Ғылыми журнал үш айда бір рет шығатын ғылыми журнал
жүктеу/скачать 4.7 Mb. Pdf көрінісі
|
| Отан тарихы №1 (97) 2022
ISSN 1814 - 6961 E-ISSN: 2788-9718 123 Г.А. Борков видел, что Шаяхметов – уже сложившийся руководитель, за плечами у него было семь лет работы секретарем ЦК партии, понимание практически всех отраслей народного хозяйства Казахстана, кадровых вопросов, его хорошо знали в республике и за ее пределами, ему доверяло руководство СССР, поэтому Борков, проработав год на этой должности, парировал Москве: «Что мне там делать? Все вопросы решает Шаяхметов» (Шаяхметов, 2002). Но сталинский стиль администрирования предполагал и директивный тон, окрики, что частично оправдывалось военными условиями и необходимостью держать всех в строгом подчинении порядку и дисциплине. В одном из документов ЦК КП(б) Казахстана отдельному рассмотрению подвергся стиль «голого администрирования» Ж. Шаяхметова. Так, в ответ на докладную записку уполномоченного КПК при ЦК ВКП (б) по Казахстану Кузнецова ЦК КП(б) Казахстана 3 ноября 1942 г. он отметил следующее: «В отношении фактов, приведенных в докладной записке т. Кузнецова ЦК КП (б) К считает необходимым: а) отметить, что т. Шаяхметов в своих переговорах по прямому проводу с секретарем Актюбинского обкома КП (б) К т. Иночкиным по вопросу серьезного отставания области в деле подготовки кормов для животноводства допустил неправильную и ненужную угрозу по адресу т. Иночкина, однако ЦК КП (б) К считает, что этот неправильный поступок не может характеризовать стиль руководства т. Шаяхметова и, следовательно, служить подтверждением вывода, сделанного т. Кузнецовым в его докладной записке о том, что: «часть руководящих партийных работников Казахстана вместо оказания серьезной помощи людям в работе и упорной работы над воспитанием их стала на путь голого администрирования, угроз, грубого окрика, сопровождающихся нередко оскорблением людей»; обратить внимание секретаря Актюбинского обкома КП (б) К т. Иночкина на то, что он поступил неправильно, разослав текст прямых переговоров с т. Шаяхметовым всем секретарям райкомов, и этим самым автоматически повторил им от себя неправильную и недопустимую угрозу, адресованную лично т. Иночкину со стороны т. Шаяхметова; поручить т. Ундасынову, командированному в Северо-Казахстанскую обл., более подробно ознакомиться с практикой руководства секретаря обкома т. Николаева, проверить факты, указанные в докладной записке т. Кузнецова о непартийном и нетактичном обращении и отношении т. Николаева к секретарям райкома. Результаты проверки и свои предложения по этому вопросу представить на рассмотрение бюро ЦК КП (б) Казахстана» [Рассекреченная война, 2020:382]. В докладной записке Кузнецов отмечал, что со стороны Шаяхметова в адрес секретаря Актюбинского обкома и председателя исполкома звучали не угрозы, а разъяснения, что действиями руководства области нанесен большой урон животноводству, и поэтому оно (руководство), «должно искупить эту вину только хорошей работой», иначе «могут снять с работы и посадить в тюрьму», но это не угроза. Иночкин переслал письмо Шаяхметова руководителям 6 районов области, что вызвало их нервозность и беспокойство, и ожидание новых порций оскорблений [Рассекреченная война, 2020:382]. Другой пример реагирования вышестоящих партийных органов на «извращения социалистической законности в работе органов прокуратуры» представлен в постановлении бюро ЦК КП (б) Казахстана от 29 мая 1943 г., принятом по результатам проверки работы органов прокуратуры Южно-Казахстанской области и анализа объяснительных облпрокурора (т. Кушнарева), прокурора республики (т. Баранова), секретаря Южно-Казахстанского обкома партии (т. Нечаева) [Рассекреченная война, 2020:427.]. Руководство области не обращало внимания «грубейший произвол и нетерпимое отношение администрирования в отношении к населению, выразившееся в незаконных арестах граждан, в т. ч. членов семей военнослужащих, в проведении незаконных обысков и содержании заключенных под стражей с явным нарушением процессуальных норм» [Рассекреченная война, 2020:427]. Дело в том, что в конце 1942 г. с санкции органов прокуратуры области были арестованы 16 работников Шаульдерского каракулеводческого совхоза по обвинениям в дезертирстве. Людей сажали под стражу за «хищение колхозной собственности» в виде трех мешков гнилой соломы (которая оказалась ненужной колхозу). Помимо этого были указаны случаи волокитства при рассмотрении дел, необоснованных обысков, коррупции, и т.д. В условиях военного времени власти вынуждены были снизить напряженность в обществе путем создания представления о социальной справедливости и что государство стоит на страже интересов народа. Шаяхметов от имени руководства республики придавал «важное политическое значение коренному улучшению работы органов прокуратуры в условиях военного времени» и предлагал созвать «в июле 1943 г. при ЦК КП (б) К республиканское совещание прокурорских работников с участием на этом совещании секретарей обкомов партии по кадрам» [Рассекреченная война, 2020: 429]. Следующий эпизод показывает, насколько напряженной была работа у Шаяхметова - выдержка из его многочисленных телефонных переговоров по прямому проводу с руководством Карагандинского угольного бассейна от 13 мая 1942 г. Управляющий трестом объяснял причины отставания, ссылаясь на нехватку кадров, которых забирали в армию, остановку мощной турбины центральной электростанции, остановки ряда шахт, авариями и т.д. Но он услышал жесткий ответ второго секретаря: «Речь идет о невыполнени плана не за последнее время, а о систематическом |