Философия: Энциклопедический словарь

Философия истории. СПб., 1868; Мемуары и памфлеты. Политика, религия, мораль. Л., 1924; Эстетика. М., 1974; Философские сочинения. М., 1988; Oeuvres completes. Vol. 1—50. Paris, 1877-1885.

Кузнецов В.Н. Франсуа Мари Вольтер. М., 1978; Naves R. Voltaire. Paris, 1962.

Впервые дал четкое различение теоретического и эмпирического, чистого и прикладного знания; теоретическая философия, по В., — «наука о всех возможных предметах, насколько они возможны», т.е. наука, занимающаяся не простой констатацией фактов, а исследованием их взаимосвязей, причин и оснований. По классификации В., все филос. знание делится на «науки рациональные теоретические» (онтология, космология, рациональная психология, естественная теология), «науки рациональные практические» (этика, политика, экономика), «науки эмпирические теоретические» (эмпирическая психология, телеология, догматическая физика) и «науки эмпирические практические» (технология и экспериментальная физика). Из отдельных частей филос. системы В. наиболее разработанной является онтология. В трактовке «формы» В. следует Аристотелю и Лейбницу, считая ее определяющим деятельным началом, в трактовке «материи» — Декарту, отождествляя ее с телесной протяженностью. В космологии В. вслед за Лейбницем считает действительный мир контингентным (одним из возможных), однако отвергает монадологию Лейбница и вносит существенные поправки в его теорию предустановленной гармонии, склоняясь к картезианскому психофизическому дуализму и более последовательному механицизму. Наиболее оригинален В. в этике: принципы естественной морали он считает объективными нормами, вытекающими из самой структуры бытия и не зависящими от воли Бога. В политическом учении В. — сторонник теории естественного права и выразитель идей просвещенного абсолютизма. В 18 в. влияние В. в Германии было очень значительным; его учебные руководства по филос. дисциплинам, заменив устаревшие схоластические компендиумы, служили основой университетского образования вплоть до появления «критической философии» И. Канта.

Vernunftige Gedanken... Halle; Frankfurt am Main; Leipzig, 1712—1725; Philosophia rationalis sive Logica... Frankfurt am Main; Leipzig, 1728; Philosophia prima sive Ontologia. Frankfurt am Main; Leipzig, 1729; Cosmologia generalis. Frankfurt am Main; Leipzig, 1731; Psychologia rationalis. Frankfurt am Main; Leipzig, 1736—1737; Briefwechsel zwischen Leibniz und C.Wolff. Halle, 1860.

Kohemeyer E. Kosmos und Kosmonomie bei C.Wolff. Guttingen, 1911; Utitz E. C.Wolff. Halle, 1929.

В. исходит из примата субъективного, он отвергает всеобщую причинную обусловленность общественных процессов и явлений. В сфере политики В. проявляется в различного рода движениях, которые не считаются с реалиями общественной жизни и пытаются навязать социуму свои представления о развитии социальных процессов. Как правило, волюнтаристских позиций придерживаются анархисты, отвергающие любую власть, экстремисты, крайние радикалы и т.д.

ВОЛЯ (лат. voluntas, англ. will, ит. volonta, нем. Wille, фр. volonte) — специфическая способность или сила, не вполне тождественная разуму или отличная от него. В истории европейской философии понятие В. имело два основных значения: 1) способность разума к самоопределению (в т.ч. моральному) и порождению специфической причинности (классическая рационалистическая традиция, исторически более влиятельная и не прерывающаяся от античности до настоящего времени); 2) фундаментальное свойство сущего (предшествующее разуму) и основа всех объяснительных моделей (волюнтаристическая традиция 19—20 вв., представленная преимущественно Ф.В.Й. Шеллингом, А. Шопенгауэром, Э. Гартманом, Ф. Ницше и отчасти А. Бергсоном).

