававшиеся рядом у реки. Мы перерезали им дорогу и захватили четырех из них вместе с коровами Альгараньяса. Они искали двенадцать затерявшихся коров и имели при себе специальные пропуска, выданные им ар­мией. Некоторые из пастухов уже ушли, и мы не смогли их захватить. Мы оставили себе двух коров и перевели их вброд через реку, уведя к нашему ручью. Среди четырех схвачен­ных нами пастухов один работает у Альгараньяса по кон­тракту, другой — его сын, третий — крестьянин из Чукисака, а четвертый — из Камири. Последний оказался вполне по­кладистым парнем. Мы вручили ему наше коммюнике для журналистов, и он обещал передать его по назначению.

Мы продержали его немного времени и затем отпустили, попросив ничего не говорить о встрече с нами. Он обещал это сделать. Всю ночь ели.

Пошли дальше вдоль ручья, ведя за собой оставшуюся корову, которую сегодня же и прирезали, чтобы приготовить чарки. Роландо устроил засаду на реке и должен был открыть огонь, как только появятся солдаты. Но в течение всего дня там никто не появлялся. Бениньо и Камба пошли вперед по тропе, которой мы должны выйти к Пириренде. Они сооб­щили, что в одном из ущелий, выходящих к нашему ручью, слышали что-то вроде звука мотора на лесопилке.

Послал Урбано и Хулио с запиской для Хоакина, но они так сегодня и не вернулись.

8 апреля

День без новостей. Бениньо вернулся, не успев закончить расчистку тропы. Он сказал, что завтра тоже не сможет до­делать эту работу. Мигель отправился на разведку каньона, который видел сверху Бениньо, но так и не вернулся. Вер­нулись Урбано и Хулио, а с ними пришел Поло. Солдаты на­грянули в лагерь и теперь обшаривают все близлежащие склоны. Они прошли мимо элеватора и спустились в лагерь сверху. Обо всем этом и некоторых других делах Хоакин со­общает в своей записке (Д. XIX).

У нас было три коровы с телятами. Одна из них сегодня сбежала. Осталось четверо животных, из которых одного или двух мы превратили в чарки, использовав соль, которая у нас еще остается.

9 апреля

Поло, Луис и Вилли ушли с заданием вручить записку Хо­акину (больному) и помочь ему и его товарищам перебрать­ся в укромное место выше по ручью, которое сейчас подыс­кивают Ньято и Гевара...

Утро прошло спокойно. Мы готовились оставить ручей, предварительно уничтожив все следы, чтобы он выглядел не­запятнанным. Собирались пойти по обнаруженному Миге­лем ущелью в сторону Пириренды—Гутьерреса. Но в пол­день прибежал запыхавшийся Негро и сообщил, что снизу по реке приближаются пятнадцать солдат. Инти ушел пре­дупредить Роландо, который сидел в засаде. Нам оставалось только ждать, что мы и сделали. Я послал Туму, чтобы он тут же информировал о том, что произойдет. Скоро мы по­лучили первые новости и среди них одну трагическую: Рубио — Хесуе Суарес Гайоль — смертельно ранен. В лагерь его доставили уже мертвым — пуля попала ему в голову.

Дело было так. В засаде было восемь человек из арьергар­да, три человека были посланы на подкрепление из авангар­да. Они расположились по обе стороны реки. Сообщив о при­ближении пятнадцати солдат, Инти подошел к Рубио и сказал ему, что он занял очень плохую позицию, так как его хоро­шо видно со стороны реки. Солдаты шли без особых предо­сторожностей, но рассматривали берега в поисках тропинок. Они нашли одну на них, пошли по ней и наткнулись на Бра­улио и Педро, не успев дойти до засады. Перестрелка про­должалась несколько секунд. Один из солдат был убит, трое ранены и шестеро были взяты в плен. Вскоре в плен был за­хвачен еще один унтер-офицер, а четверо солдат бежали. Рядом с одним из раненых обнаружили Рубио, который уже агонизировал. Его заело, а рядом с ним лежала граната с вырванным предохранителем. Она не взорвалась. Раненого солдата не удалось допросить, так как он был в тя­желом состоянии и скоро умер. Умер также и лейтенант, командовавший подразделением.

Из допроса остальных пленных вырисовывается следую­щая картина: эти пятнадцать человек входили в состав роты, которая находилась в верхней части Ньянкауасу, прошла по ущелью, захоронила скелеты и обнаружила лагерь. Сол­даты говорят, что они там ничего не нашли, хотя по радио сообщают об обнаруженных именно там фотографиях и документах. В роте сто человек. Эти пятнадцать сопро­вождали группу журналистов, которые побывали в нашем лагере, потом они вышли с заданием провести разведку и возвратиться к пяти часам вечера. В Пинкале расположе­ны основные силы армии. В Лагунильясе тридцать солдат. Наши пленные предполагают, что подразделения, которые проходили через Пирабой, теперь ушли в Гутьеррес. Они рассказали о долгих скитаниях отряда солдат, который по­терялся в горах и остался без воды. Их пришлось выручать. Я рассчитал, что сбежавшие солдаты вернутся к своим по­зднее, но решил оставить на месте засаду Роланду, выдви­нув ее вперед на пятьсот метров. Но на этот раз я придал ему всех бойцов авангарда. Сначала я было приказал от­ступать, но потом мне показалось более целесообразным оставить все как есть. Около пяти часов донесли, что к нам приближаются крупные силы армии. Теперь оставалось толь­ко ждать. Послал Помбо, чтобы он сообщал мне о том, что там происходит. Потом мы услышали одиночные выстрелы, которые звучали некоторое время. После этого появился Помбо и сказал, что солдаты вновь попали в засаду, несколь­ко человек убиты и один майор ранен.

