Эрнесто Че Гевара боливийский дневник 7 ноября 1966 года

Только мы начали рыть новую землянку, как сообщили, что прибыли Гевара и Лойола. Мы пошли к домику промежу­точного лагеря, куда они пришли в двенадцать часов.

Я поставил перед Геварой свои условия: роспуск груп­пы, отмена всех прежних чинов и званий, временный отказ от какой-либо политической организации, запрет на поле­мику по поводу международных или внутренних проблем. Он очень просто согласился со всеми этими условиями, и после холодного начала отношения с боливийцами сде­лались сердечными.

Лойола произвела на меня очень хорошее впечатление. Она очень молода и женственна, но в ней чувствуется твер­дая решимость. Ее вот-вот исключат из молодежной органи­зации, но пока там хотят, чтобы она сама отказалась от сво­его поста. Я передал ей инструкцию для городских кадров и еще один документ. Кроме того, компенсировал ее затра­ты, которые достигают 70 тысяч песо. С деньгами у нас ста­новится туго.

Руководителем сети будет назначен д-р Пареха⁸. Родольфо прибудет сюда и присоединится к нам через пятнад­цать дней.

Посылаю Ивану письмо (Д. VI) с инструкциями.

Велел Коко продать джип, но обеспечивать при этом связь с ранчо.

Примерно в семь часов, когда стало темнеть, мы распро­щались. Они выедут завтра ночью, и Гевара прибудет с пер­вой группой новобранцев между 4 и 14 февраля — раньше, он сказал, вернуться не сможет, так как добираться сюда трудно и люди отказываются пойти за ним, пока не закончит­ся карнавал. Нам обещали прислать более мощные рации.

Послал внушительную гондолу, которая перенесла почти все грузы за исключением небольшого количества, которое остается на ночь. Судя по всему, Коко и другие ушли. Те оста­нутся в Камири, а Коко поедет в Санта-Крус, чтобы уладить дело с продажей джипа, и постарается сделать это после 15-го числа...

Приготовления к походу подходят к концу. Ориентировоч­но договорились начать этот рейд как только вернется Коко.

28 января

Гондола очищает старый лагерь. Сообщили, что застали там вальеграндийца, когда тот рыскал по зарослям маиса, но он убежал. Все говорит о том, что наступает момент что-то решать с ранчо.

Полностью подготовили все необходимое для десяти дней марша и уточнили дату выхода: два или три дня спустя после того, как 2 февраля вернется Коко.

29 января

День полного безделья для всех, кроме поваров, охотни­ков и часовых.

Во второй половине дня прибыл Коко. Он ездил не в Санта-Крус, а в Камири. Там расстался с Лойолой, которая долж­на была самолетом лететь в Ла-Пас, и с Мойсесом, уехавшим в Сукре. Договорились встретиться в воскресенье. Решили выйти в поход 1 февраля.

30 января

В гондоле было двенадцать человек, и они перенесли большую часть продуктов. Остается еще груз на пять человек. Охота ничего не дала.

Закончили землянку для личных вещей. Она получилась неудачной.

31 января

Последний день в лагере. Гондола очистила старый лагерь, и часовые покинули его. Останутся Антонио, Ньято, Камба и Артуро. Им даны следующие инструкции: встречаться друг с другом не чаще чем каждые три дня; пока они будут вчет­вером, двое должны быть вооружены; дежурство на посту не должно прекращаться ни на минуту; новобранцев следует информировать о деле лишь в общих чертах, сообщая им только самое необходимое; все личные вещи должны быть убраны из лагеря, а оружие следует запрятать в горах, обер­нув в брезент. Казна должна все время оставаться в лагере, кто-нибудь из оставшихся товарищей будет носить эти деньги при себе. Надо продолжать разведку на уже готовых доро­гах и вдоль соседних ручьев. Если придется оставить ла­герь, двое спрячутся в землянке Артуро — сам Артуро и Анто­нио. Ньято и Камба отступят вдоль ручья, и один из них немедленно отправится на место, которое мы выберем зав­тра, чтобы оставить там для нас предупредительный знак. Если появятся новые люди, надо выставить группу для ох­раны запасной землянки.

Обратился к своему воинству, дав ему последние указа­ния по поводу марша. Направил Коко последние инструк­ции (Д. VIII).

