Евреи россии в зарубежье и израиле

В 1870-х гг. в Стамбуле сложилась небольшая русско-еврейская община. К ней принадлежала семья, в которой родился основатель партии меньшевиков Лев Мартов (Юлий Цедербаум; 1873–1923) – его отец многие годы служил представителем российских торговых и пароходных обществ в странах Среднего Востока. С 1880-х гг. в столице Турции существовали общины ашкеназских евреев из Армении и Грузии.

В 1891 г. в Стамбуле и окрестностях скопилось примерно 4.000 российских евреев, бежавших сюда после изгнания евреев из Москвы и от погромов. 2.200 из них были переселены в Аргентину. В период кровавых погромов в России в 1905-07 гг. многие евреи бежали в Турцию⁴⁴⁸. Подавляющее большинство этих эмигрантов покинули страну, а оставшиеся влились в ашкеназские общины Стамбула и Измира. Русские политэмигранты, обычно приезжавшие в Турцию из Болгарии, иногда пользовались их гостеприимством⁴⁴⁹.

В 1906 г. один из лидеров сионизма Нахум Соколов (1859, ок. Плоцка, – 1936) совершил поездку в Турцию, где основал сионистское бюро и сионистские органы печати, в редактировании которых принял участие Владимир (Зеэв) Жаботинский (1880, Одесса, – 1940). Демократизация турецкого общества после переворота 1908 г., совершенного младотурками, способствовала росту политической активности евреев страны, и Стамбул стал одним из центров сионистской деятельности. Ее в основном проводили выходцы из России.

Это Виктор (Авигдор) Якобсон (1867, Симферополь, – 1934), который в 1909 г. возглавил Стамбульское отделение Англо-Палестинской компании (банка) и фактически являлся представителем Сионистской организации в Турции, это будущий первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион (1886, Плонск, Варшавская губ., – 1973) и второй президент Израиля Ицхак Бен-Цви (1884, Полтава, – 1963); в 1911 г. они отправились в Стамбул изучать право и стремились установить связи с новой интеллигенцией после младотурецкой революции. В 1913 г. приехал в Стамбул и будущий второй премьер-министр Израиля Моше Шарет (1894, Херсон, – 1965). Эти выходцы из России приезжали в Турцию из Палестины как подданные Османской империи.

Шмуэль Хохберг (1870–1942), российский сионист-ветеран, за двадцать лет жизни в Турции изучивший привычки и обычаи местного населения, взялся за финансы и администрирование стамбульского бюро Всемирной сионистской организации (ВСО), которое возглавляли Якобсон и Жаботинский. Газета «Молодой турок», еженедельники «Рассвет» на французском языке и «Еврей» на ладино, а также «Вестник» на иврите выходили под руководством и редакцией Жаботинского. По-французски он писал впервые. Но уже через три месяца его статьи стали безупречными, их читали и перечитывали, цитировали, заражаясь энтузиазмом от его острот, меткости и простоты. Лекции Жаботинского о еврейском национальном возрождении в течение нескольких месяцев привели сотни евреев, включая золотую молодежь столицы Турции, в ряды активных сионистов. Доклады дипломатов Англии, Франции и Германии своим правительствам об этой деятельности сыграли положительную роль, когда Жаботинский позже ходатайствовал о создании Еврейского легиона⁴⁵⁰.

В 1910-15 гг. видный деятель русского и германского революционных движений Парвус (наст. имя Александр /Исраэль/ Гельфонд /Гельфанд/ 1869, Минская губ., – 1924) жил в Турции и на Балканах. Здесь он разбогател на торговых сделках.

Турция стала одним из первых прибежищ эмигрантов после революции 1917 г. В результате последовательных эвакуаций: из Новороссийска и Одессы (1920 г.), самой массовой – с Крымского полуострова (зима 1920-21 гг.) и Батуми (1921) в Стамбуле, Галлиполи и других районах, прилегающих к Босфорскому проливу и Мраморному морю, оказалось от 150 до 400 тыс. российских эмигрантов. Наиболее достоверная цифра – 250 тыс.⁴⁵¹ Количество евреев в ее составе, по всей вероятности, превышало 20 тыс.

