Ф. М. Достоевский русская философия
жүктеу/скачать 8.77 Mb.
|
|
Л и т.: Материя в системе органического мировоззрения. М., 1916; Мир как органическое целое. М., 1917; Материя и жизнь. Берлин, 1927; Свобода воли. Париж, 1927; Типы мировоззрений. Введение в метафизику. Париж, 1931; Учение о перевоплощении. Интуитивизм. М., 1992; Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. См. также: Избранное. М., 1991. Н. Н. Старченко СУБЪЕКТИВНЫЙ МЕТОД - особенный способ познания и описания общественных явлений в истории и социологии, при к-ром учитывается характер и степень влияния субъективного на объективное. Разработан теоретиками народничества Лавровым и Михайловским. Его философские предпосылки - представления Д. Юма о границах познания, определяемых возможностями человеческого опыта, концепция Б. Бауэра о критической личности (см. Критически мыслящая личность) как двигателе истории. Лаврова и Михайловского занимали также вопросы гносеологии, поставленные О. Контом, - о пределах вмешательства субъекта познания в естественный ход общественных событий. Оба отвергали, вслед за Контом, как неудовлетворительные, системы метафизического мышления. Метафизика оказалась неспособной объединить «правду теоретического неба» с «правдой практической земли». В поисках новых путей в философии и социологии необходимо опереться на самоочевидные истины науки. Одна из таких истин - признание того, что естественные силы природы не зависят от человека, его мыслей и желаний, об-во же построено на иных основаниях. Тут действуют живые личности. Они вполне осознанно ставят перед собой конкретные цели и добиваются их осуществления. Отсюда «общественные цели могут быть достигнуты исключительно в личностях» (Лавров). В естественных науках истина достигается с помощью строгих объективно «выверенных» методов индуктивного исследования. Эти методы опираются на признание регулирующего значения закона причинности. В об-ве закон причинности видоизменяется. Сущее выступает здесь в форме желательного, необходимое корректируется должным. Вообще, об-во изучает (и изменяет его) не некий бесплотный дух (или абстрактный субъект), а «мыслящая, чувствующая и желающая личность». В естественно-научном и социальном познании есть и нечто общее. И естествознание и социология наталкиваются «на существование факта, на его вероятные причины и следствия, на его распространенность и т. д.». В отличие от факта природы, одобрение или порицание к-рого бессмысленно, оценка общественного факта, считали сторонники С. м., имеет для субъекта познания большей частью жизненно важное значение. Поэтому в социальном познании особенно ценны указания на «желательность или нежелательность» факта с той или иной т. зр. Личность постоянно вершит свой суд над общественными явлениями (фактами), оценивая их или вынося им свой приговор, истинность к-рого зависит от степени развития ее нравственного сознания. «Социолог не имеет, так сказать, логического права, права устранения из своих работ человека, как он есть, со всеми его скорбями и желаниями» (Михайловский). С. м. является, следовательно, способом познания, при к-ром наблюдатель ставит себя мысленно в положение наблюдаемого. Этим определяется и «размер законно принадлежащего ему района исследования». С. м. призван установить степень и характер влияния субъективного на объективное. Он гарантирует недопущение искажений субъектом познания объективных показаний предмета или события. Такой метод, разъяснял Михайловский, «нисколько не обязывает отворачиваться от общеобязательных форм мышления»; он использует те же приемы и способы научного мышления - индукцию, гипотезу, аналогию. Его особенность заключается в другом: он предполагает учет характера и допустимости вмешательства субъективного в объективное. Ф. Энгельс признавал, что, с его т. зр., в известных пределах С. м., к-рый лучше назвать «психическим методом», допустим, поскольку он подразумевает апелляцию к нравственному чувству (письмо П. Л. Лаврову от 12-17 