Филист Георгий Михайлович история "преступлений" святополка окаянного

Прежде всего нам необходимо выяснить: кто такой Святополк? Вопрос на первый взгляд наивен, история как будто уже давно ответила на него. Но давайте начнем самостоятельный анализ, отрешившись от сведений летописи и даже учебных пособий.

Междоусобная борьба зачастую объясняется и оправдывается правом и преимуществом наследования. Поэтому следует выяснить очередность появления на свет сыновей Владимира, количество и очередность его браков. Для этого обратимся к "Эймундовой саге", хронике Титмара, к Лаврентьевской и Новгородской, Троицкой и белорусским летописям, к "Сказанию о Борисе и Глебе". Прибегнем также к помощи В. П. Татищева, М. В. Ломоносова, П. М. Карамзина, Екатерины II, В. О. Ключевского, С. М. Соловьева.

На основе данных всех источников была создана громоздкая таблица противоречивых сведений как о количестве жен князя Владимира (от четырех до восьми, причем большинство источников не знает их имен, а называют чешкой, болгаркой, гречанкой), так и о количестве сыновей (от трех до четырнадцати).

С. М. Соловьев называет первой "чехиню", на которой Владимир женился в 18 лет, и тут же вспоминает, что он мог быть в это время в Скандинавии. Исследователь так и оставляет свою загадку неразрешенной и удивляется: "Откуда взялась чехиня на севере?"¹. Возможно, прав В. Н. Татищев, который числит среди жен князя Олаву, мать старшего сына Вышеслава ².

В других источниках и работах упоминаются: скандинавка Олава - Аллогия - Адлогия, полочанка Рогнеда, богемка Мальфреда, чехиня Адиль, болгарка Милолика, грекиня Предлава, византийка Анна и даже неизвестная дочь германского императора, на которой он якобы женился после смерти Анны (1011 год).

Еще более значительные расхождения в определении количества сыновей. В скандинавских сагах разного времени указываются Виссавальд, Харальд, Ярислейф, Бурислейф. Составители "Эймундовой саги" ошибочно считают сыном Владимира его внука Брячислава (Вартилафа). Титмар Мерзебургский называет трех сыновей, но не знает их имен. Очевидно, ему был известен факт наделения Владимиром трех старших сыновей землями - Новгородской, Полоцкой, Туровской и на этом основано его утверждение об их количестве.

"Сказание", Никифоровская летопись, В. Н. Татищев, Н. М. Карамзин называют десять, С. М. Соловьев - 11, Новгородский и Киевский своды - 12, а родословие Екатерины II включает 13 сыновей: Вышеслава, Изяслава, Всеволода, Вячеслава, Мстислава, Станислава, Бориса, Глеба, Судислава, Позвизда, Святополка, Ярослава, Святослава³. Кроме того, в Ипатьевской летописи упоминается и Олег.

Заметим, что ни в одном из привлеченных источников, кроме списка Екатерины II, не упоминается Вячеслав. Зная, что родословие царицы составляла группа талантливых историков того времени, можно предположить, что они сделали выборку из всех известных тогда источников. Есть предположения, что некоторые имена повторены дважды, так как сыновья могли иметь по два имени, полученные при рождении и при крещении. Но, вместе с тем, в большинстве списков отсутствуют имена Станислава, Судислава, Позвизда, Всеволода и Вячеслава, а в некоторых они не значатся в числе посадников.

Пришло время проанализировать и процедуру раздачи посадничества, выяснить цели и принципы направления сыновей в княжества.

Придя к власти, Владимир обнаружил преобладание децентрализаторских тенденций на Руси. Из летописей следует, что первые годы правления он буквально мечется по стране: в 981 году отвоевал у Польши или Чехии [точно неизвестно] Червенские земли и в том же году покорил вятичей, но на следующий год они вновь восстали. В 983 году овладел Берестьем и подчинил ятвягов, в 984 - радимичей и столкнулся с болгарами. Вместе с тем, мы прекрасно помним, что до перечисленных событий он завоевал полоцкие, смоленские земли и сам Киев. Однако сил на удержание отпадающих земель не хватало, единство Руси можно было сохранить только глубокими и серьезными преобразованиями. Из нововведений Владимира выделим вначале две гениальные задумки реформатора:

- попытка проведения первой религиозной реформы, в ходе которой Владимир создает единый жреческий аппарат с централизованным управлением, свозит в Киев племенных богов и устанавливает их на холме у своего дворца;

- административная реформа. Он ликвидирует большинство княжеств и в первую очередь тех, где сильны децентрализаторские тенденции, превращает их в посадничества во главе с сыновьями. Причем старшие направлялись в наиболее значимые земли⁴.

Все летописи почти единодушно сообщают: Вышеслава он направил в Новгород, Изяслава в Полоцк, Святополка в Туров (в иных указан Пинск), Ярослава в Ростов. В ряде источников есть разночтения, но они скорее связаны с ошибками летописцев или переписчиков старинных списков. Так, в Супрасльской летописи дважды повторено имя Святослава, иногда дважды упоминается Мстислав⁵.

Однако не все исследователи доверяли этой части летописи и на то есть серьезные основания. Создается впечатление, что не Владимир, а летописец расписывал сыновей по известным ему городам, так как княжеств было меньше, чем сыновей.

В. А. Пархоменко считал распределение земель вообще надуманным: "Рассказ о посажении Владимиром своих сыновей в разных городах связан с комбинированным легендарно-эпическим сказанием о женах и наложницах Владимира и о двенадцати сыновьях Владимира"⁶. И в определенной мере исследователь прав. Он использует общепризнанное положение, что количество "водимых" жен и наложниц придумано летописцами для доказательства, что славянин Владимир был язычнее самого Соломона из Ветхого завета. Следует согласиться, что число жен, а соответственно, и сыновей завышено, но пока неизвестно насколько.

