Гунтхард Вебер кризисы любви

а) Значение исполнения любви со всем ее плотским и инстинктивным

То, о чем я говорю сейчас, это процесс, который я исследую и который я пока еще до конца не понимаю. В католической церкви и в католическом семейном праве исполнение брака имеет особое значение. Брак считается действительным только когда он исполнен, то есть когда состоялось и телесное слияние. В этом что-то есть! Такое исполнение создает привязанность, которая нерасторжима. И поэтому вполне может быть, что люди, до сих пор друг друга не знавшие, пройдя через это исполнение, чувствуют тогда привязанность друг к другу. Не решение и не намерение определяют эту связь, а элементарное исполнение. В этом есть что-то утешительное и есть в этом и величие, как я считаю.

Поэтому необходимо противостоять здесь негативным оценкам. Привязанность, возникающая как следствие физической близости, сильнее, чем привязанность к родителям. Такова моя гипотеза, которую я предлагаю со всей осторожностью.

Мы стесняемся и боимся говорить о самом нашем интимном открыто, называть вещи своими именами и желать этого в партнерских отношениях в первую очередь и как самого естественного оттого, что в нашей культуре исполнение любви мужчиной и женщиной представляется многим как что-то почти неприличное, чем-то вроде недостойной физической потребности, и все же это самое великое человеческое исполнение, какое только возможно. Никакое другое человеческое действие не находится в большей гармонии с порядком и полнотой жизни и не заставляет нас настолько полно брать на себя ответственность за весь мир. Никакое другое человеческое действие не приносит нам такого блаженного наслаждения, а вслед за ним и такого любящего страдания. Никакое другое человеческое действие не чревато так последствиями и не таит в себе столько риска, не забирает у нас последнего и не делает нас такими знающими и мудрыми, человечными и великими, чем когда мужчина, любя, берет и познаёт женщину, а женщина, любя, принимает и познаёт мужчину. По сравнению с этим все другие человеческие дела и поступки кажутся лишь подготовкой и помощью или следствием, может быть, еще дополнением или же недостаточностью и подменой.

Исполнение любви мужчиной и женщиной является в то же время нашим самым смиренным деянием. Нигде больше мы не обнаруживаем так наши слабые стороны и не обнажаем так беззащитно то место, где мы наиболее уязвимы. Поэтому мы ничто и не охраняем с таким глубоким стыдом, как то место, где, любя, встречаются мужчина и женщина и показывают и вверяют друг другу свое самое интимное. Исполнением любви мужчина, по прекрасному слову Библии, оставляет отца своего и мать и прилепляется к жене своей, и становятся оба одною плотью. То же самое относится и к женщине.

Как уже сказано, особая и в глубоком смысле нерасторжимая привязанность между мужчиной и женщиной возникает через исполнение любви. Только оно делает из мужчины и женщины пару, и только оно превращает пару в родителей. Одной только духовной любви и официального признания их отношений для этого недостаточно. Поэтому если интересам этого исполнения нанесен ущерб, к примеру, тем, что один из партнеров еще до вступления в отношения подвергся стерилизации, то и привязанность не возникнет, даже если бы партнеры этого захотели. То же самое происходит и в случае платонических отношений, на которые оба идут без риска исполнения. Поэтому такие отношения остаются ни к чему не обязывающими, и если партнеры расстаются, то на них нет ни ответственности, ни вины. Если серьезное исполнение состоялось — а в расстановках становится ясно, продолжает ли тот или та играть еще какую-то роль, — то расстаться становится труднее, на эту привязанность невозможно не обращать внимания, как будто ее и не было. Был ли в результате этих отношений рожден ребенок или был сделан аборт, эти отношения всегда важны и значительны.

Если исполнению любви наносится вред впоследствии, например, был сделан аборт, в отношениях возникает надлом, хотя привязанность остается. Если мужчина и женщина хотят тем не менее остаться вместе, тогда они должны во второй раз принять решение быть вместе и жить так, будто это их второй брак, потому что первые отношения на этом, как правило, заканчиваются.