Положение беженцев, прибывших ранее, было относительно терпимым. Группы по 3-4 человека, в прошлом адвокаты, купцы, врачи, чиновники объединяли капитал в 100-200 турецких лир и открывали комиссионный или книжный магазин, мясную лавку, закусочную или даже ресторан, позволявшие им зарабатывать на жизнь даже в тяжелой социально-экономической ситуации, в которой находилась тогда Турция. Владевшие французским и английским быстро нашли работу в полиции англичан и жандармерии французов, которые в 1919-22 гг. оккупировали Константинополь.

В Турции существовал «Союз русских студентов», помогавший трудоустроиться и получить визы на выезд из страны. В 1921 г. приехавшие из Чехословакии профессора М.М. Катков и М.А. Циммерман, юрист, специалист по международному праву, провели коллоквиум для желающих продолжить образование, и через несколько дней первая группа из 200 человек уехала в Прагу.

С конца 1-й мировой войны активизируется созданное в рамках ВСО Информационное бюро. В него поступают различные запросы, деловая корреспонденция и просьбы переслать письма из разных стран мира в Россию и Палестину. Многие письма адресованы немецкому сионистскому деятелю и публицисту Рихарду Лихтхейму, который в Стамбуле представлял ВСО. Благодаря своим связям с германским и американским посольствами, он, вместе с Виктором Якобсоном, сыграл важную роль в защите ишува в Палестине от произвола турецких военных властей. С Бюро сотрудничали главы ишува Артур Руппин и сменявший его на этом посту в 1916-20 гг. сионистский деятель Яаков Тон (1880–1950), а также российский революционер и создатель современной промышленности в Эрец-Исраэль Пинхас Рутенберг (1878, Полтавская губ, – 1942).

Многие корреспонденты обращаются к д-ру В. Якобсону (в 1916-20 гг. он находился в Стамбуле) и д-ру Каценельсону. Письма на французском, английском, русском, иврите, немецком. Каких только здесь нет адресов: Батум (благодарность за присланную сионистскую литературу) и Копенгаген («Добрые люди! Помогите! Я уже 4 года не имею известий о своих родных…»), Одесса и Бейрут, Лондон и Петах-Тиква, Чикаго и Париж… От Хаима Шоломова из Бруклина в Конотоп Менделю Шоломову. А. Грановский из Гааги просит, ссылаясь на М. Дизенгофа, переслать свои письма в Одессу (от 7.01.1920). Герш-Меир Друкарский на бланке Еврейского Легиона просит помочь эмигрировать в Палестину своей семье в Умани (19.01.1920). Среди копий ответов – расписание пароходов из Стамбула, разрешение на въезд в Палестину и т.д. и т.п. Письмо д-ру Каценельсону от знакомого – на русском языке: «Уважаемый доктор! Два месяца я уже живу в Палестине. Работаю в одном месте в Микве Исраэль в качестве рабочего. Работа очень интересная, не чувствую даже тяжести физического труда. Чувствую себя прекрасно, как и должно быть в Палестине»⁴⁵².

В 1920-21 гг. усилилась работа местных сионистских организаций: «Цеирей Цион» («Молодые сионисты»), ставившей своей задачей воспитание свободных евреев-тружеников, «Кадима» («Вперед»), в основном с задачами развития национальной культуры, которой также занималась лига «Тарбут» («Культура»), др. Восточная сионистская федерация в Константинополе активно готовила свой ежегодный конгресс. Судя по сохранившейся инструкции⁴⁵³ о том, что организации с количеством членов до 50 человек посылают одного депутата, а с численностью 250 и более – двух делегатов, сионистские организации были достаточно многочисленными. Конгресс состоялся 22 мая 1920 г. в пригороде Константинополя Пера, в месте традиционного проживания евреев. На конгрессе рассматривались обычные для таких форумов вопросы: о фондах – Керен ха-Иесод (Основной фонд) и Керен Каемет (Еврейский национальный фонд), пропаганде сионизма в диаспоре, еврейском образовании, изучении иврита, об отъезде в Палестину халуцим (пионеров) и их подготовке. Этими последними вопросами занимался специальный комитет во главе с М. Абрамовичем. На конгрессе был выбран Центральный комитет ВСО, так называемая Экзекутива. Он состоял из 25 членов. 19 членов ЦК должны были быть постоянными жителями Стамбула. По-видимому, остальные 6 мест отдавались представителям русско-еврейской эмиграции.