ноября 1873 г.). С. м. позволяет, по Михайловскому, обнаружить и обосновать необходимый для личности общественный идеал. Если я, рассуждал он, «отбросив всякие фантомы, смотрю действительности прямо в глаза, то при виде ее некрасивых сторон во мне естественно рождается идеал, нечто отличное от действительности, желательное и по моему крайнему разумению достижимое». Понятие идеала позволяет глубже понять нравственную сторону истории: идеал способен «придать перспективу истории в ее целом и в ее частях». Представления об идеале, о счастье имеют для личности величайшую ценность («при каких условиях я могу чувствовать себя наилучше?»). Они определяют многое в ее самопознании и понимании не только своего назначения, но и смысла истории. Задача социолога заключается, следовательно, в том, чтобы отразить идею справедливости и нравственности и, смотря по высоте этого идеала, более или менее приблизиться к пониманию смысла явлений общественной жизни. В этих целях социолог призван отвергать нежелательное, указывая на его пагубные последствия, и предлагать желательное, приближающее к идеалу. Опираясь на С. м., идеологи народничества делали вывод о нежелательности развития в России капитализма как строя, чреватого отрицательными социальными последствиями для народа, и желательности социализма как идеала общественного прогресса в интересах народа. Основываясь на этих критериях и должна, по их мнению, действовать критически мыслящая личность. Лит.: Лавров П. Л. Очерки вопросов практической философии. Спб., 1860; Он же. Исторические письма. Спб., 1870 (Философия и социология. Т. 1-2. М, 1965); Он же. Кому принадлежит будущее. Спб., 1904; Михайловский Н. К. Что такое прогресс // Поли. собр. сОч. Спб., 1908. Т. 2; Кареев Н. И. Формула прогресса в изучении истории. Варшава, 1879; Революционное народничество 70-х годов XIX века: В 2 т. М., 1964; Малинин В. А. Философия революционного народничества. М., 1972; Он же. История русского утопического социализма. М., 1991. Т. 2. В. А. Малинин
Соч.: Вечный устой // На путях. Утверждение евразийцев. М; Берлин, 1922. Кн. 2. С. 99-133; Знамение былого (О Лескове) // Там же. С. 134-146; Типы творчества // Там же. С. 147-176; К преодолению революции // Евразийский временник. Берлин, 1923. Кн. 3. С. 30-51; Инобытие русской религиозности // Там же. С. 81-106; Идеи и методы //Там же. Берлин, 1924. Кн. 4. С. 24-65; К познанию современности // Там же. Париж, 1927. Кн. 5. С. 7-27; Страсти и опасности // Россия и латинство. Берлин, 1923. С. 16-39; О революционном монизме // Евразия. 1928. 22 декабря. № 5. В. 77. Кошарный
С о ч.: Социальные и гносеологические корни религии. М., 1961; Естествоиспытатели и религия. М., 1975; Атеизм передовых русских мыслителей. М., 1980; Прогресс и история. М., 1983; Русская философия: пути развития: (Очерки теоретической истории). М., 1989; Хомяков, философ славянофильства. М., 1993; Русская философия: особенности, традиции, исторические судьбы. М., 1995; Столетняя дискуссия: западничество и самобытность в русской философии. М., 1998; Яснополянский мудрец: Традиции русского философствования в творчестве Л. Н. Толстого. М., 2001; Материалистическая традиция в русской философии. М., 2005; Кропоткин как философ. М., 2007. М. А, Маслин
С о ч.: Философия духа или социология (учение Всемира) // Русский космизм: Антология философской мысли. М., 1993. С. 52-63; Учение Всемир. Инженерно-философские озарения. М., 1995. Лит.: Семенова С.Г. «Бесконечное ближение человечества к Богу». А.В. Сухово-Кобылин как мыслитель // Свободная мысль. 1993. №5. С. 105-111. С. Г. Семёнова ТАНЕЕВ Владимир Иванович (24.08(5.09). 