Превосходство плоти над духом

В исполнении любви проявляется превосходство плоти над духом, ее правдивость и величие. Иногда мы, правда, испытываем искушение обесценить плоть перед духом, как будто то, что происходит по воле инстинкта и потребности, желания и любви, меньше, чем то, чего требуют от нас разум и нравственная воля. Но инстинктивное доказывает свою мудрость и силу там, где разумное и нравственное упирается в свои границы и оказывается несостоятельным. Потому что через инстинкт действует более высокий дух и более глубокий смысл, которого страшится и бежит наш разум и наша нравственная воля.

Познание

Собралась однажды группа единомышленников, кем они себя поначалу воображали, и обсуждали они свои планы на лучшее будущее. Сошлись на том, что все у них будет по-другому. Обыденное и повседневное, весь этот вечный круговорот был для них слишком тесен. Они искали великого, возвышенного, уникального, простора и широты, они надеялись найти себя так, как это еще никому до сих пор не удавалось. В мыслях они уже видели себя у цели, они рисовали себе, как это будет, чувствовали, как сердца их, теряя терпение, бьются чаще, и они решили действовать. «В первую очередь, — сказали они, — мы должны разыскать великого учителя, потому что все начинается с этого». И вот они отправились в путь.

Учитель жил в другой стране и принадлежал чужому народу. Много удивительного рассказывали о нем, но, казалось, никто и никогда не знал ничего наверняка. От привычного они ушли уже очень скоро, ибо здесь все было другим: обычаи, пейзажи, язык, пути, цель. Иногда они приходили в местность, о которой говорили, будто бы учитель там. Но когда они хотели узнать поточнее, то слышали, что он только что ушел, и никто не знал, в каком направлении. И вот в один прекрасный день они его все же нашли.

Он был на поле у одного крестьянина. Так он зарабатывал себе на хлеб и ночлег. Они поначалу не хотели верить, что он тот самый вожделенный учитель, да и крестьянин удивился, что того мужчину, который работал с ним в поле, они считали таким особенным. Но он сказал: «Да, я учитель. Если вы хотите у меня учиться, останьтесь здесь еще на неделю, тогда я буду вас учить». Они нанялись к тому же крестьянину и получали за это еду, питье и крышу над головой. На восьмой день, как только стемнело, учитель позвал их к себе, уселся с ними под деревом, некоторое время смотрел на вечернее небо и затем рассказал им одну историю.

«В давние времена некий молодой человек размышлял о том, что он хочет сделать со своей жизнью. Он был родом из знатной семьи, поэтому был избавлен от необходимости зарабатывать себе на хлеб насущный. И чувствовал он себя обязанным сделать что-то высшее и лучшее. Итак, он оставил своих отца и мать, три года провел с аскетами, оставил и их, нашел потом воплощенного Будду и знал: и этого ему недостаточно. Еще выше хотел он подняться, туда, где воздух становится редок и труднее дышать, куда никто до него не доходил. Добравшись туда, он остановился. Здесь был конец пути, и он увидел, что это был ложный путь.

Теперь он решил взять другое направление. Он спустился вниз, пришел в город, завоевал самую прекрасную куртизанку, стал пайщиком одного богатого купца и сам скоро стал богат и уважаем. Однако он не спустился совсем в долину, он так и держался на верхнем краю: чтобы войти в эту жизнь полностью, ему недоставало мужества. У него была возлюбленная, но не жена, у него родился сын, но он не был отцом. Он выучил искусство любви и жизни, но не саму любовь и не саму жизнь. Чего он не принял, он начинал презирать, пока ему все не опостылело, и вот он оставил и это».

Здесь учитель сделал паузу. «Возможно, вы узнаете эту историю, — сказал он, — и знаете также, чем она закончилась. Говорят, в конце он обрел смирение и мудрость, стал привержен обычному. Но что значит это теперь, коли прежде так много всего упущено? Кто доверяет жизни, тому близко не то туманное нечто, за чем он рыщет вдали. Сначала он осваивает обычное, потому что иначе и его необычное — предположим, что оно существует, — всего лишь шляпа на огородном пугале».