АНАЛИЗ МЕСЯЦА

Как я и ожидал, поведение Монхе было уклончивым вна­чале и предательским потом.

Партия уже начала борьбу против нас, и трудно предска­зать, насколько далеко она зайдет. Но это нас не остановит и, может быть, в дальнейшем даже окажется для нас бла­готворным (я почти уверен в этом). Самые честные и бое­вые люди будут с нами, хотя им и придется пережить более или менее серьезный внутренний кризис переоценки цен­ностей.

Гевара пока что показал себя хорошо. Посмотрим, как он и его люди поведут себя в будущем.

Таня уехала, но от аргентинцев ничего не слышно и от нее самой тоже. Теперь начинается партизанский этап в букваль­ном смысле слова, и мы испытаем бойцов. Время покажет, чего они стоят и каковы перспективы боливийской революции.

Из всего, о чем мы заранее думали, наиболее медленно идет процесс присоединения к нам боливийских бойцов.

Сделали первый переход. Люди немного устали, но в целом показали себя хорошо. Антонио и Ньято пришли к нам чтобы договориться о тайнике для. условного знака, и по могли нести мой рюкзак, а также рюкзак Моро, который вы­здоравливает после малярии.

Договорились оставлять предупреждение об опасности в пустой бутылке под кустом у дороги. В арьергарде Хоакин отказался нести свой груз, и это задержало всю группу.

2 февраля

День был трудный и тянулся очень медленно

Утро было дождливым, и по этой причине выступили только в восемь часов...

Мы шли с утра до четырех часов дня, сделав в полдень двухчасовой привал, во время которого ели суп. Путь наш пролегает вдоль реки Ньянкауасу. Он сравнительно хорош, но убийственен для нашей обуви. Несколько товарищей прак­тически уже босы.

Бойцы устали, но все держались довольно хорошо. Меня освободили от 15 фунтов ноши, и мне идти легче. И все же боль в плечах от рюкзака иногда становится невыносимой...

После того как мы с самого утра шли в течение пяти часов (прошли километров 12—14), из авангарда неожиданно со­общили, что увидели пасущихся домашних животных (это была лошадь и жеребенок). Мы остановились и послали выяснить, нет ли поблизости какого-нибудь жилья или на­селенного пункта. Спор разгорелся вокруг того, находим­ся ли мы в Ирипити или же у притока реки Саладильо, обо­значенной на карте. Пачо вернулся из разведки и сообщил, что впереди большая река — в несколько раз шире Ньянка­уасу — и она преграждает нам путь. Мы добрались до нее и убедились, что это настоящая Рио-Гранде⁹, да к тому же вышедшая из берегов...

День потратили на отдых и восстановление сил... Завтра начнем сооружать плот, чтобы попробовать перебраться на нем через реку.

Под руководством Маркоса соорудили плот. Он получил­ся очень большим и непослушным в управлении. В 1.30 по­шли в сторону переправы, и в 2.30 были уже на месте. Авангард перебрался в два приема. На третий раз — полови­на народа из главной группы и моя одежда. Но рюкзаку мо­ему не повезло: когда началась новая переправа людей на­шей группы, Рикардо не рассчитал, рюкзак упал в воду и его унесло течением. Достать его не удалось. Мы разобрали плот, и Хоакин начал строить новый, который был готов к де­вяти часам вечера. Но ночью переправляться не стали — дождя не было, и уровень воды в реке продолжал падать. Из главной группы на этом берегу остались Тума, Урбано, Инти, Алехандро и я. Тума и я спали на земле.

Превратившись в помощника Инти, я сегодня разговари­вал с местными крестьянами. Думаю, что сцена с переодева­нием получилась не очень убедительной, так как Инти дер­жался слишком скромно.

Крестьянин был абсолютно типичным: он не способен был понять нас, но в то же время не в силах предвидеть, какую опасность влечет за собой его встреча с нами, и потому сам он был потенциально опасен. Он рассказал нам про несколь­ких из своих соседей. Но верить ему нельзя, так как гово­рил он без всякой уверенности. Врач подлечил его детей... (Крестьянина зовут Рохас.)

11 февраля

День рождения старика, 67 лет¹⁰.

