а) Счастье зависит от размеров оборота «давать» и «брать»

Счастье в отношениях зависит от оборота «давать» и «брать». Небольшой оборот приносит небольшую прибыль. Чем больше оборот, тем глубже счастье. Есть в этом, правда, один большой недостаток — это еще больше привязывает. Кто хочет свободы, должен лишь совсем понемногу давать и брать.

Это как при ходьбе. Когда мы удерживаем равновесие, мы стоим, и шагаем вперед, если непрерывно его теряем и обретаем снова.

Большой оборот «давать» и «брать» сопровождается ощущением радости и Полноты. Но это счастье никому не падает с неба, оно создается. Когда сбалансирован обмен при большом обороте, мы испытываем ощущение легкости, справедливости и согласия. Среди множества путей познать невиновность — этот, возможно, самый прекрасный, приносящий свободу и облегчение, как никакой другой.

Давать и при этом не брать

Иметь право на что-то претендовать — это прекрасное чувство, и, поскольку оно так прекрасно, некоторые люди совершенно не желают с ним расставаться. Лучше уж они сохранят свои притязания в силе, чем позволят другим себе что-то дать, как бы руководствуясь девизом: «Пусть лучше ты будешь чувствовать себя обязанным, чем я». Такое часто происходит даже из лучших побуждений, и такая позиция пользуется большим уважением. Мы знаем это как идеал помощника. Она распространена и среди психотерапевтов. К примеру, в своей работе они не готовы радоваться — в качестве небольшой компенсации за те усилия, которые прикладывают. Тогда работать становится тяжело и утомительно, что, в свою очередь, тоже никак не компенсируется. Но ведь если кто-то дает и ничего при этом не берет, то через некоторое время другие больше не хотят ничего от него получать. Так что эта позиция вредит отношениям, потому что тот, кто стремится только давать, держится за свое превосходство и таким образом отказывает в равенстве другим Очень важно для отношений не давать больше, чем сам готов взять, а другой способен отдать. Этим сразу устанавливается граница того, как далеко здесь можно зайти.

Если, например, богатая женщина выходит замуж за бедного мужчину, то отношения часто не складываются, потому что она всегда выступает в роли дающего, а мужчина не в состоянии возвращать и начинает злиться. Обозляется всегда тот, кто не может достичь равновесия. Если жена оплачивает своему мужу учебу, то муж, закончив обучение, ее бросит. Дело в том, что он больше не может быть равным, разве что вернет все до последней копейки. Тогда он будет снова свободен, тогда отношения смогут продолжаться. Если мужчина, у которого все позади, женится на женщине, у которой все впереди, то все пойдет вкривь и вкось. Женщина будет мстить мужчине. Муж знает, что она это может, и поэтому не будет принимать никаких мер. То же самое относится, естественно, и к обратной ситуации.

Отказ брать

Некоторые люди хотят сохранить свою невиновность тем, что отказываются брать. В этом случае они ни к чему не обязаны, и тогда они часто мнят себя особенными или лучшими. Они живут с минимальной затратой энергии и чувствуют себя соответственно этому пустыми и недовольными. С такой позицией мы сталкиваемся у многих людей, страдающих депрессией. Их отказ брать относится в первую очередь к одному из родителей, а потом переносится на другие отношения и на все хорошее в этом мире. По той же причине депрессивны и многие вегетарианцы, и некоторые «сошедшие с дистанции» люди тоже не берут, чтобы не надо было давать.

Маленький недостаток

Неравновесие возникает и в том случае, если один из партнеров, вступая в брак, имеет маленький недостаток. Например, женщине, имеющей внебрачного ребенка, лучше выйти замуж за кого-нибудь, у кого тоже есть недостаток. Тогда они смогут быть счастливы. Если же у него недостатков нет, она будет на него злиться, потому что никогда не сможет стать* ему равной. Об этом надо знать заранее тем, кто связывает себя навеки...

