Глава вторая ЛИБЕРАЛЫ ПРОТИВ КОНСЕРВАТОРОВ

Глава вторая

ЛИБЕРАЛЫ ПРОТИВ КОНСЕРВАТОРОВ

Появление Диаса, угодливого прислужника США, на посту президента вызвало гнев и возмущение никарагуанского народа. В разных концах страны начались вооруженные выступления, и 2 декабря повстанцы провозгласили конституционным президентом Никарагуа Хуана Баутисту Сакасу. Сакаса широко использовал антиимпериалистические лозунги, и его горячо поддержали многие рабочие, крестьяне, мелкая буржуазия, надеявшиеся, что он возглавит борьбу за политическую и экономическую независимость родины. Сакаса объявил Пуэрто-Кабесас своей столицей, назначил генерала Монкаду военным министром. Однако либералы старались не столько разгромить войска Диаса, сколько добиться благосклонности американских оккупантов и не допустить развертывания широкого национального антиимпериалистического движения. Их политической целью стал приход к власти путем компромиссной сделки, причем они были готовы променять поддержку народа на поддержку оккупантов. Уже 16 октября 1926 года в порту Коринто, на борту американского эсминца «Денвер» начались переговоры между представителями правительства и либералов. Несколькими днями позже Монкада в беседе с командующим атлантическим отрядом военно-морского флота США контр-адмиралом Латимером выразил свою заветную мысль, заявив, что только проведение «свободных и беспристрастных» выборов под контролем США может стать решением проблемы.

Бывший президент Мексики Эмилио Портес Хиль сообщает в своих мемуарах, что Монкада постоянно вел какие-то тайные переговоры с контр-адмиралом Латимером. Дело дошло даже до того, что главнокомандующий армией либералов Луис Бельтран Сандоваль, сообщая Сакасе об антипатриотических действиях Монкады, просил разрешения арестовать и расстрелять военного министра. И тем не менее Сакаса приказал Сандовалю подчиняться Монкаде, «чтобы не вызывать раскола в рядах либералов».

Сакаса обратился ко всем странам с просьбой признать его правительство. Поверенный в делах США в Никарагуа тут же ответил, что США признают только Адольфо Диаса, и никого больше.

Лишь правительство Мексики признало правительство Сакасы, что вызвало подъем в рядах повстанцев и крайнее раздражение в Вашингтоне.

США открыто вмешались в гражданскую войну в Никарагуа, блокировали войска Сакасы в столице повстанцев Пуэрто-Кабесас. Херстовская газета «Вашингтон пост» била в набат: «В случае установления в Никарагуа коммунистического (?) контроля, осуществляемого из Мексики, США будут иметь врага у самых ворот Панамского канала».

Отношения между правительствами США и Мексики были в те годы и без того натянутыми (в 1926–1927 годах мексиканское правительство приняло ряд законов, ограничивших деятельность иностранных монополий), и самостоятельный шаг Мексики в отношении правительства Сакасы еще более усугубил напряженность.

Тем временем американский ставленник Диас усиленно распространял версию о вмешательстве Мексики во внутренние дела Никарагуа и призывал США «не оставить в беде» его страну. США вняли просьбе Диаса, и 24 декабря американский адмирал Латимер отдал приказ, чтобы войска либералов очистили район Пуэрто-Кабесас. Этот порт был объявлен американцами нейтральным. Американские военные корабли стали патрулировать побережье Никарагуа. 6 января 1927 года американские военные части начали высадку в никарагуанском порту Коринто на Тихом океане. Военные действия развертывались на атлантическом побережье Никарагуа, и, следовательно, порту Коринто ничто не угрожало.

Американский президент Кулидж, пытаясь объяснить причины интервенции в Никарагуа, 10 января 1927 года в послании конгрессу писал, что США вообще несут особую ответственность за сохранение порядка в Центральной Америке; кроме того, не следует забывать, что через территорию Никарагуа предстоит строить канал, что Панамский канал уже построен и что США имеют большие капиталовложения в этих странах. «Мы не можем безразлично относиться к тому, что происходит в Центральной Америке, — вещал Кулидж. — К любой угрозе стабильности в Никарагуа мы отнесемся с глубокой озабоченностью и примем необходимые меры для защиты жизни и собственности американцев».

