Гийом Мюссо Ты будешь там?

6

Элиот открыл дверцу «фольксвагена» и посадил лабрадора на переднее сиденье. Он начинал чувствовать привязанность к маленькому щенку, которого, казалось, сильно взволновало ночное происшествие.

Элиот выехал из приморского комплекса и попал в итальянский квартал. Стояла ночь, машин на дороге почти не было. Доехал на Ломбард-стрит и прошел восемь крутых виражей, следующих один за другим. Из-за них Ломбард-стрит и получила название самой извилистой улицы мира. Красота ее впечатляла, но сегодня вечером Элиот был слишком взволнован, чтобы обращать внимание на клумбы и подсветку.

Молодой человек быстро пересек Норт-Бич, проехал мимо двух башен собора, в котором несколько лет назад Мэрилин Монро обвенчалась с Джо Ди Маггио, и попал на самую вершину Телеграфного холма.

Въехав на холм, Элиот припарковал машину под углом к тротуару, вывернув колеса, как того требовали правила.

– А ты сиди тут, – приказал он собаке.

Щенок недовольно заворчал в ответ, но врач не смягчился.

– Очень сожалею, но это обсуждению не подлежит, – отрезал он, хлопнув дверью.

Элиот стремительно прошел по небольшой дорожке, обсаженной эвкалиптами, сбежал вниз по ступенькам вдоль склона холма. Здесь было красиво и тихо и веяло чем-то деревенским, словно местечко находилось не в самом сердце мегаполиса, а где-то за его пределами. Отсюда открывался прекрасный вид на весь город, а на заднем плане возвышалась светящаяся башня Койт-Тауэр. Обильная сочная растительность служила убежищем для птиц: воробьев, диких попугаев, дроздов-пересмешников… Мужчина пробрался вдоль зарослей рододендронов, фикусов и бугенвиллей по деревянной лестнице. И вот ворота в заброшенный сад. Как всегда, он перелез через них и поднялся на порог деревянного дома, из которого доносился томный припев Марвина Гейя.¹¹ Элиот собирался было постучать, но, увидев открытую дверь, недолго думая, вошел, сгорая от желания поскорее рассказать другу о ночном происшествии.

– Матт, ты здесь? – крикнул он, входя в гостиную. – Ты не поверишь, что со мной произошло…

Но тут же оборвал себя на полуслове. На столике у окна стояли два бокала с шампанским, рядом – миндальное печенье в вазочке. Приятный запах индийских духов витал по комнате. Элиот нахмурился и обежал взглядом гостиную: туфли-лодочки на высоком каблуке лежали у камина, лифчик пастельного тона был брошен на диване, кружевные трусики зацепились за статуэтку… Похоже, Матт дома не один. Для него же лучше. Если Матт носит все это белье, то он Элиоту больше не друг! Доктор на цыпочках направился к выходу, но вдруг услышал:

– Эй, ты, привет!

Он обернулся, застигнутый врасплох. Перед ним стояла женщина, которую они с Маттом встретили на пляже, но… абсолютно голая.

– Э-э-э… здравствуйте, – отводя глаза, пробормотал в ответ Купер. – Простите, что…

Как будто устыдившись своей наготы, прикрывая одной рукой грудь, а другой низ живота, она грациозно подошла к Элиоту, опьяняя его своей сексуальностью.

– Матт не говорил, что ты тоже будешь участвовать, – задорно сообщила она.

– Не-е-ет… вы ошибаетесь. Я пришел, чтобы…

– Что ты тут делаешь в такое время? – прервал его на полуслове появившийся из спальни Матт, обернувший нижнюю часть тела простыней.

– Мешаю, как видишь…

– Какая проницательность! Но раз уж ты здесь, давай я представлю тебе Тиффани. Она приехала в Сан-Франциско участвовать в отборе на роль очередной девушки Джеймса Бонда.

– Очень приятно, э-э-э… Не буду пожимать вам руку, потому что руки у вас, как я вижу, заняты.

Тиффани улыбнулась, сверкнув безупречно белыми зубами.

Элиот повернулся к другу:

– Послушай, Матт, мне очень нужна твоя помощь!

– Прямо сейчас? Здесь? А до завтра это не может подождать? – поинтересовался француз. Ясное дело, он вовсе не хотел отрываться от такой очаровательной девушки, даже ради друга.

– Ты прав, я позвоню завтра, – согласился Элиот, немного расстроенный. – Прости, что помешал.