Мы считаем, что первая часть сообщения о посылке сыновей в главнейшие четыре центра достоверна. Киев он оставил за собой. Но нельзя сказать о полном единодушии и всеобщем признании указанного факта.

Итак, Русь поделена между сыновьями и отцом. Важнейшие земли Руси, как казалось Владимиру, были у него в руках. Нам же важно уточнить, когда это событие произошло. Никифоровская летопись относит его к 970 году, Супрасльская - к 980, Троицкая - к 988, кое-где назван и 986 год. В то же время в летописях содержится информация о двух распределениях земель: вначале между старшими сыновьями, а после смерти Вышеслава, примерно в 1010 году, и между остальными. Вполне возможен и такой вариант: сыновья направлялись в земли по мере взросления, а летописцы свели все к одному году.

Мы думаем, что первое распределение было до 988 года между первыми четырьмя сыновьями, упоминаемыми в летописях. Если читатель заинтересуется этой проблемой, то обратит внимание, что с пятого имени во многих источниках начинаются разночтения. Многие русские историки видели в распределении земель лишь реализацию наследственного права и не более. Но это была уже традиция, при помощи которой окраинные земли привязывались к Киеву. Начало ей, вспомним, положил еще Святослав, распределив Киев Ярополку, древлянские земли Олегу, а Новгород Владимиру. На этой основе В. О. Ключевский выдвинул гипотезу о якобы уже существовавшем правиле наследования, где право на власть и землю русские князья доказывали исходя из распределения земель по праву старшего.

К этой теме обращался и С. М. Соловьев. Он также объяснял порядок распределения земель правом старшего: "Если Вышеслав был старший, то должен был родиться от первого брака Владимира в Скандинавии... Потом следует сын Рогнеды Изяслав, получивший волость деда по своей матери - Полоцк. Тотчас после брака на Рогнеде Владимир женился на вдове брата своего Ярополка, и потому рожденного от последней Святополка имели право поставить в третьих после Вышеслава и Изяслава, этот Святополк получил Туровскую волость и по смерти Вышеслава и Изяслава оставался старшим в роде... За Святополком мы должны дать место Ярославу"⁷.

Нет смысла упрекать классика русской истории в игнорировании ряда источников, которые могли раскрыть картину шире. Ему и в голову не приходило даже на минуту усомниться в истинности летописей, повествующих о двойном отцовстве Святополка. А в них легенда о насиловании жены брата Владимиром и незаконнорожденности Святополка была вписана, как мы уже отмечали, для усиления нравственных пороков князя-язычника. И у церковников были для этого якобы веские основания: они знали, что жена Ярополка после его смерти жила с детьми при дворе Владимира. Но это всего лишь добрая традиция - содержать на иждивении семью погибшего брата. Отсюда и включение гречанки Предлавы в число "водимых" жен Владимира. Наличие такой традиции подтверждает и договор 944 года, который перечисляет племянников князя Игоря в составе посольства и указывает послов, представляющих интересы племянников (ЛВЛ. Ч. 1. С. 231).

Если у Ярополка и были сыновья, то их надобно искать среди тех из 14 сыновей, которые не получили княжения. Несомненно, что у старших братьев Владимира были дети не моложе сыновей Владимира, но они не имели прав на княжение и наследование земель после своего дяди. Усыновленных племянников на Руси ожидала жизнь "изгоев", которые могли приобрести земли только при помощи оружия, а если не в состоянии были нанять дружину, то шли на службу к своим добродетелям или в соседние страны.

На этом основании и исходя из анализа упомянутых в летописях имен сыновей, которые не получили уделов, или встречаемых весьма редко, мы считаем, что Станислав, Судислав, Позвизд и Вячеслав являются не сыновьями Владимира, а племянниками, т. е. сыновьями Ярополка и Олега.

Список же сыновей Владимира, составленный по русским источникам в порядке старшинства, выглядит следующим образом: Вышеслав, Изяслав, Святополк, Ярослав, Мстислав, Всеволод, Святослав, Борис, Глеб. Значит, претензии Ярослава на киевский стол были незаконны. Здесь следует оговориться, что в зарубежной литературе есть примеры, где Ярослав представляется не четвертым, а шестым в списке старшинства. Мы имеем в виду родословие австрийского историка Д. Ф. Калина Мариенбургского. У него первыми, как и в русских источниках, указаны Вышеслав, Изяслав, Святополк и неожиданно для нас Борис, Святослав и Ярослав⁸. Некоторое подтверждение, правда весьма косвенное, находим у А. А. Шахматова. Он утверждал, что, согласно древнейшему своду, Борис был распределен во Владимир, а уже составитель Начального свода переместил его в Ростов, а рядом, в Муром,- неразлучного брата Глеба⁹.

Нам кажется, что более внимательное изучение приведенных материалов А. А. Шахматова и Д. Ф. Калина может выявить нечто совершенно новое в понимании всей легенды о Святополке, Борисе и Глебе. Обращают на себя внимание следующие их особенности. Во-первых, Калин приводит Глеба в конце списка, а не рядом с Борисом. Шахматов убежден, что Борис и Глеб соединены искусственно, под влиянием каких-то событий. Во-вторых, если Борис четвертый сын, то он должен был получить удел при первом распределении, и Шахматов находит, что он был направлен во Владимир, в то время как в Ростов - Ярослав. В-третьих, весьма загадочно выглядит соседство в списке Святополка, Бориса и Святослава, погибших в ходе междоусобной войны 1015-1019 годов. Не будем делать скоропалительных выводов, но заметим, что появились новые условия для понимания заложенных в "Эймундовой саге" противоречий между Борисом и Ярославом. А это, в свою очередь, позволяет представить более широкий круг враждовавших братьев.