В классической традиции В. выступает как относительно самостоятельная функция, или акциденция разума. «Конфликт разума и воли» здесь почти непредставим, а противоположность «волевого» иррациональному, напротив, разумеется сама собою. В метафоре «В.» выделяется прежде всего интеллектуально-императивный аспект, смысл твердого разумного намерения, деятельной мысли, стремящейся к осуществлению цели. «Волевая» проблематика начала оформляться в рамках проблемы свободы воли, и первоначально не имела отчетливых онтологических коннотаций, замыкаясь на сферах этики, гносеологии и психологии. Понятие В. не сразу получило нормативный терминологический эквивалент (поэтому грекам порой ошибочно отказывали во всяком представлении о В.). У Платона «волевое» впервые становится особым предметом рефлексии и понимается как синтез разумной оценки и стремления (причем последнее выделяется в отдельную способность души). Аристотель разработал «анатомию» волевого акта, рассматривая В. как специфическую причинность, отличную от «чистой» интеллектуальной сферы (созерцательный разум) и от «чистых» аффектов. Фундаментальной способностью души является стремл е н и е. В. — единственный вид стремления, который зарождается в разумной части души и является «синтезом» разума и стремления; предмет стремления в акте воления осознается как цель. Сфера В. соответствует «практическому» разуму, размышляющему о деятельности и направляющему на нее: чисто интеллектуальный акт отличается от акта целеполагания, в котором момент стремления акцентирован более заметно.

Христианство утвердило примат наднациональной веры и любви, ограничив сферу компетенции разума еще и в пользу возвышенного аффекта. Это ускорило эмансипирование В. в отдельную способность, повышение статуса динамически-«эротического» момента, и в соединении с онто-теологической перспективой неоплатонизма привело к возникновению своеобразной «метафизики В.», особенно ярко проявившей себя на лат. Западе начиная с IV в.

У Р. Декарта понятие В. несколько шире понятия разума, но по сути своей воление — модус мышления. Для Б. Спинозы В. и разум — одно и то же, ибо разум познает причинную связь вещей и идей: человек определяется к действию познанием. С т.зр. Г.В. Лейбница, основание всякой В. коренится в разуме, т.е. воление определяется разумом, хотя (в моральной плоскости) и не детерминируется им полностью. У И. Канта В. есть способность желания, определяющее основание которой находится в разуме, или способность определять самое себя к действию сообразно представлению о законах, или «вид причинности живых существ, поскольку они разумны». Цель действия есть объективное основание для самоопределения В.; цель — предмет произвола разумного существа, когда произвол через представление цели определяется к соответствующему действию. По Г.В.Ф. Гегелю, «различие между мышлением и волей — лишь различие между теоретическим и практическим отношением, но они не представляют собой двух способностей — воля есть особый способ мышления: мышление как перемещающее себя в наличное бытие, как влечение сообщить себе наличное бытие». У И.Г. Фихте В. выступает как равноправная способность наряду с разумом «внутри» субъекта, причем акт В. обладает логическим первенством в процессе самоопределения разумного Я. К классической традиции следует отнести и феноменологию, где аналогом В. выступает «интенция сознания» (М. Шелер и др.). Новейшим образцом классической схематики может служить «эдейтико-феноменологическая» концепция П. Рикёра, понимающего В. как «фундаментальную способность» — интеллектуальную интенцию, содержащую «проект» действия, т.е. стремление к цели, не совпадающее с «чистым» мышлением, хотя «сила (force)» воли — «это аспект cogito»: «желать значит мыслить».

Основой «волюнтаристической» традиции являются онтологическое понимание В. и тезис: не В. есть акциденция разума, а разум — акциденция В. «Волюнтаристический» потенциал классической традиции был в полной мере реализован Августином, И. Дунсом Скотом и Фихте, которые вплотную подходили к границе, отделяющей эту традицию от ее противоположности. Элементы собственно волюнтаристической традиции можно найти у Я. Бёме (благая или злая В. — онтологическая характеристика сущего) и М.П. Мен де Бирана, но как цельная позиция она не встречается раньше Шеллинга и особенно Шопенгауэра. Лишь Шопенгауэр впервые окончательно порывает с классикой. В. имеет онто-космический статус и выступает как лишенная субъективного начала иррациональная сила, не требующая достаточного основания, но сама являющаяся всеобщим основанием как «воля к жизни», т.е. как универсальное метафизическое начало и вместе с тем объяснительная модель. Комбинация идей Шеллинга и Шопенгауэра присутствует в «Философии бессознательного» Гартмана, а у Ницше шопенгауэровская «воля к жизни» преобразуется в столь же онтологичную «волю к власти». На этом взлет волюнтаристической традиции резко обрывается: она имеет лишь косвенное продолжение в иррационалистической концепции «жизненного порыва» Бергсона.