1840, Владимир -21.10.1921, д. Демьяново Клинского у. Московской губ.) -философ, социолог, поэт, общественный деятель. Потомственный дворянин, адвокат, осуществлявший защиту участников «польского восстания» и «нечаевцев» (70-е гг.). После окончания Училища правоведения в Петербурге принимал участие в редактировании правовых актов судебной реформы. По своим взглядам социалист, испытал влияние народнического движения, имел непосредственные контакты с I Интернационалом. К. Маркс назвал его «преданным другом освобождения народа». Состоял членом об-ва испытателей природы при Московском унте, был инициатором «академических чтений» московской интеллигенции в «Эрмитаже» (1877-1904), на к-рых велись дискуссии по вопросам культуры, внешней и внутренней политики России, истории, социологии, нравственности. Т. печатался в журн. «Современник», «Отечественные записки», «Русские ведомости» и др. Большинство его трудов остались незавершенными. Теоретические интересы Т. концентрировались гл. обр. вокруг проблем обществознания: законосообразности общественной жизни, судеб России и славянского мира, международного рабочего и антивоенного движения. Социологические взгляды Т. представлены тремя незаконченными трудами: «Теория грабежа» (1870), «Ейтихиология» (1874—1876) и «Коммунистическое государство будущего» (1878). В трактате «Ейтихиология» (теория счастья) поставлены проблемы оптимальной организации производства, финансов, а также поднимается вопрос о «законе деятельности», способном возникнуть в об-вах «высокой организации» или «высшей цивилизации». В духе социальной утопии Т. прогнозировал возможности «стабильного стандарта жизни людей» в условиях «новой коллективности». Ему принадлежат также идеи о реформировании народного образования, развитии культуры, библиотечного дела, организации быта, труда, государственного аппарата, воспитании нового поколения граждан («Коммунистическое государство будущего»). Т. оставил значительное количество заметок по вопросам педагогики, записей о художественных и этнографических выставках, мемуарных характеристик видных представителей культуры, государственных и общественных деятелей. Ценный историографический материал содержат его заметки о прочитанных философских книгах и философско-литературных дискуссиях. В архивное наследие Т. входят также многочисленные записи, посвященные философии позитивизма, имевшей большое распространение в России сер. XIX -нач. XX в. Соч.: Танеев В. И. Детство, юность. Мысли о будущем. М., 1959. Лит.: Казьмин Б. П. Социально-политические и философские взгляды В. И. Танеева // Из истории социально-политических идей. М., 1955; Шкуринов П. С. Критика позитивизма В. И. Танеевым. М., 1965. /7. С. Шкуринов ТАРАСОВ Борис Николаевич (2.04.1947, г. Владивосток) -писатель, философ, литературовед, д-р филологических наук. Окончил романо-германское отд. филологического ф-та МГУ и аспирантуру Литературного ин-та им. А. М. Горького, где с 1988 г. возглавляет кафедру истории зарубежной литературы, а с 2006 г. является ректором. Тема докторской диссертации - «П. Я. Чаадаев и русская литература XIX века». Книга Т. «Паскаль» в серии «ЖЗЛ» (трижды переиздававшаяся) была отмечена всесоюзной премией им. М. Горького за лучшую первую книгу молодого автора. Биография фр. ученого и мыслителя была представлена в ней как своеобразное историко-философское исследование, соединившее в культурологическом синтезе личностную, религиозную, научную, социальную проблематику. Такой же подход характерен и для дважды переиздававшейся в той же серии книги Т. о Чаадаеве, в к-рой на основе архивных данных, редких и не вводившихся ранее в оборот документов и свидетельств проведена реконструкция неизвестных элементов биографии, интеллектуальной лаборатории, психологической личности, поворотных этапов жизненной и творческой эволюции «первого русского философа» (Пушкин), переход от декабристского идеалистического мировоззрения к христианскому, раскрыты экзистенциальный генезис и сам процесс возвратно-поступательного движения и драматической пульсации его мысли между религией и наукой, православием и католичеством, славянофильством и западничеством, культурной традицией России и Европы и социальным новаторством, между эвдемоническим и апокалипсическим восприятием истории. Опубликовал в полном составе «Философические письма», а