в) Когда равновесие невозможно

Между родителями и детьми

Описанное выше уравновешивание «давать» и «брать» возможно только между равнь!ми. Между родителями и детьми это выглядит по-другому. Дети не могут вернуть родителям ничего равноценного. Они бы и с удовольствием, но не могут. Здесь господствует такой разрыв между «брать» и давать», ликвидировать который невозможно. Хотя родители и получают что-то от своих детей, а учителя от своих учеников, равновесия это не восстанавливает, а лишь смягчает его отсутствие. Дети всегда в долгу по отношению к родителям, потому они от них и не «отделываются». Так именно из-за невыполнимости потребности в компенсации привязанность детей к родителям становится еще более прочной и сильной. Другим следствием этого является то, что позднее дети вытесняются из обязательств, что помогает им потом при отделении от родителей. Если кто-то не может чего-то компенсировать, он вытесняется.

Выход в том, чтобы дети передавали дальше полученное от родителей, причем в первую очередь своим детям, то есть следующему поколению (или по роду своей деятельности другим людям). Тот, кто пользуется этим выходом и передает полученное дальше, может много взять у родителей.

То, что действительно для отношений между родителями и детьми, учителями и учениками, относится и к остальным. Везде, где компенсация путем возврата или обмена (больше) невозможна или она несоразмерна, мы все же можем еще освободиться от обязательств и снять с себя вину, если передадим дальше что-то из в свое время полученного. Таким образом все люди, дают ли они сейчас или берут, подчиняются одному и тому же порядку, одному и тому же закону.

Бёррис фон Мюнхгаузен описывает это в своем стихотворении:

Крайним вариантом компенсации «давать» и «брать» является благодарность. Но при этом нужно учитывать, что слова благодарности — зачастую всего лишь подмена самой благодарности. «Большое спасибо» — это дешевый сорт благодарности. Благодарить — это значит: я принимаю это с радостью, я принимаю это с любовью — и тогда это высокое признание другого. Когда я кому-нибудь что-то дарю, он распаковывает подарок и его глаза сияют — этого часто бывает достаточно. Слова «большое спасибо» вряд ли что-то к этому прибавят. Благодаря, я не увиливаю от «давать», и все же иногда это единственный соразмерный для «брать» ответ, например, для инвалида, больного человека, для умирающего, для маленького ребенка, а иногда и для человека любящего.

Наряду с потребностью в уравновешивании здесь имеет место и та изначальная любовь, которая притягивает друг к другу и удерживает вместе членов одной социальной системы. Эта любовь сопровождает акты «давать» и «брать», и она им предшествует. Тот, кто благодарит, признает: «Ты даешь мне вне зависимости от того, смогу ли я когда-нибудь тебе это вернуть, и я принимаю это от тебя как подарок». Тот, кто принимает благодарность, говорит: «Твоя любовь и тво(е признание моего дара значат для меня больше, чем все, что ты еще мог бы для меня сделать». Поэтому своей благодарностью мы не только подтверждаем себе и другому то, что мы друг другу даем, но и то, чем мы друг для друга являемся.

Одна маленькая история по этому поводу.

Достойно Господа Бога

Некто чувствовал себя очень обязанным Господу Богу, потому что был спасен от угрожавшей его жизни опасности. Он спросил своего друга, что же ему надо теперь сделать, чтобы его благодарность была достойна Бога. Но тот рассказал ему следующую историю.

Один человек всем сердцем любил некую женщину и просил ее выйти за него замуж. Но у нее были другие планы. И вот однажды, когда они вместе собирались перейти дорогу, эту женщину чуть было не сбил автомобиль, если бы ее спутник, сохраняя присутствие духа, не рванул бы ее назад. После этого она обернулась к нему и сказала: «Теперь я выйду за тебя». «Как ты думаешь, как чувствовал себя в этот момент мужчина?» — спросил его друг. Но другой, вместо того чтобы ответить, только недовольно скривил рот. «Видишь, — сказал его друг, — может быть, и Бог чувствует с тобой то же самое».

