Филист Георгий Михайлович история "преступлений" святополка окаянного

1015 год. Владимир, возмущенный отказом Ярослава платить Киеву дань за прошлый год, отдает приказ: "Расчищайте пути и мостите мосты", т. е. начал подготовку к походу на Новгород.

Ярослав, в свою очередь, нанимает варягов и готовится дать отпор Киеву. И в летописи неожиданно иаталкиваемся на удивительную по содержанию запись: "Но бог не дал дьяволу радости" (ПВЛ. Ч. 1. С. 288). Что имел в виду летописец? Кто дьявол? Киев? Святополк? Борис? Владимир? Или все вместе? Можно сослаться на то, что это следы новгородского летописания - так проще. Смысл ее истолковывался по-разному, вплоть до проклятия Владимира, якобы сожалеющего, что "не то выбрал" и отошедшего в конце жизни от христианства. Но не пойдем на поводу у этой загадочной фразы, а будем считать ее началом тендеициозного изложения истории будущего мудрого и всегда праведного Ярослава.

Итак, Владимир умер 15 июля на Берестове в своем дворце. От Святополка вроде вначале скрыли смерть отца и, как говорят некоторые летописи, это было не трудно сделать, ибо он находился в Вышгороде. Причины умолчания предлагаются разные: Н. М. Карамзин, ссылаясь на В. Н. Татищева, говорит: "Не Святополк, а придворные хотели утаить кончину Владимира, боясь Святополкова властолюбия"¹. Ф. И. Успенский считал, что близкие Владимира специально скрывали его смерть от Святополка, но это не удалось². С. М. Соловьев дает свою интерпретацию событий: "Окружающие скрыли его смерть, потому что Святополк был в Киеве", и дальше говорит об их стремлении тайно перенести тело покойника в Десятинную церковь: "...хотели утаить смерть Владимира для того, чтобы Святополк узнал о ней не прежде граждан киевских, ибо тогда ему труднее было действовать"³.

Все авторы комментариев как будто заранее знают, что Святополк задумал плохое, но что именно - не ясно. Если причиной страха был неожиданный захват власти, то почему столь поспешно перегюсят тело в церковь? Из летописи можно понять, что часть знати - христиане, от которых Владимир, вероятно, отошел, пытаются тайно похоронить его по христианскому обряду. Однако возможно и иное прочтение: они боятся Святополка-язычника, как бы тот не начал действовать и не похоронил бы по славянским традициям. В пользу последнего говорит дальнейший текст летописи, где идет речь о спешке и таинственности действий прохристианской знати: "Ночью же разобрали помост между двумя клетями [пол между этажами], завернули его [тело] в ковер и спустили веревками на землю; затем, возложив его на сани, отвезли и поставили его в (церкви) святой Богородицы, которую сам когда-то построил" (ПВЛ. Ч. 1. С. 288). Такое начало похорон иногда даже современные авторы связывают с якобы существовавшими обрядами. Но можно ли всерьез говорить о наличии уже отработанных обрядов у христиан, они ведь только зарождались. Тем более что это были первые похороны великого князя после введения христианства.

Здесь налицо все элементы дохристианского обряда погребения с одной лишь особенностыо - никогда на Руси не выносили тело покойника из дома ночью. Нельзя признать традиционной и разборку пола потолка между этажами, иначе придется согласиться, что Древняя Русь была многоэтажной.

Расшифровать эту фразу можно довольно просто. Прохристианская знать, желая поместить тело Владимира в церкви, ночью, тайком от Святополка реализовала задумку. Но вынести мраморный гроб со второго

этажа хором не могли, поэтому разобрали перекрытие. Единственный элемент традиционного характера - непременные сани и зимой, и летом.

Более интересна запись об этом событии в "Сказании о Борисе и Глебе": "Святополк, утаив смерть отца своего, ночью разобрал помост в Берестове и, завернув тело в ковер, спустил его на веревках на землю, отвез на санях и поставил в церкви святой Богородицы. И как услышал это святой Борис, стал телом слабеть и все лицо его намокло от слез, обливаясь слезами, не в силах был говорить".

Здесь важно подчеркнуть два момента. Первый - сведения перевернуты с ног на голову. Кощунство христиан,

по сути дела, укравших труп, приписано окаянному преступнику Святополку.