Мы шли по довольно приличной тропе, которая проходит по берегу реки... С сегодняшнего дня нужно быть крайне осторожными. Мы находимся в двух лигах¹¹ от Ареналеса, если верить словам крестьянина.

Два километра, пройденных вчера авангардом, мы по­крыли быстро. Потом пошли очень медленно. В четыре часа вечера вышли на хорошую дорогу — судя по всему ту, кото­рую мы искали. Напротив нас, на том берегу реки, виднелся домик. Мы решили не заходить в него и поискать другой — на этой стороне,— в котором живет некий Монтаньо. О нем хорошо отзывался Рохас. Инти и Лоро нашли этот дом, но там никого не было, хотя по всем признакам они нашли именно то, что искали.

В полвосьмого мы предприняли ночной марш, который показал, как еще много нам придется обучать людей. В де­сять часов вечера Инти и Лоро опять ходили в дом и при­несли неутешительные новости: там был какой-то мужчина, пьяный и очень негостеприимный. У него есть только маис для продажи. Он напился в доме у Кабальеро, который расположен на другой стороне реки, там, где брод. Решили пере­ночевать в леске рядом. Устал я смертельно, так как уминта¹² подействовала на меня плохо, и я весь день не мог есть.

13 февраля

Утром начался сильный дождь. Он длился всю первую по­ловину дня. Уровень воды в реке поднялся. Новости теперь по­лучше: наши разговаривали с Монтаньо-сыном. Ему шестнад­цать лет. Он сказал, что отца нет и на этой неделе он не вернется. Паренек дал нам хорошую информацию о райо­не, лежащем вниз по реке на протяжении одной лиги. По ле­вому берегу ведет тропа, но она очень узкая и уходит недале­ко. На этой стороне живет лишь один из братьев Переса, крестьянина-середняка, удочки которого есть жених в армии...

Спокойный день. Провели в том же лагере. Паренек приходил к нам три раза. Он предупредил, что видел лю­дей, которые перебирались с того берега реки на этот в по­исках пропавших свиней. Но дальше они не пошли. Мы за­платили ему за попорченный маис.

Мачетерос¹³ работали весь день, но не добрались до до­ма. По их подсчетам, они расчистили около шести киломе­тров дороги, что составит половину нашего завтрашнего перехода.

Расшифровано пространное послание из Гаваны, глав­ной новостью в котором является сообщение о том, что там разговаривали с Колье. Он заявил, что его не поставили в из­вестность о континентальных масштабах нашей борьбы. В та­ком случае, заявил он, помощь будет оказываться только на условиях, которые ему следует оговорить со мной. С этой целью к нам прибудут сам Колье, Симон Родригес и Рами-рес¹⁴. Сообщают также, что Симон выразил решимость по­могать нам независимо от того, что решит партия.

Сообщили также, что Француз¹⁵, который едет со своим паспортом, 23-го числа прибудет в Ла-Пас и остановится в доме Парехи или Pea. Кусок послания еще не расшифро­ван. Посмотрим, как придется реагировать на это наступление с примирительными целями. Из других новостей: Мерси¹⁶ объявился без денег, сказал, что его обокрали. Подозревают, что он их просто растратил, но, к счастью, не подозревают чего-либо более серьезного. Лечин¹⁷ собирается просить денег и инструкторов для своих людей.

15 февраля

День рождения Хильдиты (11)¹⁸.

Сегодняшний отрезок пути прошел спокойно. К десяти утра дошли до места, куда вчера добрались наши мачетерос. Потом пришлось идти намного медленнее. В пять ча­сов вечера передали, что вышли на обработанные поля, а в шесть часов мы их увидели сами. Послали Инти, Лоро и Анисето, чтобы они поговорили с хозяином. Им оказался крестьянин Мигель Перес, брат Николаев, который живет за­житочно. Но сам Мигель Перес говорит, что он беден, его экс­плуатирует брат, и он готов помогать нам. Мы так и не успе­ли поесть, потому что было очень поздно.

Перебрались на новое место, чуть-чуть подальше, чтобы не вызывать лишних подозрений у брата, и разбили лагерь на холме, который стоит у реки и возвышается над ней ме­тров на пять-десять... Вечером неожиданно хлынул сильный дождь. Он без перерыва лил всю ночь, спутав наши планы. Река вышла из берегов. Мы оказались отрезанными. Крестьянину мы дадим взаймы 1000 песо, чтобы он мог купить и выращивать свиней. У него капиталистические устремления.