Когда исправить уже ничего нельзя

Вина и причиненный вред принимают роковые размеры в том случае, если чье-то тело, жизнь или собственность пострадали настолько, что возмещение уже невозможно. Никакое покаяние или любое другое действие не могут в этом случае воссоздать равновесия, и виновнику, как и жертве, здесь не остается ничего другого, кроме бессилия и смирения, какой бы ни была их участь.

г) Компенсация в негативном

Я повторяю: вина как обязательство и невиновность как притязание служат обмену и не дают остановиться нашим отношениям. Здесь речь идет о хорошей вине и хорошей невиновности, благодаря которым мы не даем друг другу стоять на месте и которые связывают нас в позитивном плане. Но потребность в уравновешивании и компенсирующей справедливости касается не только позитивных, но и негативных сторон. Итак, если кто-то в системе причиняет мне некое зло, защититься от которого я не могу, или если он делает то, что мне вредит или должно причинить мне боль, то я испытываю потребность в компенсации. Под влиянием этой потребности находятся оба: и виновник, и жертва. Жертва имеет право требовать компенсации, а виновник знает, что компенсировать обязан. Но на этот раз компенсация будет во вред обоим, так как после того, что произошло, невиновный тоже замышляет недоброе. Он хочет нанести виновному такой же ущерб, какой понес сам, и причинить страдания, соразмерные его собственным и даже немножко больше. Это тоже порождает очень глубокую связь.

Только если оба — и виновный, и его жертва — были в одинаковой степени злы, одинаково много выстрадали и потеряли, они снова друг с другом равны. В этом случае между ними снова возможно согласие и примирение.

Пример:

Один мужчина рассказал своему другу, что вот уже двадцать лет его жена не может ему простить, что спустя всего несколько дней после свадьбы он уехал со своими родителями в отпуск на шесть недель и оставил ее одну. Все уговоры, извинения, просьбы о прощении не дали ничего. На что его друг посоветовал: «Скажи ей, пусть она сделает для себя нечто подобное, то, что будет стоить тебе не меньше, чем это стоило когда:то ей». Мужчина сразу все понял и просиял. Теперь у него был ключ, который еще и закрывал.
Плохого может быть немножко меньше

Здесь действует тот же закон: если кто-то причиняет.мне зло и.я причиняю ему ровно столько же, то отношения заканчиваются. Если же я причиню ему не много меньше, то этим воздается должное не только справедливости, но и любви. Иногда, чтобы спасти отношения, сердиться бывает необходимо. Но здесь это значит злиться с любовью, потому что человеку важны отношения. Тот, кто злится с ненавистью, переходит границу и дает другому право испытывать еще большую злость. Когда речь идет о компенсации в негативном, невиновность мы ощущаем как правр на месть, а вину — как страх перед возмездием.

Я повторяю: для того, чтобы отношения могли продолжаться, существует одно простое и понятное лравило: в позитивном отношении из предосторожности возвращают чуть больше, в негативном из предосторожности — чуть меньше. Если родители причиняют детям какое-либо зло, то дети не могут в качестве компенсации сделать что-то плохое родителям. У ребенка нет на это права, что бы ни сделали родители. Для этого слишком велик разрыв.

Требование возмездия

Тем более виноватым считаем мы виновника и тем более скверным его поступок, чем слабее и беззащитнее его жертва. И все же после того, как злодеяние совершено, жертва тоже редко остается беззащитной. Она может действовать и добиваться от виновного своих прав и искупления, что положит конец вине и сделает возможным новое начало. Но жертва зачастую предпочитает иметь претензии и право испытывать злость по отношению к другому.

Если жертва действует не сама, то ёто берут на себя другие, но с той разницей, что в этом случае и вред и несправедливость, причиняемые другим от ее имени и вместо нее, становятся намного больше, чем если бы жертва сама осуществляла свое право и свою месть. В случаях, когда невиновные предпочитают страдать, а не действовать, жертв и зла из-за этого вскоре становится больше, чем было до того. Сплошная иллюзия думать, что мы можем оставаться непричастными и избежать вины, если будем упорно держаться за невиновность и ее бессилие, вместо того, чтобы так встретить вину и ее последствия, чтобы они прекратились, а затем смогла проявиться и их позитивная сила.

