File://localhost/H:/практика/9/arrian/index html Арриан. Поход Александра

(7) На рассвете он приказал каждому солдату нарубить по 100 кольев. Колья нарубили, и он приказал делать большую насыпь, начиная с верхушки холма, где стоял их лагерь, и до самой скалы. С этой насыпи, считал он, стрелы из луков и с машин будут попадать в защитников крепости. Все взялись за дело; сам он присутствовал тут же, хвалил прилежно работавших и тут же наказывал увиливавших от работы.

30

(2) Инды, пораженные неслыханной храбростью македонцев, овладевших холмом, и видя уже приближающуюся насыпь, перестали защищаться и послали к Александру глашатаев сказать, что они сдадут Скалу, если он вступит с ними в переговоры. Расчет же у них был на то, чтобы протянуть день в ожидании переговоров, а ночью рассеяться по своим родным местам. (3) Александр проведал об этом; он дал им время уйти и снял стражу, расставленную повсюду кругом. Сам он не двигался с места, пока варвары не стали уходить. Тогда, взяв сотен семь телохранителей и щитоносцев, он первый взошел на покинутую Скалу; македонцы, подтягивая один другого на веревках, взобрались в разных местах. (4) По данному знаку они обратились на уходящих варваров; многих бегущих убили; другие в страхе бросались с крутизны вниз и погибали. Александр овладел Скалой, куда не смог войти Геракл. Он совершил здесь жертвоприношение, привел крепость в [169] порядок и оставил тут гарнизон, командовать которым поручил Сисикотту, который давно уже бежал из Индии в Бактрию к Бессу; когда же Александр захватил бактрийскую землю, он перешел к нему и оказался очень верным человеком.

(5) Уйдя со Скалы, Александр вторгся в землю ассакенов. Ему донесли, что брат Ассакена со слонами и множество окрестных варваров бежали в здешние горы. Придя в город Дирту, он не застал ни одного человека ни в самом городе, ни в окрестной сельской местности. На следующий день он выслал вперед Неарха и Антиоха, хилиархов у щитоносцев. (6) Неарху он поручил вести легковооруженных агриан, Антиоху же его хилиархию и еще две других. Они были отправлены осмотреть местность, и если случится, то захватить каких-нибудь варваров и расспросить их об этой стране; особенно хотелось ему разузнать относительно слонов.

(7) Сам он отправился к Инду; войско шло впереди и прокладывало дорогу, потому что иначе пройти по этим местам невозможно. Тут захватил он нескольких варваров и от них узнал, что инды, жившие в этих местах, бежали к Абисару, а слонов оставили пастись у Инда. Он велел им показать ему дорогу к этим слонам. (8) Многие инды охотники за слонами; Александр охотно взял их к себе и пошел с ними на ловлю слонов. Двое слонов погибло, бросившись с крутизны от преследователей; остальных поймали, сели на них и пригнали к войску. (9) По реке нашел он и строевой лес; солдаты сгрубили его. Были построены корабли, и на них поплыли вниз по Инду к мосту, который давно уже построили ему Гефестион и Пердикка. [170]

 



Содержание • Проект "Военная литература" • Военная история

Книга пятая

1

В этой стране, которую Александр прошел между реками Кофеном и Индом, основан, говорят, и город Ниса; основание ему положил Дионис. Рассказывают, что Дионис основал Нису, когда покорил индов. Кто был этот Дионис, когда и откуда пошел он войной на индов? (2) Я не могу представить себе, чтобы фиванец Дионис отправился с войском из Фив или с лидийского Тмола на индов, прошел через столько воинственных и неизвестных тогда эллинам народов и покорил одних только индов. Не следует, впрочем, подвергать слишком точному исследованию древние сказания о богах. Если их мерить естественным ходом событий, то они неправдоподобны; если, однако, допустить вмешательство божественной силы, то они покажутся до известной степей ни правдоподобными.

