Фестингер, Леон Введение в теорию диссонанса

4. Ситуационные детерминанты поведения

Когнитивный баланс

Когнитивный диссонанс

Х. Хекхаузен

Мотивация и деятельность. Т. 1. М.,"Педагогика" 1986.

Когнитивный баланс
В основе теории когнитивного баланса Хайдера [F. Heider, 1946; 1958] лежит относящийся к организации восприятия гештальтпсихологический принцип «хорошей формы». Если существуют различные возможности расчленения и организации воспринимаемого материала, то предпочитаются сбалансированные, простые конфигурации. Хайдер перенес требование «хорошей формы» на отношения между различными элементами ситуации. Он пишет: «Теория баланса занимается преимущественно конфигурациями, состоящими из ряда элементов, между которыми существуют определенные отношения. В качестве элементов могут выступать люди (сам субъект или другие индивиды), а также вещи, ситуации, группы и др. Рассматриваемые отношения, в сущности, бывают двоякого рода: во-первых, установка симпатии или антипатии и, во-вторых, связи по принадлежности. Главная идея заключается в том, что определенным конфигурациям оказывается предпочтение, а также что они в той мере, в какой позволяют обстоятельства, создаются субъектом либо чисто умозрительным переструктурированием (как это бывает в случае подмены действительного желаемым), либо реальным изменением через деятельность. Еще несколько примеров позволят дать представление о приложениях этой теории.

К предпочитаемым, сбалансированным и гармоничным конфигурациям принадлежат, например, те, в которых зафиксировано, что нам нравятся люди и вещи, в каком-то смысле нам близкие, что наши друзья дружат между собой, что все относящееся к нашим друзьям нравится нам, что нашим друзьям нравится все связанное с нами, что нам нравится нравящееся нашим друзьям.

Конфигурации, противоречащие этим гармоничным отношениям, вызывают напряженность, скажем ссора между двумя симпатичными нам людьми. Обычно мы стараемся избежать подобных ситуаций или соответствующими действиями воспрепятствовать их возникновению. Если же такая ситуация случилась, то мы стараемся ее разрешить, т. е. вновь привести ее к сбалансированной конфигурации» [F. Heider, 1960, S. 167].
Теория Хайдера сформулирована для триад элементов из так называемой S-O-X-системы, т. е. системы, включающей субъекта (S), другого человека (О) и еще один элемент (X), представляющий собой предмет или убеждение. На рис. 4.24 показаны сбалансированные и несбалансированные конфигурации такой триады.

Имеется множество ситуаций, где стремление к когнитивному балансу может объяснить возникающие в итоге эмоции и поступки, например, что ощущает и делает человек, когда его брак разваливается по вине близкого знакомого. Теория Хайдера породила пока лишь небольшое количество исследований. Их критический обзор сделан Зайонком [R. Zajonc, 1968].

Когнитивный диссонанс
Несравненно больший отклик вызвала теория когнитивного диссонанса Фестингера [L. Festinger, 1957; 1969]. Не найдется, пожалуй, ни одного подхода к мотивации, который породил бы в 60-е гг. столько исследований условий возникновения и последствий когнитивного диссонанса. Опишем лишь некоторые из них. Обобщение их в рамках теории когнитивной консистентности осуществлено в работах Мак-Гвайра [W. McGu-ire, 1966] и Зайонка [R. Zajonc, 1968], а состояние эмпирических исследований отражено Ирле [М. Irle, 1975], в особенности в его совместном труде с Мёнтманном [М. Irle, V. Montmann, 1978].

Когда в 1957 г. Фестингер формулировал свою теорию когнитивного диссонанса, то исходил из теории поля Левина и теории когнитивного баланса Хайдера. Однако решающим для него стало одно любопытное наблюдение [см.: J. Prasad, 1950; К. Sarup, 1978]: после землетрясения во многих деревнях Индии начали ходить слухи о грядущих новых катастрофах. Эти слухи были тем более удивительными, что деревни, в которых они распространялись, не входили в число пострадавших. Но если предстоит еще худшее, почему бы не подготовиться к нему вместо того, чтобы трястись от страха? Ответ Фестингера на этот парадокс гласит:

«Может быть, слухи, предвещавшие наступление еще более ужасной катастрофы, в сущности, служили не поводом для страха, а его обоснованием. Другими словами, люди были уже испуганы землетрясением, а слухи выполняли функцию конкретизации того, чего они могли бы бояться» [L. Festinger, 1957; цит. по: М. Irle, V. Montmann, 1978, S. 9].