Он уже успел сделать несколько шагов по направлению к двери, когда Матт, осознав, что с товарищем действительно случилось нечто из ряда вон выходящее, схватил его за плечо.

– Подожди, дружище, расскажи, что там у тебя.

В другом углу комнаты Тиффани, почувствовав себя ненужной, быстро оделась и собралась уходить.

– Ладно, мальчики, я оставлю вас вдвоем, – сообщила она, собирая вещи. – Если вы предпочитаете общество друг друга…

– Да нет же! – горячо запротестовал Матт, стараясь удержать Тиффани. – Это совсем не то, что ты думаешь. Элиот – мой друг!

– Не волнуйся, дорогой, – заверила она его, – мы же в Сан-Франциско. Я все поняла…

Даже не взглянув на друга, Матт выбежал в сад следом за Тиффани, клянясь всеми богами, что он не гей, и выпрашивая номер телефона. Но молодая женщина, оскорбленная тем, что ею пренебрегли, не соглашалась. Матт с удвоенной настойчивостью спрашивал номер, когда вдруг налетевший с Тихого океана порыв ветра сорвал с него простыню, служившую самодельной тогой. Он схватил первый попавшийся под руку горшок с кактусом и прикрыл им причинное место. Матт еще какое-то время упорно бежал за Тиффани, но та, несмотря на каблуки-шпильки, словно газель, скакала по дорожке. Но тут в соседнем доме зажегся свет. Разбуженная шумом старушка высунула голову в окно. Заметив возмущенное лицо соседки, Матт начал отступать. Он помчался к дому, но, добежав до входной двери, поскользнулся на последней ступеньке и растянулся на пороге. Иголки кактуса впились в его голое тело.

Взвыв от боли, он закрыл за собой дверь и устремил на Элиота тяжелый взгляд, полный упрека.

– Я очень надеюсь, что причина, по которой ты тут всех взбаламутил, достаточно веская.

– Я схожу с ума! Такой причины тебе достаточно?

– Сделай одолжение, не смотри на меня так. И пожалуйста, помолчи немного.

– Я ничего и не говорю, – заверил его Элиот, сдерживая улыбку.

– Ладно уж, проходи, – разрешил Матт. – Я оденусь, и ты расскажешь, что с тобой случилось.

Элиот прошел на кухню и поставил на плиту чайник, намереваясь приготовить кофе. Несмотря на обещание молчать, он не смог удержаться, чтобы не крикнуть Матту:

– Мой тебе совет: попробуй использовать щипчики для выдергивания волос – вдруг поможет!
* * *
Француз избавился от иголок и надел джинсы и свитер. Свежий и бодрый, он занял место за столом.

– Ну, рассказывай, – велел он, наливая себе чашку кофе.

– Я опять его видел, – спокойно произнес Элиот.

– Дай-ка угадаю: ты видел путешественника во времени?

– Да, он оказался у меня на террасе сегодня вечером.

Матт поморщился, попробовав напиток, а затем добавил два кусочка сахара.

– Этот человек говорит то же, что и в прошлый раз? – нахмурившись, спросил он.

– Он утверждает, что он – это я, только на тридцать лет старше.

– Странный симптом, не правда ли, доктор?

– Честно говоря, я не знаю, что и подумать. Он многое обо мне знает… Мои семейные тайны, личные намерения…

– Он тебя шантажирует?

– Нет, он утверждает, будто явился сюда, чтобы увидеть Илену.

– В любом случае, если еще раз встретишься со своим другом из будущего, не забудь спросить, кто выиграет в ближайших футбольных матчах или на бирже… – Матт снова скорчил недовольную гримасу, сделав глоток кофе. Добавив еще три куска сахара и немного молока, продолжил: – Мы могли бы заодно и денежек срубить.

– Ты мне не веришь? – раздосадованно спросил Элиот.

– Да нет же, я верю, что какой-то тип тебя преследует. Но я не верю, что он из будущего.

– Видел бы ты, как он испарился… – задумчиво произнес Элиот.

– Знаешь, ты меня беспокоишь. В нашей компании дураком всегда прикидываюсь я. – Матт встал со стула и вылил напиток в раковину, ворча: – Брр, ну и гадость твой кофе! – Потом продолжил: – Это моя роль, старина, ты что, забыл? Я имею право глупо шутить и совершать дурацкие поступки. А ты у нас воплощение здравомыслия и мудрости. Так что не бери на себя мои функции.

– Очень мило с твоей стороны, но у меня на самом деле плохое предчувствие. Этот тип меня пугает. Хоть старик и говорит, что желает мне добра, я в этом сомневаюсь.

