И. Р. Гальперин очерки по стилистике английского языка

Ритм — это всякое равномерное чередование (напряжения и ослабления, ускорения и замедления и т. д.). Ритмически чередующиеся единицы могут быть звуками, сочетаниями звуков, движениями. В связи с этим возможен ритм танца, музыки, работы, речи. Ритм речи — это выразительное средство языка, основанное на равномерном чередовании соизмеримых единиц речи. Такими соизмеримыми единицами речи являются ударные и неударные слоги. Как и для всех германских языков, для английского языка характерно силовое (динамическое) ударение, падающее на первый слог. А так как в английском языке преобладают односложные или двусложные слова, то для английской речи характерно чередование одного ударного с одним неударным слогом.

Многосложные слова английского языка в основном заимствованы из французского языка. В таких словах ударение падает или на первый слог ('excellent), или на третий слог от конца (humility). Многосложные слова в английском языке часто имеют два ударения. Это связано с общей ритмической тенденцией английского языка чередовать один ударный и один неударный слог (например, revolution).

Однако не следует думать, что факт характерности чередования одного ударного слога с одним безударным делает английскую речь всегда ритмичной или однородной в ее ритмическом строении. Часто ударные слоги отделяются друг от друга неодинаковым количеством неударных (предлоги, союзы, местоимения и просто неударные слоги в многосложных словах). В таких случаях между ударными слогами создаются промежутки неодинаковой длины (неударные слоги). Иногда же, наоборот, ударные слоги могут следовать непосредственно друг за другом.

Кроме того, логические (смысловые) паузы после слов и смысловых групп затрудняют ощущение равномерности следования ударных и неударных слогов.

285

Однако, даже там, где нет точного количественного соответствия между числом ударных и неударных слогов, мы продолжаем ощущать ритм. Для примера возьмем простую фразу:

I'go to the 'Institute 'every 'day.

Обозначив ударный слог знаком | , а неударный значком , мы получим следующее строение этой фразы:

Как видно из схемы, последний ударный слог отделяется от предпоследнего 1 неударным слогом, хотя до этого были группы в 2 неударных слога. Однако, вся эта фраза кажется нам ритмичной, поскольку длина последнего неударного слога (во времени) явно больше предыдущих, так что сумма двух предыдущих безударных слогов приблизительно равна длине последнего безударного.

Возьмем еще пример:

'What if the 'action 'lay a'gainst the 'board. (Galsworthy.)

И здесь ощущение ритма остается, так как неударные отрезки приблизительно равны между собой. сходства между ними больше, чем различия.

Однако, мы редко обращаем внимание на ритмичное чередование слогов в прозе, из-за пестрого неодинакового ритмического строения предложения. Кроме того, деление предложения на смысловые группы иногда не совпадает с делением на ритмические группы.

При чтении прозы наше внимание не подготовлено к восприятию ритмического чередования.

В стихотворном произведении наоборот. Мы заранее знаем, что изложение будет ритмизованным и мы легко улавливаем закономерное чередование слогов. Например:

And where will you fetch it from, all you Big Steamers?

And where shall I write you when you are away? (Kipling.)

Любая из этих строк в прозе не обратила бы на себя нашего внимания с точки зрения закономерности ритмического

чередования слогов. Но однотипность ритмического рисунка в следующих строках создает закономерность чередования. Появляется ритм.

Некоторые лингвисты пытаются ритм прозы свести к стихотворному ритму. Они считают, что ритм прозы в основном создается чередованием ударных и неударных слогов, образующих стопы, подобные тем, какие мы находим в стихах. Другие вообще отрицают наличие ритма в прозе; они противопоставляют ритмичную речь (стихи) неритмичной (прозе).

Ритмическая организация художественной прозы не может быть подвергнута сомнению. Однако этот ритм качественно отличен от ритма стихотворной речи. Соизмеримыми, повторяющимися единицами ритма прозы выступают не слоги и не слова, а более крупные речевые отрезки.

Так определенное ритмическое чередование появляется в предложении с однородными членами, например:

I pulled through it, though nobody threw me out a rope. Vagabond, errand-boy, vagabond, labourer, porter, clerk, chief manager, small partner, Josiah Bounderby of Coketown. Those are the antecedents, and the culmination. (Ch. Dickens.)

При перечислении ритм выступает еще более отчетливо, если перечисление сопровождается многосоюзием. Например,

And indeed, they were at music, or at backboard, or at geography, or at history, the whole day long. (W. M. Thackeray.)

Описывая функции различных стилистических приемов, мы указывали и на функцию ритмической организации. Мы видели, что ритм создают и параллельные конструкции, и повторы, и нарастание, и другие приемы.