Основным постулатом теории является стремление к гармонии, согласованности и конгруэнтности когнитивных репрезентаций внешнего мира и себя. В теории речь идет об отношениях между содержанием когнитивных элементов и мотивационными эффектами, порождаемыми тенденцией к согласованности, если между двумя элементами возникает противоречие. В первую очередь следует выяснить, что понимается в теории под отношениями и элементами. Как правило, рассматриваются отношения только между парой каких-либо элементов. Эти отношения могут быть либо ирре-левантными (оба элемента не связаны друг с другом), либо консонантными (один элемент следует из другого), либо диссонантными (из одного элемента следует нечто противоположное другому элементу). Под элементами понимаются отдельные сведения, в том числе убеждения и ценности. Фестингер поясняет:

«Эти элементы означают то, что называется познанием, т. е. то, что субъект знает о себе, о своем поведении и о своем окружении. В таком случае они являются «знаниями», во множественном смысле этого слова. Некоторые из этих элементов—это знание о себе: что некто делает, чувствует, хочет или желает, чем он является и т. п. Другие элементы—это знание о мире, в котором некто живет: что и где происходит, что к чему ведет, что доставляет удовлетворение, а что причиняет боль, на что можно не обращать внимание, а что важно и т. д.» [L Festinger, 1957, р. 9].

Так как диссонанс переживается как нечто неприятное, возникает стремление редуцировать его и восстановить согласованность. Вместе с попытками редуцировать диссонанс субъект избегает ситуаций и информации, которые могли бы его увеличить. В сущности, диссонанс можно редуцировать трояким образом: (1) изменив один или несколько элементов в диссонансных отношениях; (2) добавив новые элементы, согласующиеся с уже имеющимися, и (3) уменьшив значимость диссонансных элементов.

Все эти варианты можно продемонстрировать на примере курильщика, узнавшего, что курение способствует возникновению рака легких. (1) Редуцировать диссонанс, изменив один из элементов, он может примерно следующим образом: бросить курить; уменьшить число выкуриваемых в день сигарет и считать себя малокурящим, на которого не распространяется связь между курением и раком легких; ограничить информацию о раке легких, посчитав, что это заболевание связано только с курением сигарет, а не используемой им трубки. (2) Смягчить диссонанс, добавив новые элементы, он может, вспомнив о многочисленных знакомых курильщиках или о заядлом курильщике, обладающем отменным здоровьем, или о том, что в возникновении рака легких повинны и другие, не поддающиеся учету факторы. (3) Наконец, он может повысить ценность курения, сказав себе, что оно улучшает самочувствие и работоспособность; он также может обесценить опасность рака, решив, что не сегодня, так завтра найдут способ его лечения, или же вообще усомниться в наличии связи между курением и раком легких. (Как показывают официальные опросы, некурящие меньше сомневаются в этой связи, чем курящие, у которых сомнение возрастает параллельно с ростом количества выкуриваемых в день сигарет.)

Зайонк [R. Zajonc, 1968] сформулировал девять постулатов, отражающих состояние разработки этой теории в 60-е гг.:

1. Когнитивный диссонанс является негативным состоянием.

2. В случае когнитивного диссонанса индивид пытается редуцировать или элиминировать его и старается действовать так, чтобы избежать событий, усиливающих это состояние.

3. При наличии согласованности субъект стремится избегать событий, порождающих диссонанс.

4. Глубина, или интенсивность, когнитивного диссонанса зависит: (а) от значимости соответствующих знаний и (Ь) от относительного количества знаний, находящихся друг с другом в отношениях диссонанса.

5. Сила тенденций, перечисленных в пунктах 2 и 3, является прямой функцией от глубины диссонанса.

6. Когнитивный диссонанс можно редуцировать или уничтожить, только (а) добавив новые знания или (Ь) изменив существующие.

7. Добавление новых знаний редуцирует диссонанс, если (а) новые знания усиливают одну из сторон и тем самым уменьшают долю диссонансных когнитивных элементов или (Ь) новые знания изменяют значимость когнитивных элементов, находящихся друг с другом в состоянии диссонанса.