Стало тихо, учитель тоже молчал. Затем, не произнеся ни слова, он встал и ушел.

На следующее утро они его не нашли. Еще ночью он опять отправился в путь и не сказал куда.

Теперь они, так долго бывшие единомышленниками, снова были предоставлены самим себе. Некоторые из них не хотели верить, что учитель их покинул, и они собрались в дорогу, чтобы отыскать его еще раз. Другие теперь едва могли понять, чего хотят, чего боятся, и пошли, не выбирая, каким-то путем.

Но один не торопился с принятием решения. Он еще раз пошел к тому дереву, сел и смотрел вдаль, пока внутри у него все не успокоилось. То, что его угнетало, он достал из себя и поставил перед собой, как тот, кто после долгого перехода снимает рюкзак, прежде чем расположиться на привал. И стало ему легко и свободно.

Теперь всё было перед ним: его желания, его страхи, его цели, его истинная потребность. И, не вглядываясь пристальнее и не желая чего-то конкретного — скорее как тот, кто вверяет себя неизвестному, — он ждал, чтобы это произошло как бы само собой, чтобы все здесь встало на свое подобающее ему в общей совокупности место, в соответствии со своим рангом и весом.

Это продолжалось недолго, и он заметил, что там, снаружи, этого стало меньше, как будто некоторые незаметно улизнули, как разоблаченные воры, которые спасаются бегством. И ему открылось: то, что он принимал за свои собственные желания, свои собственные страхи, свои собственные цели, — это никогда ему и не принадлежало. Они пришли откуда-то еще, а здесь всего лишь нашли приют. Но теперь их время прошло.

И казалось, все, что еще оставалось перед ним, пришло в движение. К нему вернулось то, что действительно принадлежало ему, и все встало на свои места. Сила сосредоточилась в нем, и тогда он узнал свою собственную, предназначенную ему цель. Он подождал еще немного, пока не почувствовал уверенности в себе. Потом встал и пошел.

Анджела: Эта история напомнила мне о моей драме, вплоть до того, что у меня заболело между лопатками. Я чувствую сопротивление и упрямство, которые я испытываю против брака, когда о нем думаю. Как мне трудно дать место браку (голос становится не очень уверенным), это меня огорчает, и я чувствую, что пора склониться перед браком.

Б.Х.: Уж если склоняться, то перед твоими родителями как супружеской парой, а твоя боль между лопатками, возможно, исчезнет, если ты встанешь точно между обоими родителями и одной лопаткой будешь касаться отца, а другой — матери. В любом случае ты можешь хотя бы это себе представить, вреда не будет.

Анджела (смеется): Да, теперь я готова (представляет себе этот образ с закрытыми глазами). А если я потом вообще больше глаза не открою?

Б.Х.: Перед браком склониться нельзя, как нельзя спланировать счастливый брак. Если брак удачен, то это милость, ну а если хорошо было в течение какого-то времени, то это тоже удача.

б) Желать и позволять

Здесь я хотел бы сказать еще кое-что по поводу равенства в партнерских отношениях. Тот, кто желает, занимает в отношениях слабую позицию, потому что тогда во власти другого ему отказать. Тому, кто желание удовлетворяет, не надо идти на риск. В нашей культуре ситуация в основном такова, что мужчина скорее желает, а женщина скорее позволяет. Уже одним этим создается почва для возможных нарушений в партнерстве, так как желание представляется чем-то мелким, а позволение чем-то большим. В этом случае один из партнеров оказывается в роли нуждающегося, того, кто берет, а другой, хотя, возможно, и любящий, оказывается в роли помогающего, того, кто дает. Тот, кто берет, должен тогда, вероятно, благодарить, как будто он взял, не давая; а тот, кто дает, вероятно, чувствует свое превосходство и свободу, как будто он дал, не взяв. Это означает отказ от компенсации и ставит под угрозу обмен. Но некоторые люди с наслаждением придерживаются в партнерстве этой позиции превосходства и власти, позиции предоставляющего — и тогда в отношениях наступает разлад.