2

Все это выслушать было приятно Александру; ему хотелось, чтобы сказания о странствиях Диониса оказались правдой; хотелось, чтобы Ниса была действительно созданием Диониса: оказалось бы, ведь, что он уже пришел туда, куда доходил Дионис, и пойдет еще дальше, чем Дионис, и македонцы, соревнуясь в подвигах с Дионисом, не откажутся, конечно, и дальше разделять его труды. (2) Он даровал жителям Нисы свободу и независимость; ознакомился с их законами; узнав, что городом правят лучшие мужи, одобрил это и потребовал, чтобы ему прислали всадников человек 300, а из членов правительства (их было 300 человек) 100 наилучших. Акуфис, которого он поставил гипархом нисейской земли, должен был отобрать эту сотню. (3) Рассказывают, что Акуфис, выслушав этот приказ, улыбнулся, и Александр спросил его, чему он смеется? «Царь, — ответил Акуфис, — может ли город, лишившись сотни хороших граждан, сохранить хорошее управление? Если ты думаешь о нисейцах, то возьми с собой 300 всадников, а если тебе угодно, то и больше; вместо же сотни первых людей, которых ты велишь отобрать, возьми вдвое больше последних, чтобы, по возвращении своем, ты застал наш город в таком же порядке и благочинии, в каком он сейчас». (4) Эти слова — они были разумны — убедили Александра. Он велел прислать ему всадников; но не потребовал ни сотни избранных, ни замены им. Своего сына и сына своей дочери Акуфис отправил к нему.

3

Пусть этому кто хочет верит, а кто хочет нет. Что касается меня, то я не во всем согласен с киренцем Эратосфеном, по словам которого рассказы македонцев о том, что совершено богами, имели целью только польстить Александру и сверх меры возвеличить его. (2) Он рассказывает, что македонцы, например, нашли в стране парапамисадов пещеру, про которую услышали местное сказание (а может быть, сами , сложили его и стали распространять), что это грот Прометея, где он был привязан; сюда постоянно прилетал орел есть внутренности Прометея и сюда же пришел Геракл, который убил орла и отвязал Прометея. (3) Македонцы переместили своими рассказами гору Кавказ с Понта в восточные области, страну парапамисадов к индам, а гору Парапамис назвали Кавказом, чтобы прославить Александра: Александр будто бы перешел через Кавказ. (4) Увидев в индийской земле, коров с выжженным тавром-палицей, они сочли это доказательством того, что Геракл был у индов. Эратосфен к подобным же рассказам о странствии Диониса относится тоже с недоверием. Я этими рассказами заниматься не буду.

4

О том, что Инд из азийских и европейских рек самая большая, кроме Ганга (это тоже индийская река), что истоки его находятся на этой стороне горы Парапамис, или Кавказ, что он впадает в Великое Индийское море, лежащее к югу, что у него два устья и оба, при впадении своем, илисты и мелки, подобно пяти устьям Истра, что Инд образует в индийской земледельту, подобную египетской, и она на языке индов называется Паталы, — этими вполне достоверными сведениями об Инде ограничусь и я. (2) Гидасп, Акесин, Гидраот и Гифас — реки тоже [173] индийские; они значительно превосходят величиной другие реки азии, но они меньше, значительно меньше Инда — насколько сам Инд меньше Ганга. Ктезий (если можно ссылаться и на Ктезия) пишет, что в самом узком месте берега Инда отстоят один от другого на 40 стадий, а в самом широком — на 100. Обычная же ширина его — средняя между этими двумя цифрами.

5

Об индах, впрочем, будет у меня написано особо: я соберу самое достоверное в рассказах тех, кто воевал вместе с Александром: у Неарха, объехавшего Великое Индийское море, в писаниях двух знаменитых мужей, Эратосфена и Мегасфена, и расскажу об обычаях индов, о диковинных животных, которые там водятся, и о самом путешествии по Внешнему морю. (2) Теперь я буду писать только о том, что достаточно, по-моему, объяснит действия Александра.