– Ну тогда надо его найти и выбить всю дурь из его башки, – заявил Матт, хватая бейсбольную биту, лежавшую на диване.

– Не горячись, – вздохнул Элиот. – Он вдвое старше нас с тобой.

– Тогда что ты предлагаешь?

Элиот немного подумал перед тем, как ответить:

– Его слова звучат настолько необычно, что этому может быть только два объяснения: либо он сумасшедший…

– Либо?

– Остановимся на первом варианте?

– В таком случае надо обзвонить все больницы и психиатрические лечебницы Калифорнии и узнать, не сбежал ли у них пациент, похожий на этого старика.

– Тогда за дело! – Француз решительно схватил телефон. – Если этот тип существует, обещаю: я его найду.

Элиот открыл застекленные двери книжного шкафа и взял телефонный справочник. На полках гордо, как собрание шедевров мировой литературы, выстроилась полная коллекция журналов «Плейбой». Среди них выделялось несколько книг по виноделию.

– А ты в курсе, что в мире есть множество других интересных вещей, помимо женщин и вина? – спросил Элиот у друга.

– Правда? – удивился Матт полушутя-полусерьезно. – А я, сколько ни думал, так и не смог найти ничего более стоящего в жизни.

Друзья отметили нужные им номера телефонов и стали обзванивать больницы и психиатрические лечебницы, спрашивая, не убегали ли от них в последнее время пациенты пожилого возраста.

К сожалению, через час Элиот и Матт вынуждены были признать, что так и не напали на след. Задача была слишком трудной, и время для ее решения оказалось совершенно неподходящим.

– Этот тип просто неуловим, – решил Матт, кладя трубку. – Хочешь продолжить поиски?

– Думаю, мы подходим к проблеме не с той стороны. На самом деле все, что мне надо, – это получить хотя бы одно доказательство.

– Какое доказательство?

– Что этот тип не я.

– Ну ты хватил, старина! Первый раз вижу тебя в таком состоянии. Знаешь, я бы никому не пожелал сейчас попасть к тебе на операционный стол. Расслабься, дружище! Устрой себе отпуск, вместе с Иленой съезди позагорать на недельку на Гавайи, и все встанет на свои места, вот увидишь.

Матт плюхнулся на диван и включил телевизор. Показывали сериал «Коломбо». Беспрестанно терзаемый мыслями о супруге, знаменитый лейтенант пытался запутать преступника, запутавшегося в своих противоречивых показаниях.

– Жаль, что он ничего у тебя не забыл, – сказал Матт, зевая.

– Что ты имеешь в виду?

– Жаль, что твой друг из будущего не оставил какую-нибудь вещь с отпечатками пальцев. Можно было бы сделать дактилоскопию, как это бывает в фильмах, и определить его личность.

Элиот постарался вспомнить их встречу в мельчайших деталях.

– Дружище, ты гений! – закричал доктор.

– Это правда, – согласился француз. – Жаль, что ты единственный, кто это признает… А что?

– Он оставил зажигалку! Я почти уверен в этом. Когда старик курил, он положил зажигалку на столик террасы. – Элиот второпях схватил куртку и ключи. – Я возвращаюсь домой.

– Я с тобой, – заявил Матт, догоняя друга у входной двери. – Не хочу, чтобы ты вел машину в таком состоянии.

– Спасибо за заботу.

– К тому же я не собираюсь сидеть дома в самый интересный момент.

Друзья вышли из дома и поднялись по деревянной лестнице.

– Поедем на моей машине, – предложил Матт, – я не люблю управлять твоей колымагой.

На стоянке друзей ждал сюрприз: на шикарном автомобиле Матта, «Шевроле-корвет», поперек лобового стекла, красовалась надпись, сделанная Тиффани с помощью губной помады: «Негодяй!»

– Ничего у тебя подружка, миленькая… – заметил Элиот.

– Смотри, она оставила номер своего телефона, – сказал Матт, доставая визитную карточку из-под дворников. – Во мне, наверное, есть что-то такое, против чего ни одна женщина не может устоять.

Пока француз вытирал лобовое стекло, Элиот пошел к своей машине забрать маленького лабрадора.

– У тебя собака? – удивленно спросил Матт. – Я думал, ты и животные – вещи несовместимые.

– Это особенная собака.

Матт сел за руль и пристегнулся.

– Что в нем особенного? Он умеет водить тачки и ты используешь его в качестве шофера?

– Ну да. И я даже научил его говорить!

– Правда?