Второй - причины рыдания Бориса. Отчего он плакал? Не потому ли, что Святополк совершил надругательство над телом и командует похоронами?

Такого рода разночтения в древнерусских источниках затрудняют формирование исторической концепции. Ясно, что в одном из источников фальсификация, но в каком? "Сказания" появлялись раньше летописи. А может быть, список "Сказания", который мы приводим, более поздний? Отсюда множество толкований, предположений, объяснений. Только поэтому не можем избежать их и мы.

Думаем, что нам действительно попал более поздний список, в котором с самого начала Святополк уже выглядит преступником, хотя еще ничего преступного не совершил.

После похорон Владимира события развиваются еща быстрее и описываются красочнее. Семнадцать лет правления Владимира летописец пропустил и теперь наверстывает упущенное. Он отдал свое перо ветру фантазии и сочнняет: о задаривании Святополком киевлян, о нежелания последних принимать эти подарки, о мечтах киевлян взять себе князем Бориса.

Однако Борис не мог претендовать на стол киевский, никаких преимуществ перед Святополком у него не было. Это всего лишь введение в будущее "Сказание". Летописное сообщение о приглашении Бориса на киевский стол, основанное на "Сказании", надуманно и ничем не обосновано.

Далее летописи, вслед за сказаниями, рассказывают, что Окаянный все-таки захватывает власть в Киеве, затем убивает Бориса и Глеба. Возмущенный его действиями, Ярослав начинает подготовку наказания. Не повторяя описанных в первой главе событий, лишь напомним: все сделано Святополком, судя по летописи, ради единственной цели - захватить власть,

Итак, Ярослав становится мстителем божьим. Узнав от сестры Предславы о смерти отца, он, с одноіі стороны, обрадовался - опасность сражения с Киевом на время отпала, наступило время, когда можно во всеуслышание заявить о выходе из федерации восточно-славянских княжеств. Но в целом Ярослав не был готов заниматься общерусскими делами, у него своих проблем хватало. Нанятые варяги постоянно требовали повышения содержания, у тех и потому неоднократно, не довольствуясь малым, творили насилие новгородцам и их женам. Новгородцы восстали и перебили часть варягов на дворе Парамоновом. Разгневался Ярослав на новгородцев, отправился в село Ракомо (родовое имение), вызвал туда обманным путем лучших мужей новгородских и перебил всех до одного. Как раз наутро после казни и пришла ему весть от Предславы. Пришлось ему обратиться к новгородцам: кручинился, каялся и просил помощи-поддержки. Собрал 1000 новгородцев, да еще 40 000 воинов и пошел на Святополка: "Не я начал избивать братьев моих, но он, да будет бог мстителем за кровь братьев моих, потому что без вины пролил он праведную кровь Бориса и Глеба" (ПВЛ. Ч. 1. С. 295). Это оправдание не впервые используется в русской истории для мотивации убийств. Заметим, что ни один древнерусский источник не сожалеет о несправедливо убитых Ярославом новгородцах. Вся скорбь - по Борису и Глебу.

И еще одно замечание: все вышеизложенное дается вне временных рамок, создается впечатление, что события произошли в три дня. Рассмотрим их более детально и, может быть, обнаружим серьезные противоречия в источниках.

По данным летописей и "Сказания", Владимир умер 15 июля. Борис, по разным источникам, погиб 24 июля или 12 августа⁴. Ярослав же, когда отправлялся в поход, уже знал о гибели Глеба, происшедшей после 5 сентября. Выходит, Ярослав отправился в поход на Киев осенью 1015 года, т. е. за несколько летних месяцев собрал дружины соседних народов.

Если же мы обратимся к скандинавским сагам, то выясним, что именно осень - зиму 1015 -1016 годов он проводит в Скандинавии, нанимает дружину Эймунда и сватается к йнгигерде. Напомним, за невесту была отдана Ладога. Был ли случаен столь дорогой подарок? Ясно, что Ярослав предпринимает активные меры, ведет настойчивую и целенаправленную политику, ищет союзников и помощников в будущей войне с киевским князем.