Дождь продолжался все утро. Он лил без перерыва во­семнадцать часов. Все пропитано водой, а река опять вы­шла из берегов. Послал Маркоса с Мигелем и Браулио ра­зыскивать дорогу на Роситы. Они вернулись после обеда, расчистив четыре километра тропы. Они сообщили, что нам путь преграждает безлесная горная цепь, похожая на ту, что мы назвали Пампа-дель-Тигре. Инти чувствует себя плохо, он переел.

Высота — 720 м над уровнем моря (атмосферные усло­вия ненормальные).

18 февраля

День рождения Хосефины (33)¹⁹.

Частичная неудача. Мы медленно продвигались вслед за мачетерос, но к двум часам они достигли плоскогорья, где не было надобности прорубать тропу... Маркос и Тума ушли на разведку, но вернулись с очень плохими новостя­ми. Впереди отвесные утесы, которые невозможно преодо­леть. Другого выхода, кроме отступления, у нас нет.

Высота — 980 м над уровнем моря.

19 февраля

Потерянный день. Спустились с гор, нашли ручей и пы­тались подняться вверх вдоль русла. Но это оказалось не­возможным. Послал Мигеля и Анисето, чтобы они попыта­лись пройти по ребру горы и перебрались на другую сторону. Но из этого тоже ничего не вышло...

20 февраля

Переход совершили очень медленно, и не без неприят­ностей. Мигель и Браулио вышли по старой дороге в сторону источника, расположенного на плантации маиса. Но они сбились с пути и вышли к ручью только под вечер, когда уже темнело. Когда мы добрались до следующего ручья, я послал Роландо и Помбо разведать путь вдоль него. Они опять наткнулись на отвесные утесы и до трех часов дня не возвращались...

Совершили медленный переход вверх по ручью. Помбо и Роландо вернулись, сообщив, что через другой ручей мож­но пройти, однако Маркос вновь прошел по их маршруту и сказал, что это невозможно. В одиннадцать часов мы вы­шли, но в полвторого пришли к ручью с очень холодной водой, который нельзя было перейти вброд. Послали Лоро на раз­ведку. Он очень задержался... Инти чувствует себя плохо. Он опять переел.

Высота — 860 м над уровнем моря.

22 февраля

Весь день затратили на подъем в гору по довольно труд­ным склонам, густо поросшим зарослями. После утомитель­ного дня разбили лагерь, так и не добравшись до перевала...

Кошмарный день для меня. Дыхания не хватает, очень устал. Утром Маркос, Браулио и Тума вышли расчищать до­рогу, а мы решили подождать их в лагере. Тем временем расшифровывали послание, в котором сообщалось о полу­чении моего послания через французский «почтовый ящик». В двенадцать часов, под солнцем, которое, казалось, расплав­ляло камни, мы тронулись в путь. Скоро мне показалось, что я теряю сознание. Это было, когда мы проходили через перевал. С этого момента я уже шел на одном энтузиазме. Максимальная высота этой зоны — 1420 метров. Оттуда от­крывается широкий обзор: хорошо виден Рио-Гранде, впа­дение в него Ньянкауасу, и часть Роситы. Топография не похожа на нанесенную на карте... Лагерь разбили на вы­соте 900 метров, проделав адский спуск. Пришлось обхо­диться без воды. Пришли туда под вечер. Слышал, как Мар­кос матерными словами ругал одного из боливийцев, а на другой день — другого. Надо будет с ним поговорить.

День был очень трудным и мало удачным. Мы прошли очень мало. Шли все время без воды, так как ручей пересох...