также статьи и письма Чаадаева, дополнив их новыми материалами и прокомментировав. Т. - автор вступ. статей и ком-мент, к нескольким изданиям романов и «Дневника писателя» Достоевского, переводчик и комментатор историософских произв. Тютчева, к-рые рассматриваются в их системной полноте и широком русско-европейском контексте. В книгах «В мире человека», «Непрочитанный Чаадаев, неуслышанный Достоевский», «Куда движется история? (Метаморфозы людей и идей в свете христиан-ской традиции)» и др. эстетическая и философская проблематика творчества Пушкина, Гоголя, Толстого, Тютчева, Достоевского, К. Н. Леонтьева, П. Валери, К. Ясперса и др. писателей и мыслителей, своеобразие дискуссий западников, славянофилов и почвенников, особенности правления Александра 1 и Николая I раскрываются сквозь призму христианского понимания мира и человека, коренных антропологических представлений в рус. и зап. культуре и осн. тенденций в отечественной и мировой истории. Художественная и философская методология Достоевского характеризуется как пневматология, в к-рой истинное значение психологических, эстетических, политических, идеологических, социальных и иных проблем рассматривается в сопоставлении с основополагающим метафизическим образом человека, с его ощущением или осознанием собственной природы (образ и подобие Божие или «усиленно сознающая мышь»). В философско-публицистическом наследии Тютчева выявляется глубинная смысловая связь историко-антропологического процесса с воплощением в нем или невоплощением (или искаженным воплощением) христианских начал, а соответственно и с преображением «темной стороны», «исключительного эгоизма» поврежденной первородным грехом человеческой природы. В целом подчеркивается «невидимая» взаимосвязь между психологией и историей, между качеством душевно-духовного состояния и самосознания людей и действительным содержанием прогресса, а также прогностическое значение в отечественной культуре христианской антропологии, к-рая дает онтологически выверенный иерархический ключ для «внутреннего» понимания «внешних» процессов жизни. Т. обр., духовно-нравственные критерии и законы жизни становятся мерилом «высшего реализма», позволяющего яснее видеть, на какие (темные или светлые) начала человеческой души опираются разные социально-политические или культурно-эстетические явления и ценности определенной эпохи, и соответственно точнее постигать направление отдельных исторических этапов - вперед-вверх (к преображению внутреннего мира своих «субъектов»), или вперед-вниз (к апокалиптическому финалу). Соч.: Собр. соч.: В 3 т. М., 2007; Паскаль. М., 1979 (2-е изд. 1982,3-е изд. 2006); Поиски правды. М., 1984; В мире человека. М., 1986; Чаадаев. М., 1986 (2-е изд. 1990); Этические взгляды 1 П. Я. Чаадаева. М., 1989; «Закон я» и «закон любви» (нравствен-I ная философия Ф. М. Достоевского). М., 1991; Куда движется j история?: (Метаморфозы людей и идей в свете христианской традиции). Спб., 2001; Николай I и его время: В 2 т.М., 2000 ] (2-е изд. 2002); «Мыслящий тростник»: (Жизнь и творчество : Паскаля в восприятии русских философов и писателей). М., • 2004; Историософия Ф. И. Тютчева в современном контексте. 1 М., 2006; Паскаль. М., 2007; Рыцарь самодержавия. М., 2007; 1 Человек и история в русской религиозной философии и клас-I сической литературе. М., 2007. Л и т.: Рец. на кн. Б. Н. Тарасова: Соловьев Э. Биографиче-I ский анализ как вид историко-философского исследования // 1 Вопросы философии. 1981. № 9; Егоров В. Постижение истины // Вестник РГНФ. 2004. № 4; Воропаев В. Обрезающая логика короткомыслия на службе разрушительных сил // Москва. 2000. № 10; Касаткина Т. Человек с молоточком // Новый мир. 2002. № 10; Степанян К. В ожидании «ускоренного апокалипсиса»? // Континент. 2003. № 116; Бочаров С. Тютчевская историософия: Россия, Европа и Революция // Новый мир. 2004. № 5; Доброхотов А. Избирательное сродство//Там же. 2005. № 7\Ерчишин О. Т. «Мыслящий тростник» // Философские науки. 