В начале 20-х гг. Стамбул превращается в центр эмиграции из России. С участием русских евреев эмигранты создают русские клубы, рестораны и кабаре, выступают с концертами многие знаменитости, основываются школы, гимназии и детские приюты, издаются русские газеты и журналы. Стамбул стал первым городом эмиграции для многих известных русско-еврейских деятелей: поэта, писателя, общественного деятеля и издателя Софии Прегель (1897, Одесса, – 1972); участника «Царьградского Цеха поэтов» Андрея Аллина (наст. фам. Блюм; уроженец Киева), поэтессы Лидии Червинской (1907–1988), журналиста и редактора Александра Полякова (1879–1970/1971?), определявшего высокий уровень нескольких ведущих российских газет, позже – парижских, а с 1940-х гг. – нью-йоркского «Нового русского слова»; врача и сионистского деятеля Зиновия Темкина (1865–1942).

Через Константинополь эмигрировал Илья Фондаминский (1880, Москва, – 1942), чья самоотверженная общественная деятельность в значительной степени определяла уровень культурной жизни будущего русского Парижа⁴⁵⁴; художники Лазарь Воловик (1902, Кременчуг, –1977; он прожил здесь год, и потом зайцем, в трюме судна, добрался до Франции), Лев Зак (1892, Нижегородская губ., – 1980), Илья Болотовский (1907, Петербург, – 1981), который в Константинополе окончил французский коллеж. Живописец Борис (Барух) Эгиз (1869, Одесса, – 1947) эмигрировал в Константинополь в 1920 г., оставив большинство работ в России; в 1929 выехал в Париж⁴⁵⁵. По мостовым Стамбула ходили писатели Марк Алданов (1886, Киев, – 1957), Дон-Аминадо (наст. имя Аминад Шполянский; 1888, Елизаветград, – 1957), сатирик Леонид Мунштейн (псевд. Лоло; 1867–1947), который в 1923 г. в Риме вместе с антрепренером И. Зоном организовал театр миниатюр «Маски».

В Феодосии в 1919 г., на последнем этапе Гражданской войны, Яков Цвибак, будущий известный журналист и литератор Андрей Седых (1902–1994), понял, что надо эвакуироваться в «индивидуальном порядке». Нанялся матросом на пароход, шедший в Ялту, потом в Болгарию. Оттуда попал в Константинополь. «Я – вспоминал он, – один из тех путешественников поневоле, которые из Азии ездили в Европу, а из Европы в Азию по крайней мере сорок раз в день, потому что были такие “шаркеты”, которые плавали через Босфор с европейского берега на азиатский, и я на этих шаркетах продавал газеты скучавшим пассажирам. … мы с двумя приятелями купили на толкучке большую подзорную трубу, соорудили из нее телескоп, … и начали показывать луну за пять пиастров. Турки большие поклонники луны. Луна их символ»⁴⁵⁶. О пребывании в Турции Седых вспоминал в своей книге «Звездочеты с Босфора».

Продажа газет на улицах города спасла от голода будущего актера 14-летнего Мишу Ауэра (1905, Петербург, – 1967), который здесь осиротел – его мать умерла от тифа. Мальчик обратился в итальянское консульство, и через Флоренцию попал в США к деду Леопольду Ауэру (1845–1930) – родоначальнику ведущей школы скрипачей России.