Параллелизм конструкций в антитезе создает особый ритм, основанный на чередовании 1-ой и 2-ой мелодий и высоты тона в словах — антонимах. Например:

It was the best of times, it was the worst of times, it was the age of wisdom, it was the age of foolishness, it was the epoch of belief, it was the epoch of incredulity, it was the season of Light, it was the season of Darkness, it was the spring of hope, it was the winter of despair, we had everything before us, we had nothing before us, we were all going direct to Heaven, we were all going direct the other way — in short, the period was so far like the present period, that some of its

287

noisiest authorities insisted on its being received for good or for evil, in the superlative degree of comparison only.

(C h. D i с к е n s. A Tale of Two Cities.)

Часто ритмическую организацию предложений создает его особое синтаксическое строение. Так наличие парных определений, или определения + наречие, или определения — сложного прилагательного, появляющихся перед определяемыми словами, влечет за собой четкое ощущение ритма. Например:

The high-sloping roof, of a fine sooty pink, was almost Danish, and two "ducky" little windows looked out of it, giving an impression that very tall servants lived up there. (J. Galsworthy.)

Как указывалось выше, ритм прозы не так легко улавливается. Попытки определить ритм в прозаическом отрывке иногда терпят неудачу из-за слишком субъективного подхода к проблеме ритма вообще. Любое речение можно сделать ритмически организованным, если пренебречь делением речевого отрезка на смысловые группы и фразовым ударением.

Но бесспорным является тот факт, что совпадение смысловых отрезков высказывания в синтаксическом строении разных предложений, как бы причудливо оно не было, всегда создает условия для появления ритма.

Ритм стихотворной речи представляет собой значительно более исследованное явление с точки зрения разнообразия форм его проявления и закономерностей его развития.

Перейдем к рассмотрению особенностей стихотворного ритма, характерного для английской поэзии.

АНГЛИЙСКОЕ СТИХОСЛОЖЕНИЕ

Классический стих

Основные размеры английского стихосложения и его законы до сих пор представляют собой предмет спора. Существует много теорий о характере английского стиха, о его особенностях, об основных размерах английского стиха. Некоторые английские лингвисты, как, например, Генри Суит, утверждают, что определить характер метрического строения английского стиха невозможно.

Английское стихосложение, как и всякое другое стихосложение, возникло из песни. Стих выделяется в качестве самостоятельной поэтической системы только тогда, когда он отрывается от музыкального сопровождения в песне.

То, что лежит в основе музыки, — ритм — является ведущим признаком и в стихе, но этот ритм подвергается существенной трансформации, когда единица измерения стала не только временной, но и качественной. В основе ритма в музыке лежит чередование отрезков, соизмеримых во временном протяжении.

В основе стиха (английского) лежит чередование единиц качественно отличных по своему характеру — ударных и неударных слогов. Иными словами, в музыке ритм количественный, в английском стихе ритм — качественный. Английское стихосложение поэтому носит название качественного стихосложения.¹ Но природа английского языка,

¹ Существует и количественное стихосложение. К нему относится, например, греческое стихосложение, в котором чередующиеся слоги различались не по своему качеству, а по количеству. Так, в греческом стихосложении стопа (как такт в музыке) могла состоять из двух долгих слогов — долгого и короткого или двух коротких слогов и т. д. Название различных стоп, в которых слоги чередовались по характеру количества звука, было перенесено на английское стихосложение.

19-323 289

его фонетические законы не укладываются в требования регулярного чередования качественно различных единиц. Ведь регулярное чередование требовало бы такой организации стиха, при которой за каждым ударным слогом следовал бы неударный, и за каждым неударным слогом следовал бы ударный, или же за каждым ударным следовало бы два неударных, или за каждыми двумя неударными слогами следовал бы один ударный и т. д. Такое регулярное чередование возможно лишь в идеальной схеме, которая носит название метра или метрической организации стиха. Идеальная метрическая сетка под влиянием фонетических законов языка начинает изменяться, деформироваться, отклоняться от этой схемы. И, тем не менее, в английском стихосложении можно проследить и такие упорядоченные формы стиха, которые приближаются к идеальной метрической схеме. В английском стихосложении выделяются следующие пять основных размеров:

1 ямбический метр ,

2. 
   хореический метр ,
   
3. 
   дактилический метр ,
   
4. 
   амфибрахический метр ,
   
5. 
   анапестический метр
   

Ямб: I looked upon the rotting sea.

And drew my eyes away.