Для целого ряда важнейших филос. течений 20 в. «чистая» волевая проблематика не представляет самостоятельного интереса, — напр., для аналитической философии (где В. понимается как специфический предмет психологии): экзистенциализма, структурализма, постмодернизма.

Столяров А.А. Свобода воли как проблема европейского морального сознания. М., 2000; Alexander A. Theory of the Will in the History ofPhilosophy. New York, 1898; Tegen K.E. Moderne Willenstheorie. Uppsala, 1924-1928. Bd 1-2; Mc Vannel J.A. Hegel's Doctrine of the Will. New York, 1948; Barteri-Morelli E. La volonta nella filosofia di A. Schopenhauer. Rieti, 1951; Bourke V.J. Will in Western Thought. New York, 1964.

А.А. Столяров

Коршунова Л.С., Пружинин Б.И. Воображение и рациональность: Опыт методологического анализа познавательных функций воображения. М., 1989; Бородой ЮМ. Воображение и теория познания. М., 1996; Husserl E. Effachrung und Urteil. Hamburg, 1954; Sartre J.P. L'imaginaire. Paris, 1958.

В.Д. Губин

ВОСПРИЯТИЕ — возникающая в когнитивной системе живых существ непрерывная последовательность внутренних образных репрезентаций, воспроизводящих сенсорно распознаваемые объекты, события, состояния и т.п. Изначально знания человека имеют чувственную природу. Объекты и события внешнего мира обнаруживаются нашей сенсорной системой, которая включает пять видов чувствительности: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Если интенсивность внешних стимулов выше определенного порога, то происходит активизация чувствительных рецепторов. Сенсорная система преобразует воздействия стимулов в нервную энергию. Однако стимулы внешней среды обычно не воспринимаются как единичные сенсорные данные, они, как правило, оказываются элементами целостного сложноорганизованного паттерна.

В процессах переработки информации, идущих от сенсорных фильтров к В., участвуют разнообразные, генетически контролируемые когнитивные механизмы, которые отфильтровывают, кодируют, декодируют, изменяют, усиливают, запоминают (сенсорная память), «дополняют» и интерпретируют извлекаемые из внешней среды сенсорные данные. Поэтому наше В. — цвета, звука, пространства и т.д. — очень селективно. Оно, в частности, извлекает информацию из весьма узкого диапазона сенсорных сигналов. Напр., наши глаза восприимчивы к свету только в диапазоне от 380 до 760 нм, а наше «акустическое окно» — в пределах между 16 и 16 000 Гц. Извлечение информации из внешнего мира происходит с помощью перцептивных образов — схем, стереотипов, сценариев и т.п., задействованных в систему приема, которая благодаря этому способна предвосхищать информацию и сделать ее распознавание и В. возможным, когда она окажется доступной. Это означает, что в ее задачу входит определить, к какому виду должна быть приведена поступающая информация, чтобы ей можно было дать непротиворечивую интерпретацию. Т. о., перцептивная схема, стереотип и т.п. — это план извлечения информации для заполнения формата, т.е. готовый к восприятию развивающийся формат. Информация, не соответствующая такому формату, просто игнорируется, не извлекается. В. также конструктивно, поскольку в ходе переработки сенсорных сигналов происходит преобразование физических раздражений (напр., длины световых волн), двухмерности изображений на сетчатке глаза и т.п. в новые качества — цвета, трехмерное изображение объектов и т.д. Конструктивность В. проявляется в создании таких образов (гештальтов), которым в действительности ничего не соответствует. Мы обнаруживаем упорядоченные структуры там, где их нет — каналы на Марсе, фигуры людей или животных в гряде скал. Соответствующие процессы переработки сенсорных сигналов протекают в основном бессознательно, позволяя нашей когнитивной системе, основываясь на полученной информации, осуществить на уровне В. гипотетическую реконструкцию реального мира. Эта реконструкция предполагает, кроме всего прочего, создание когнитивной системой непрерывной последовательности (потока) внутренних репрезентаций непосредственно воспринимаемых объектов и событий в формате образов. Только на уровне В. происходит образование целостных образов, входе которого происходит дополнение неполноты контуров, интеграция разного рода ключевых сигналов и оценка вклада различных стимулов. В эту реконструкцию также встроены ряд гипотез о внешнем мире, которые могут быть в той или иной степени адаптированы к соответствующим внешним структурам. В. отбирает и определяет то, что важно для выживания организма. В. человека (несмотря на «необучаемость») претерпевает эволюцию в процессе филогенеза, которая зависит от генетической изменчивости и механизмов естественного отбора.