Недавно одна женщина прислала мне брачное объявление, которое она дала в газету. Она хотела знать, хорошо ли оно составлено. Там было что-то типа: «Женщина готова выйти замуж и за вдовца с детьми». Что за мужа она получит?! Эти отношения были бы изначально обречены на неудачу. Партнер, который чем-то обязан другому, когда вступает в брак, будет потом за это мстить. Я сказал, что ей стоит написать: «Женщина хочет мужчину — кто придет?» (Веселье.) На это мужчина реагирует и чувствует, что его уважают.

Чтобы отношения удались, риск отказа нужно делить. Многим женщинам испытывать желание труднее, потому что им приходится ломать табу, установленное культурой, и терпеть презрительное отношение, если они испытывают желание. Но они вправе сказать перед лицом своих матерей: «Я хочу моего мужа».

Партнеры могут договориться, что если один обнаруживает и ставит на карту свое самое сокровенное — а он делает это, когда испытывает желание, то другой это уважает, даже если й не выполняет. Желание не должно наталкиваться на оскорбляющий достоинство отказ — ведь в этот момент мы наиболее уязвимы. Тогда в другой раз можно отважиться снова, и тогда становятся возможными глубокие отношения. Чтобы обмен и компенсация состоялись, оба должны желать и оба с любовью и уважением должны давать то, что так нужно другому, чего он так желает.

У многих пар трудностью является еще и то, что сексуальность в их отношениях в целом заняла слишком высокое место. В этом случае сексуальная жизнь становится целью отношений, вместо того чтобы им служить. Когда она на службе отношений, она глубже и разнообразнее,

в) Потеря мужественности и женственности в длительном партнерстве

То, о чем речь пойдет сейчас, тема очень многоплановая, и если воспринимать ее только головой, то она будет истолкована неверно, если же дать сказанному подействовать, то, возможно, удастся приобрести опыт и понимание особого рода.

Когда мужчина и женщина во всем их различии идут друг к другу, то каждый ставит под вопрос происхождение и способ бытия другого. Женщина отнимает у мужчины его безопасность, а мужчина отнимает безопасность у женщины. В течение брака или партнерства мужчина становится менее мужчиной, а женщина — менее женщиной. В отношениях друг с другом они обоюдно уменьшаются в этом специфическом смысле. Оба вкладывают сюда свое, мужское и женское, но в отношениях у них что-то из этого пропадает. Оба теряют какую-то часть себя, своей идентичности.

Для мужчины женственность всегда остается недостижимой, она всегда остается тайной, чем-то непостижимым, обратное, в свою очередь, относится и к женщине. Это аспект отказа в отношениях. Супружеские пары, долгое время живущие вместе, совершают этот отказ постепенно, и в этом есть что-то прекрасное. У пожилых супругов часто бывает выражение отказа на лице. Но им это идет. При каждом кризисе в браке каждый от чего-то отказывается, но на каком-то другом уровне появляется что-то новое и глубокое, чего не было раньше, — что-то общечеловеческое, что находится по ту сторону мужского и женского. Тогда любовь может стать больше, намного больше, но иметь другое качество.

Чем дольше продолжаются отношения, тем сильнее становится аспект их умирания. Хотя в отношения мы вступаем с представлением о том, что они будут нашей самой большой реализацией. Но обещание, которое дают друг другу партнеры в начале брака, обманчиво и невыполнимо ни для одного, ни для другого. Реальность такова, что отношения умирают, они вызывают нас на последний отказ и требуют от каждого самого последнего и самого трудного.

Если человек живет в деревне в горной местности, то всё внизу кажется ему таким тесным. Тогда он вдет наверх и получает все более широкий обзор. Но чем выше он поднимается, тем более одиноким становится. Несмотря на это, он вдруг оказывается в некоем более широком пространстве. Так что отделение от близкого несет с собой связь с более широким. Любые тесные отношения стремятся к распаду, чтобы освободить место для идущих вослед. Поэтому тесные партнерские отношения ослабевают, достигнув своей кульминации. Кульминация — это рождение первого ребенка. Затем отношения идут вширь. Приходят другие вещи, которые играют тогда какую-то роль, а близость убывает, должна убывать.