д) Прощать по-хорошему и по-плохому

Аналогичное влияние на поддержание бессилия оказывает и быстрое прощение, которое становится подменой назревшего столкновения, и вместо того чтобы разрешить конфликт, его прикрывает и откладывает. К таким же результатам приводит и высокомерное прощение, когда кто-то, претендуя на моральное превосходство перед виновным, отпускает грехи, как будто у него есть на это право. Если, например, один человек причиняет другому некое зло и тот его прощает, то виновный должен уйти. Иначе он останется всего лишь мелкой сошкой, которая уже не может стать равной. Если же необходимо настоящее примирение, тогда невиновный не только имеет право претендовать на возмещение ущерба и покаяние, но он еще и обязан этого потребовать. Иначе он сам будет виноват перед виноватым. А виновный не только обязан отвечать за последствия своего поступка, он еще и имеет на это право.

Пример:

Друг в друга влюбляются женатый мужчина и замужняя женщина. Женщина забеременела, и они разводятся со своими предыдущими супругами и вступают в брак. До этого у женщины детей не было. У мужчины же есть маленькая дочь от первого брака, после развода оставшаяся с матерью. Они оба чувствовали себя виноватыми по отношению к первой жене мужчины и его ребенку, и оба очень хотели, чтобы та женщина все-таки их простила. Она, и правда, была на них зла, потому что за их счастье она платила счастьем ребенка.

И вот однажды, когда они рассказали об этом своем страстном желании их другу, тот попросил их попробовать себе представить, каково бы им было, если бы та женщина их действительно простила. И тогда они заметили, что они до сих пор еще избегали последствий своей вины и что их желание получить прощение противоречило и достоинству, и притязаниям каждого из них. И они решились признать по отношению к первой жене и ее ребенку, что ради своего нового счастья они потребовали у них самого большего и готовы принять любые ее требования. Но от своего выбора они все же не отказались.

Но существует и хорошее прощение, которое дает возможность и виновному не потерять достоинство, и сохранить свое. Здесь важно, чтобы невиновный в своем требовании компенсации не доходил до крайности, а также чтобы он принял возмещение ущерба и покаяние виновного. Без такого хорошего прощения примирения нет.

е) Превентивные страдания

Некоторые люди, боясь упреков и не желая причинить другому боль, прежде чем расстаться, позволяют себе долгое время страдать, столько, что это уравновешивает боль другого, как будто тогда у них появляется больше прав на этот шаг. Поэтому так долго тянутся бракоразводные процессы. А ведь в большинстве случаев эти люди просто хотят расширить для себя границы, они хотят новой, большей территории, и они чувствуют себя несвободными, пленниками, потому что не могут ничего предпринять, не повредив другому или не причинив ему боль.

И когда они наконец расстаются, то не только у них есть шанс и риск нового начала, но и перед их партнерами внезапно открываются новые возможности: Но если партнер замкнется в себе и застынет в своей боли, то тем самым он помешает другому идти новой дорогой. Если он все же использует этот новый шанс, то и другому подарит свободу и облегчение. Среди всех способов простить другого этот самый лучший. Он примиряет, даже когда расставание неотвратимо.

ж) Отказ от счастья как попытка компенсации

То, что правильно и важно внутри отношений и необходимо для того, чтобы они сложились, зачастую абсолютно недопустимым образом переносится в совершенно иной контекст — например, на отношения с Богом или судьбой, где превращается в абсурд. Если один человек приобретает, а другой в тех же обстоятельствах теряет, то в душе одно увязывается с другим и возникает потребность в компенсации, как будто одно произошло за счет другого. И тогда происходят скверные вещи.