В В. участвуют высшие когнитивные механизмы, позволяющие интерпретировать и абстрагировать извлекаемую информацию, а также установить взаимосвязь между В. и предшествующим знанием (опытом). Обнаружение сигналов и распознавание образов зависит не только от внешних факторов (интенсивности стимулов и т.п.), но и от наличной информации о воспринимаемом, тренировки, содержания задачи, ожиданий наблюдателя, его заинтересованности и т.д. Распознавание воспринимаемого образа происходит при его полном или частичном совпадении с хранящимся в памяти соответствующим абстрактным образом (прототипом). Усиление входных сигналов и дополнительная входная информация, поступающая на уровень В., обеспечиваются за счет подключения внимания, которое концентрирует умственные усилия на сенсорных событиях. У человека подключение внимания сознательно контролируется, он способен осознавать воспринимаемые объекты, события, состояния, их взаимосвязь и воспринимать самого себя.

Наряду с опытом, пространственно-образным и знаково-символическим (логико-вербальным) мышлением В. является важнейшей составной частью познания, поставляющей знание о реальности. Оно тесно взаимосвязано с др. высшими когнитивными механизмами, интерпретирующими и абстрагирующими сенсорную информацию — с пространственно-образным мышлением, образованием понятий и т.д.

Солсо Р. Когнитивная психология. М., 1995; Меркулов И.П. Когнитивная эволюция. М., 1999.

И.П. Меркулов
ВОСТОЧНЫЙ ПЕРИПАТЕТИЗМ, или фальсафа (араб. — философия) — термин, которым в средневековой мусульманской литературе обозначали араб. антич. философию и учения мыслителей, ориентировавшихся на антич. модели философствования. Специфика В.п. состояла в том, что он никогда не стремился стать служанкой религии. От европейской средневековой философии В.п. отличался тем, что в области распространения мусульманской религии не сформировалась и не развивалась схоластика, т.е. философия и религия не были соединены друг с другом так, чтобы стоял вопрос о подчиненности одной из них другой. В.п. развивал светскую культуру, без которой невозможно было бы говорить о культуре многочисленных городов, развитии ремесел и искусств, науки и торговли.

О нерасчлененности светской и религиозной власти в Арабском халифате можно говорить лишь до 945, когда багдадские халифы уступили реальную власть светским правителям, султанам, оставив за собой лишь высшие религиозные посты. Можно также сказать, что одним из главных последствий такого разделения власти стало то, что авторитеты религиозного знания — факихи (мусульманские юристы) и у л е м ы (мусульманские «теологи») — были почти отстранены от прямого участия в государственных делах. Но вместе с тем они оставались главными идеологами мусульманского общества, строго следившими за чистотой мусульманского мировоззрения. Развитие исполнительной власти потребовало от светских правителей поиска новых помощников и советников, и если главными «чиновниками» стали катибы (секретари), то советниками в основном были философы или научные авторитеты. Поэтому философы в своей деятельности старались изыскивать такие формы и способы изложения, которые бы открыто не противоречили ценностям и нормам, принятым в окружении правителей и в обществе. Более того, для легализации философии и естественных наук они часто предпринимали попытки доказать необходимость их культивирования с помощью самой религии. Поэтому одним из главных в классической арабо-мусульманской философии был вопрос о соотношении философии и религии.

Аль-Кинди, прозванный «Философом арабов», в условиях господства мусульманского мировоззрения сформулировал главные для всей арабо-мусульманской философии вопросы: рационально-аллегорическое толкование «священных текстов»; отождествление Бога с первопричиной; толкование творения как наделения вещей существованием, как разновидности причинно-следственных отношений и, наконец, как процесса эманации; филос. интерпретация проблемы бессмертия индивидуальной души.