Адский день. Прошли мы очень мало, и в довершение всех бед Маркос сбился с дороги. Так мы потеряли все утро. Он вышел с Мигелем и Лоро. В двенадцать часов Маркос передал, что заблудился, и попросил прислать ему людей на смену и для связи. Послал ему Браулио, Туму и Пачо. Через два часа вернулся Пачо. Он сказал, что Маркос отослал его. В полпятого послал Бениньо предупредить Маркоса, что, если тот к шести часам не найдет реку, пусть возвра­щается. После ухода Бениньо меня захотел увидеть Пачо. Он сказал, что у него произошла ссора с Маркосом. Тот в высо­комерном тоне отдал ему какое-то распоряжение, пригро­зив при этом ему мачете, и ударил его по лицу рукояткой. Когда же Пачо сказал, что дальше с ним не пойдет и повер­нул назад, Маркос опять пригрозил ему мачете, схватил его и порвал на нем одежду. Дело серьезное. Я вызвал Инти и Роландо, которые подтвердили, что в авангарде Маркоса из-за его характера создалась нездоровая обстановка. Но они сказали, что и Пачо во многом неправ.

Утром объяснялся с Маркосом и Пачо. Из беседы с ними понял, что Маркос действительно оскорблял Пачо и грубо обошелся с ним, может быть, даже угрожал ему мачете, но до ударов дело едва ли дошло. Что касается Пачо, то тот, судя по всему, сказал Маркосу что-то обидное и вообще вел себя вызывающе, что на него непохоже. Но, оказывает­ся, такое с Пачо случается здесь уже не в первый раз. Я со­брал всех товарищей и поговорил с ними, объяснив, как важно для нас достичь Роситы, сказав, что все жертвы, которые мы приносим сейчас, это лишь малая часть тех, что нас ожида­ют в будущем. Я сообщил им о том, как из-за того, что лю­дям сейчас приходится трудно, между ними вспыхивают позорные инциденты, вроде того, что произошло между двумя кубинцами. Я критиковал Маркоса за его действия, а затем сказал Пачо, что, если такие стычки повторятся, он будет с позором изгнан из партизанского отряда. Выясни­лось, что Пачо, помимо того, что отказался идти дальше с Маркосом, вернулся и вначале ничего мне не сказал, судя по всему, потом еще и солгал мне по поводу ударов, нане­сенных ему Маркосом.

Я попросил боливийцев, что, если кто-нибудь из них почув­ствует себя неспособным участвовать в борьбе, не ссылать­ся на неправильные методы, а сказать мне прямо обо всем, и мы отпустим из отряда того, кто захочет.

Затем мы вновь пустились в путь и шли до тех пор, пока не достигли берега Рио-Гранде. Прошли вдоль берега около километра, но пришлось вернуться назад, так как отвесный утес не позволял нам пройти дальше. Бенхамин отстал. Ему трудно было нести рюкзак, и он очень устал. Когда он догнал нас, я приказал ему идти дальше, и он послушался. Пройдя еще метров пятьдесят, он сбился с тропинки, под­нимавшейся вверх по склону, и пошел по большому скольз­кому камню. Урбано крикнул ему, что он идет не по тропинке. Бенхамин сделал резкое движение и упал в воду. Плавать он не умел. Течение здесь очень сильное, и, пока он стоял на ногах, его тащило на стремнину. Мы побежали вдоль бе­рега, чтобы помочь ему, но, когда стали снимать одежду, он уже исчез под водой. Роландо проплыл в ту сторону, где пропал Бенхамин, стал нырять. Но, видимо, Бенхамина тече­нием уже унесло далеко. Через пять минут мы отказались от дальнейших поисков. Он был слабым и крайне неловким парнем, но у него была большая воля к победе. Испытание оказалось слишком велико для него. Физически он не был подготовлен к нему, и вот теперь мы уже испытали креще­ние смертью на берегах Рио-Гранде, при чем самым бес­смысленным образом. Разбили лагерь в пять часов вечера. Съели последние запасы фасоли.

После утомительного дня, который мы провели, шагая вдоль берега и преодолевая отвесные утесы, вышли к реке Росита. Она побольше, чем Ньянкауасу, но меньше, чем Масикури. Вода в ней красноватого цвета. Съели послед­ний рацион еды, а поблизости нет никаких следов жилья, хотя мы должны, судя по карте, находиться недалеко от на­селенных пунктов и шоссейных дорог.