8. Изменение существующих знаний редуцирует диссонанс, если (а) новое содержание делает их менее противоречащими остальным знаниям или (Ь) их значимость понижается.

9. Если новые знания не могут быть использованы или существующие изменены при помощи пассивных процессов, возникнет поведение, когнитивные последствия которого будут способствовать восстановлению согласованности. Примером такого поведения является поиск новой информации» [ibid., p. 360—361].

Эти постулаты нашли подтверждение в различных сферах поведения: отчасти в полевых исследованиях, приближенных к реальной жизни; но чаще в искусственных лабораторных экспериментах. По мнению Фестинге-ра [L. Festinger, 1957], существует пять основных областей феноменов, в которых редукция когнитивного диссонанса играет важную роль. Это повлекло за собой многочисленные исследования этих областей: (1) конфликтов после принятия решения; (2) вынужденного совершения поступков, на которые сам субъект не пошел бы; (о/ селекции информации; (4) несогласия с убеждениями социальной группы и (5) неожиданных результатов действий и их последствий. Рассмотрим кратко каждую из этих областей.

тельные стороны избранной альтернативы повышают согласованность решения. Перед принятием решения в стадии конфликта человек, как правило, осознает возможные после конфликты и поэтому пытается заранее уменьшить возникающий после принятия решения диссонанс, например, тщательно собирая информацию о последствиях выбора той и другой альтернативы. Когда решение принято окончательно, психологическая ситуация решительно меняется. Место гибкой ориентировки в реальности заступает в случае возникшего диссонанса предвзятое изменение оценок в пользу уже выбранной альтернативы. Очевидна лежащая в основе такого решения тенденция к редукции диссонанса.

Пример мы находим у Брема [J. Brehm, 1956]. Испытуемые должны были оценивать привлекательность предметов домашнего обихода. В качестве вознаграждения за участие в опыте они могли выбрать и взять с собой по одному предмету из каждой пары. Для одной группы выбор делался между двумя равно привлекательными предметами (высокий диссонанс), для другой — между привлекательным и непривлекательным предметами (низкий диссонанс). При оценке привлекательности после принятия решения во всех случаях оказалось, что избранная альтернатива стала заметно более привлекательной по сравнению с отвергнутой. Изменение было более сильным в условиях высокого диссонанса альтернативы (примерно равной привлекательности альтернативы).

После работы Брема 1956 г. редукция диссонанса в конфликтах после принятия решения получила многочисленные подтверждения. Стали говорить о так называемом эффекте расхождения, поскольку сопоставление избранной и отвергнутой альтернатив в пользу первой приводит к более сильному расхождению оценок. Чем больше имеется альтернатив, между которыми приходится выбирать, и чем качественнее они различаются, тем сильнее бывает зафиксированный эффект расхождения. Под воздействием редукции диссонанса может быть изменен вес критериев принятия решения. Пеннер, Фитч и Вейк [D. Penner, G. Fitch, К. Weick, 1966] просили испытуемых оценить важность восьми черт характера, которыми должен обладать вице-президент фирмы, затем они должны были выбрать одного из двух кандидатов, в профилях показателей личностных тестов которых выделялись по четыре разные черты. После выбора испытуемыми одного из двух кандидатов их заново просили классифицировать те же восемь черт. Оказалось, что ценность черт, присущих избранному кандидату, теперь повысилась.

В отдельных случаях обнаруживается эффект, противоположный расхождению,— эффект схождения, или эфсрект сожаления. Он состоит в том, что ценность избранной альтернативы понижается, а отвергнутой — повышается [Е. Walster, 1964]. Согласно Фестингеру [L. Festinger, 1964], субъективное завышение диссонанса сразу после принятия решения должно выступать как своеобразная защитная реакция у людей, плохо переносящих диссонанс, а именно как попытка отменить только что принятое решение. Эффект схождения является явно более сложным и редким исключением в исследованиях диссонанса и требует учета индивидуальных различий. Из имеющихся на сегодняшний день данных нельзя сделать однозначного вывода [М. Irle, V. Montmann, 1978]. Первоначальное мнение Фестингера [1957] об окончательной редукции диссонанса, наступающей лишь после принятия решения, в свете некоторых данных [Н. Grabitz, 1971] нуждается в пересмотре. Ведь на стадии поиска формируются имеющие статус предварительного решения гипотезы о последствиях принятия какого-либо решения, и ценность информации, согласующейся или противоречащей предварительным решениям, соответственно повышается или понижается.