Это одна точка зрения. Можно прийти и к совсем другой. Но с этой позиции отношения приобретают достойную глубину и серьезность.

Нечто подобное мужчина и женщина переживают и тогда, когда у них рождается ребенок и они становятся родителями. Они понимают, что будут освобождать место, и счастье ребенка напоминает им о том, что ребенок займет их место. Великое счастье иметь ребенка, и связанное с этим исполнение — это одновременно и отказ, который требуется от родителей. Это соразмерно, но тогда мы прощаемся и с мечтами о том, чем могли бы быть отношения. Это больше, чем любовные отношения. Любовные отношения — это то, что находится на переднем плане, откуда никогда не понять того, что происходит в этой области. Оба партнера постепенно совершают отказ, и с этой потерей в отношения приходит что-то другое — более скромное, более спокойное, и в то же время они приобретают иную полноту, чем у молодой пары.

Спросил юнец у старика: «Что различает нас: тебя, что век свой прожил, и меня, чей день лишь настает?»

Старик ответил: «Я был больше. Хоть нам и кажется в час предрассветный, что больше юный день, раз прежний позади. Но этот день грядущий, пусть он лишь настает, лишь тем становится, чем был вчерашний, и чем богаче тот был, тем богаче этот будет.

Как день когда-то прошлый, он сначала наверх, к полудню держит путь. До зноя он зенита достигает, и там на время в вышине, нам кажется, он тихо замирает, пока, отяжелев, не покатит к закату— и вот он весь такой же как вчера был старый.

Но то, что было, не прошло. Оно осталось, потому что было. Оно живет, хотя и позади, и, наполняясь вслед идущим новым, растет. Так капля, что из облака упала, уже была ведь, но упала в море, которое осталось.

И только то, чему не суждено было стать чем-то, что мы все упустили, не узнав, подумали, не сделав, растратили не в плату за свой выбор, — то миновало: от него и следа не осталось.

Бог верного момента поэтому для нас двулик — он юноша с лица кудрявый, а со спины — старик. И руку протянув вперед, его за локон схватишь, а сзади подойдешь и схватишь пустоту».

И юноша спросил: «Что ж делать мне, чтобы стать тем, кем был ты?»

Старик ответил: «Будь!»
г) Обновление мужского и женского

Немного повторюсь: когда мужчина берет женщину в жены, то при ее помощи он становится мужчиной, но в то же время она забирает у него мужское и ставит его под вопрос, и таким образом в браке он становится и меньше мужчиной тоже. А когда женщина берет мужчину в мужья, то при его помощи она превращается в женщину. Но одновременно он и забирает у нее женское и ставит его под вопрос, и таким образом в браке она становится и меньше женщиной тоже. Поэтому для того чтобы отношения сохраняли свое напряжение, мужчина должен обновлять свое мужское начало, а женщина — свое женское.

Мужчина обновляет свою мужественность, уходя к мужчинам, а женщина свою женственность, уходя к женщинам. Итак, оба должны время от времени выходить из отношений: мужчины, чтобы «подзаправиться» мужским, а женщины, чтобы «подзаправиться» женским. Тогда отношения снова приобретают напряжение и силу, они могут продолжаться и углубляться. Эта сторона отношений недооценивается в романтической любви. При «подзаправке» важно вовсе не содержание, обмен которым происходит (например, за столом в пивной или в болтовне за чашкой кофе), а только совместная жизнь.
д) С ростом числа партнерских связей привязанность уменьшается, а счастье не убывает

Здесь можно было бы возразить, будто развод и следующие за ним новые отношения доказывают, что первая привязанность расторжима. И все же новые отношения, вторая связь оказывают другое воздействие, чем первые. Второй муж и вторая жена чувствуют привязанность своего партнера к его первой жене или ее первому мужу. Это проявляется в том, что второй муж и вторая жена не решаются принять нового партнера как мужа или жену также полно как первого. Ибо оба партнера познают вторую связь как вину по отношению к первой. Это касается и тех случаев, когда первый партнер умер, потому что по-настоящему с первым партнером нас разделяет только собственная смерть. Вторые отношения складываются удачно, только если признаётся и уважается привязанность к предыдущим партнерам и если новые партнеры знают, что всегда будут стоять ниже, чем предыдущие, и будут у них в долгу.