Мы обещали в заглавии в большей степени ставить проблемы и, выполняя обещанное, внимательно рассмотрим проблему: кто Святополк родом? кто его отец и мать?

Вспомним, что после 970 года Владимир оказался в Новгороде. Борьба между ним и Ярополком шла с переменным успехом и в один из периодов обострения ситуации Владимир сбежал к варягам. Древнерусские летописи почти все молчат об этом, но скандинавские саги сообщают, что он был близок со многими конунгами, принимал изгнанных из Скандинавии рыцарей, нанимал их целыми дружинами, хорошо знал нравы и обычаи варягов, жил там одно время и был женат на Адлогии (Аллогии, у В. Н. Татищева - Олава). О ней саги сообщают, что она имела дружину, не меньшую, чем у мужа, самостоятельно решала многие вопросы. Саги же сообщают, что у Владимира было три сына, но не сообщают, от какой жены¹⁰.

Судя по другим источникам, в частности, по "Родословию Екатерины II", Святополк родился у Аллогии в 975 году. Старше его в семье были Вышеслав и Изяслав. Но никак не Ярослав - он сын Рогнеды. Однако и здесь не все сходится. Известно, что он прожил 76 лет, следовательно, родился в 978 году. Летописи же сообщают, что Владимир сватался к Рогнеде в 980 году. К таким противоречиям в русских летописях надо привыкнуть, их особенно много до 1039 года. В любом случае ясно, что Ярослав был моложе Святополка.

На наш взгляд, убедительных аргументов в пользу того, что Святополк старше Ярослава и является законным сыном Владимира, достаточно. Об этом свидетельствует известное распределение земель: Святополку доверено руководство одним из важнейших центров - Туровом. На вопрос, почему он не был переведен в Полоцк или Новгород после смерти старших братьев, будем размышлять ниже.

Нам представляется, что перечисленные жены и сыновья Владимира должны быть отнесены к трем братьям: Ярополку, Олегу и Владимиру. Многоженство Владимира - это легенда, сочиненная не только для того, чтобы показать нрав князя-язычника, но и с целью доказать греховность происхождения Святополка. В этом убеждает одновременность появления двух сюжетных линий: об изначальной греховности Святополка и беспредельной нравственной чистоте Ярослава. Доказательства порочности Святополка стали со временем тем штампом, который применялся к неугодным, в частности к Всеславу Чародею. Целенаправленная клевета в адрес Святополка является неотъемлемой частью "Сказания о распространении христианства", в котором отчетливо прослеживается отождествление зла с язычеством, а добра с христианством. Трагедия, которую мы изучаем,- это глубоко продуманное историко-драматическое произведение, в котором маски были надеты на лица действующих лиц в соответствии с их отношением к христианству. Но подробнее на этом остановимся несколько позже. А сейчас еще раз вернемся к порядку назначения сыновей Владимира в уделы.

Итак, наступило время второго распределения. В Новгород направлен из Ростова Ярослав, в Ростов якобы Борис из Мурома (думаем вслед за Шахматовым, то он был и оставался во Владимире), а на его место Глеб, Святослав к древлянам, Всеволод во Владимир-Волынский, Мстислав в Тмутаракань (ПВЛ. Ч. 1. С. 282).

В нашей историографии по поводу этого распределения много разноречивых мнений. Исследователей интересовали следующие проблемы: почему Святополка как старшего не перевели в Новгород после смерти старших братьев? чем Святополк вызвал немилость Владимира?

Анализируя эту часть летописи, мы должны сказать, что распределение земель являлось значительным политическим актом. Владимир послал сыновей в указанные княжества, чтобы окончательно подчинить их Киеву и укрепить не только само государство, но и его границы. Одновременно посадник должен был содействовать проведению в этих землях второй религиозно-политической реформы - насаждать христианство. Что же касается Новгорода, то к началу XI в. там довольно сильно укрепилась прохристианская знать и она, несомненно, требовала к себе князя-единомышленника, который бы содействовал становлению христианства. (Святополк не мог помогать проводить подобную рефор-му, ибо сам не принял христианство. Именно поэтому он не был направлен в Новгород. Мои оппоненты встретят в штыки эту посылку, но, чтобы отстоять ее, давайте проследим последующие события из жизни Святополка и выясним его политическое и мировоззренческое кредо.

Где и как проходило его детство и отрочество - неизвестно, как, впрочем, нет данных о возмужании и других сыновей Владимира. Лишь отрывочные сведения из зарубежных источников помогают восстановить некоторые моменты жизни молодого князя.

Ряд исследователей связывают его имя с немецким епископом Бруно (Брунон), которому Владимир помог начать миссионерскую деятельность у печенегов. С. М. Соловьев рассказывает, что Бруно был пять месяцев у печенегов, крестил 30 человек и склонил старшин печенежских к миру с Русью. Старшины потребовали на время действия договора в заложники одного из сыновей Владимира¹¹. Кто из них им стал, точно не установлено. Некоторые называли Святополка, однако их предположения не подтвердились. С такой же степенью вероятности можно назвать Бориса, Глеба или любого другого сына великого князя.

В том, что это был не Святополк, убеждает анализ еще одного упоминания. Титмар Мерзебургский вскользь сообщает о браке какого-то сына Владимира с дочерью Болеслава I Храброго, польского князя. Автор хроники, несомненно, знал его имя, но не считал нужным уточнять ввиду незначительности, на его взгляд, известия. Нам становится понятно, о ком идет речь, лишь после сообщения о заточении Владимиром этого князя с женой и ее духовником Рейнберном в киевскую темницу. Это Святополк.