Весной 1016 года он завершает переговоры с Эймундом и направляет его в Новгород, женится на Ингигерде и лишь летом у него появляется возможность выступить в поход на Киев. Наша мысль не нова, ее высказал в свое время А. Шахматов. Разбирая события тех лет, он указал на некоторую поспешность их изложения и пришел к выводу: битва у Любича не могла состояться раньше осени 1016 года⁵, т. е. на год позже летописного сообщения.

Каковы же мотивы похода? Не будем слишком доверчивы, чтобы принять летописную трактовку событий за подлинную. В летописях причина одна - месть за смерть любимых братьев, месть справедливая, божественная и безжалостная. Только она может успокоить душу Ярослава.

Мы уверены, что действительной причиной выступления Ярослава было стремление Новгорода противостоять централизаторским усилиям нового киевского князя, добиться независимости от Киева именно в тот момент, когда Святополк еще не успел накрепко взять бразды правления в свои руки. В будущем стремление к независимости переросло в желание подчинить всю страну. Исторически так сложилось, что Новгород всегда претендовал на первенство и любое ослабление властей в Киево использовалось для установления если не первенства, то равновесия. Поэтому никаких причин, в том числе и личных, претензий нравственного характера быть не могло, что мы и попытаемся доказать.

Святополк по праву старшего занял киевский стол. Как предполагают некоторые исследователи, он уже несколько лет до смерти Владимира правил страной^6,7. Таким образом, приоритет старшинства не был нарушен. В летописях нет фактов, иллюстрирующих подлинные причины противостояния князей. Поэтому выдвигается основная претензия - рождеи вне брака, гнусным, порочным образом - от двух отцов и, следовательно, не может претендовать на место великого князя. Эта посылка летописца нашла развитие у В. 0. Ключевского: "Между отцом и детьми действовало семейное право, но между братьями не существовало, по-видимому, никакого установленного, признанного права, чем и можно объяснить усобицы между сыновьями Святослава и Владимира"⁸.

Эта мысль своеобразно интерпретируется в церковной исторической литературе, где звучит похвала Борису, едва ли не инициатору появления закона о старшинстве в наследовании земель. На этой же основе базируется и вывод, что якобы церковь, освятившая подвиг Бориса, заложила основы феодального права, а заодно и централизации Древней Руси.

Есть предположения. что начало борьбы за власть кроется в события 980 года, в ходе которых разрешался спор Владимира и Ярополка. А. С. Хорошев достаточно глубоко и последовательно прослеживает этапы нарастания розни между Ярополковичами и Владимировичами и показывает, что пик ее пришелся на период столкновения Ярослава и Святополка⁹.

Нам эта аргументация кажется не совсем убедительной. Во-первых, потому что уверены: Святополк родной сын Владимира. Во-вторых, столкновения между детьми Ярополка и Олега и детьми Владимира могли быть за Тмутаракань и Чернигов, за древлянские земли, но не за киевский стол.

Анализ предшествующих исторических концепций позволяет судить, что появление множества интересиых предположений о социально-политической жизни Древней Руси совсем не случайно. Они - результат разностороннего изучения межкняжеских наследственных распрей. А вот процессы, происходившие в надстройке, оказались вне внимания. Успокоительно действовали и давние установки о роли русского православия в тот период. В результате оказалось, что религиозные и по литические проблемы начали исследовать отдельно. При изучении этого исторического периода как-то в стороне остались условия и предпосылки единства государственных образований: региональное разделение труда и единый экономический рынок. Отсутствие их в период перехода от раннефеодальных к зрелым феодальным отношениям характерно для всех народов. Феодальной раздробленности в разной форме не избежала ни одна страна.

Любопытно, что во всех славянских странах феодальная раздробленность усиливалась после принятия ими христианства. Стремление к автономии князя усиливалось тягой к этому и епископа. Первое содействовало возникновению разногласий между Киевом и Туровом, Киевом и Полоцком, Киевом и Новгородом. А религиозно-политическая борьба либо углубляла их, либо сглаживала. Но ни в одном случае религиозные противоречия не были главными. Напряженность возникала там и тогда, где земли, стремящиеся к самостоятельности, имели внутренние заделы и перспективы, довольно развитое земледелие, ремесло и торговлю, в том числе активные международные связи. Совершенно очевидно: Северо-Западная Русь и Новгород являлись в начале XI в. своеобразными центрами Древней Руси, претендующими на автономию.