– Давай поезжай! И если будешь хорошо себя вести, он споет тебе «Марсельезу».

Матт нажал на газ, и машина понеслась в ночь. Элиот ощущал необыкновенную легкость, точно освободился от непомерного груза тревог и волнений. Всего несколько минут – и настроение опять на высоте. Да, этот тип напугал его, раскрыв пару семейных тайн. Но уверенность в себе и бодрость духа вновь вернулись к Элиоту. Он найдет зажигалку и обратится к знакомому полицейскому. По отпечаткам ночного гостя выяснится, что он и доктор – разные люди, и тогда все встанет на свои места. Элиот позвонит Илене, и они вместе посмеются над этим курьезным случаем. А пока молодой врач решил подразнить Матта.

– Дружище, право слово, тебя недостойны девушки, у которых коэффициент умственного развития ниже нормы.

– К чему ты ведешь?

– Эта Тиффани, по-моему, не отличается интеллектом.

Матт возразил:

– Возможно, но ты видел, какая у нее…

– Размер груди – не главное в женщине, – отрезал Элиот. – Тебе стукнуло тридцать, старина. Я думал, ты уже вышел из ребяческого возраста, когда бегают за каждой юбкой. Похоже, я ошибался.

Но Матт не сдавался.

– Внешность очень важна, согласись.

– Да, она важна для одного дела, на которое ты всегда настроен. Но что же будет после постели?

– А что должно быть после постели?

– Ну как же – общаться, интересоваться друг другом, делиться впечатлениями?

Матт пожал плечами:

– Если мне хочется с кем-то поговорить, я звоню тебе. Для этого мне не нужны заумные девушки.

– Э-э-э, ты проворонил поворот к моему дому.

– Вовсе нет, – возразил раздосадованный француз. – Я еду по короткой дороге, которую ты не знаешь.

Но эта «короткая» дорога оказалась длиннее на несколько километров. Лишь через десять минут они въехали в приморский комплекс. Элиот едва мог усидеть на месте от нетерпения, но все же предусмотрительно удержался от замечаний.

Как только машина остановилась перед домом, он бросился вовнутрь, перепрыгивая через ступеньки. Оказавшись на террасе, Элиот испугался, что зажигалки не окажется.

К счастью, она лежала на краю стола.

– Что тут произошло? – поинтересовался Матт, увидев пол, усыпанный осколками стекла. – Ты дрался с Кинг-Конгом?

– Потом объясню. А сейчас мне надо позвонить.

– Подожди-ка, умник! Посмотри на часы, сейчас два часа ночи! Сан-Франциско не относится к тем городам, в которых никогда не спят. Большинство нормальных людей в это время смотрит сладкие сны в своих домах.

– Я звоню в полицию, Матт.

Набрав номер центрального комиссариата, Элиот выяснил, дежурит ли этой ночью детектив Малден. Так оно и оказалось. Доктора соединили с бюро расследований.

– Добрый вечер, мистер Малден. Это Элиот Купер. Прошу прощения, что отрываю вас от дела. Мистер Малден, не могли бы вы оказать мне одну услугу?
* * *
В ожидании полицейского друзья вернулись на террасу.

– Я не знал, что у тебя есть друзья среди полицейских, – удивленно заметил Матт. – Откуда ты его знаешь?

– Малден вел расследование, когда погибла моя мать, – туманно ответил Элиот. – Он здорово помог мне в то время. Ты увидишь, он хороший парень.

Друзья подошли к столу и принялись внимательно рассматривать зажигалку, забытую ночным гостем, – серебряную «Зиппо» с выгравированными маленькими звездочками и надписью: «Выпуск Миллениум».

– Странная надпись, – заметил Элиот.

– Да уж, – подтвердил Матт, опускаясь на корточки, чтобы получше рассмотреть предмет. – Как будто была выпущена специальная серия в ознаменование…

–…Начала нового тысячелетия, – закончил Элиот, пытаясь понять значение таинственных слов.

– Не парься, старина, это полная чушь, – прервал его размышления Матт, поднимаясь.

Через несколько минут к дому подъехала полицейская машина, и Элиот поспешно спустился вниз, чтобы встретить детектива Малдена. Это был полицейский старой закалки, похожий на Хэмфри Богарта,¹² в плаще и фетровой шляпе, сильный, крепкий. Он начал свою карьеру с самых низов, и теперь, после сорока лет службы, у Сан-Франциско не было от него тайн и секретов.