Вторым отношениям приходится протекать в свете первых. У них нет больше той глубины, что была у первых. Они не могут ею обладать, да она им и не нужна. Но это не значит, что в них будет меньше счастья и меньше любви. Даже может быть так, что во вторых отношениях любовь и больше, и глубже. Только привязанности в ее изначальном смысле, такой, как в первых отношениях, им не дано. Поэтому при расторжении вторых отношений вина и обязательства, как правило, не так велики, как если распадаются первые, и расстаться тоже может быть легче с расставанием связано меньше боли и вины. Так что от отношений к отношениям привязанность убывает. Глубину привязанности можно определить по тому, насколько велики вина и боль при расставании.

Ханнелоре: Сегодня я чувствую себя полной сил. Вчера я еще раз расспрашивала мужа о его первой жене, и во мне поднялось довольно много боли. Но мне это пошло на пользу.

Б.Х.: Был тут недавно один мужчина со своей подругой. Они собирались пожениться. Он уже был женат, от этого брака у него был ребенок. Тогда мы сделали расстановку его нынешней системы: его первая жена, его сын и его теперешняя подруга. И тогда я спросил его: «Чего-то еще не хватает?» И он ответил: «Ах да, я ведь был уже раз женат, раньше, но это был всего лишь студенческий брак». И я сказал: «Всего лишь?» Затем мы ввели в расстановку его первую жену, и тут стало совершенно ясно, что это был решающий персонаж. Ей не было отдано должное. В расстановке стало абсолютно ясно также, что вторая жена бросила его из солидарности с первой. Теперь здесь была третья, и она была в курсе. А еще, стоя там, оно точно поняла, что она лишь третья и что должна уважать других. На следующее утро она сидела здесь и была совершенно подавлена. У нее было такое чувство, что когда она думает о других женах, у нее нет своего собственного шанса, И тогда я сказал ей: «Есть три жены, которым нужно отдавать должное, первая, вторая и третья».

Биргит замужем за мужчиной, который был уже однажды женат, и от этого брака у него есть дочь, которая живет с матерью. Встав на свое место в расстановке, она говорит: «Мне трудно пойти здесь (к мужу) на такую близость».

Б.Х.: Отойди немного назад, как тебе это нужно. Это типичная и корректная позиция, которую занимает вторая жена. (Группе) Она не осмеливается принять мужа полностью как первая жена, потому что он у нее за счет первой жены и дочери. Это, так сказать, Цена. Это происходит в смысле потребности в компенсации.

Людвиг: Действительно ли это в том случае, если он разведен с первой женой?

Б.Х.: Это руководствуется исключительно разницей между приобретением и потерей и никак не связано с мотивацией и моралью этой истории. Первая жена потеряла мужа, а вторая понимает, что муж у нее за счет первой жены. А прежде всего дочь потеряла отца, это весит особенно много. Вторая жена подходит тогда к месту первой жены и не осмеливается занять его полностью. Ситуация улучшается, если она признает: «Ты у меня за счет твоей первой жены». Отдавать должное — это самая важная часть компенсации. Тогда они могут сблизиться больше. Но все же тогда остается еще обязательство по отношению к первой жене, и это не то же самое, что первый брак. То же самое относится, естественно, и к мужу, у которого жена есть за счет первого мужа. Новые отношения удаются лучше всего, если новые партнеры признают свою вину, а также понимают, что обойтись здесь без вины невозможно. Тогда отношения приобретают другую глубину и существует меньше иллюзий.