Разногласия между центром и столь развитыми окраинами возрастали по мере повышения требовательности Киева к своим вассалам. В основном противоречии между ними можно выделить две стороны: разрастающийся центральный государственный аппарат, постоянные военные действия требовали увеличения финансовых средств, для извлечения которых был один выход: повышение размера дани земель Киеву (Новгород уже должен был отдавать в центр две трети ежегодного сбора налогов с населения); всевозрастающее стремление Киева духовно закрепить земли при помощи новой религии.

Финансово-экономическое и духовное насилие Киева над окраинами определенным образом отражалось в общественном сознании удельной знати, в конце концов понимающей, что всего этого можно избежать одним путем: отделением от Киева во что бы то ни стало. В случае самостоятельности вся дань оставалась бы в княжестве и распределялась совершенно иначе. Поэтому посадники и местная знать использовали все рычаги для сохранения независимости. Лучшим условием, залогом ее обеспечения они считали удачные матримониальные союзы с правящими домами сильных соседних государств. Это явление стало правилом: Святослав - Предслава венгерская; Владимир - болгарка, чешка, скандинавка, гречанка; Святополк - полька; Ярослав - скандинавка и т. д. Полоцкие, Новгородские, Галицкие, Смоленские правящие княжеские дома продолжали эту политику, находя своим сыновьям жен в Литве, Польше, Венгрии и других государствах. Заключением подобных браков они рассчитывали как можно скорее обрести самостоятельность.

Следует особо сказать о возрастании противоречий между землями Киевской Руси и центром в период введения христианства.

Под влиянием церковных авторитетов все больше укрепляется в целом неверная концепция "триумфального шествия" христианства по Киевской Руси. Славяне якобы как бабочки слетались к огню христианской лампады. На самом же деле это был длительный, мучительный и кровавый процесс. Удельная знать, посадники понимали, что христианизация, идущая из Киева, усилит зависимость их земель от центра и в этом видели опасность. Особую неприязнь вызывали епископы, присылаемые из центра. В первое время, они греки, не говорящие на местных языках, представлялись некими нежелательными контролерами, ревизорами, ябедами. Поэтому их изгоняли, убивали сразу же после ухода великокняжеских дружин, сопровождавших миссионеров. Нередко сообщение о том или ином епископе было одновременно первым и последним - он исчезал. Подобными действиями население земель демонстрировало свое негативное отношение не только к христианству, но и к централизаторским устремлениям Киева. Так, Туров и Полоцк, как когдато Новгород, категорически отказались принять христианство. В Полоцк в 1000 году Владимиром был послан епископ Мина, в Туров, в 1005 - епископ Фома. Но, как признают даже церковные писатели, только через сто с небольшим лет здесь появились епископии.

Если в первые годы христианизации Владимир еще мог прибегнуть к военной силе и активно применял ее при "крещении" ряда городов, то в начале XI в. ситуация изменилась. И он сам, и его сыновья по разным причинам не всегда обращались к насилию и постепенно переходили к убеждению. Об этом свидетельствуют крайне медленное создание церковных центров в окраинных землях в XI-XIII вв. и данные летописей о восстаниях, которые носили одновременно антифеодальный и антихристианский характер. Уже тот факт, что Владимир не смог сам решить эту проблему, говорит о трудностях при введении новой религиозной системы.

В целом же сведения древнерусских источников о процессе христианизации противоречивы: есть намеки на быстрое решение проблемы, есть сообщения и о сложностях, особенно до XV-XVI вв. Несомненно, Владимир пытался утвердить в землях христианство, но встретил сопротивление. В связи с этим важно подчеркнуть следующее: в распространении христианства он возлагал надежды на помощь старших сыновей. Но что же произошло в действительности?

Новгород, где посадником должен был быть самый старший сын Вышеслав, был крещен силой. Владимир не мог смириться с тем, что второй центр его страны игнорирует новую религию. При этом ни в одном источнике, где речь идет о "крещении" новгородцев, не упоминается имя новгородского князя (Вышеслава), как будто его там и не было.Полоцк во главе с Изяславом, а потом с его сыном Брячиславом и внуком Всеславом более ста лет сопротивлялись христианизации¹⁰.