К сожалению, хроника не указывает и время заключения брака. Основываясь на известиях о роли миссионера Бруно в организации переговоров по данному вопросу, можно предположить, что это произошло между 1009 и 1012 годами. В 1008 году вместе с Бруно в Польшу отправилось посольство, которое оговорило все моменты предстоящего события, а в 1013 году Святополк с женой уже сидел в темнице. Не думаем, что прошел длительный срок от переговоров до заключения матримониального союза и относим его к 1009 году. Святополк искал этого союза для достижения своих целей, пытался ускорить решение вопроса. Поэтому он не мог одновременно заниматься женитьбой и находиться в заложниках у печенегов.

По нашим подсчетам, ему было около 40, лет и, возможно, этот брак не был первым. Несомненно, что заключен он не без политического расчета. Так, Ф. И. Успенский связывал его с попытками Болеслава вмешаться в дела русские¹². Нам представляется, что брак был выгоден для обеих сторон. У Болеслава на Востоке действительно были интересы: всю жизнь он воевал с Германией и крайне нуждался в надежных тылах. Эту точку зрения и ранее высказывали многие исследователи. Но как-то оставалось вне внимания обстоятельство, что Туровское княжество не граничило с Польшей, их разделяло Владимиро-Волынское княжество, где, по мнению Шахматова, был посадником Борис. Значит, надеяться на непосредственную помощь Туровской земли польский монарх не мог. Причина согласия Болеслава на брак где-то рядом, но, во всяком случае, не эта.

Думается, Болеслав, способствуя браку своей дочери с князем туровским Святополком, рассчитывал на перспективу. Он, несомненно, знал не только его личные качества, но и видел в нем будущего правителя Руси. Ему, безусловно, было известно о смерти двух старших сыновей Владимира, о немощности самого Владимира. Таким образом, родство со Святополком обеспечивало безопасность тыла в дальнейшем.

Если принять во внимание дальновидную политику Болеслава в целом, то сомнения в верности гипотезы исчезнут. К этому времени он имел матримониальные связи со всеми странами Скандинавии, с Германией, Чехией и перспективы будущих отношений с Русью не могли не радовать его.

Дальнейшие события развиваются более стремительно. В конце 1012 или в начале 1013 года Святополк вместе с женой и ее духовником Рейнберном колобрежским оказываются в темнице Владимира. Почему это произошло - догадок тысячи.

Титмар считал Рейнберна агентом Рима, который ориентировал Святополка на католицизм. Здесь же он намекает, что какой-то русский князь был союзником немецкого императора Генриха II¹³.

Б. Я. Рамм придерживается мнения Титмара и добавляет, что Владимир пресек религиозно-политические действия Святополка и его жены. Однако здесь же признает, что каких-то проверенных данных о намерениях туровского князя использовать религию в качестве средства интриги нет¹⁴.

Несколько иную версию предлагал Ф. И. Успенский: "Епископ колобрежский [Рейнберн], сблизившись со Святополком, начал с ведома Болеслава подстрекать его к восстанию против Владимира... С этим восстанием связывались виды на отторжение России от союза с Востоком [Византией] и восточного православия"¹⁵.

В разных вариантах эту же посылку находим у Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева и других ученых. Версия о заговоре, несмотря на отсутствие причин, мотивов и деталей, продолжает существовать. То, что проблема возникла не из-за пустяка, а из-за серьезных разногласий, очевидно, как очевидна и надуманность легенды о замысле Святополка ввести католицизм, которого еще не существовало в природе. Чрезмерное внимание Б. Я. Рамма, Ф. Успенского и других исследователей к миссии Рейнберна отразилось во множестве публикаций.

Нам кажется, что близок к истине П. Голубовский, который считал: "Князь Туровский, Святополк, заводит отношения с Польшей, чтобы иметь поддержку для заявления своей автономности, и попадает за это в тюрьму"¹⁶.

Н. Н. Ильин, зная позицию П. Голубовского, тем не менее возвращает дискуссию к тому, что Святополк и его тройка - всего лишь пешки в руках Болеслава¹⁷.

Как видим, в историографии все чаще делается упор на некую виновность Болеслава в обострении противоречий на Руси. И по мере углубления знаний о нем самом эта мысль проводится все настойчивее. Дело в том, что в его правление не было мира между польской феодальной знатью и церковной иерархией. духовная знать отвоевывала себе все новые привилегии и искала наиболее выгодные ей ориентации на Рим и Византию, где разгоралась борьба за сферы влияния. Болеслав занял определенную позицию в этом вопросе, заигрывал с обоими центрами, что и давало повод для вывода о его приобщении к этому делу Святополка.

Однако ничего необычного в его поступках нет. Так действовали все правители славянского мира, начиная от болгарского царя Бориса и кончая киевским князем Владимиром. Болеслав же, формируя польскую государственность, пытался определить церкви конкретное место в системе государственного аппарата и заставил церковную иерархию выполнять начертанные правителем задачи, даже вопреки предписаниям Рима. Так, польские епископы приняли участие в коронации Болеслава, проигнорировав мнение папы.

Кроме того, отдельные действия Болеслава позволяют взять под сомнение его личную привязанность к христианству вообще. Намеки на неординарное отношение польского правителя к христианству находим в Патерике Киево-Печерского монастыря, в одновременной отправке посольства из Киева в Константинополь и Рим, в известиях о преследовании им черноризцев и епископов в Польше, об антихристианских восстаниях там.

И последний аргумент. Ни в одном церковном источнике, в том числе и в "Сказании о Борисе и Глебе", нет даже намека на связь Святополка с католической церковью. Если бы церковным историкам были известны хоть какие-то факты, они, несомненно, были бы раздуты.