К весне 1921 г. положение беженцев стало катастрофическим. Благотворительные организации не справлялись с нищетой и болезнями. Консультации в Совете русских присяжных поверенных (в их числе было немало евреев) проводились бесплатно, а источниками дохода адвокатов часто служили чистка сапог на улицах, рубка дров, работа грузчиками, помощь рыбакам по вытягиванию сетей и т.п.⁴⁵⁷

Среди беженцев оказалась и часть русско-еврейской литературно-художественной богемы. На фоне общего хаоса и растерянности она проявила способность к самоорганизации и творческой активности. Назовем придуманные одним из основателей российского кино Александром Дранковым (1880–1949; это он запечатлел на кинопленку Льва Толстого в Ясной Поляне в начале ХХ века)⁴⁵⁸ тараканьи бега, описанные А. Аверченко, А. Толстым и М. Булгаковым.

Франция, Англия, США, благотворительные организации разных стран начали вывозить беженцев из Турции. Корабли союзников относительно быстро перебрасывали их в Королевство сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. – Югославия) и в Болгарию.

Большинство евреев, прибывших в Турцию с этой волной эмиграции, вскоре уехали в Западную Европу, Америку или Эрец-Исраэль. А в 1923 г. лидер младотурецкой революции Мустафа Кемаль (Ататюрк) выслал из страны остававшихся российских беженцев. Он сделал это по настоянию Москвы, но имели значение и страх турков перед «неверными», и опасение присутствия среди эмигрантов большого количества солдат и офицеров (частично вооруженных) разгромленной Белой армии.

В первые годы провозглашенной в 1923 г. Турецкой республики в ней проживало 200 тыс. евреев. Половина из них – в Стамбуле, 30 тыс. – в Измире⁴⁵⁹. Лишь в Стамбуле существовали общины ашкеназов (из нескольких тысяч человек) и грузинских евреев. Провозглашенные Ататюрком свободы быстро были утрачены. Еврейские школы, где преподавание велось на французском и иврите, были вынуждены перейти на турецкий язык. «Русский» Константинополь стал исчезать. В городе и прилегающих районах из четверти миллиона беженцев остались примерно 10 тыс., в основном те, кто сумел основать свое предприятие, немногие грузинские евреи и крымские караимы⁴⁶⁰.

В 1923-34 гг. послом Советского Союза в Турции был один из ведущих советских дипломатов Яков Суриц (1882, Латвия, – 1952). Он способствовал укреплению отношений с Турцией ростом товарооборота, а также научным и культурным обменом. Мустафа Кемаль (Ататюрк) не раз бывал в советском полпредстве, у него сложились дружеские отношения с Сурицем.

В 1929 г., после ссылки в Алма-Ату, Лев Троцкий (1879, Херсонская губ., – 1940) был изгнан из СССР и поселился в Турции на острове Принкипо (в Мраморном море, возле Стамбула). Отсюда он пытался руководить созданием нового коммунистического движения, рассылая письма, печатая статьи и книги. Под давлением Москвы правительство Турции запретило Троцкому заниматься политической деятельностью, и в 1933 г. он покинул страну.

Китай
При всей несхожести путей евреев-эмигрантов из России Харбинский, или шире, Китайский отличается особым своеобразием.