В туровской земле, где правил Святополк, местная знать успешно решала экономические и социальные проблемы при помощи силы и прежней веры. А сам Святополк, выражая ее интересы, также не принял христианство. Не было в Турове сил, заинтересованных в принятии христианства, киевского уровня международных и культурных связей, т. е. внешнеполитических предпосылок. Посадник не мог противопоставить себя народу в лице вече, совета старейшин и выполнить задание отца насильственным методом.

О том, что он не был христианином, свидетельствуют все древнерусские источники. Лучшими свидетелями негативизма Святополка были летописи. На фоне христолюбивых страстотерпцев и правдолюбцев, святых заступников и мучеников - гонитель и беззаконник Святополк, зачинщик неправды, второй Каин, треклятый, не боящийся креста, неистовый и подлый убийца выглядит дьяволом, носителем самых страшных злодеяний.

Второе свидетельство того, что Святополк представлял какоето направление сопротивления христианству, дает нам "Сказание о Борисе и Глебе". Повторяемая после смерти Святополка фраза "Перестала быть крамола на Руси" - красноречивый документ. На ее контекст первым обратил внимание митрополит Макарий, а последующие поколения церковных писателей пытались увести от нее внимание исследователей. Так, Е. Е. Голубинский приложил немало усилий для доказательства, что борьба братьев носила сугубо политический характер ¹¹. Тем самым он продолжил мысль Кирилла Туровского, который в свое время подчеркивал: "Святополк задумал восстать против отца"¹².

Третьим свидетельством является демонстративно отрицательное отношение к Святополку киевской прохристианской знати, не хотевшей видеть его великим князем.

Еще раз подчеркнем, что в объяснении причин борьбы Святополка с Владимиром и позже с Ярославом многие исследователи упорно настаивали: Святополк не был против христианства вообще. Он просто предпочитал католицизм и планировал вместе с Рейнберном ввести в стране эту неправильную веру, чем якобы изменял православной Руси. Эта мысль подтверждалась обвинениями в его связях с "погаными" печенегами, в браке на католичке, в приближении Рейнберна.

Как мы уже говорили, роль Рейнберна преувеличивают и западные историки. Они до сих пор пытаются доказать, что Русь приняла христианство по западному образцу. Особенно много такого рода мнений появилось накануне празднования у нас в стране 1000-летия введения христианства.

Однако ряд исследователей аргументированно доказывают: арест Святополка, его жены и Рейнберна никак не связан с дальнейшими событиями на Руси, с насаждением в стране католицизма.

Более того, организационно и идеологически христианство в Польше ничем не отличалось в то время от христианства на Руси. Польская церковь была еще настолько слаба, что не могла и помышлять о миссионерской деятельности в великой соседней стране. Не было еще и речи о расколе христианства - до официального разделения церквей оставалось сорок лет.

И наконец, убедительным свидетельством отрицательного отношения Святополка к христианству являются источники, не упоминающие ни об одном факте распространения христианства от имени Киева в годы правления Святополка, не указывающие на открытие хотя бы одной церкви. В эти годы, несомненно, в Киев вернулась знать, выступавшая против введения христианства. Но летописи свидетельствуют о наличии и прохристианской группировки, которая раньше поддерживала Владимира, а в начале борьбы за власть между его сыновьями готова была ориентироваться на того из них, кто выступал за христианство. Вспомните отрывок из летописи: "Созвал киевлян и стал раздавать им подарки. Они же брали, но сердце их не лежало к нему".

Здесь отчетливо проступают две идеи: если бы подарки раздавал другой, если бы знать была единой, то все вместе они не дали бы вокняжиться Святополку. Значит, в Киеве было маловато сил, чтобы противостоять "антихристу" - такое сожаление пронизывает все древнерусские источники.

Прохристианскую их настроенность доказывать нет необходимости. Она проявляется даже при описании основных героев: Ярослава и Святополка, Святополка и будущих святых Бориса и Глеба. Поклонники и последователи русского православия, в чьих руках оказалось летописание, сделали все, чтобы свалить вину за братоубийственную войну и ее последствия на Святополка Окаянного. Ни у одного читателя, познакомившегося со "Сказанием о Борисе и Глебе", ни на минуту не возникает сомнений в явной тенденциозности его содержания.