Ни словом не упоминается о повороте Святополка к христианству западного толка ни в одном сочинении Запада. Известный специалист М. Б. Свердлов, исследовавший латинские источники, пришел к выводу, что арест Святополка не имеет никакой связи с надуманным насаждением католицизма¹⁸.

Не проясняют картины событий 1013 года, причин заключения Святополка и русские источники. Мы усматриваем в столь упорном умолчании только одно: составители летописей были в курсе событий, но не хотели о них говорить, дабы не разрушить летописную идиллию становления христианства.

Нам думается, что ближе всех к истинным причинам приблизились белорусский писатель Л.М.Дайнеко и известный украинский ученый, специалист в области польско-русских отношений XI в. В. Д. Королюк. Первый считает, что на Туровскую и полоцкую земли христианство пришло не сразу. Официально оно было принято знатью, но народ Северо-Западной Руси по-прежнему исповедовал веру отцов. Поклонение старым богам в виде идолов, попрятанных в лесах и болотах, и было основной причиной борьбы между Киевом и окраинными землями¹⁹. Святополк и Всеслав возглавили ее.

В. Д. Королюк приводит целую систему доказательств в пользу того, что Болеслав не подталкивал Святополка на прямое выступление против отца, не был инициатором заговора, а тем более обострения польско-русских отношений. Наоборот, заключение брака положило начало их развитию. Арест же Святополка обострил отношения между Болеславом и Владимиром и явился сигналом к конфликту²⁰. Исследователь выявил общую для того времени тенденцию внутриполитического развития к децентрализации и на этой основе предположил, что именно действия самого Святополка были основной причиной ареста: он отказался подчиняться Киеву, выплачивать ему дань, как сделал это в 1014 году Ярослав²¹.

Мы готовы принять вывод В. Д. Королюка и добавим, что уверенность в своих силах Святополк почувствовал после того, как понял, что на его стороне Польша и Полоцк.

Продолжим рассказ о событиях, последовавших после ареста Святополка. Титмар рассказывает, что, получив столь печальное известие, Болеслав спешно заключает договор с германским императором и направляется на Русь для спасения зятя и дочери. В 1013 году он захватывает Киев и освобождает их (Рейнберн к этому времени умер в темнице). Ни Титмар и никто другой не говорят, к сожалению, на каких условиях был освобожден Святополк и оставлен в Киеве. А. А. Шахматов, исследуя Древнейший свод, обнаружил наличие противоречий между Святополком и Владимиром и также недоумевал по поводу оставления Святополка в Киеве²². Думаем, что была заключена политическая сделка, по условиям которой Святополк остался при Владимире или наоборот.

В работах советских историков появились предположения, что именно Владимир оказался под патронажем Святополка. Если это так, то Святополк мог остановить на время процесс христианизации и повернуть страну к прежней вере. Вероятность подобного поворота была. Не будем забывать, что изучаемое время связано с христианизацией страны, борьбой двух идеологий. П. П. Толочко по этому поводу говорит следующее: "В условиях острейшего противоборства на Руси двух идеологий решительный отказ [Владимира под патронажем Святополка] от традиций грозил серьезными неприятностями, отстранением от власти, а то и смертью (как это было с Аскольдом) "²³. Возможно, ученый прав, и в этом надобно видеть причину отсутствия сведений в летописях о последних годах жизни Владимира.

Задача найти дополнительные данные почти неразрешима, так как ряд отечественных историков считают события 1013 года выдуманными Титмаром на том основании, что их нет в летописях. Думаем, использование такого метода привело бы к чрезмерному обеднению истории страны. У нас нет оснований не верить единственному современнику событий при освещении им пропущенных фрагментов русской истории. Причина их отсутствия в летописях одна: о них не полагалось говорить. Это умышленное забвение исторических фактов, кто-то был заинтересован в их сокрытии. На Руси в этот период происходило нечто такое, что не укладывалось в намеченную концепцию. Именно потому и не решен вопрос: был ли поход Болеслава на Русь в 1013 году и на каких условиях остался в Киеве Святополк. "Сказание о Борисе и Глебе", а вслед за ним и летопись, намекают на связи Святополка с вышгородской знатью. Отсюда появились версии, что после освобождения из темницы Вышгород стал местом его ссылки.

Обратим внимание на предположения П. П. Толочко и А. С. Хорошева, которые рассматривали изучаемый период как начало активной борьбы между политическими группировками Ярополковичей и Владимировичей, между прохристианской и антихристианской партиями. Иными словами, появляется возможность расценивать борьбу того времени как религиозно-политическую.

Мнений по этому периоду русской истории может быть еще больше, но ни одно не приблизит нас к решению проблемы, если мы их будем рассматривать вне шедшего в стране процесса христианизации и вне тех событий, в которых проявлялись предпосылки этой борьбы.

Они закладывались еще в период распределения уделов и в самом начале введения христианства. П. Голубовский видит первопричину борьбы братьев в стремлении Владимира решить проблему централизации страны, объединить волости с центром. Но тенденция к децентрализации преобладала и потому политического единства не получилось: "Областные князья сливают свои интересы с местными... и потому... новый князь (Святополк), понявший стремление областей к обособленности, находит точку опоры в самой княжеской семье, решился принять энергические меры для ее устранения"²⁴. Мы несколько раньше времени обратили внимание на мысль Голубовского, чтобы подчеркнуть ее: Владимир и Святополк как правители Киевской Руси в разное время решали одну и ту же задачу - противостояли децентрализации страны. Поэтому совершенно определенно можем сказать - борьба между братьями началась еще при жизни Владимира. Святополк, являясь помощником или регентом великого князя, противостоял братьям - представителям различных религиозно-политических сил - в их стремлении разделить Русь.