Воротами русских евреев в Китай послужила Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД), строительство которой началось в 1897 г. По рекомендации генерала еврея Михаила Грулева (1857, Латвия, – 1943)⁴⁶¹, прекрасно знавшего географию и автора многих книг, было выбрано место для городского центра этого строительства – Харбина. В полосе отчуждения, где хоть и действовали российские законы, возникли условия, привлекавшие евреев, – здесь их не ущемляли в правах. Наместник Харбина и управляющий КВЖД генерал Д.Л. Хорват заявил о равноправии приезжих: здесь все россияне. На постройку КВЖД из России приехало 40 тыс. человек. Евреев было около 500. Они прибывали из Сибири, а затем – и из черты оседлости. В Харбине и полосе, возникшей вдоль КВЖД, можно было торговать пушниной, лесом, зерном, соевыми бобами, маслом, заниматься профессиональной и общественной деятельностью. К 1903 г. в Харбине образовалась еврейская община численностью от 5 до 10 тыс. человек. Периодически их количество увеличивалось до 15–20 тыс. – когда евреи бежали в связи с революцией 1905 года и последующими погромами; во время 1-й мировой войны в связи с их выселением из прифронтовых районов России (харбинский Еврейский комитет помощи жертвам войны помогал беженцам и выселенным из зоны военных действий; для них были открыты бесплатное общежитие и такие же столовая и аптека) и после Октябрьского переворота. Количество евреев начало уменьшаться в 20-е гг. в связи с эмиграцией выходцев из России в Эрец-Исраэль, в период «бейтарской» алии⁴⁶² (30-е гг.), стремившейся к заселению Палестины, а также после оккупации Маньчжурии Японией и продажи Советской Россией КВЖД в 1935 г.⁴⁶³

Лидером общины был учитель-талмудист Арон Киселев (1866, Черниговская губ., – 1949) – раввин Главной синагоги Харбина, автор нескольких галахических трудов и книги «Национализм и еврейство»⁴⁶⁴.

До 1917 г. евреи Харбина оставались подданными России, затем те, кто не взял советское гражданство или перешел границу нелегально, стали считаться эмигрантами.

В 1921 г. построили Новую синагогу. Было создано Харбинское духовное еврейское общество, которое продолжало существовать и во времена Китайской народной республики, благотворительное общество «Эзра», два кредитных банка, еврейская больница. Действовали еврейские молодежные организации («Бейтар», «Маккаби», «ха-Шомер ха-цаир»). В период расцвета еврейской общины ее численность достигала 25 тыс. Этому процветанию русско-еврейского Харбина способствовали бизнесмен Миша Коган (1920–1984)⁴⁶⁵, основавший здесь строительный бизнес, выпуск машин и первых игровых автоматов (в дальнейшем он успешно работал в Японии и США), лесопромышленники и владельцы угольных копий братья Скидельские (репрессированные в 1945 г., они погибли в лагерях ГУЛАГа), др.

С 1920 по 1943 г. издавался журнал «Сибирь – Палестина» (позже «Еврейская жизнь»). Его редактировал известный врач и общественный деятель Абрам Кауфман (1885, Черниговская губ., – 1971), правнук основателя хабада любавического ребе Шнеерсона.

Русскоязычные газеты и журналы Китая насчитывали 300 наименований. Литературно-художественный иллюстрированный жур-нал «Харбинский рубеж» (1927-45) был наиболее ярким из них, чем обязан главному редактору Евгению Кауфману и выпускавшей еженедельник семье Резниковых. Среди местных авторов выделялись Яков Дейч (псевд. – Лович) и А. Ачаир (И за то, что нас Родина выгнала, / Мы по свету ее разнесли). В «Рубеже» печатались Саша Черный (наст. фам. Гликберг; 1880, Одесса, – 1933), Александр Амфитеатров (1862–1938), др.⁴⁶⁶

Абрам Кауфман на протяжении 33 лет был бессменным председателем общины. В то же время он занимал должность председателя национального совета евреев Дальнего Востока. По словам одного из современников, Кауфман пробудил еврейскую общину «от летаргического сна» и «ввел в духовный контакт с внешним миром»⁴⁶⁷. Немалую роль в жизни общины играла его жена Берта Кауфман (урожд. Шварц). Супруги получили медицинское образование в Швейцарии, где Берта стала одной из первых женщин, примкнувших к движению сионизма. В Харбине Берта пользовалась большим авторитетом в качестве знающего гинеколога и как руководитель Дамского еврейского благотворительного общества, которое она же и организовала. Общество создало женскую трудовую школу.