Возвращается, например, отец живым и здоровым с войны или из плена, где гибли другие, и его дочери вдруг приходит в голову, что она должна заплатить за то, что он вернулся, или отец сам не берет больше от жизни много. Или кто-то, избавившись от смертельной опасности, начинает расплачиваться за это каким-нибудь симптомом или же начинает себя во всем ограничивать. Множество примеров такого рода можно найти у евреев, переживших нацистский режим и теперь не осмеливающихся быть счастливыми, когда у столь многих была тяжелая судьба. Если в семье есть больной ребенок, то его здоровые братья и сестры часто не могут позволить себе быть здоровыми и счастливыми, потому что у них возникает фантазия, якобы их здоровье и их счастье достались им за счет больного ребенка. И тогда они пытаются компенсировать это, выказывая себя тоже больными (например, в депрессивном состоянии) или как-то по-другому ограничивая свои возможности. Такая динамика — это как снятие с себя в душе вины. С такими примерами мы часто сталкиваемся на психотерапии.

Отказ от компенсации такого рода требует выхода на мета-уровень и поиска совершенно иного решения, несмотря на давление желания компенсации. А решение в том, чтобы принимать жизнь, счастье, здоровье как подарок, без того, чтобы за них платить. Такая позиция означает смирение. Желание же компенсировать — это позиция дерзкая, самонадеянная. Такие люди берут на себя смелость платить за то, чгго получили в подарок.

Небольшая история на эту тему:

Двойная компенсация

У одной женщины был хороший муж, и на Рождество он подарил ей прекрасное золотое колье. Развернув подарок, она сказала: «Прекрасное колье!» А потом спросила: «Сколько же оно стоило?» Он ответил: «Пять тысяч марок». — «А где ты его купил?» — «У ювелира Бернхарда». Когда праздники закончились, она пошла к ювелиру Бернхарду и еще раз дала ему пять тысяч марок. (Пауза) И такое бывает — по отношению к судьбе.

Так что когда что-то абсолютно законное и имеющее смысл в определенной области используется за пределами этой области, возникает путаница. Похожая ситуация складывается и тогда, когда кто-то берет на себя чужую вину и за нее расплачивается.

Пример:

Одна пара до брака зачинает ребенка, и возникает «брак по необходимости». Родители несчастны в этом браке. И тогда сын берет вину на себя и позволяет себе страдать, чтобы в качестве компенсации заплатить этим за то, что родители из-за него несчастны.

Взять и поблагодарить, принять как подарок, не расплачиваясь за него, — вот решение и совершенно особое исполнение. Такая благодарность является внутренней позицией. Она не направлена на кого-то или на что-то. Я бы использовал здесь такой образ: человек входит в реку, и река выносит его на другой берег, и когда он снова выбирается на сушу, то кланяется реке. Но реке это безразлично. Это и есть благодарность.

Пример:

Петра: Я знаю одного человека, которого, когда он был еще маленьким мальчиком, спас из-под снежного завала его старший брат. А потом этого брата убили нацисты. И у младшего потом всю жизнь было чувство, что он не может жить, что он не имеет на это права.

Берт Хеллингер (далее Б.Х.): Но это связано только с тем, что один из них умер. Здесь важны такие слова: «Ты мертв. Я поживу еще немножко, потом я тоже умру». И вот еще что он мог бы сказать: «Я склоняюсь перед твоей судьбой, и ты навсегда останешься моим братом».

Искупление вины как слепая компенсация: если мать умирает при рождении ребенка.

Искупление вины также является попыткой компенсации, только слепой, инстинктивной и неуправляемой. Попытки компенсации такого рода особенно часто встречаются в семьях, где мать умерла во время родов. Ребенок, оставшись в живых, естественно, не виноват в смерти матери. Никому и в голову не может прийти призвать его за это к ответу, и тем не менее знание о своей невиновности не приносит ребенку облегчения. Как существо социальное, он знает, что «вплетен» в систему, в которой он получил свою жизнь за счет жизни матери. И он не может иначе, кроме как всегда рассматривать свою жизнь в связи со смертью своей мамы, и он никогда не избавится от давления вины. И то, что происходит после таких трагических событий, часто является плохой динамикой. Ситуация истолковывается таким образом, как будто мужчина, следуя своим инстинктам, убивает женщину, то есть приносит ее в жертву своим инстинктам. Но ведь родители сознают весь риск исполнения любви, они осознанно согласились на этот риск. Кроме того, такие фантазии на тему убийства обесценивают женщин и оскорбляют их достоинство. В расстановках таких случаев женщины не упрекают и не обвиняют мужчин, они полны достоинства.