Хорей: Would you ask me whence these stories

Whence these legends and traditions.

Дактиль: Cannon to right of them

Cannon to left of them.

Амфибрахий:

O talk not to me of a name great in story

The days of our youth are the days of our glory.

Анапест:

Эти основные размеры английского стиха не всегда проявляются в своем чистом виде. Более того, «сопротивление» языкового материала,¹ то есть словное ударение и, в некоторых случаях, фразовое ударение, с одной стороны, и, с другой стороны, обычно неударное положение служебных и вспомогательных частиц,- все время взаимодействуют с метрической сеткой данного размера. Это взаимодействие иногда сказывается в том, что неударный слог или частица, попадая в положение ударного слога сетки, либо снимает метрическое ударение, либо в значительной степени ослабляет его силу. Так, строка:

There was three kings into the East

которая представляет собой четырехстопный ямб, то есть по сетке должна была иметь четыре ударных слога и четыре неударных слога, фактически имеет лишь три ударных слога и пять неударных слогов, так как третья стопа, в которую попал предлог into, по нормам английского языка не может стоять под ударением в фразе. Таким образом, третья стопа вместо одного неударного слога, за которым должен бы следовать один ударный (U ' ), фактически состоит из двух неударных (UU).² Такая стопа может появиться в строке лишь случайно, то есть она не может представлять собой закономерный ряд чередований. Иными словами,

1

19* 291

такой размер стиха, который состоял бы полностью из подобных стоп, в английском языке невозможен, так как здесь не было бы качественного чередования. Такая стопа носит название пиррихия.

Пиррихий, следовательно, в системе английского стихосложения может появляться лишь как модулятор ритма. Нарушая закономерность чередования (неударного — ударного или ударного — неударного), он создает особую гибкость стиха колебаниями ритма.

Стопа пиррихия может появиться в любом месте строки. Например в предложении:

And still¹ the more and more they drank.

пиррихий появился в первой стопе. Реже всего стопа пиррихия появляется в конце строки. Это и понятно. Конец строки называется опорным пунктом стиха: здесь обычно появляется рифма, а рифма всегда находится под ударением. Чем больше стих приближается к нормам живой разговорной речи, тем менее выдерживается чистота ритмической сетки, тем чаще появляются пиррихии и другие модуляторы ритма, о которых речь будет идти ниже. Вот пример, где пиррихий появляется в третьей стопе второй строки:

Stay,my charmer, can you leave me? Cruel, cruel to deceive me.

Размер этого стихотворения — хореический. Во второй строке третья стопа представляет собой стопу пиррихия, так как в ударное, по сетке, положение попала частица to, которая обычно в английском языке является неударяемой.

Другим модулятором ритма является спондей — это двусложная стопа, в которой оба слога находятся под ударением (_'_'). Как и пиррихий, спондей не представляет

¹ Слово still может рассматриваться как имеющее второстепенное ударение в строке Взаимодействие между метрической сеткой и словным или фразовым ударением часто проявляется в том, что метрическая сетка, при недостаточном сопротивлении языкового материала, может навязать второстепенное ударение слову, обычно неударному в фразе.

292

собой самостоятельного размера английского стиха. Он может появиться лишь в связи с замыслом поэта. Например:

Roll on, thou deep and dark blue ocean — roll!

Tenthousand fleets sweep over thee in vain; Man marks the earth; with ruin his control

Здесь первые стопы представляют собой стопы спондеические. Они появились в стихе в связи с естественным «сопротивлением материала» ; они в какой-то степени отражают замысел поэта: сделать ударение на особо значимых словах строки. Спондей в этих строках появился в связи с тем, что слова roll, ten и man поставлены в начале строки. По ритмической сетке здесь должны были быть неударные слоги, но слова, которые появились на этих местах, являются носителями основного смысла высказывания. Они не могут занимать подчиненного положения, которое характерно для слов (слогов) в неударном положении. Поэтому неударные по ритмической сетке слоги получают дополнительное ударение.

В отличие от пиррихия, который, как было указано выше, зависит от самого языкового материала и поэтому появляется более или менее непроизвольно, спондей всегда появляется в связи с определенным намерением автора. Он, отягчая безударный слог, заставляет столкнуться два ударных слога. При таком столкновении неизбежно появляется небольшая пауза; каждый слог становится в интонационном отношении более самостоятельным и это способствует большей выделяемости каждого слога в составе высказывания.<sup>1

1</sup> В. М. Жирмунский в своей книге «Введение в метрику» усматривает определенные закономерности в появлении спондеев в английском силлабо-тоническом стихе. «Английский язык, — пишет он, обнаруживает те же тенденции, как и немецкий (отягчение метрических неударных слогов — И. Г.), но в еще более подчеркнутом виде... Потому не только трехдольные размеры, но даже двудольные уже обнаруживают склонность к отягчению метрически неударных слогов. Благодаря большому числу односложных слов, в акцентуации английского стиха особенно существенную роль

293

Характерно, что спондей чаще всего появляется в первой стопе строки. Это объясняется тем, что начало строки всегда является местом наибольшей эмфазы. Спондей же, как только что было указано, используется автором для выделения наиболее значимого слова строки.