Для того чтобы понять истоки и причины этой борьбы, необходимо обратиться вновь к сыновьям Владимира. Наиболее яркая и колоритная фигура среди них - Ярослав. Общепринято, что он был рожден Рогнедой. Некоторые летописи называют его старшим братом Изяслава, тоже рожденным Рогнедой, потому отводят ему роль продолжателя рода Рогволодовичей полоцких. В принципе с этим можно было бы согласиться, если бы появились сведения, что Владимир взял Полоцк на десять лет раньше. Но таких данных нет, поэтому мы итаем Ярослава сводным братом Изяслава. Не уверены мы и в том, что Ярослав является старшим сыном Рогнеды.

С детства Ярослав, согласно древнерусским источникам, был физически неразвитым ребенком, хром, и до восьми лет вообще не становился на ноги. Но зато был весьма умен и рассудителен.

Вполне возможно, что эти сведения столь же легендарны, как и рождение Святополка от двух отцов, а Всеслава от волхвования. "Эймундова сага" рассказывает, что Ярослав захромал после ранения в 1017 году, и этому источнику можно верить, так как следы ранения обнаружены при вскрытии раки с его останками.

В десятилетнем возрасте он якобы стал князем ростовским, а в тридцать два возглавил Новгород, где не однажды продемонстрировал свой ум и жестокость. Согласно летописям, он вместе с младшими братьями крестился в первый же год введения христианства и стал ревностным сторонником новой веры. Совершенно неизвестна его роль в насаждении христианства как в Ростовском княжестве, так и в Новгороде - это начинали иные деятели того времени. Он мог быть лишь свидетелем событий.

Как только Ярослав укрепился в Новгороде, он начал самостоятельную политическую деятельность и обратил, как и его предшественники, свой взор на север. Отсюда набирает варяжские дружины, вклинивается в дипломатические отношения между Норвегией и Швецией. В 1015 году при помощи интриг разрушает наметившийся союз между ними и переманивает у норвежского конунга невесту, пообещав за нее ладожскую землю. Шведский конунг Олаф и Ярослав скрепили брачный союз обязательствами военной помощи. Ингигерда, жена Ярослава, добилась от мужа права содержать собственную дружину, Содействовала в приеме на службу все новых варягов, потворствовала им. Видимо, не без ее помощи варяги начали насилие над новгородцами, что вызвало восстание, жестоко подавленное Ярославом в 1015 году (ПВЛ. Ч. 1. С. 295).

Летописное сообщение о периоде правления Ярослава соответствует его прозвищу "Мудрый". Все решается мудро и по-божески, даже жестокость врачует. Высказывается мысль, что он поставлен богом для мщения злодеям, наведения порядка на Руси, пропагандируется его деятельность по строительству церкви. Безусловно, его действия, описанные в летописях, преувеличены и противопоставлены разрушительным поступкам Святополка-братоубийцы.

Вместе с тем нельзя сказать, что во всех летописях и всегда он выглядит только позитивно. Иногда обнаруживаются явные издевательства над его хромотой, не богатырским телосложением, подчеркивается отсутствие воинского таланта, прослеживается его жестокость. Думается, что эти оценки появились по мере переписки летописей и подчиненности летописца то духовным, то светским властям. Влияние церковных писателей, следы их почеркавидятся и чувствуются там, где речь идет об особой любви к нему отца и матери, младших братьев и его взаимных чувствах ко всем родственникам, кроме Святополка. Однако, несмотря на пропаганду его добрых отношений к родственникам, на самом деле выявляется довольно обширный список его врагов.

Действия Ярослава свидетельствуют о его стремлении выйти из-под контроля отца. Он развернул деятельность по укреплению новгородского княжества, содержал сразу по нескольку варяжских дружин, установил союзнические отношения со всеми соседними государствами и племенами. Но для осуществления избранной политики нужны были деньги. Единственный выход - не платить дань, вернее, налог в Киев, куда по давнему соглашению он должен был направлять две трети доходов - две тысячи гривен. Испытывая финансовые трудности, Ярослав в 1014 году отказался высылать налог Киеву, чем разозлил отца и, несомненно, приблизил его смерть. Подобный шаг означал выделение Новгорода из киевской федерации, а это, в свою очередь, знаменовало крах всей деятельности Владимира по централизации Руси. Подобные процессы давно уже шли в Полоцке и Турове.

Владимир приказывает Святополку и Борису готовиться в поход и требует примерно наказать бунтовщика. Он собирает дружины еще верных ему сыновей, но смерть прервала приготовления.

"Эймундова сага" рисует Ярослава несимпатичным, скупым, попавшим под влияние жены хромцом, коварным человеком, который без совета с женой и варягами не принимает ни одного решения, никогда не говорит ни да, ни нет. Подчеркивается его способность навязать подчиненным вероломные и нечестные методы борьбы с врагами и готовность переложить свою вину на других, уйти от ответственности за содеянное.

Характеристику саги мы считаем более объективной, так как ее дают свидетели деятельности Ярослава. Сомнения в необъективности летописных оценок, в преувеличивании его грамотности и образованности возникали нередко. Так, С. М. Соловьев в "Примечаниях" к первому тому сочинений писал: "Нельзя заключить, что Ярослав сам писал или умел писать, прямо сказано, что он умел читать"²⁵. Подозрения в правдивости портрета Ярослава усиливаются по мере углубления анализа летописного материала.

Подводя итоги описания его облика в различных древнерусских источниках, можно привести мнение русского историка А. И. Линниченко: "Источник восторженного отношения к Ярославу есть, несомненно, монашеская традиция; среди монашества Ярослав пользовался громадной популярностью за свою христиан-скую ревность и уважение к монашескому сану"²⁶.