6

Рассматривая положение Азии, мы видим, что Тавр и Кавказ перерезают ее с запада на восток, и Тавр делит ее на две очень большие части: одна лежит на полдень в ту сторону, откуда дует нот; другая обращена на север, в ту сторону, откуда дует борей.

7

О том, как сделан был для Александра мост через Инд, не говорят ни Аристобул, ни Птолемей, которым я главным образом следую. И у меня нет оснований утверждать, устроен ли был здесь мост на судах, как через Геллеспонт у Ксеркса и через Боспор и Истр у Дария, или же был сделан постоянный мост через реку. Мне думается, что скорее наводили мост на судах: глубина реки вряд ли позволила сделать настоящий мост, и нельзя допустить, чтобы такое дело можно было выполнить за столь короткий срок. (2) Если мост навели на судах, то мне остается неизвестным, удовлетворились ли тем, что корабли, поставленные на якоря в один ряд, связали канатами, как это было сделано, по словам Геродота, на Геллеспонте, или же мост устраивали тем способом, которым, в случае необходимости, пользуются римляне на Истре, на кельтском Рейне, на Евфрате и Тигре. (3) Самый скорый способ устройства мостов у римлян, мне известный, это наведение моста на судах; я расскажу сейчас о том, как это делается, потому что это стоит упоминания. По данному знаку они пускают свои суда по течению, но не носом вперед, а кормой. Суда, естественно, увлекает течением, но небольшое, идущее на веслах суденышко удерживает их и не [176] позволяет уплыть дальше назначенного места. Там, с носа каждого корабля опускают в воду пирамидальные плетенки из ивовых прутьев, полные всяких камней; груз этот не позволит течению унести судно. (4) Как только одно судно прочно утвердилось на месте, останавливают и другое носом по течению на таком расстоянии от первого, которое соответствует силе наложенной тяжести. На оба судна быстро накладывают по прямой линии бревна и связывают их наискось досками. Такая работа идет на всех судах, которые требуются для устройства переправы. (5) По обеим сторонам такого моста ставят прочные перила, чтобы лошади и повозки переправлялись совсем спокойно и чтобы мост был сплочен еще крепче. Все заканчивается очень быстро, и, несмотря на шум и грохот, порядок в работе соблюдается. Случается, что с каждого судна несутся поощрительные крики и сыпется брань на отстающих, но это не мешает ни выполнять приказания, ни работать с большой быстротой.

У римлян такой порядок заведен давно. Каким образом перебросили мост через Инд у Александра, я сказать не могу, и те, кто воевал вместе с ним, об этом тоже ничего не говорят. Мне думается, что наводили мост почти таким же способом, а если как-то по-иному, то сказать мне тут нечего.

(2) Перейдя через Инд, Александр и здесь принес положенную жертву. От Инда он направился к Таксилам, большому и богатому городу, самому большому между Индом и Гидаспом. Таксил, князь города, и тамошние инды приняли его дружественно. Александр дал им окрестной земли, сколько они хотели. (3) Пришли туда к нему и послы от Абисара, царя горных индов: брат Абисара и знатнейшие люди с ним; пришли также с дарами и послы от номарха Доксарея. Александр опять принес в Таксилах положенные жертвы и устроил состязания, гимнастические и конные. Сатрапом тамошних индов он назначил Филиппа, сына Махаты, оставил в Таксилах гарнизон и воинов, которые по болезни не годились для военной службы, а сам двинулся к реке Гидаспу.

(4) Ему донесли, что по ту сторону Гидаспа со всем своим войском-стоит Пор, решивший не пустить его через реку или напасть на него во время переправы. Узнав об этом, Александр послал Кена, Полемократова сына, обратно к Инду с приказом разобрать суда, которые были заготовлены для переправы через Инд, и доставить их к Гидаспу. (5) Суда были разобраны и привезены; те, которые поменьше, разобрали на две части, а корабли в 30 весел на три. Части эти везли на подводах [177] до самого берега Гидаспа; здесь их сколотили вместе, и на Гидаспе через некоторое время появился флот. Сам же Александр, взяв с собой войско, с которым пришел в Таксилы, и 5000 индов, которых привели Таксил и местные князья, пошел к Гидаспу.