На этот раз все произошло таким образом: развернув­шись в цепь, солдаты наступали вдоль реки, не принимая особых предосторожностей. Огонь обрушился на них неожи­данно. Теперь их потери составили семь убитых, пять ране­ных и 22 пленных.

11 апреля

Утром перенесли все трофеи и похоронили Рубио, вырыв для него неглубокую могилу, так как не было подходящих инструментов. Инти с бойцами арьергарда увели пленных. Они должны отпустить их на волю. Кроме того, группа Инти должна была поискать оружие, брошенное нашими против­никами. В результате такого поиска были обнаружены еще два солдата, которых захватили вместе с их «гарандами». Майору вручили два экземпляра коммюнике № 1, которое он обещал передать журналистам. Общее число потерь против­ника: десять убитых, в том числе два лейтенанта; тридцать пленных, среди которых один майор и несколько унтер-офи­церов; остальные — солдаты. Шестеро пленных ранены — один в первой схватке, остальные — во второй.

В основном все эти солдаты принадлежат к четвертой дивизии, которой приданы некоторые смешанные подраз­деления, среди них «рейнджеры», парашютисты-десантни­ки и новобранцы из местных районов, почти дети.

Мы покончили со всеми этими заботами только вечером. Выбрали также место, в котором запрячем все, что меша­ет нашему передвижению. Тайник этот еще не готов. В по­следний момент сбежали две коровы, которых что-то напу­гало. Теперь у нас остался только один теленок.

Рано утром, когда мы только пришли в новый лагерь, столкнулись с Хоакином и Алехандро, спускавшимися на­встречу нам со своими людьми. Выяснилось, что солдаты, которых якобы видел Эустакио, просто привиделись ему. Переход Хоакина, Алехандро и других на новое место ока­зался напрасной тратой сил.

По радио передали о «новом кровопролитном столкнове­нии» и сообщили о девяти убитых со стороны армии и четы­рех наших убитых, что «точно установлено». Какой-то чилий­ский журналист подробно рассказывает у микрофона о нашем лагере, в котором обнаружено мое фото. На нем я снят с труб­кой в зубах и без бороды. Следовало бы расследовать, кто сделал этот снимок. Пока еще ничто не доказывает, что верх­ний тайник обнаружен, хотя, по ряду признаков, это также не исключается.

В полседьмого утра собрал всех бойцов (кроме четверки подонков), чтобы почтить память Рубио и подчеркнуть, что первая пролитая нами кровь — кубинская кровь. Это необхо­димо было сделать, так как среди бойцов авангарда просле­живается тенденция пренебрежительно относиться к кубин­цам. Это проявилось вчера, когда Камба заявил, что он все меньше доверяет кубинцам. Его слова были вызваны инци­дентом, который у него произошел с Рикардо. Я вновь при­звал к единению, как единственной возможности увеличивать наше войско, которое усилило свою огневую мощь и уже за­каляется в боях, но не только не растет, а наоборот, в по­следние дни сокращается.

Затем, спрятав наши боевые трофеи в тайнике, который приготовил Ньято, мы в два часа дня выступили. Но шли очень медленно, настолько медленно, что на ночлег пришлось оста­новиться около источника, расположенного совсем рядом с нашим вчерашним лагерем.

Сейчас армия уже признает, что ее потери составили одиннадцать человек. Видимо, они нашли еще одного уби­того, или же кто-то из раненых скончался. Начал проводить беседы о книге Дебре².

Расшифровали часть послания, но оно, кажется, не пред­ставляет особого интереса.

13 апреля

Разделили наш отряд на две группы, чтобы иметь воз­можность быстрее передвигаться. Несмотря на это, пере­двигались медленно, дойдя до лагеря только в четыре ча­са, причем отставшие пришли туда в полседьмого. Мигель пришел туда в первой половине дня и установил, что наши землянки и тайники не обнаружены. Скамейки, кухня, печь, запасы зерна не тронуты.

Анисето и Рауль ушли на разведку. Но она ничего не дала, и завтра придется повторить разведку, причем разведчики должны дойти до реки Икира.

Североамериканцы объявили о посылке в Боливию сво­их военных советников, но заявили при этом, что речь идет о выполнении давно разработанной программы, которая ни­чего общего с нынешним партизанским движением не име­ет. Не исключено, что мы присутствуем при первом эпизо­де образования нового Вьетнама.

Ничем не примечательный день. Принесли некоторые продукты из убежища, в котором укрывались больные, и те­перь нам хватит еды на пять дней. Из верхнего тайника из­влекли банки со сгущенкой и обнаружили, что там недостает 23-х штук. Трудно объяснить этот факт, так как Моро оставил там 46 банок, и, судя по всему, никто не имел даже физи­ческой возможности забрать их оттуда. Сгущенка стала од­ним из факторов, разлагающих наших бойцов. Из специаль­ной землянки достали миномет и пулемет, чтобы укрепить наши позиции, ослабленные тем, что Хоакин еще не подо­шел. Пока план будущих операций для меня не совсем ясен. Но думаю, что наиболее подходящим вариантом будет уход из этой зоны, проведение нескольких операций в районе Муйупампы, а затем медленное передвижение на север. Если это окажется возможным, Дантон и Карлос останутся и затем направятся в сторону Сукре или Кочабамбы, в зависимости от обстоятельств. Написали коммюнике № 2 (Д. XXI), обра­щенное к боливийскому народу, и отчет № 4 для Манилы, который должен унести с собой Француз.