2006. № 7. 77. П. Апрышко ТАРЕЕВ Михаил Михайлович (7( 19). 11.1867, Козловские Выселки Михайловского у. Рязанской губ. - между 20.05 и 4.06.1934, Москва) - религиозный философ и богослов. Учился в Московской духовной академии, с 1902 г. - проф. академии по кафедре нравственного богословия. В предреволюционные годы Т. считался признанным авторитетом «в обосновании путей преодоления влияния социализма». Он отрицал не только атеистический, но и христианский социализм, не имеющий, по его мнению, точки опоры в Откровении, «поскольку Евангелие не затрагивает ни экономического строя общества, ни внешнего образа человеческой жизни». После революции Т. преподавал философию и политическую экономию в различных вузах страны. Большое значение для становления гносеологических воззрений Т. имели труды неокантианцев, особенно Г. Риккерта. Используя его учение о методах познания, Т. пытается провести научное разделение богословских дисциплин, выделяя два уровня: низший - догматическое богословие и высший - христианскую философию. В основе догматического богословия лежит метод генерализации, или «объективный метод». Сами догмы, по Т., выступают лишь как верования, источником к-рых является мистический опыт верующего, фиксируемые и возведенные на ступень общеобязательности церковью. Выявление обязательных аспектов возможно при помощи разума, поэтому рационализм - необходимый атрибут догматического богословия. Однако разум, по Т., способен лишь «внешне описать» догматы, сами религиозные истины ему недоступны. Догматы же хотя и играют определенную роль в церковной жизни, но они «не самое важное в христианстве», действительной основой он считал индивидуальный духовный опыт. Подлинным методом познания, методом индивидуализации, или «субъективным», обладает, по его мнению, христианская философия как высший уровень богословия. Учение о субъективном методе складывалось у Т. под влиянием А. Бергсона и Н. О. Лосского. Вслед за ними он считает высшей формой познания интуицию. Между мистической интуицией и религиозной верой существует диалектическая связь, поскольку последняя является необходимым условием появления мистического «дара». Основой христианской философии, по Т., должно быть Слово Божие, из к-рого с помощью субъективного метода извлекается мистическое содержание христианского учения. Однако Т. считал, что одной христианской философии недостаточно для построения универсальной богословской системы, необходима еще и «философия жизни», позволяющая разграничить социальное и религиозное в историческом процессе, т. к. ее предметом являются общечеловеческие нормы жизни и субъективно духовная реальность. Если первая означает вертикальную (религиозную) сферу человеческой жизни, основой к-рой являются взаимоотношения личности и Бога, то вторая -горизонтальную (социально-природную), строящуюся не на религиозных догмах, а исходя из норм общечеловеческой морали и культуры, хотя на формирование сознания личности большое влияние оказывает религиозное воспитание. Вместе с тем Т. отрицает возможность создания чисто христианской цивилизации, государства, семьи. Дурным примером попыток христианизировать об-во являлась, по Т., деятельность рус. православия, подменившего религию «символом богослужебной обрядности». «Философия жизни», считает он, позволяет избежать этих ошибок, ибо она не претендует на решение социальных проблем, а лишь возвращает верующего, обладающего «полнотою духовного содержания», к мирской жизни. Совр. богословие в целом не приняло идей, принижающих церковное начало, но все же отмечает его вклад в «преодоление схоластических влияний в русском богословии». Соч.: Основы христианства (Т. 1: Христос; Т. 2: Евангелие; Т. 3: Христианское мировоззрение; Т. 4: Христианская свобода; Т. 5: Религиозная жизнь). Сергиев Посад, 1908,1910; Философия жизни (1891-1916). Сергиев Посад, 1916; Христианская философия. Ч. 1: Новое богословие. М., 1917. жүктеу/скачать 8.77 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|