Полицейский приехал не один, а вместе с детективом Дугласом, молодым инспектором, только что закончившим полицейскую школу и получившим диплом криминолога. С волосами, аккуратно зачесанными назад, в отлично сшитом костюме и при галстуке, Дуглас имел безупречный вид даже в два часа ночи.

– Что случилось, Элиот? – спросил Малден, входя на террасу и замечая осколки на полу. – К тебе в окно залетела ракета?

– Я хотел попросить, чтобы вы сняли отпечатки с этой зажигалки, – наивно пояснил Элиот, как будто речь шла о простой формальности.

Как хороший ученик, Дуглас уже успел достать блокнот и ручку.

– Произошла кража со взломом или ограбление? – осведомился он.

– Не совсем, – ответил Матт. – Все не так просто…

– Если вы не подаете жалобу, мы ничего не можем сделать, – раздраженно заметил молодой инспектор.

– Спокойно, Дуглас, – осадил его Малден.

Элиот понял: без объяснений не обойтись. Он предложил гостям кофе и отправился на кухню, увлекая за собой детектива в надежде поговорить с ним с глазу на глаз.

Когда-то давно, дождливым вечером, инспектор Малден прибыл в этот дом в Даунтауне, чтобы засвидетельствовать самоубийство женщины, которая выбросилась из окна. В карманах одежды мертвой леди он нашел документы. Самоубийцу звали Роза Купер. Детективу выпала нелегкая миссия: сообщить мужу и сыну о ее смерти.

В то время Элиоту было двенадцать лет. Малдену он показался умным, симпатичным и очень чувствительным мальчиком. Инспектор помнил и отца ребенка – делового человека, которого, казалось, известие о смерти жены совсем не взволновало. Детектив к тому же заметил в тот день синяки на руках мальчика.

Малден понял все о взаимоотношениях отца и сына. Интуиция, собственно, и помогла ему стать хорошим полицейским: у него был «нюх». Но в этом конкретном случае инспектору помог и опыт: у него тоже был отец, который нередко порол его ремнем, возвращаясь домой с завода.

Конечно, Малден мог бы закрыть глаза на ситуацию: в то время домашнее рукоприкладство не считалось чем-то противоестественным. Но он пришел к Элиоту на следующий день и еще через день. Во время своих посещений детектив не раз намекал отцу мальчика, что он все знает и будет внимательно наблюдать за развитием событий. Малден заинтересовался и жизнью подростка, его успехами в школе. Такое поведение раскрывало немного утопическое представление инспектора о своей профессии. Он считал, что полиция должна не только ловить опасных преступников, но и быть доступной и близкой для людей…

Полицейский взял чашку кофе, которую протянул ему Элиот, и потер глаза, чтобы отогнать нахлынувшие воспоминания. Надо было сконцентрироваться на текущем моменте.

– Если ты мне ничего не расскажешь, я не смогу тебе помочь.

– Я понимаю, – ответил Элиот, – но…

– Что «но»?

– Когда погибла моя мать, вы обещали, что всегда будете рядом, особенно в те минуты, когда мне понадобится ваша помощь…

– Так оно и есть, дружок.

– Сегодня тот самый случай. Мне нужен не только полицейский, но и друг: полицейский, который снимет отпечатки пальцев, и друг, который поверит мне, даже если я пока ничего не смогу ему объяснить.

– Эх, – вздохнул Малден, – ты все верно говоришь, Элиот, но не могу же я снять отпечатки просто так. Нужно составить отчет, получить разрешение. Затем необходимо вызвать специалистов из научной лаборатории. Это может занять несколько дней и даже недель…

– Но мне нужны результаты как можно скорее!

Малден задумался и почесал голову. Его карьера приближалась к закату. Инспектора неоднократно обвиняли в том, что он не соблюдал иерархию и иногда использовал далеко не христианские методы для достижения целей. Но главной его проблемой было то, что он слишком далеко завел дело о коррупции, которое подорвало репутацию нескольких важных персон из городского муниципалитета. Малден знал, что стал предметом особого внимания. И новый помощник был к нему приставлен, дабы следить за его действиями. Так что у детектива имелось достаточно причин, чтобы вести себя осторожно и не совершать оплошностей. Но ведь двадцать лет назад он дал обещание мальчику, который потерял свою мать!

– У меня есть идея, как снять отпечатки, не прибегая к обычной процедуре, – вдруг сообщил он.

– И как?

Вернувшись в гостиную, детектив отправил Дугласа в магазин за клеем «Супер Глю», который только что появился в продаже.

– И где я его найду вам в два часа ночи? – проворчал инспектор.

