Ғылыми журнал үш айда бір рет шығатын ғылыми журнал
жүктеу/скачать 4.7 Mb. Pdf көрінісі
|
| Обсуждение. В октябре 1731 года посольство императрицы в сопровождении башкирских
тарханов, во главе с переводчиком А.И. Тевкелевым прибыло в ставку хана на реке Иргиз (Ерофеева, 2007:263-266). Успешная деятельность посольства, едва не закончилась трагедией. Абулхаир хан признался А.И. Тевкелеву, что решение о принятии российского подданства, он принял единолично, без совета с казахскими султанами (Левшин, 2009:178-180). Казахские старшины и батыры, подозревавшие посольство в тайных разведывательных целях с целью вторжения русской армии, это восприняли отрицательно. После жесткого допроса с угрозами, они намеревались убить А.И. Тевкелева (Таймасов, 2009:153-156, Донелли, 1995:106-107). Ситуация грозила посольству участью экспедиции А. Бековича-Черкасского в Хиву, и русский посланник обратился за советом к башкирской знати, приехавшей с посольством. Тарханы Таймас Шаимов и Алдар Исекеев помогли русскому послу, а по сути, спасли ему жизнь. Они посоветовали послу и хану, искать расположения у известных батыров Младшего жуза Букенбая и Есета, муллы Худайназара, поддерживавших хана. Под их влиянием 27 казахских старшин Абулхаир хан, поклялись на Коране о принятии российского подданства (Избасарова, 2018:70). Вступление в российское подданство ханов Среднего и Старшего жузов произошло значительно позднее. Проблема здесь встала еще острее, нежели у Абулхаир хана, поскольку «…другие султаны и батыра продолжали выступать против подданства. …Борьба имела характер борьбы группировок за власть. Вопрос о подданстве использовался как предлог возбуждения недовольства против Абулхаир хана» (Народы мира, том 2, 1963:333). Тем не менее, в 1737 году российское подданство приняли хан Среднего жуза Абдулмамбет и влиятельный султан Абылай (История Казахстана, том 3, 2010:165). Хан Большого жуза и его подвластные, вступили в российское подданство лишь в период с 1819 по 1845 годы (Народы мира, том 2, 334–335). В дальнейшие несколько лет, деятельность хана была тесно связана с башкирами и их лидерами, для которых эта связь закончилась трагически. Но в этом была не «заслуга» хана Абулхаира, пытавшегося поддержать башкир и их лидеров в 1738 году. Башкирское восстание 1735–1740 годов, из-за тенденции «отложиться» из российского подданства, представляло чрезвычайную опасность для правительства. Лидеры башкир использовали давние личные связи и контакты с некоторыми казахскими владетелями. В результате, летом 1737 года, около 700 казахских конников совместно с башкирскими повстанцами участвовали в сражениях в бассейне реки Дема, к юго-западу от Уфы (История башкирского народа, 2011:220). Отан тарихы №1 (97) 2022 ISSN 1814 - 6961 E-ISSN: 2788-9718 81 По мнению Г.Б. Избасаровой, «…опасалось вероятности будущих совместных выступлений казахов и башкир, направленных против России…» (Избасарова, 2018:69-71), В. Н. Татищев к подавлению башкир решил привлечь нового «верноподданного», Абулхаир хана. Выступления башкир в 1735–1740 годах, некоторые авторы относят в разряд национально- освободительных войн (Зинуров, 2021:69-79). Другие, все восстания башкир, сводят лишь к требованиям о выполнении привилегий, данными башкирским племенам Жалованными грамотами царя в XVI веке (Кулбахтин, 2021:98-106). Между тем, из-за их регулярности, размаха, непримиримости позиций и политической основы, они были названы «феноменом в истории народов Евразии» (Акманов, 2016:5-6, 367–370) и даже «феноменом в мировой истории» (Зинуров, 2001:501-502). Этот факт был обоснован и академиком М.