Следует уточнить, что его отношение к монашеству и монастырям также преувеличено. В его правление Киево-Печерский монастырь всего лишь начал существование, а активным центром по пропаганде христианства стал только при Изяславе Ярославовиче. Авторитет Ярослава возрастал по мере становления легенды о Борисе и Глебе, о братьях-мучениках за дело божье и, соответственно, возвеличивался их заступник. Это и отражено в летописях, потому что начало летописания совпало по времени с утверждением легенды о мучениках. Первоначальный летописец, как считают некоторые ученые, не знал особых заслуг Ярослава²⁷.

Внимательное изучение событий 1013 - 1019 годов сформировало у нас убеждение, что князь не столько боролся со злом, сколько сам был его носителем. Это он явился инициатором крупных политических интриг он начал междоусобную борьбу, несправедливо претендуя на киевский стол.

Сведений о Борисе и Глебе, которые дают "Сказание" и другие древнерусские источники, явно недостаточно, чтобы составить объективный портрет. В "Сказании" нет ни слова об их жизни, рассказывается лишь о переживаниях невинных жертв перед смертью по злодейской воле Святополка. И в других древнерусских источниках на первом плане жертвенная смерть, смерть в беспрестанной молитве.

Из источников известно следующее: они юны душой и телом, безвинны, девственны, не претендуют ни на что, готовы всем уступить ради мира, не участвовали в политической борьбе, уважали право старшего на наследование отцовского стола. Ряд исследователей считают их детьми болгарки Милолики. С. М. Соловьев, опираясь на мнение В. Н. Татищева и сведения Тверской летописи, допускает вероятность их рождения византийкой Анной²⁸ . От решения этого вопроса зависели окончательные оценки их возраста.

Если принять первый вариант, то они рождены до 988 шода и было им к моменту смерти не менее 27 лет, то есть сыновья великого князя были к этому времени государственными мужами, самостоятельными политическими деятелями. В этом возрасте уже водят военные дружины, участвуют в международных переговорах и, как правило, женаты. Ничего этого не известно о Борисе и Глебе. Вместе с тем из источников следует, что они долучили уделы, возглавляли их. Следовательно, должны были либо выражать интересы своих земель, либо противостоять им в угоду центру - проводить христианизацию. Поэтому представленный "Сказанием" образ не может удовлетворить запросы исследователя.

Если принять к сведению второе предположение, то они родились после 988 года, действительно были юны, безобидны и девственны и должны были в 8-10-летнем возрасте отправиться в княжества по второму распределению земель.

Имеется возможность исследовать их возраст, исходя из высказанной ранее гипотезы, что Борис и Глеб не родные, а сводные братья. Но аргументов в ее пользу почти никаких. И тем не менее привлекает именно этот вариант.

В "Повести временных лет", где довольно подробно излагается покушение на убийство святых мучеников, нет ни слова о том, что они единокровные братья. Лишь после ужасной смерти они соединятся душой и телом. Вместе с тем удивляет некоторая изолированность третьей жертвы - Святослава. У них один отец, но почитается не привычная для Руси троица, а впервые герои выступают в тандеме. Почему? Давайте вместе проанализируем ситуацию. Обратите внимание - Борис и Глеб захоронены в одной могиле и формируется единый культ мучеников. Святослав же неизвестно где, и потому не примкнул к святой паре. Но если на минуту представить, что и он в общей могиле, несомненно, появилась бы святая троица. На наш взгляд, именно объединение в одной могиле содействовало появлению суждений о ближайшем родстве Бориса и Глеба.

Одыако из летописи видно, что Борис старше, время его рождения ближе всех к Святополку. Киевская знать стоит перед выбором: кто лучше, кого взять, от кого принять подарки - от Бориса или Святополка. Нет здесь речи ни о Ярославс, ни тем более о Глебе. Можем представить эту группу сыновей Владимира по старшинству в следующем порядке: Святополк, Борис, несколько моложе Святослав и Глеб. Где-то между Святославом и Глебом - Ярослав. Совершенно непривычно выглядит он в этом сциске. Но еще раз проверим себя. Он моложе Бориса и Святополка - это точно. Моложе Святослава? Не совсем уверены, но есть некоторые предположения, о которых говорить преждевре-менно. Ярослав старше Глеба. Такая расстановка сыновей Владимира в этом отрывке списка пригодится нам в дальнейшем.

Теперь пришло время уточнить еще один немаловажный аспект: кто такой посадник великого князя? На наш взгляд, это предводитель местной знати, глава окраинного княжества, выразитель интересов местной знати. Он полководец, глава дружины, в его обязанности входит охрана вверенных земель, удержание в повиновении подданных (народа и знати). Собственно, посадник должен был оторвать местную княжеско-боярскую знать от народа, преодолеть их влияние на массы и подчинить Киеву. Он же являлся главным судьей, руководил сбором налогов и распоряжался финансами.

В дохристианскую пору посадник мог претендовать и на роль главного жреца. Подавал, по крайней мере, пример в исполнении религиозных ритуалов.

После введения христианства в Киеве у него появилась новая забота - по заданию великого князя начинать христианизацию своего края. Результат этой деятельности зависел от личного отношения посадника к христианству и от наличия внутриполитических предпосылок для перехода к новой религиозной системе. Вместе с тем князь, дабы удержаться во вверенной ему земле, должен был учитывать местные традиции, общественное мнение, не мог игнорировать волю местной знати.

Таким образом, поведение князя-посадника зависело от двух обстоятельств: силы княжеской дружины и прочности связей князя с местной знатью. Как ни силен и знаменит был князь, не мог он без вече, без знати, без видных дружинников проявить свою волю. В противном случае к нему применялись различные меры, вплоть до лишения "живота".

К сказанному надо добавить, что в начале удельного периода князья не являлись владельцами земли, она была собственностью общины, которая, по сути дела, сожержала и князя, и всю знать, выплачивая им дань на государственные расходы, содержание дружины. Расходы были весьма значительные, ведь иногда дружины земель не уступали великокняжеской, в чем убеждают результаты многочисленных сражений на Руси.