Малден дал помощнику адрес фотомагазина, открытого круглосуточно.

Дуглас отправился выполнять поставленную задачу, а старый полицейский присел на корточки, чтобы рассмотреть сделанную на зажигалке надпись.

– «Выпуск Миллениум»? Что это значит? – спросил он, поворачиваясь к Матту.

– Мы сами не знаем, – ответил француз, открывая баночку кока-колы.

– Вы не прикасались к зажигалке, я надеюсь? Иначе я не смогу снять никаких отпечатков…

– За кого вы нас принимаете? – возмущенно воскликнул Матт. – Мы тоже поклонники «Старски и Хатча».¹³

Малден тяжело посмотрел на Матта, а затем повернулся к Элиоту:

– Мне понадобится картонная коробка.

– Какого размера?

– Примерно как для мужских ботинок.

Элиот порылся в шкафу и нашел коробку от обуви «Стэн Смит».

Пока Элиот занимался поисками, Малден взял лампу, стоявшую на столике террасы, снял абажур и попробовал, горячая ли лампочка.

Через несколько минут вернулся Дуглас.

Поначалу пронырливый молодой инспектор думал, что время Малдена уже в прошлом. Но с каждым днем старый детектив все больше и больше удивлял его своей гениальностью. Дуглас понимал, что за несколько недель, которые они работают вместе, он узнал намного больше, чем за три года обучения в полицейской школе.

– Все готово, – сообщил Малден, – спектакль начинается.

– Вы снимете отпечатки пальцев с помощью картонной коробки и клея? – недоверчиво спросил Матт.

– Так точно, мой мальчик. И я уверяю тебя, ты не видел ничего подобного даже в «Старски и Хатче».

Малден попросил у Матта банку из-под выпитой колы. Вынул из кармана перочинный ножик и разрезал жестянку пополам. В получившуюся небольшую чашу медленно вылил «Супер Глю» и поставил ее рядом с зажигалкой.

Затем инспектор взял лампу и нагрел с ее помощью клей. Вскоре по комнате разнесся неприятный запах. Малден накрыл использованные им предметы коробкой и с довольной улыбкой повернулся к своей аудитории.

– Еще несколько минут – и все готово, – сказал он.

– Что вы там сделали? – недоверчиво поинтересовался Матт.

Поглядывая на коробку, Малден стал объяснять поучительным тоном:

– Химическое название клея – цианоакрилат…

– Очень полезная информация, – усмехнулся Матт.

Детектив бросил на него недовольный взгляд, и француз понял, что лучше не встревать.

– Под действием тепла испарения цианоакрилата будут притягиваться аминокислотами и липидами, неизменными компонентами человеческого пота, из которых и состоят отпечатки.

– И возникнет полимеризация, – добавил Элиот, начиная понимать суть процесса.

– Поли… чего? – переспросил Дуглас.

– Полимеризация, – повторил Малден и продолжил: – Это значит, что пары клея осядут на отпечатках пальцев, не видимых невооруженным глазом, и создадут защитную корку, которая выявит отпечатки и позволит их сохранить.

Матт и Дуглас недоуменно посмотрели на пожилого полицейского. Они оказались свидетелями новаторского метода, который через несколько лет произведет настоящую сенсацию во всем мире.

Взволнованный Элиот не спускал глаз с коробки, раздумывая над тем, каким будет результат.

Через несколько минут Малден поднял коробку. Белый осадок на поверхности зажигалки четко выявлял отпечатки.

– Ну вот, – удовлетворенно произнес детектив. – Предварительный осмотр показывает, что мы имеем прекрасные отпечатки большого пальца на одной стороне и… так сказать… отпечаток части указательного и среднего на другой.

Он осторожно завернул вещественное доказательство в носовой платок и положил в карман плаща.

– Если я правильно понял, – уточнил детектив, повернувшись к Элиоту, – ты хочешь, чтобы я сравнил эти отпечатки пальцев с теми, которые имеются у нас в картотеке.

– Не совсем, – возразил доктор. – Сравните их, пожалуйста, с моими отпечатками.

При этих словах Элиот вынул из кармана перьевую ручку и вылил на стол немного чернил, затем окунул в жидкость пальцы и поставил отпечатки на чистую страницу своей записной книжки.

Малден взял листок и посмотрел Элиоту в глаза.

– Хотя я и не вижу в этом смысла, я сделаю, как ты просишь, потому что я тебе верю.

Молодой человек склонил голову в знак благодарности. Что касается Матта, то тот не смог удержаться от еще одного вопроса:

– А много времени займет проверка?