Все перечисленные свидетельства, факты и выводы, подтверждающие антихристианскую направленность деятельности Святополка, позволяют анализировать ее еще с одной точки зрения - в фокусе религиозно-политической борьбы, разгоревшейся после введения христианства. На наш взгляд, ни одно событие, происшедшее в Киевской Руси конца X - начала XI в., неправомерно рассматривать в отрыве от этого важнейшего процесса. Считаем, что решение конкретной проблемы - взаимоотношений между сыновьями Владимира - возможно только при условии одновременного исследования всех источников и только в связи с процессом христианизации.

Важно подчеркнуть, что приоритет в установлении непосредственной и опосредованной связи отдельных событий, с процессом христианизации принадлежит известным советским ученым П. П. Толочко и А. С. Хорошеву. Именно П. П. Толочко, анализируя положение князя Владимира в конце правления и соотнося его с введением христианства, впервые отметил, что в условиях острейшего противоборства двух идеологий решительный отказ от традиций грозил серьезными неприятностями, отстранением от власти, а то и смертью¹³. В этой же связи А. С. Хорошев предполагает, что Святополк был некоторое время регентом Владимира, потому он стал править в Киеве после смерти отца¹⁴.

Итак, надежды Владимира на помощь сыновей при введении новой религии не оправдались. Христианизация центра Руси началась в 990 году, удельные же земли включились в этот процесс через десять - двадцать лет. Дело в том, что старших сыновей Владимир отправил на посадничество до 988 года, значит, они ушли править уделами, еще не приняв христианство. За это время они вжились в местную среду и, естественно, не были свободны в своих действиях. Не могли удельные князья принять христианство единолично, не считаясь с интересами своего народа и местной знати. Поэтому христианство проникало в окраинные областей научного знания понадобилось для подготовки следующих выводов. Во-первых, есть все основания и данные для того, чтобы признать фактом непрерывное пребывание Святополка на киевском столе с 1013 по 1016 год. Во-вторых, негативное отношение, Святополка к христианству дает возможность судить, что в этот период его усилиями был приостановлен процесс христианизации. Поэтому можно предполагать, что восстание в Новгороде против Ярослава и засилья варягов было не чем иным, как поддержкой Святополка.

Подводя итог событиям 1015 года, мы должны заметить, что каких-либо столкновений между Святополком и Ярославом в этом году не было. Ярослав только еще готовится к походу на Киев, собирает силы. Но движет им не желание отомстить за смерть Бориса и Глеба, хотя на этом упорно настаивают летописи. Братья еще живы. Ярослав готовится уничтожить "крамолу", которая вернула южные земли Руси к прежней религиозной системе.

Хотелось бы попросить прощения у читателя за столь пространные рассуждения по поводу событий 1015 года (смерть Владимира и вокняжение Святополка). Но без них не могут быть поняты последующие события.

ЛИТЕРАТУРА К ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ

1. Карамзин Н.М. История государства Российского. Т.1. С.140, пр. 487.
2. Успенский Ф. И. Первые славянские монархии на северо-западе. С. 258.
3. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. С. 196.
4. Ильин Я. Я. Летописная статья 6523 года и ее источник. С. 151-155.
5. Шахматов А. А. Разыскания о древнейших летописных сво-дах. С. 503.
6. Толочко П. П. Древняя Русь. С. 70.
7. Хорошев А. С. Политическая история русской канонизации. С. 27-31.
8. Ключевский В. О. Курс русской истории. Т. 1. С. 180.
9.Хорошев А. С. Политическая история русской канонизации. С. 31-32.
10. Филист Г. М. О "крещении" Белой Руси. Неман. 1988. № 9. С. 169-173.
11. Голубинский Е. Е. История канонизации святых в русской церкви. 2-е изд. М., 1903. С. 49.
12. Творения св. отца нашего Кирилла, епископа Туровского. Киев, 1880. С. 158.
13. Толочко Я. Я. Древняя Русь. С. 70.
14. Хорошев А. С. Политическая история русской канонизации. С. 30.