Сложно и трудно было исполнять функции посадника и из-за чрезмерно больших претензий великого князя. Он требовал от посадника ликвидации децентрализаторских настроений, беспрекословного подчинения земли центру, т. е. проведения общегосударствениой политики в землях. Не менее велики были требования киевского князя к посадникам и по христианизации земель. Хотел он того лично или не хотел, но должен был насаждать новую религию в подчиненных землях. Поэтому были возможны самые невероятные случаи сопротивления как со стороны посадника, так и всего народа земли. Если местная знать и народ препятствовали процессу введения христианства, то посадник не мог единолично преодолеть их сопротивление.

Эти размышления построены на анализе существовавших на Руси общественных отношений и на известных данных о становлении Русской православной церкви, на сопоставлении сроков и конкретных дат появления епископий. В начале XI в. епископские кафедры появились в Новгороде, Чернигове, Тмутаракани, Полоцке и Турове, но в двух последних тут же исчезли. Думается, на это были серьезные причины. К концу XI в. они появились в Ростове, Владимире-Волынском, Юрьеве, Белгороде и Переяславле, причем три последние находились в непосредственной близости от Киева. Только в XII в. были созданы Смоленская, Туровская, Полоцкая, Рязанская, Галицкая кафедры.

С особыми трудностями христианство утвердилось в Ростове, где, согласно летописям, посадниками были Ярослав и Борис, а также в Муроме, где правил Глеб. Возникает законный вопрос: можем ли мы, анализируя историческую обстановку начала XI в., игнорировать отношение князей-посадников к христианству и процесс его внедрения в русские земли? Ответ однозначен - нет. В таком случае, любознательный читатель, и он же справедливый судья вправе спросить: почему мы до сих пор рассматриваем проблемы введения христианства и трагедию 1015-1019 годов разрозненно?

Нельзя не сказать, что такие попытки были. Так, А. Шахматов довольно скрупулезно изучил все древнерусские источники и кроме Ярослава нашел только два случая участия сыновей Владимира в распространении христианства. Читатель догадывается, что это были Борис и Глеб.

Шахматов указываег на житие Авраама Ростовского, где есть сообщение о христианизации этого края епископом Илларионом, присланным вместе с будущим мучеником Борисом²⁹. Приписка настолько очевидна, что Шахматов без всякого сомнения тут же указывает на ее искусственность.

Если об участии Бориса в "крещении" Ростова есть пусть даже недостоверные сведения, то сама же житийная литература, по мнению того же Шахматова, отрицает причастность к этому Глеба: по житию Константина Муромского, муромчане даже не приняли Глеба на княжение, он вынужден был отъехать от города на 12 поприщ на реку Именю и пребывал здесь до смерти отца³⁰.

Не было бы чересчур смелым предположить, что Святополк поддержал антихристианские настроения Туровской земли и содействовал изгнанию отсюда епископа. Вскоре после этого идет на следующий важный шаг - перестает платить Киеву дань, чем вызывает гнев Владимира и в результате оказывается со всей семьей и духовником в темнице. Данная точка зрения основывается на посылке, что не все сыновья Владимира в одинаковой степени восприняли христианство, и в первую очередь старшие. Они столкнулись с невосприятием новой религии в землях и определенным образом отразили это в своих действиях.

Мы относим "крещение" киевлян, как и возвращение Владимира из Херсонеса, к 990 году, когда старшие сыновья уже получили уделы. В семье оставались только Ярослав и моложе его дети. Вышеслав, Изяслав, Святополк, Борис и, возможно, Святослав были уже посадниками. Могли ли они самостоятельно, без согласия своих земель, принять христианство? Думаем, что это имело бы последствия. Так же как и Глеба, их просто не пустили бы в уделы. Обратим внимание на еще один немаловажный аспект - судьбу вышеперечисленных князей. Первые, Вышеслав и Изяслав, умерли к 1015 году. Следующие три брата погибли в усобицах 1015 - 1019 годов.

Читатель вправе спросить нас, почему мы не говорим о Святославе, возглавлявшем Древлянское княжество?

На этот вопрос у нас нет однозначного ответа. Нам ничего не известно о нем. Предположительно, он сын от брака с чехиней Адилью. О возрасте его ничего не сообщают ни летописи, ни иностранные источники. Лишь Д. Ф. Калин Мариенбургский ставит его вслед за Борисом. Но обратим внимание на следующий факт. Древлянская земля всегда стремилась к самостоятельности, известны многочисленные выступления, в том числе и казнь древлянами князя Игоря. Нет оснований утверждать, что они с радостью встретили предложение принять христианство. Известно, что киевские монархи так и не смогли поставить древлянам епископа и со временем эти земли были присоединены к Владимирской епархии. В то же время проскальзывают сведения, что Ярослав в 1017 году прошел через древлянские земли, захватил враждебный ему город и жестоко наказал его жителей. Святослав исчез. Смерть его приписана Святополку, хотя причин для его убийства не было.

Не сомневаемся, что проблемы религиозно-политического характера имели место и во взаимоотношениях Ярослава с Брячиславом и Судиславом. Не без причины он держал Судислава в темнице до конца своей жизни. Это был, видимо, один из серьезнейших политических противников Ярослава. И еще одна деталь: только после гибели всех братьев Ярослав прочно и окончательно укрепляется на княжеском столе.

Вся эта информация должна заставить нас подумать, что же в действительности произошло на Руси в 1015 - 1019 годах. В общем, как мы и обещали в начале главы, нерешенных вопросов стало еще больше.

ЛИТЕРАТУРА КО ВТОРОЙ ГЛАВЕ