К. Любавским. Башкирские восстания он считал беспрецедентным историческим феноменом. «Из покоренных Россией народностей, - писал он, - ни одна не потратила столько усилий и крови, чтобы отстоять свою старину, свои исконные права на занятие земли и угодья, свой национальный быт, как башкирская. В неравной борьбе она понесла большие количественные, материальные и, несомненно, духовные потери, но при всем том выявила свою этническую устойчивость, сумела сохранить многое из своего национального наследия и даже абсорбировать в себя значительную часть пришлых чужеродцев» (Тольц, 1971:226). В социокультурном плане башкиры были все же близки к казахам, нежели к другим соседям – калмыкам, каракалпакам и татарам. Это казахами интуитивно воспринималось положительно. Но неизменные спутники степной жизни – барымта и карымта, соперничество за пастбища и кочевки и т.д., особенно двуличность и интриги царских наместников, не давали превалировать этим чувствам. Русской администрации было очевидно, что Абулхаир хан имеет достаточно давние связи с башкирской элитой, и что башкирская элита способствовала принятию им русского подданства, и тем самым, способствовала упрочению его единоличной власти перед притязаниями других оппонентов (Ерофеева, 2007:273-275, Левшин, 2009: 178-179, Васильев, 2020:192-197, Таймасов, 2009:54-58). Мнение Р.Ю. Почекаева о «борьбе казахских правителей за власть над Башкирией», выглядит предвзятым (Почекаев, 2014:111-112,117). Позицию названный автор не обосновывает источниками и фактами. По В.В. Моисееву, во второй половине 30-х годов, башкирские старшины все чаще стали обращаться за помощью к казахским феодалам, приглашая султанов Младшего и Среднего жузов в качестве правителей (Моисеев, 1984:200). В XVII–XVIII веках, башкирская элита, систематически самостоятельно вступала в переговоры с казахскими властителями, с просьбой о помощи, о направлении к ним хана, или о принятии их под свою власть. Так, в апреле 1737 года, в начале самого ожесточенного этапа восстания, у султана Среднего жуза Абдулмамбета, (сына Аблай хана – Р.З.), побывала делегация из 40 знатных башкир с жалобой на действия русских властей. Они просили султана разрешить им перекочевать к нему (РГДА, Ф.248:744). Уже через месяц, Бурзянской волости, посетила Семеке хана, «чтоб он их в подданство принял и со оными киргиз-кайсаками воевать русских людей обще». (Материалы по истории БААСР, 1936:309). Этой же весной 1737 года, от башкир Сибирской и Ногайской дорог у Шемяки хана, (хан Среднего жуза Семеке – Р.З.), и Абулхаир хана побывала очередная делегация башкир в составе 5 человек. (Материалы, 1936:321). Очевидно, что лидеры башкир единственный выход видели в помощи казахских владетелей, которые являлись единственно возможными их потенциальными союзниками. Поэтому, новая делегация из 7 человек из Ногайской и Тамьянской волостей, чуть позже снова выехала «в казачью орду чтоб русских людей воевать». Эта делегация пропала в степи. В конце июня 1737 года представители башкир Усерганской волости Ногайской дороги вновь приехали к Абулхаир хану. В качестве ответной меры за помощь они предлагали помочь вернуть сына хана, султана Нурали, содержащегося в Оренбурге в качестве аманата (РГДА, Ф.248:760, 769). Действия русской регулярной армии вкупе с многочисленным мародерствующим ополчением из уфимских дворян, «верных башкир» и пришлого ясачного населения, вновь и вновь вынуждали башкирских старшин обращаться к казахам. В июле 1737 года новая делегация башкир «башкирского хана» Султан-Мурата, прибыла к султану Среднего жуза Абдулмамбету, «звала в ханы». В августе делегация башкир из представителей Ногайской дороги повторно прибыла к Абдулмамбет султану, «с просьбой дать в ханы ево Аблая салтана» (Материалы, 1936:339-349). 12 августа 1737 года Абулхаир хан со свитой всего лишь в 30 человек приехал в Оренбург, а в сентябре он побывал в Башкирии. Обращения башкир к нему видимо все же возымели – его конники вместе с башкирами участвовали в действиях против русских войск в бассейне реки Дема недалеко от Уфы (Материалы, 2002:347). Это вынудило начальника Комиссии башкирских дел В.Н. Татищева вплотную «заняться» своевольным Абулхаир ханом. Он направил хану послание со скрытой угрозой, в котором писал, |