Вынужденное согласие

Брем и Коэн [J. Brehm, A. Cohen, 1962], проанализировавшие впоследствии данные по вынужденному согласию, выявили необходимое условие, которое должно присутствовать наряду с несоответствием значимости определенных знаний, чтобы могла произойти редукция диссонанса. Речь идет о так называемом обязательстве (commitment) субъекта по отношению к избранной альтернативе, осуществление которой вызывает когнитивный диссонанс. Тем самым ограничивается сфера действия теории когнитивного диссонанса. Недостаточно, чтобы между двумя содержательными элементами складывалось отношение диссонанса. Диссонанс возникает в результате действия, переживаемого субъектом именно как собственное, за которое он взялся и несет всю. ответственность.

Обязательство как важное условие событий отчетливо выступает в осуществленной Карлсмитом, Коллинзом и Хелмрейчем [J. Carlsmith, В. Collins, R. Helmreich, 1966] попытке дальнейшей дифференциации первоначального эксперимента Фестингера и Карлсмита {L. Festinger, J. Carlsmith, 1959]. Речь снова шла о том, чтобы выдать чрезвычайно скучный эксперимент за весьма интересный и поучительный. При первом условии испытуемых просили непосредственно убедить в этом другого человека; при втором им нужно было высказать это убеждение анонимно в форме письменного сообщения. В обоих условиях вознаграждением служили либо 5 долларов, либо полдоллара. Как и ожидалось, редукция диссонанса проявилась лишь при наличии обязательства, т. е. тогда, когда испытуемые должны были внушить другому человеку отношение к эксперименту, отличное от испытанного ими на самом деле. Измеренное впоследствии изменение собственного отношения было тем сильнее, чем меньшее давалось вознаграждение. Если же активность ограничивалась написанием анонимного сообщения, т. е. осуществлялась не в форме социального действия, обнаруживался противоположный эффект—вместо редукции диссонанса возникал своеобразный среномен подкупа: чем большим было вознаграждение, тем сильнее менялось собственное отношение.

Фрей и Ирле [D. Frey, M. Irle, 1972] изучили влияние обоих компонентов обязательства: собственного решения и осуществления социального действия. Они комбинировали друг с другом предоставление и непредоставление возможности выбора, с одной стороны, и открытое или анонимное действие, с другой. Испытуемые должны были за плату 1 или 8 марок подготовить дискуссионную статью против снижения границы возрастного избирательного ценза с 21 до 18 лет. Задание, во-первых, давалось в форме либо поручения, либо свободного выбора, и, во-вторых, от автора требовалось либо публично отстоять свою статью, либо опубликовать ее анонимно. Редукция диссонанса, т. е. изменение установки в пользу сохранения высокого возрастного ценза, имела место лишь при наличии обоих моментов: возможности выбора и социально открытого осуществления действия. При отсутствии этих условий возникал обратный эффект («эффект подкупа»): установка изменялась лишь при более высоком вознаграждении. В двух оставшихся случаях, когда присутствовал лишь один из двух компонентов обязательства, никакой зависимости ни от вознаграждения, ни от редукции диссонанса выявить не удалось.

Мотивирующий эффект когнитивного диссонанса может менять даже действенность влечений (в смысле Халла). Экспериментальные подтверждения взаимосвязи редукции диссонанса с органическими потребностями описаны в книге Зимбардо [P. Zimbar-do, 1969]. Из них мы разберем исследования на материале жажды и научения избеганию боли.