«Объединенное общество выдачи беспроцентных ссуд» помогало малоимущим торговцам и ремесленникам. Собранные общиной средства шли на поддержку бедняков, престарелых, инвалидов и детей. В 1921 г. открылись Еврейский дом для призреваемых (с полным содержанием) и Еврейская столовая. Был избран Харбинский общественный комитет помощи голодающим России, который возглавил А. Кауфман, и в 1921-22 гг. евреи Манчжурии отправили в Россию пять эшелонов продовольствия, в каждом по 30 вагонов⁴⁶⁸.

Евреи принимали участие в ликвидации последствий наводнения в Харбине в 1932 г., а еврейские врачи сыграли большую роль в борьбе с холерой, возникшей после стихийного бедствия.

До 1920 г. евреи составляли 25% харбинского Городского совета. Еврейскими столовой, больницей, библиотекой пользовались и русские, которых было 80 тыс. при общем количестве русско-язычного населения Харбина в 100 тыс. человек.

В период «междуцарствия» (между красными и белыми) с 1917 по 1920 г. и под властью китайских маршалов (1920–1931) правители не вмешивались в жизнь еврейской общины. В 1931 г. Япония оккупировала Маньчжурию. Появился бандитизм. Особенно нашумело дело о похищении пианиста Иосифа Каспе⁴⁶⁹ с целью получения выкупа – он был сыном ювелира, владельца отеля «Модерн». Харбин стал центром русского фашизма во главе с Родзаевским. Издавалась фашистская газета «Наш путь». Несмотря на это, еврейская община Харбина представляла собой хорошо организованное сообщество, жившее интересной и насыщенной жизнью. Она тогда насчитывала не менее 12.000 человек, 10% которых были выходцами из Польши и Прибалтики. В 1930-40-е гг. уполномоченным Всемирной сионистской организации и председателем ее Дальневосточного районного бюро, членом Комитета «Керен ха-Иесод» и ряда других организаций состоял А. Кауфман. Харбин из административного и экономического центра КВЖД превратился в своеобразный остров российской культуры. Этому способствовали музыканты, юристы, актеры, учителя, врачи, художники из числа эмигрантов и беженцев, хлынувших сюда после октябрьских событий в России.

С 1919 по 1924 г. работала еврейская гимназия. Здание ее сохранилось и считается одним из красивейших в Харбине. В Харбине насчитывалось 13 специальных высших учебных заведений. Высокий уровень образования объясняется, в числе прочего, большим количеством выдающихся преподавателей. Таким был Кирилл Зайцев (1887, С.-Петербург, – 1975; еврей по отцу)⁴⁷⁰, который оставил много трудов в области экономики, философии, литературоведения и богословия. В Харбин Зайцева пригласили из Парижа. Кирилла Иосифовича избрали деканом Пединститута и назначили и.о. профессора юридического факультета. По его настоянию, преподаватели повышали свою квалификацию во Франции, большое внимание уделялось издательской деятельности учебных заведений, связям с общественностью; оказывалась помощь малоимущим студентам. Зайцев ввел открытые лекции по гуманитарным дисциплинам, издал пособие к лекциям «Основы этики». У него дома собирались студенты, журналисты, местные поэты и писатели. Читали доклады, шел обмен мнениями о политической ситуации, обсуждали номера парижских «Современных записок» и др. В тяжелые военные годы К. Зайцев немало сделал для сохранения культурных традиций.

В Харбине было 9 научно-исследовательских организаций, 45 издательств, три консерватории, симфонический оркестр с постоянным составом в 60 музыкантов, две балетные школы-студии – харбинский балет оказал огромное влияние на развитие балета в Китае.

Актер, театральный деятель и поэт Авром-Алтер Фишзон (1843, Бердичев, – 1922) более 40 лет руководил еврейскими театральными труппами в России, Австро-Венгрии и Румынии, автор пьес на идиш, в которых исполнял главные роли, сборников стихов и книг. Во время Гражданской войны уехал с труппой в Сибирь, затем в Китай. Его «Записки еврейского актера» были опубликованы в Харбине. Там же на сцене он и умер во время выступления⁴⁷¹.