В его учении выделяются, как правило, два аспекта: первый из них связан с поиском внутреннего смысла Корана на основе аллегорической интерпретации и попыткой легализации философии в мусульманском обществе. Второй аспект — собственно филос. учение аль-Кинди, которое основано на идеях Аристотеля, афинской школы неоплатоников (в частности, Прокла) и Иоанна Филопона. К одной из основных его концепций относится учение о четырех видах разума: деятельного, всегда пребывающего в актуальном состоянии; потенциального, находящегося в состоянии «лишенности»; разума по обладанию, перешедшего в актуальное состояние; разума проявляющегося, т.е. функционирующего.

Трактуя философию как «познание истинной природы вещей в силу человеческой способности», аль-Кинди не представляет ее предмета без математических наук и без наук о природе. Сама философия — это знание о субстанциях, о количестве и качестве, а также учение о таких всеобщих определениях бытия, как материя, форма, место, движение и время. Она является также познанием истинной природы вещей, связанным с ответами на четыре вопроса: «Есть ли это?», «Что это?», «Каково это?», «Почему это?».

Основоположником В.п. по праву считается аль-Фараби. Круг его интересов был широк — это философия и логика, политика и этика, музыка и астрономия и т.п. Наиболее известными работами аль-Фараби являются «Книга букв» и «Трактат о взглядах жителей добродетельного города».

Аль-Фараби первым попытался концептуально решить вопрос о соотношении философии и религии. Философия и религия, согласно мнению Второго учителя, как называли аль-Фараби («Первым учителем» считался Аристотель), возникают после того, как люди, овладев «практическими искусствами», стремятся понять причины окружающих вещей. Направленная на удовлетворение этого желания мысль проходит в своем развитии ряд ступеней, возвышаясь от менее достоверных знаний к более достоверным. Эти ступени сопровождаются рассуждениями, соответствующими риторике, софистике, диалектике и аподейктике. Люди приобщаются к истинам двумя путями: с помощью собственно аподиктических рассуждений и посредством диалектических, риторических или поэтических речений. Первым путем следуют тогда, когда к поиску истин приобщаются «избранные», а вторым — когда к ним обращается «широкая публика». В эволюции познавательных способностей человека поэтические речения приходят в конце, т.е. после риторических и диалектических, что соответствует времени возникновения потребности людей в религии. Потребность в религии аль-Фараби связывал с появлением потребностей в политической науке и праве. В идеале, народом должны управлять философы-аподейктики, передающие полученные ими истины «широкой публике» через «истинную религию» в образах и аллегорических рассуждениях, представляющих собой как бы подражание филос. истинам. Основные задачи философии и религии аль-Фараби пытался решить в контексте их подчиненности задачам гражданской науки, или политики. Именно политическая наука, по аль-Фараби, позволяет определить основы мусульманского общества в его развитии и преобразовании в направлении достижения счастья, а что такое счастье и как его достичь, определяет философия.

Труды аль-Фараби оказали существенное влияние на филос. взгляды крупнейшего арабо-мусульманского мыслителя Ибн Сины, всемирно известного под ла-тинизир. именем Авиценна. В классификации наук Ибн Сина соединил теоретические науки с практическими (этика, домоводство, политика), с одной стороны, и с ремеслами, производством, торговлей, медициной — с другой. Эта связь осуществлялась посредством выделения в теоретических науках первичных, «чистых», и вторичных, «прикладных», дисциплин, их субординации и подчинения высшей науке — метафизике. Метафизику Ибн Сина делил на «универсальную» и «божественную». Первая изучала начала естественных наук, а вторая содержала в себе принципы эманационного учения, служащего переходом к этике и др. практическим наукам. К своего рода прикладной метафизике относились знания, касавшиеся откровения и потусторонней жизни.

Пионером перипатетической философии в мусульманской Испании (аль-Андалуз) был Ибн Баджа, широко известный под латинизир. именем Авемпас, или Авемпаце. К наиболее важным работам Ибн Баджи можно отнести «Прощальное послание» («Рисалат аль-Вада»), в котором рассматриваются вопросы о первом двигателе, человеческой цели, соединении человека с деятельным разумом, и «Жизнеустроение уединенника» («Тадбир аль-мутаваххид»). Название последней работы определяет филос. максиму его учения — как философ или группа философов могут достичь счастья или обрести интеллектуальные высшие и нравственные добродетели в обществе, далеком от совершенства. Речь идет о путях достижения счастья именно мудрецами, философами, а не суфиями, путь которых к блаженству лежит через аскезу и экстаз.