В первом случае Манссон [Н. Mansson, 1969] вызывал у своих испытуемых жажду, давая им соленое печенье со специальным покрытием, вызывающим ощущение сухости и жара во рту. После этого испытуемым предлагалось принять участие в 24-часовом эксперименте по изучению жажды, причем одной группе давалось сильное, а другой — слабое обоснование необходимости участия. Каждый испытуемый должен был на особом бланке сообщить свое согласие на участие в эксперименте. Сообщившие о своем несогласии образовывали группу отказавшихся. Кроме того, имелись две контрольные группы: в состоянии жажды и нет. Контрольные группы не знали об эксперименте, и одна из них ела обычное печенье, другая — печенье с вызывающим жажду покрытием. До начала мнимого испытания жаждой экспериментатор фиксировал у испытуемых всех групп различные индикаторы переживания жажды. Как и следовало ожидать в соответствии с теорией когнитивного диссонанса, те из испытуемых, которые без достаточного обоснования были готовы подвергнуться испытанию, вели себя так, как будто не чувствовали жажды, т. е. подобно испытуемым из контрольной группы с отсутствием жажды. По сравнению с группой, получившей весомое обоснование необходимости участия в эксперименте, а также с контрольной группой, испытывавшей жажду, эти испытуемые ниже оценивали свое желание пить, поглощали меньше воды, а в эксперименте на узнавание воспринимали меньше слов и им требовалось больше времени для заучивания парных ассоциаций, содержательно связанных с жаждой, в продукции фантазии у них реже всплывали темы жажды. На рис. 4.25 показано среднее количество воды, выпитое перед мнимым 24-часовым испытанием жаждой в различных группах. По количеству выпитой воды группа с высоким диссонансом значимо отличается от всех остальных групп.

В другом эксперименте Гринкеру [J. Grinker, 1969] удалось показать действие редукции когнитивного диссонанса при классическом обусловливании мигательного рефлекса. Безусловным раздражителем выступала направленная в глаз струя воздуха определенной силы. Одновременно подавался звуковой сигнал. На успешность научения указывали условные реакции, т. е. звукового сигнала оказывалось достаточно, чтобы вызвать мигательную реакцию. После первых 20 проб сообщалось, что в следующих 10 пробах воздушная струя будет сильнее. (Согласно данным других исследований, такое условие способствует ускорению научения избеганию.) В действительности же сила воздушной струи оставалась прежней. Чтобы создать различную степень когнитивного диссонанса, испытуемые были разбиты на три группы. Две из них составлялись из добровольцев, причем одной было дано весомое обоснование необходимости участия в неприятном опыте (небольшой диссонанс), а другой— слабое обоснование (большой диссонанс). Испытуемые контрольной группы не были добровольцами и не получали обоснования. Как показывает рис. 4.26, в группе с высоким диссонансом научение заметно отстает от группы с небольшим диссонансом и контрольной группы. В этой группе предупреждение об усилении воздушной струи, по-видимому, вызвало сравнительно меньший страх. Согласно теории когнитивного диссонанса, это может быть объяснено подавлением эмоции страха, поскольку таким образом уменьшается когнитивный диссонанс.

Когнитивный диссонанс может, таким образом, ослабить влияние на поведение и научение состояний влечений типа жажды или страха. Подобные данные свидетельствуют о важности при прочих равных условиях промежуточных когнитивных процессов, они также выявляют значение особенностей ситуации, которые дают повод к переоценкам, способствующим редукции диссонанса.

которой купили, чем на рекламу фирм, машины которых принимались во внимание при выборе покупки.

Правда, в дальнейшем выяснилось, что о поиске информации, редуцирующей диссонанс, можно говорить с большим основанием, чем об избегании информации, увеличивающей его [см.: R. Wicklund, J. Brehm, 1976]. Помимо прочих факторов, важна возможность опровержения консонантной и диссонантной информации. Люди предпочитают трудно опровергаемую консонантную и легко опровергаемую диссонантную информацию и избегают легко опровергаемую консонантную информацию и трудно опровергаемую диссонантную. Об этом, по крайней мере, свидетельствует полевой эксперимент Лоуина [A. Lowin, 1967] на материале президентских выборов в США 1964 г. Несомненно, селекция—процесс более сложный, чем простой выбор информации или ограничение отводимого на ее поиск времени. Даже если человек уделяет внимание определенной информации, качество ее восприятия может быть различным. Брок и Бэллоун [Т. Brock, J. Balloun, 1967] связали этот аспект с показателем частоты, с которой испытуемый нажимал кнопку, устранявшую шумовые помехи при прослушивании записанной на магнитофонную пленку информации. Через некоторое время шумы возобновлялись. Как и ожидалось, во время предъявления консонантной информации (например: «Курение не приводит к раку легких») кнопка нажималась чаще, чем во время предъявления диссонантной.