Третий ритмический модулятор это ритмическая инверсия. В стопе ямба или хорея меняются местами ударные и неударные слоги. Таким образом, в стихотворении, написанном ямбом, может появиться стопа хорея или же в стихотворении, написанном хореем, может появиться стопа ямба. Например:

Full many a glorious morning have I seen Flatter the mountain tops with sovereign eye, Kissing with golden face the meadows green, Gilding pale streams with heavenly alchemy.

(W. Shakespeare.)

Во второй, третьей и четвертой строках первые стопы не ямбические, а хореические.

Ритмическая инверсия так же, как и спондей, обычно служит целям эмфазы. Она появляется там, где необходимо усилить смысловую нагрузку слова. Так, в другом сонете Шекспира:

Then hate me when thou wilt; if ever, now: Now, while the world is bent my deeds to cross.

слово now — ключевое слово всего сонета. Оно и поставлено в такое положение, при котором наибольшая эмфаза падает на него.

Если при спондее выделенными оказываются оба слога стопы, то при ритмической инверсии выделению подвергается лишь один слог. Чаще всего ритмическая инверсия появляется в ямбическом размере. Начало строки, неударное по ритмической сетке ямба, оказывается в ударном положении.

Перечисленные три модулятора ритма создают особые колебания в ритмической организации силлабо-тонического стиха, без которых само понятие стихотворного ритма не-

должно играть ударение синтаксическое (фразовое), которое вообще более способно к деформации под влиянием метрического ударения, чем ударение словесное в двусложном и многосложном слове». (Введение в метрику. Изд. "Academia". Л., 1925, стр. 85 — 86.)

возможно. Поэтому мне представляется правильным определение ритма стиха, которое дано В. М. Жирмунским в его книге «Введение в метрику»: «ритм есть реальное чередование ударений в стихе, возникающее в результате взаимодействия идеального метрического закона и естественных фонетических свойств данного речевого материала».¹

Правда, это определение ритма подходит лишь для классического стихосложения. Ритм ударного стиха требует другого определения, потому что характер чередования соизмеримых единиц другой, да и сами соизмеримые единицы другие.²

Английский стих называется силлабо-тоническим потому, что, кроме учета характера чередования качественно отличных, повторяющихся единиц (ударных и неударных слогов), английское стихосложение учитывает также и количество стоп в строке.

В английском стихосложении количество стоп может колебаться от одной до восьми. Строки, состоящие из одной стопы, носят название monometre, из двух стоп — dimetre, из трех стоп — trimetre, из четырех — tetrametre, из пяти pentametre, из шести — hexametre, из семи — heptametre, из восьми — octometre. Восьмистопная строка уже несколько нарушает возможность восприятия ритмически четкого стиха. Восьмистопная строка поэтому подсознательно разбивается на две строки по четыре стопы в каждой. Такая подсознательная разбивка восьмистопной строки часто поддерживается и внутренней рифмой. Так, в стихотворении Эдгара По «Ворон», написанном восьмистопным хореем, каждая строка, имеющая внутреннюю рифму, легко делится на две строки четырехстопного хорея:

Ah, distinctly I remember it was in the bleak December, And each separate dying ember wrought its ghost upon the floor. Eagerly I wished the morrow; — vainly I had sought to borrow From my books surcease of sorrow — sorrow for the Lost Lenore — For the rare and radiant maiden whom the Angels name Lenore — Nameless here for evermore.

Обычная длина строки в английском стихосложении — это четырех и пятистопные строки. Количество слогов в

¹ Жирмунский В.М. Введение в метрику. "Academia". Л., 1925. стр. 4445. ² См. об этом ниже.

295

строке зависит от характера стоп (двусложные и трехсложные). Если стопа двусложная (ямб и хорей), то четырехстопная строка будет состоять из восьми слогов, пятистопная строка — из десяти слогов и так далее. Если стопа трехсложная, то соответственно четырехстопная строка будет состоять из двенадцати слогов, пятистопная — из пятнадцати и т. д. Таким образом, английский стих учитывает как количество слогов (т. е. длину строки), так и характер чередования ритмических единиц — ударных и неударных слогов.