За годы деятельности харбинской Школы им. А.К. Глазунова ее окончили свыше 500 человек⁴⁷². Многие музыканты получили высшее музыкальное образование в России, Риме, Вене, других городах. Такого не было ни в одном центре русской эмиграции.

Гастроли Ф.И. Шаляпина в Харбине в 1936 г. организовывал импресарио А. Строк, живший в Японии. Переговоры с ним о выступлениях в Харбине взял на себя журналист Евгений Кауфман. Дирекция концертов Шаляпина опасалась, что в Харбине не будет обеспечен полный сбор, необходимый для оправдания поездки. И тогда крупнейший харбинский экспортер Л.Г. Цыкман дал письменную гарантию. Федор Иванович с удовольствием встречался с музыкантами, которых знал еще в России, в их числе с популярным скрипачом и директором 1-й музыкальной школы Харбина В.Д. Трахтенбергом, в прошлом – оркестрантом Народной оперы в Петербурге. Шаляпина сопровождал в качестве аккомпаниатора 22-летний музыкант Григорий Годзинский⁴⁷³.

В Шанхае Федора Ивановича встречала официальная делегация во главе с представителем русской эмиграции К. Мецлером.

Александру Вертинскому во время его гастролей в Харбине (1936) помогали директор Высшей музыкальной школы У. Гольд-штейн, театральный критик М. Шмидт, владелец магазина готового платья Б. Палей, снабдивший певца шубой – в Харбине стояли морозы, а Александр Николаевич был одет недостаточно⁴⁷⁴.

Что собой представляла культурная жизнь Харбина даже в годы японской оккупации, видно из биографии режиссера Юрия Хороша⁴⁷⁵. Он родился в Петрограде в 1923 г. в семье еврейских коммерсантов. Дед Юрия, уехав в Маньчжурию, вложил средства в харбинские кинотеатры. К нему и приехали родители Хороша. Юра учился дома, позже ходил в английскую гимназию, а на аттестат зрелости сдал экзамены экстерном в одной из русских гимназий. Он окончил Колледж Христианского союза молодых людей по литературному и коммерческому отделениям. Колледж давал хорошее общее образование. В программе было ораторское искусство, ставились студенческие спектакли, устраивались вечера с концертными программами на русском и иностранных языках. Самодеятельность отражала тогдашний расцвет театральной и музыкальной жизни города. Шли оперные и балетные спектакли, работала оперетта, демонстрировались популярные кинофильмы. Был свой профессиональный драматический театр. Харбин пестрел афишами гастролировавших певцов. В 1941 г. Ю. Хорош вступил в клуб «Маккаби», где под руководством преподавателя иврита, режиссера и драматурга (писал на идиш и иврите) Иехезкеля Наделя (1884, Латвия, – 1963)⁴⁷⁶ поставил несколько пьес еврейских классиков. В 1946 г. Хорош стал художественным руководителем труппы. Позже переселился в СССР и многие годы ставил телеспектакли в Петрозаводске.

Важнейшим направлением деятельности еврейской общины в годы 2-й мировой войны была антинацистская пропаганда. И здесь велика заслуга А. Кауфмана – он, пользовавшийся огромным авторитетом, был вхож во многие высокие кабинеты Токио. Не препятствуя, в силу союзнических обязательств с Германией, распространению нацистской литературы среди населения, японцы не мешали и пропагандистской деятельности еврейской общины. В лекциях и в печати А. Кауфман весь свой талант публициста направлял против идей нацизма.

Под давлением Берлина японцы закрыли многие органы печати нацменьшинств. В их числе – журналы «Гадегел» («Ха-дегел» – «Знамя») и «Еврейскую жизнь». Закрыли и Коммерческое училище, где обучалась значительная часть еврейской молодежи.