Половину дня посвятили отдыху. После завтрака (чай) провел короткую беседу, проанализировав обстоятельства гибели Бенхамина и вспомнив некоторые аналогичные эпи­зоды из нашей жизни в Сьерра-Маэстре. Затем послал людей на разведку... Маркос занялся сооружением плота, и, как только он был закончен, мы начали переправу в том месте, где Росита сужается. Перевезли рюкзаки пяти человек, но при этом на тот берег попал рюкзак Мигеля, а рюкзак Бениньо ос­тался на этом, в то время как Бениньо перевезли, а Мигеля нет. Когда они переправлялись, плот перевернулся. В до­вершение всех бед Бениньо оставил на этом берегу свои ботинки.

Плот поймать не удалось. Второй плот до наступления темноты не успели закончить, поэтому оставили переправу на завтра.

АНАЛИЗ МЕСЯЦА

Хотя я не знаю, как обстоят дела в лагере, все идет бо­лее или менее хорошо, с неизбежными в подобных случаях исключениями.

Что касается положения вне партизанского отряда, то двух человек, которых мне должны были прислать для полного укомплектования нашей группы, пока нет и о них ничего не слышно. Француз должен уже быть в Ла-Пасе, и со дня на день он появится в лагере. От аргентинцев и Чино новостей нет. Послания проходят хорошо в обоих направлениях. По­зиция партии остается колеблющейся и двойственной, если выражаться мягко. Правда, нам еще предстоит объяснение, когда прибудет новая делегация, и оно может стать оконча­тельным.

Марш проходит вполне прилично, но омрачен инцидентом, стоившим жизни Бенхамину. Народ пока еще слаб, и не все боливийцы выдержат. Последние голодные дни показали ос­лабление энтузиазма, и даже резкое падение его, что особен­но ясно становится сейчас, когда мы разделены на две группы.

Что касается кубинцев, то двое, имеющие мало опыта — Пачо и Рубио,— пока еще не на высоте. Алехандро в полном порядке. Из стариков Маркос постоянно доставляет тяжелые заботы, а Рикардо тоже не безупречен. Остальные хороши.

Следующий этап должен стать боевым и решающим.

1 Гондолами в Боливии обычно называют автобусы. Но в данном случае партизаны называют так экспедиции, которые обеспечивали отряд провиантом и другими необходимыми для жизни вещами.

2 Врач— не путать с кубинским врачом Моро. Речь идет о перу­анце из группы Чино, который присоединился позже к отряду вме­сте с перуанским радистом.

3 Кечуа — язык индейцев одноименного племени. Вместе с ин­дейцами других племен, обитающих в этой части континента, со­ставляют подавляющее большинство сельского населения Боливии. Находятся на очень низкой стадии развития. Испанского языка, как правило, не знают.

4 Боро— вид тропической мушки, во время укуса оставляющей под кожей жертвы свои личинки.

5 Чоклос — молодой мягкий маис (кукуруза)

6 Аймара — индейские племена, живущие в центральной части Южной Америки.

7 Хорхе Колье Куэто, секретарь ЦК Коммунистической партии Боливии.

8 Врач Вальтер Пареха Фернандос из Ла-Паса был арестован и брошен в тюрьму после того, как дневник попал в руки боливий­ских властей.

9 Рио-Гранде-дель-Сур — большая река, не путать с Рио-Гранде-дель-Норте, которая протекает намного севернее, разделяя Мек­сику и США.

10 Судя по всему, отец Эрнесто Гевары.

11 Староиспанская мера длины; равняется 4 километрам

12 Уминта — хлебцы из кукурузной муки.

13 Так на Кубе называют рубщиков сахарного тростника; в данном случае так называли тех, кто прорубал для отряда тропу в джунглях.

14 Один из руководителей Коммунистической партии Боливии.

15 Он же Дантон — Режи Дебре.

16 Видимо, один из связных, посланных Гаваной. Больше в дневнике не упоминается.

17 Хуан Лечин Окендо — лидер партии Левое национально-рево­люционное движение (ПРИН), один из руководителей горняков, в про­шлом занимавший пост вице-президента Боливии.

18 Хильда Гевара Гадеа — дочь Эрнесто Гевары от первой его жены — перуанки Хильды Гадеа, на которой он женился в Мексике, перед отплытием на Кубу на борту «Гранмы». Кроме того, у Эрне­сто Гевары еще четверо детей; трое от второй жены, кубинки Алейды Марч.

19 Хосефина сестра Эрнесто Гевары

20 Сын Эрнесто Гевары от второго брака.