Но представление об убийстве приводит к тому, что мальчики и в следующих поколениях — а такое событие зачастую продолжает влиять на протяжении нескольких поколений — искупают эту вину. Нередко из-за смерти той женщины совершают самоубийство даже ее внуки и правнуки. Это примитивная, древняя и слепая форма компенсации: один уходит, и в качестве компенсации должен уйти другой. Стоит только человеку сделать что-то во искупление, как np/ia-дает*** уважение. Некоторые люди отказываются тогда от партнерства и детей, становясь, к примеру, священниками и женясь на женщине, которая не может иметь детей. Такая смерть в семье (системе) порождает страх, и из-за этого страха такое событие часто замалчивается. Это самый худший вариант «исключения» из системы и самый чреватый последствиями.

Но если рожденный ребенок ограничивает себя во всем или совершает самоубийство, это значит, что жертва женщины была напрасной, к тому же в этом случае ее делают ответственной еще и за несчастье ребенка.

А решение здесь в том, чтобы женщина получила в системе почетное место, и чтобы ребенок сказал своей маме: «Раз уж, рожая меня, ты потеряла свою жизнь, то это не должно быть напрасно. Именно потому, что это так дорого тебе стоило, я покажу тебе, что это себя оправдало. Я принимаю свою жизнь за ту цену, которой она стоила тебе и которой она стоит мне, и я что-нибудь из нее сделаю в память о тебе».

Это та же самая любовь, но принявшая другое направление. В этом случае давление роковой вины превращается в мотор и дает силы жить, и тогда становятся возможны такие деяния, совершить которые другие не смогли бы никогда. Это приносит примирение и покой, и тогда жертва матери оказывает хорошее влияние.

Пример с семинара:

Алексис рассказывает, что его отец был уже один раз женат, и что его жена умерла во время родов вместе с ребенком: В расстановке семьи оба сына и родители смотрят в одном направлении.

Б.Х.: Тут все совершенно ясно: родители и оба сына смотрят на первую жену и ребенка. Он включает этих мать и ребенка в расстановку и ставит их напротив родителей и сыновей, (Семья облегченно кивает.) Это уже решение. (Потом он ставит ребенка и мать справа рядом с отцом, а сыновей — напротив, и, наконец, он ставит умершего ребенка как самого старшего рядом с сыновьями справа. Затем он заговаривает об опасной болезни брата Алексиса.)

На основе этой расстановки можно сделать вывод, что болезнь твоего брата имеет, вероятно, системное значение и твоему брату можно помочь, если ты ему об этом расскажешь. Вероятно, он связан с умершим. И если в этом новом образе семьи тот присутствует, возможно, твой брат выздоровеет.

з) Согласие с судьбой

Среди судьбоносных бед есть и такие (меня это тоже не миновало), как, например, наследственное заболевание, увечье, полученное на войне, или скверные обстоятельства в детстве. И если я буду возмущаться судьбой, которую не изменишь, и буду на нее роптать, сохраняя злость и претензии, или буду искать виновных, или не приму ее в свою жизнь, то и она не сможет проявить свою силу.

Как я могу быть незаслуженно и без моего содействия спасен, то есть могу получить подарок, которого другим не достается, так же я должен соглашаться и в том случае, если от меня потребуется отвечать за последствия чего-то негативного, что произошло без моей вины. Судьбе нет дела ни до наших притязаний, ни до нашего искупления.