Государственный секретарь Келлог пошел еще дальше. 12 января 1927 года он сделал заявление, в котором говорил «о целях и политике большевиков в Мексике и Латинской Америке».

Общее количество североамериканских вооруженных сил, направленных в Никарагуа в январские дни 1927 года, составило 16 военных кораблей, 215 офицеров, 3900 солдат и 865 моряков. Воспользовавшись шумихой по поводу «вмешательства Мексики во внутренние дела Никарагуа», нефтяные монополии и правительство США стали готовиться также к вооруженной интервенции против Мексики для свержения неугодного им правительства Кальеса.

«Президент» Адольфо Диас восторженно приветствовал высадку американских войск. В заявлении агентству «Ассошиэйтед пресс» от 9 февраля 1927 года он сказал: «Если Соединенные Штаты сочтут, что я должен уступить свой пост кому-нибудь другому, я сделаю это немедленно… Но я всегда возражал против вывода морской пехоты из Никарагуа, и я приветствую ее возвращение. Кто бы ни был президентом, я или кто-нибудь другой, морская пехота США должна всегда оставаться в Никарагуа».

Адольфо Диасу показалось, что сделанного заявления недостаточно, и 24 февраля нью-йоркские газеты сообщили: «Признанный Вашингтоном президент-консерватор Адольфо Диас выразил пожелание, чтобы Соединенные Штаты взяли на себя защиту Никарагуа на ближайшие 100 лет… По словам Диаса, соответствующий договор предоставит США право высаживать войска по своему усмотрению в случае, если будет необходимо поддержать законное правительство и обеспечить проведение свободных выборов».

Предложение Адольфо Диаса настолько дискредитировало и его самого и его покровителей, что правительство Соединенных Штатов сочло нужным умерить его рвение и пока воздержаться от договора; однако, отказавшись от формального договора, США в этот период активизировали проникновение своих фирм в Никарагуа. Было заключено несколько новых кабальных займов, поставлялось оружие, направлялись консультанты, эксперты, советники, инструкторы.

Двадцать третьего февраля важнейшая крепость столицы, Ла Лома, была передана американцам — над ней взвился звездно-полосатый флаг. В этой связи поверенный в делах Великобритании в Никарагуа обратился к никарагуанскому правительству с вопросом, не прекратила ли свое существование Республика Никарагуа. Адольфо Диас вынужден был распорядиться снова поднять никарагуанский флаг над Ла Ломой. Одновременно происходила дополнительная высадка американских солдат; число их теперь достигло 5400.

Политика Вашингтона, так откровенно и нагло вмешавшегося во внутренние дела Никарагуа, вызвала осуждение во всем мире и даже в самих Соединенных Штатах. Многие сенаторы, прогрессивная печать, студенчество требовали прекращения агрессии против маленькой центральноамериканской республики. Чтобы успокоить общественное мнение, Вашингтон решил положить конец гражданской войне в Никарагуа. Имелись на то и другие, более веские причины. Так, интервенция в Никарагуа сильно дискредитировала панамериканское движение, возглавляемое Соединенными Штатами. Ведь панамериканизм, этот фиговый листок, прикрывающий колонизаторскую сущность американского империализма, держался на разговорах о «миролюбии» северного колосса. При этом «умиротворение» надо было осуществить как можно скорее: в январе 1928 года намечалось провести VI панамериканскую конференцию. Американские монополии всячески добивались расширения рынков сбыта в Латинской Америке, и Соединенным Штатам было очень важно создать видимость полного единства, а обстановка в Никарагуа портила всю картину. Кроме того, приближался день выборов президента США, и Кулидж понимал, что интервенция в Никарагуа основательно подрывает шансы республиканской партии удержаться у власти. Однако первопричиной стремления США добиться «примирения» сторон было резкое обострение межимпериалистической борьбы. В 1927 году возникла прямая угроза вмешательства других империалистических держав во внутренние дела Никарагуа. В феврале 1927 года посол Великобритании в Вашингтоне получил инструкцию «напомнить США, что правительство Его Величества намеревается обеспечить британским подданным точно такую же защиту, какую США гарантируют своим гражданам в районах, где имеется угроза революционных волнений». Английский демарш был подкреплен посылкой военного корабля в никарагуанский порт Коринто. Некоторое время спустя правительства Бельгии и Италии также выступили с заявлениями, подобными английскому. Медлить было нельзя. 7 апреля 1927 года Белый дом принял решение направить в Никарагуа полковника Стимсона, наделенного специальными полномочиями.