В августе 1945 г. в Маньчжурию вступила Красная армия. А. Кауфмана и других общественных деятелей русской эмиграции пригласили на прием. Но вместо приема их доставили в подвал на допрос. Они были арестованы и попали в ГУЛАГ. К семье А. Кауфман вернулся только через 16 лет.

С созданием Китайской Народной Республики (1949) начался массовый отъезд российских евреев из Харбина, они переезжали в Шанхай, Тяньцзинь, а затем покидали Китай.

Евреи Харбина, существуя как меньшинство в русской среде, окруженной морем аборигенов иной культуры, были значительной культурной и экономической силой в развитии Маньчжурии.

В еврейской общине Харбина выделялись И. Добровольский – один из основателей Общества русских ориенталистов в Харбине и редактор его органа «Вестник Азии», юрист Ц. Гуревич, инженер П. Гроссман, общественные деятели Барух Флейшман, Михаил Коц⁴⁷⁷, Мордехай Ольмерт (1911, Самарская губ., – 1998)⁴⁷⁸, отец премьер-министра Эхуда Ольмерта. Элиягу Ланкина (1914, Гомель, – 1994)⁴⁷⁹ привезли в Харбин ребенком; он в 1930 г. вступил в Бейтар и сразу занял видное место среди руководителей этого молодежного движения. Прибыв в Эрец-Исраэль в 1933 г., Ланкин участвовал в организации ЭЦЕЛа и был одним из ее руководителей. Он командовал знаменитой «Альталеной», а потом написал книгу о героической и трагической судьбе этого корабля. Э. Ланкин стал одним из руководителей израильского телерадиовещания, а в 1980-х гг. представлял Израиль в ЮАР.
Харбин – город русский в стране Маньчжурской – был для русских евреев воротами в Китай в течение первых двух десятилетий ХХ века. Ситуация понемногу ухудшалась в 20-е гг. и резко ухудшилась (как уже говорилось выше) после захвата Маньчжурии японцами и продажи Советской Россией КВЖД в 1935 г. Начался исход русских евреев из Харбина, преимущественно в Тяньцзинь – в Северном Китае, 1.000 милями южнее, и в Шанхай, – еще на 1.000 миль южнее, в центре страны. Созданная здесь в 1920 г. ассоциация еврейских общин значительно возросла с притоком русских евреев из Маньчжурии. Если в Харбине евреев было 10.000 на 100.000 русских, то в Тяньцзине тех и других было приблизительно по 1.000 на 10.000 иностранцев (британцы, американцы, французы, итальянцы, др.), а в Шанхае приблизительно по 2.000 на 25.000 иностранцев (среда была почти космополитической – Шанхай имел статус открытого города, и для въезда в него не требовалась виза). Т.е. из среды русских евреи попали в среду чужую. Здесь власти не вмешивались в их жизнь. Перед евреями стояли три проблемы: сохранение своей национальной сущности, русского культурного базиса и приспособление к окружающей их, преимущественно англоязычной, среде. Первая проблема решалась созданием своей общины, похоронного общества, синагог, молодежных и сионистских организаций, школ. Русская культура стала делом клубной работы, где еврейская тематика дополнялась лекциями о русских поэтах, Чехове, Горьком. Но влияние английской культуры преобладало; школьники и студенты переходили на английский язык. Исход евреев из Харбина продолжался, и к 1945 г. Шанхай стал центром русско-еврейской общины⁴⁸⁰.

Гражданская война в Китае и тяжелое экономическое положение после прихода к власти коммунистов в 1949 г. привели к дальнейшему рассеянию: небольшая часть евреев вернулась в Советский Союз, многие уехали в США, Канаду, Австралию и Центральную Америку. В 1948 г. для большинства китайских евреев открылась дорога в Государство Израиль. В 1949–1952 гг.⁴⁸¹ туда выехало более 8 тыс. евреев. После переезда в Израиль русские евреи из Китая возродили свою общину, которую сохраняют до сих пор. Она отличается большой сплоченностью, высоким образовательным цензом, а также культурным и нравственным уровнем.