Единственным выходом в случае роковой вины мне остается подчинение; покорность невидимым и могущественным взаимосвязям, на счастье ли на мое или на несчастье. Позицию, лежащую в основе такого поведения, я называю смирением. Оно позволяет мне принимать мою жизнь и мое счастье такими, какими они выпали мне на долю и столько, сколько они продлятся, независимо от цены, которую заплатили за это другие. Оно велит мне соглашаться и на тяжелую участь, если пришел мой черед. Это смирение заставляет меня серьезно относиться к тому, что не я определяю судьбу, а судьба меня. Оно же является соразмерным ответом роковой вине или невиновности и делает меня равным с жертвами. Оно позволяет мне их уважать, не так, что я отбрасываю или ограничиваю то, что получил «за их счет», а именно тем, что, несмотря на высокую цену, я это принимаю, а затем что-то из этого передаю дальше, другим. Искупление уничтожает уважение, а уважение делает искупление ненужным. Компенсацией тогда является то, что покорность превращается во мне в источник силы. Тогда это позитивная компенсация, а это всегда нечто действующее во благо.

Пример:

Молодой предприниматель заметил, что он не мог подолгу быть успешным, потому что считал, что своей жизнью он обязан несчастью своего брата. Он нашел следующее решение: сначала он смог признать, что брак его родителей и его собственная жизнь роковым образом переплетаются с потерей, которую вынуждены переносить его брат и отец брата. Во-вторых, несмотря на это, он смог принять свое счастье и сказать другим, что и он будет считать себя равным им и равноправным с ними. В-третьих, он был готов оказать своему брату особую услугу, признавая этим свою готовность уравновесить «давать» и «брать». Он решил найти исчезнувшего отца своего брата и устроить их встречу.

Пример:

Теперь я еще раз вернусь к динамике, о которой мы говорили ранее. Мануэла, ты рассказала, что твоя мать после твоего рождения впала в депрессию. Тогда есть тенденция к тому, чтобы ребенок за это платил.

Б.Х.:Да, это может быть похоже. Ребенок считает, что он должен за это платить. Он всегда чувствует себя виноватым, если при его появлении на свет здоровью матери наносится ущерб.

Пример:

Один член группы, человек средних лет, не позволял себе чувствовать себя в группе хорошо. Он странно себя вел и демонстрировал небольшую способность к эмпатии. Выяснилось, что при его появлении на свет мать перенесла перелом таза. В расстановку своей семьи он выставил себя за ее границы. Хотя мать и была готова заплатить эту цену, ребенок не мог этого принять, так как цена казалась ему слишком высокой.

А нередко бывает, что после избавления от большой беды некоторые люди живут как неживые, так, будто их жизнь уже закончилась.

Пример:

На одном из курсов присутствовал милый парень, но сидел он там по большей части как неживой. Тогда я провел с ним возрастную регрессию, и он увидел себя пятилетним, лежащим в кровати, а на плече у него была большая опухоль. Вокруг постели стояли врачи с озабоченным выражением на лицах, и в этот самый момент он внутренне умер. Ему была сделана операция, и выяснилось, что опухоль доброкачественная. Но внутренне он уже распрощался с жизнью и дальше жил «без жизни». В таких случаях человеку следует поблагодарить за спасение, снова приняв жизнь как подарок.

Довольно часто случается так, что при расставании в качестве компенсации отдают ребенка. Например, при вступлении матери во второй брак дочь остается с отцом. Если мать берет себе в мужья другого мужчину, за это должно быть заплачено. Один из вариантов — это отдать ребенка первому мужу. Таким образом, расплата, так сказать, произведена. Зачастую при помощи ребенка выплачивают еще и своего рода отступное, если родители женщины не хотели отдавать ее замуж. В этих случаях она иногда отдает своим родителям первого ребенка.

Никто не знает, отчего так, но это — отступное, которое она платит. Тогда она имеет право сохранить своего мужа. В этом случае ребенок может сказать: «Я рад это делать, но ты — моя бабушка, а это — моя мама». С таким положением мы встретимся в случаях инцеста.

Алексис: Я часто наблюдал в Греции, что ребенка отдают бездетной, но-богатой замужней сестре, которая поддерживает вскгсемью.

Б.Х..Тогда ребенок должен сказать: «Я рад делать это для всех вас»» Тогда он сможет это делать, а также освободится от возможного упрека.