Личный друг президента Теодора Рузвельта, военный министр в правительстве президента Тафта, Стимсон был прожженным политиканом и ловким демагогом. 9 апреля Стимсон на военном корабле отбыл из Нью-Йорка. На рассвете 17 апреля корабль Стимсона пришвартовался в никарагуанском порту Коринто. Сразу же после прибытия в Манагуа личный представитель президента США Кулиджа Стимсон начал переговоры с враждующими сторонами. США поддержали предложения, выдвинутые Адольфо Диасом 22 апреля. Суть «шести пунктов Диаса» сводилась к следующему. Диас предлагал заключить мир, оружие передать на хранение США, провести всеобщую амнистию и репатриацию высланных никарагуанцев, включить представителей либералов в правительство, руководство полицией Никарагуа предоставить американским офицерам, в 1928 году под наблюдением представителей США провести президентские выборы и, наконец, обеспечить пребывание в Никарагуа морской пехоты США. Сакаса и его окружение соглашались принять все условия, кроме одного: оставления Диаса на посту президента до окончания срока. Стимсон, однако, считал это условие обязательным. Он объявил главнокомандующему военными силами либералов генералу Монкаде, что Диас останется президентом, что войскам США предписано принимать на хранение оружие от всех, кто готов его сложить, и что, более того, войска США будут разоружать тех, кто этого не сделает добровольно.

Чтобы ускорить переговоры, полковник Стимсон договорился о 48-часовом перемирии между враждующими сторонами. В полдень 3 мая соглашение о перемирии вступило в силу.

Рано утром 4 мая Стимсон и сопровождавшие его лица прибыли в ставку генерала Монкады — городок Типитапа. Начались переговоры с представителями Сакасы и генералом Монкадой. В 12 часов посланник США в Никарагуа Эберхард устроил «дружеский завтрак» на 40 персон. После обильной закуски и возлияний переговоры пошли успешнее. Представители президента Сакасы все же отказались принять пред- ложение Стимсона, однако, разобравшись в ситуации, полковник понял, что фактически власть находится в руках генерала Монкады, и предложил Монкаде сепаратные переговоры. Тот с готовностью согласился. В тот же день, 4 мая, под развесистой сосной на берегу реки Типитапа Стимсон дважды встретился с Монкадой. Сосна эта получила печальную известность в Никарагуа: под ней было совершено неслыханное предательство. А старинный городишко Типитапа был даже переименован в «город Стимсон», о чем, слава богу, все тотчас забыли.

Для окончания переговоров Стимсон и Монкада отправились в столицу Никарагуа, где предатель Монкада, заручившись обещанием Стимсона обеспечить ему «избрание» на пост президента Никарагуа, дал согласие прекратить борьбу.

Генерал Хосе Мариа Монкада был всегда известен как политический флюгер: он был то консерватором, то либералом, то занимал «нейтральную» позицию — в зависимости от того, что в данный момент представлялось ему более выгодным. С 1888 до 1892 года он был активным членом консервативной партии; в 1893 году принял участие в восстании консерваторов; в 1906 году занимал пост товарища министра иностранных дел в консервативном правительстве Гондураса. В 1909 году он участвовал в восстании консерваторов в Никарагуа и в новом правительстве занимал пост военного министра и министра иностранных дел. В 1926 году Монкада стал «либералом», а затем прямым агентом американских монополий. Свое предательство он безуспешно пытался оправдать в книжке «Соединенные Штаты в Никарагуа». Чем бы ни было продиктовано предательство, этот 55-летний жуир, любитель женщин и вина, жадно тянулся к власти.