9

Александр расположился лагерем на берегу Гидаспа. Пор появился на противоположном берегу со все войском и отрядом слонов. Против того места, где он увидел лагерь Александра, он стал сам, чтобы охранять переправу, а по другим местам, где через реку перейти было легко, разослал сторожевые отряды, каждый под командой особого начальника. Пор рассчитывал, что таким образом не позволит македонцам переправиться. (2) Видя это, Александр решил, что и ему надо двинуть своих воинов в разных направлениях и привести этим Пора в замешательство. Разделив войско на множество отрядов, он с одним из них стал ходить то туда, то сюда по стране, опустошая ее, как вражескую, и в то же время присматриваясь, где река окажется наиболее удобной для переправы. Другим отрядам он назначил предводителей и разослал их в разных направлениях. (3) Хлеб в лагерь ему поставляла вся страна, лежащая на этом берегу Гидаспа, и Пору стало ясно, что Александр решил оставаться на берегу реки до тех пор, пока вода в зимнее время не спадет и переправа станет возможной во многих местах. Суда Александра, сновавшие то туда, то сюда, меха для переправы, набитые сеном, берег, весь полный людей, — в одном месте всадников, в другом — пехотинцев, — все это не давало Пору ни минуты покоя и не позволяло подготовить ни одного средства, выбранного им преимущественно как особо пригодного сейчас для обороны. (4) Кроме того, в это время все индийские реки полноводны, и вода в них, очень илистая, несется стремительно; было как раз лето после солнцеворота. В это время на индийскую землю с неба низвергаются потоки воды; снега на Кавказе, где находятся истоки многих рек, тают и сильно поднимают уровень воды. Зимой вода опять спадает и становится чистой; реки мелеют, и во многих местах их можно перейти (кроме Инда, Ганга и, может быть, еще какой-нибудь реки); через Гидасп же перебраться можно.

Александр объявил во всеуслышание, что раз ему мешают переправиться сейчас, то он будет поджидать этой поры. На самом же деле он все время подстерегал такую минуту, когда он сможет переправиться тайком, стремительно и незаметно для всех. Он понимал, что в том [178] месте, где на берегу Гидаспа расположился лагерем Пор, переход невозможен: было много слонов, и большое войско, в полном порядке и хорошо вооруженное, нападет на них, когда они станут выходить на берег. (2) Он мог предвидеть, что и лошади не захотят подняться на тот берег, потому что на них сразу же, пугая видом и ревом, устремятся слоны; больше того, они не останутся при переправе на своих мехах, а спрыгнут в воду, обезумев от одного вида слонов. (3) Александр решил взять хитростью. Ночью он разослал в разные стороны по берегу множество всадников и велел им поднять воинственный крик и такой шум и грохот, какой бывает при переправе. Пор пошел на крик и увел с собой своих слонов, и Александр стал приучать его к такому маневру. (4) Он повторялся часто; все ограничивалось криком и воинственными воплями, и Пор уже не двигался с места при этих вылазках, а оставался в лагере, решив, что все это только пустое запугивание. Сторожевые посты были им, однако, выставлены по берегу во многих местах. Александр, добившись того, что Пор перестал обращать внимание на его ночные действия, устроил следующее.

11

Над Гидаспом поднималась гора как раз в том месте, где река образует сильный изгиб; гора эта густо заросла всяким лесом, напротив нее находился остров, лесистый и совершенно безлюдный. Александр, заметив, что остров расположен прямо против горы, что оба эти места заросли лесом и могут служить прикрытием при переправе, решил, что войско переправится здесь. (2) Гора и остров отстояли от главного лагеря стадий на полтораста. По всему берегу стояли сторожевые посты, расставленные на таком расстоянии, чтобы от одного поста был виден другой и легко можно было услышать приказ, отданный в любом месте. В течение многих ночей со всех сторон слышались крики и всюду горели костры.