– Я примусь за дело прямо сейчас, – заверил Малден. – Отпечатки довольно четкие, думаю, что к утру закончу.

Купер проводил полицейских до крыльца. Когда Дуглас отправился заводить машину, Малден задержался рядом с Элиотом.

– Я тебе позвоню, – пообещал полицейский и после минутного колебания спросил: – Кстати, ты все еще встречаешься с той бразильянкой, малышкой Иленой?

– Конечно, – ответил Элиот, немного удивленный вопросом. – Между нами…

Но, застеснявшись, он не закончил фразу. Однако детектив понял главное.

– Все верно, – произнес он, – когда кто-то западает нам в душу, он остается там навсегда…

Элиот благодарно посмотрел вслед полицейскому. Он знал, что уже несколько лет Малден активно поддерживает свою жену в безрезультатной борьбе против болезни Альцгеймера.

Молодой врач знал и о том, что конец мучений несчастной женщины совсем близок.

На заправке на улице Маркет-стрит Купер остановил машину. Погрузившись в свои мысли, он заливал в бак бензин. Внезапно его окликнула какая-то беззубая женщина неопрятного вида. Она толкала тележку, доверху нагруженную всяким хламом и тряпками, и выглядела пьяной или обкурившейся. Нищенка облила доктора потоком уличной брани, но он не обратил на это внимания. Два дня в месяц он работал добровольцем во «Фри Клиник» – городском медицинском центре для нуждающихся и знал, что ночью город неузнаваемо менялся. В путеводителях для туристов и в киносериалах Сан-Франциско выглядел городом живописных кварталов и многочисленных садов и парков, а также символом свободных хиппи. Собственно, так оно и было лет десять тому назад, в тот период, когда хипповый Фриско¹⁴ переживал свой расцвет и когда вслед за Дженис Джоплин¹⁵ и Джимми Хендриксом¹⁶ сотни хиппи приехали в Сан-Франциско и поселились в викторианских домах на Хейт-Эшбери.¹⁷

Но «лето любви» давно прошло. Движение хиппи понемногу затухало, подорванное излишествами, которым предавались его участники. Джоплин и Хендрикс ушли из жизни, даже не достигнув двадцатисемилетнего возраста. Передозировка снотворного убила Джимми, а передозировка наркотиков – Дженис, которую люди прозвали Жемчужиной.

В 1976 году идея свободной любви и безбрачного сожительства потеряла свою актуальность. Наркотики стали настоящей катастрофой. Сначала считалось, что ЛСД, метедрин и героин расширяют сознание и делают людей свободными от всяческих запретов, но потом выяснилось, что наркотики постепенно уничтожают организм. В клинике Элиот стал свидетелем разрушающих последствий пагубной привычки: это и передозировка, и гепатит, возникающий от использования грязной иглы, и пневмония, и самоубийства…

К этой проблеме добавлялась еще одна: ветераны войны во Вьетнаме пополняли ряды бездомных, которых год от года становилось все больше. Американские войска вышли из Сайгона год назад, и многие участники войны после пережитых ужасов становились преступниками или бомжами…
Элиот заплатил за полный бак и, открыв окна в машине, поехал домой, вспоминая сегодняшний невероятный разговор с гостем из будущего. Теперь, когда Матта не было рядом, Купер вновь чувствовал себя одиноким и потерянным. Да, слова незнакомца были чистой правдой: и о пинках, которые Элиот получал от отца, и о чувстве вины, которое преследовало его после смерти матери.

Почему он никогда не рассказывал об этом Илене? Почему так и не решился открыть любимой женщине свою боль?

А Матту? Элиот и ему ничего не рассказывал. Что это, мужская сдержанность? Нет, просто так было удобнее. Рядом с Маттом все казалось легким и незначительным. В его обществе Элиот чувствовал себя защищенным от жестокой реальности, он мог расслабиться и набраться сил после тяжелого рабочего дня, проведенного в больнице.

Любовь и дружба – это лучшее, что жизнь дает человеку. И все же существуют такие ситуации, из которых каждый должен выбираться самостоятельно.

Детектив выпил чашку кофе. На этот раз – он не сомневался – Дуглас сделает, как обещал. Тем лучше. Если Малдена уволят, он сможет проводить больше времени в больнице с Лизой. В любом случае он был уже не молод, и до пенсии оставалось недолго. Все равно он поможет Элиоту и сдержит обещание двадцатилетней давности.