Второй муж Биргит — в первую очередь отец своей дочери. Правда; он уже не муж первой жены, но он остается отцом дочери. Отношения с дочерью предшествуют отношениям со второй женой и стоит выше. Если бы Биргит начала теперь конкурировать с дочерью и сказала: «Я жена, я важнее, чем дочь», это привело бы к разладу. Она должна признать, что дочь ее Мужу важнее, что для него она на первом месте; тогда в отношения приходит порядок. И если бы у них сейчас были общие дети, они заняли бы третье место. Это соответствует изначальному порядку, и здесь его было хорошо видно.

Ютта: Та фраза, что ты сказал о вторых отношениях, меня успокаивает. Но меня все еще занимает тема второго выбора. Я вторая жена моего мужа и вторая дочь моего отца.

Б.Х.: По отношению к дочери это не действует.

Ютта: Он раньше был уже один раз женат, и у него была дочь но это замалчивалось.

Б.Х.: Второй выбор — это твоя мама.

Ютта: Но я тогда тоже чувствовала себя как второй выбор.

Б.Х.: Ну ясно, такова традиция. Это заданная схема, которой ты вправе следовать с чистой совестью.

Ютта: Это меня тоже озадачивает.

Б.Х.: Ах, посмотри на свою маму и скажи: «Смотри, нас двое с тобой».

Ютта: Нет, этого я не могу.

Б.Х.: Да, тогда это идентификация. Сопротивление проявляется именно там, где человек идентифицирован. Я сопротивляюсь тому, что я есть или делаю. Или то, что я в себе отвергаю, — это есть я. Что я в себе люблю, то меня освобождает.

(Ютта отбивается каким-то невнятным замечанием.)

Б.Х.: Я хочу рассказать тебе одну горькую историю. Речь в ней об одной из самых впечатляющих семейных расстановок, какие я только видел.

Один участник группы хотел сделать расстановку своей нынешней семьи, и я сказал ему: «Расставь свою родную, родительскую семью». И тогда он сказал: «У меня ее нет». Я спросил: «А что же случилось?» И он ответил: «Чтобы я выжил, мои родители сразу же после моего появления на свет меня отдали. Они были евреи, жили в Голландии. Вскоре после этого родителей забрали, и они погибли в концентрационном лагере». Тогда его «контрабандой» отправили за границу, где он вырос у приемных родителей. Я велел ему расставить его семью. С одной стороны там стояли его приемные родители, а с другой — стоял он, и роль его играл один еврей, которого он выбрал. Но в тот момент он не знал, что этот человек по национальности еврей. И совсем в другом углу, отвернувшись, стояли его родители. Тогда я развернул обоих родителей, поставил отца справа рядом с матерью, на что тот, кто играл роль этого человека, неудержимо разрыдался. Затем я поменял их местами и поставил на это место его самого, а потом очень медленно повел его к родителям. Они приняли его в свои объятья. Это было очень трогательное обретение себя, очень трогательная сцена. Так он смог принять своих родителей. Год спустя я встретил того еврея, который исполнял его роль и с которым я был дружен, й спросил его, не встречал ли он еще раз того, другого. На что он ответил, да, он звонил ему несколько недель назад, и по телефону тот был очень зол и больше и слышать не хотел о курсе. Следовать родителям в их горькой судьбе было ему важнее, чем хорошее решение (долгое молчание). (Обращаясь к Ютте) Ты поняла эту историю?

Ютта: Я не ощущаю, что осознанно делаю так же. Я просто говорю себе: я этого не хочу.

Б.Х.: Это звучит немного упрямо.

Ютта: Да, я и упрямлюсь тут тоже.

Б.Х.: В соответствии с системной динамикой страдать большинству гораздо, гораздо важнее, а еще и намного легче, чем разрешить ситуацию. И все это по одной очень простой причине: когда человек страдает и ему плохо, он чувствует себя невиновным и связанным со своими родителями на уровне магической идентификации. Если же ему хорошо, он чувствует себя виноватым. Если он приводит в исполнение хорошее решение, даже такое, которое касается признания своих родителей, то переживает он это как нечто ему не подобающее. Всегда нужно учитывать возможность такой динамики. Итак, Ютта, тебе на всякий случай хорошо тогда, когда тебе плохо. Еще что-то?

Ютта: Я чувствую, что меня провоцируют.