Под стать генералу Монкаде был его личный секретарь и переводчик, участвовавший в переговорах со Стимсоном, — Анастасио Сомоса, человек, сыгравший роковую роль в истории никарагуанского народа и в судьбе Сандино. Анастасио Сомоса родился в 1896 году. Первую страницу позорной истории «династии» Сомоса открыл прадед Анастасио Сомосы — Анастасио Бернабе Сомоса, грабитель с большой дороги, убийца и вор. Звали его «Семь платочков», потому что во время бандитских налетов он закрывал себе лицо платком. (Здесь имеется в виду одна никарагуанская сказка, в которой говорится, что и полдюжины платков мало, чтобы стереть с рук следы крови.) За кровавые преступления и грабежи Бернабе Сомоса в 1849 году был казнен, и труп его три дня висел на фонарном столбе. Отец Анастасио Сомосы был психически неполноценным.

Анастасио Сомосу-младшего отправили в 17-летнем возрасте учиться в Филадельфию, где он окончил коммерческое училище. Но предприимчивый юнец не ограничился коммерцией и начал подделывать американские доллары. Попытка оказалась неудачной, и Анастасио провел два месяца в филадельфийской тюрьме. По возвращении на родину за ним прочно закрепилась слава игрока и распутника. Чтобы поправить свое финансовое положение и «пробиться в люди», Анастасио решил породниться со знатью и женился в 1919 году на девице из аристократического семейства Сальвадоре Дебайле, а затем снова занялся подделкой денег, но опять попался и был предан суду. От тюрьмы спасло его лишь вмешательство влиятельных родственников жены. Компрометирующие документы были изъяты из архива. Затем в течение некоторого времени он увлекался лишь футболом и бейсболом. Позже сотрудничал в американском Фонде Рокфеллера. Воспользовавшись связями, в 1926 году Сомоса занял пост «политического начальника» города Леона.

Год спустя Анастасио Сомоса неожиданно стал генералом. Вот как это произошло. В городке Сан-Маркое либералы подняли восстание. Правительственные войска окружили высоту близ города Хинотега, где закрепились восставшие, к которым примкнул Сомоса. Однако после первых же выстрелов Сомоса бежал. И бежал столь стремительно, что остановился передохнуть лишь неподалеку от столицы. А передохнув, сдался правительственным войскам. То был единственный случай участия Сомосы в военных действиях, но этого оказалось достаточным для того, чтобы «герой» был произведен в генералы.

Вскоре Сомоса — личный секретарь и переводчик военного министра Монкады. В этой связи любопытную характеристику дал ему известный американский журналист Уильям Крем, хорошо знавший Сомосу: «По-английски Сомоса говорит бегло, но с таким фантастическим количеством ошибок, какое можно услышать лишь у гангстера американско-итальянского происхождения».

Сотрудничество с Монкадой оказалось важным этапом карьеры Сомосы. Генерал Монкада спешил. 7 мая он обратился с воззванием к войскам, предлагая им «как можно скорее» сложить оружие.

По просьбе Монкады президент Адольфо Диас включил шесть либералов в состав правительства. 9 мая было объявлено, что генерал Монкада и американский адмирал Латимер договорились о том, что солдаты, которые сдадут свое оружие войскам США, получат новый костюм и по 10 долларов за винтовку.

12 мая 1927 года генерал Монкада и остальные подчинившиеся ему генералы обратились с письмом к полковнику Стимсону, где сообщали, что они «решили сложить оружие и выражают надежду, что оно будет немедленно изъято силами, способными обеспечить порядок, неприкосновенность собственности и свободу».

Итак, генералитет капитулировал. Лишь один генерал отказался подписать капитуляцию — это был Аугусто Сесар Сандино.

После типитапского предательства народу стало ясно политическое ничтожество всех партийных лидеров, консерваторов и либералов. Для спасения чести и независимости родины нужно было прежде всего изгнать ненавистных «гринго» — американских оккупантов. И Аугусто Сесар Сандино, выразитель народных чаяний, возглавил борьбу патриотов.