Малден покрасил отпечатки, проявившиеся на зажигалке, флуоресцентной краской. Потом сфотографировал их. Снимки придется сначала проявить и увеличить, и только после этого можно изучать. Детектив с беспокойством посмотрел на часы. Его ждала долгая работа. И оставшейся ночи на нее явно не хватало.
* * *
Перед тем как вернуться домой, Элиот заехал в небольшой продовольственный магазин, открытый круглосуточно. Купил пачку сигарет и корм для собаки.

– Привет, Растакуэр! – крикнул он, открывая входную дверь.

Как только доктор пересек порог, лабрадор бросился к нему и принялся лизать хозяину пальцы, как делал это два часа назад во время визита странного гостя.

– Не надо сцен, малыш, – предупредил Элиот, насыпая немного корма в импровизированную миску.

Глядя на щенка, Купер удивлялся тому, что присутствие этого трогательного существа доставляет ему радость. Затем он подмел пол, усыпанный осколками, и в глубокой задумчивости выкурил несколько сигарет. Все его мысли были о детстве. Каждые пять минут Элиот тревожно смотрел на телефон, ожидая вердикта, который вынесет Малден. Вся эта история казалась полным бредом, но Элиот не мог отогнать лихорадочную дрожь, как будто ждал результатов медицинского анализа, который выявит у него смертельную болезнь.
* * *
Дуглас разорвал обвинительную записку, которую только что напечатал. Встал и спустился на первый этаж, в комнату, которая служила местом отдыха для полицейских. Этой ночью в комиссариате было удивительно спокойно. Инспектор налил две чашки кофе, поднялся на четвертый этаж и постучал в дверь кабинета Малдена.

Детектив проворчал что-то в ответ, и Дуглас воспринял это как приглашение войти.

– Помощь нужна? – спросил он, заглядывая в кабинет.

– Неплохо бы… – недовольно ответил Малден.

Инспектор протянул коллеге чашку кофе и внимательно осмотрелся вокруг.

Полицейские любили иметь дело с отпечатками: «единственное доказательство, которое никогда не обманывает», как они обычно говорили. Прикрепленные кнопками к стене и увеличенные в размерах снимки отпечатков пальцев были похожи на большую топографическую карту: плавные линии, разветвления, хребты, островки. Отпечаток пальца у каждого индивидуален, линии формируются еще в тот период, когда человек пребывает в утробе матери. Это происходит на пятом месяце беременности. После этого рисунок линий больше не меняется до самой смерти человека.

В полицейской школе Дугласа учили, что у каждого пальца существует около ста пятидесяти отличительных черт. Чтобы определить, совпадают ли отпечатки, надо сравнить эти черты. При этом для идентификации личности достаточно совпадения лишь двенадцати.

– Ну что, за дело? – предложил молодой инспектор начальнику.

У Дугласа были зоркие глаза.

А у Малдена адское терпение.

Вместе они составляли хорошую команду.
* * *
Когда рассвело, Элиот решил принять душ. Надел чистую одежду и выехал из дома. Погода внезапно испортилась, пришлось включить фары и дворники. Небо, еще вчера такое светлое и ясное, сегодня было покрыто тучами. Утро обещало быть пасмурным и дождливым, как в период приближения зимы.

Доктор включил радио, чтобы послушать новости, но они оказались малооптимистичными: разрушительное землетрясение в Китае, военные репрессии в Аргентине, загрязнение моря разлившейся нефтью во Франции, кровавая резня в Южной Африке, а в Хьюстоне какой-то одержимый, забаррикадировавшись у себя дома, стрелял в толпу.

В этот период США переживали самый разгар президентских выборов: решалось, кто станет управлять – Картер или Форд.

Элиот переключил радиоприемник на другую станцию и, подъезжая к больнице, уже слушал битловскую «Let it be».¹⁸

Купер вошел в холл больницы, и тут же его окликнул охранник:

– Вам звонят, док!

Элиот взял протянутую ему трубку.

– Я закончил, – услышал он голос Малдена.

Врач глубоко вдохнул и спросил:

– И?..

Несколько секунд Элиот молча переваривал информацию и лишь затем уточнил:

– Вы уверены в правильности результатов?

– На сто процентов. Нет сомнений!

Однако Элиот не сдавался.

– А какова вероятность, что у двух человек одинаковые отпечатки пальцев?

– Один к нескольким десяткам миллиардов. Даже у близнецов они разные.

Купер молчал, и Малден пояснил еще раз:

– Я не знаю, в чем заключается твоя проблема, Элиот, но на зажигалке отпечатки пальцев одного человека. И этот человек – ты.