Б.Х.: Ну и?

Ютта: Почему ты так говоришь? Это оскорбительно для меня. (Открыто смотрит на него.)

Б.Х.: Да, теперь лучше. Потому что пока это помогает, я использую все грязные трюки. (Когда кто-то хочет поддержать Ютту) Нет, нет, только не надо подливать масла в огонь.
е) Отношения в треугольнике

Если жена ведет себя по отношению к мужу как мать, которая знает, что для него хорошо, а что плохо, или желает его воспитать, то муж заводит любовницу. В этом случае любовница является для него равной. Если у него хорошие отношения с женой и тем не менее есть любовница, то тогда любовница представляет для него собой мать.

Женщина, живущая в любовном «треугольнике», — это, как правило, папина дочь. Решение здесь в том, чтобы она вышла из-под влияния отца и встала рядом с матерью.

Внебрачные отношения зачастую рассматривают как что-то страшно плохое. Если у одного из партнеров есть связь на стороне, то мнимо невиновный часто ведет себя так, будто у него есть право всегда удерживать другого для себя. Это самонадеянность. Вместо того чтобы вернуть другого с помощью любви, он часто его преследует. И тот должен тогда еще раз вернуться? Я за большую человечность. Хоть я и испытываю большое уважение перед верностью, но не перед такой, которая претендует: «Я единственный человек, который может иметь для тебя значение». Часто бывает и так, что кто-то встречает другого важного для него человека, и тогда это нужно уважать. Эта встреча может очень позитивно отразиться на партнерских отношениях. Найти хорошее решение можно только с помощью любви.

ж) Ревность

Одна женщина в группе рассказывала, что мучает мужа своей ревностью, и хоть она и осознаёт всю абсурдность своего поведения, справиться с собой не в состоянии. Руководитель группы указал ей решение. Он сказал: «Рано или поздно ты потеряешь своего мужа. Наслаждайся им сейчас!» Женщина засмеялась, и ей стало легче. Буквально через несколько дней руководителю группы позвонил ее муж и сказал: «Спасибо тебе за жену».

За много лет до того муж посещал со своей подругой курс у этого руководителя. Во время курса он, не обращая внимания на боль своей подруги, перед всеми участниками заявил, что у него есть новая, более молодая подруга и что он расстанется со своей теперешней. С ней он прожил вместе уже семь лет. После этого он снова посещал курс, на этот раз с новой подругой. В это же время она забеременела, и несколько позже они поженились.

Теперь руководителю группы стал ясен смысл ее ревности. Внешне эта женщина отрицала привязанность своего мужа к его предыдущей подруге и своей ревностью публично подчеркивала свое право на него. Но негласно она признавала прежнюю привязанность и свою собственную вину. Ее ревность была поэтому вовсе не доказательством неверности ее мужа по отношению к ней, а скрытым признанием, что она его недостойна и что провоцируемое ею расставание было для нее единственным способом признания существующей еще привязанности и доказательством ее солидарности с его прежней подругой.

Во всех отношениях устанавливаются границы — узкие или широкие. Обнаруживают их с помощью чувства вины. Где начинается вина, там проходит граница, а между этими границами — невиновность и свобода. Эти понятия равнозначны. Пока нет границ, нет и свободы. Тогда все расплывается. Школьники, к примеру, отнюдь не счастливы, если учителя не устанавливают для них границ. Если человек проверил, где границы, он знает также и где его собственная свобода. Полнота возможна в границах.

В партнерских отношениях мы часто ведем себя так, будто они похожи на свободно выбранные союзы. Но нас вразумляет неосознаваемый, неумолимый голос совести. Мы узнаем его по тому воздействию, которое он оказывает, ведь иначе в партнерских отношениях не было бы столько страданий. Фридрих Гельдерлин описывает эту имеющую двоякий смысл совесть в стихотворении.
Любящие

Расстаться задумав, уверены были

Мы в правоте и мудрости своей.

Час расставанья позади.

Но почему поступок этот

Страшней убийства кажется теперь?

Ах! Как себя мы мало знаем,

В нас некий Бог царит.