В английской версификационной терминологии приняты следующие обозначения размеров английских стихов:

iambic tetrametre — четырехстопный ямб, trochaic octometre — восьмистопный хорей, iambic pentametre — пятистопный ямб, dactylic haxametre — шестистопный дактиль и т. д.

В русском стихосложении определение указывает на длину строки, а определяемое — на тип метра. В английском языке наоборот: определение указывает на тип метра, определяемое — на длину строки.

Сама длина строки представляет собой величину, которая измеряется во временном протяжении, т. е. во времени, необходимом на ее произнесение, характер же метра указывает на качественное различие между элементами, составляющими ритмические единицы.

Таким образом, можно сделать вывод, что в основе английского стиха лежат два фактора: протяженность и ударение.

Попытки некоторых лингвистов определить английский стих только чередованием ударных и неударных слогов также безуспешны, как и попытки других определить сущность английского стиха лишь во временном протяжении. Дело в том, что обычно безударные слоги в стопе короче, чем ударные. Иными словами, ударение и долгота слога очень часто совпадают. Это приводит к тому, что при правильном чередовании ударных и неударных слогов складывается впечатление не только качественно отличных элементов, но и элементов различных во временном протяжении. Однако, это не всегда воспринимается с достаточной четкостью. Многое зависит от манеры чтения, интерпретации

музыкально-ритмической композиции стиха. Разберем для этой цели стихотворение Эдгара По "Annabel Lee":

It was many and many a year ago,

In a kingdom by the sea,

That a maiden there lived, whom you may know,

by the name of ANNABEL LEE;"

And this maiden she lived with no other thought

Than to love and be loved by me.

I was a child and she was a child,

In this kingdom by the sea;

But we loved with a love that was more than love

I and my ANNABEL LEE;

With a love that the winged seraphs of heaven

Coveted her and me. And this was the reason that, long ago, In this kingdom by the sea, A wind blew out of a cloud, chilling My beautiful ANNABEL LEE; So that her highborn kinsmen came And bore her away from me, To shut her up in a sepulchre In this kingdom by the sea.

(E. Poe. Annabel Lee )

Другое дело, если этому стихотворению придать ритмически музыкальный характер. В этом случае более короткие стопы будут несколько растянуты во временном протяжении, чтобы компенсировать недостающие слоги (подогнать ямб к анапесту). Точно так же короткие строки будут растянуты паузой после конца строки. Знаком (:) мы будем обозначать удлинение слога:

Все стихотворение приобретает напевный характер. Музыкальное оформление второго варианта совсем не снижает качественного чередования. Наоборот, временная протяженность, так явно ощутимая в последней интерпретации стиха, усиливает ударные элементы строки.

Из всего сказанного можно сделать вывод об удивительной гибкости силлабического стиха. Ритмическая сетка, придавая стиху определенную закономерность во временном протяжении, одновременно приспосабливаясь к естественным фонетическим законам языка, порождает самые разнообразные взаимоотношения временных и акцентных факторов. Появление модуляторов ритма вызывает еще более подвижную систему взаимно связанных ритмико-временных элементов. Колебания ритма, скованные, однако, временными ограничителями, поддерживают общее ощущение ритма. Само понятие ритма неотделимо от временного фактора.

Эта гибкость стиха создается еще и целым рядом других факторов, имеющих немаловажное значение в теории стихосложения. Под гибкостью стиха понимается возможность приспособления языковых факторов к ритму, с одной стороны, и, с другой стороны, сковывающее действие ритмически организующих факторов на языковый материал.

Одним из дополнительных факторов, способствующих большей гибкости стиха, характеризующих приспособление стиха к естественным нормам речевого членения высказывания, является так называемый enjambement. Этим термином обычно обозначается перенос из одной строки в другую части смысловой синтагмы.

298

Известно, что в английском языке сказуемое и дополнение, или подлежащее и сказуемое (если между ними нет определительных слов или оборотов) представляют собой довольно тесное семантическое единство.

Когда в стихе дополнение оказывается оторванным от глагола положением в начале строки, то есть глаголом заканчивается строка стиха и дополнением начинается новая строка, то, естественно, образуется некоторый разрыв, пауза. В зависимости от характера интерпретации отрывка (большего внимания к ритмическому фактору или, наоборот, большого внимания к смысловому фактору стиха) эта пауза ощущается в большей или меньшей степени. Например:

Man marks the earth with ruin — his control Stops with the shore; — upon the watery plain The wrecks are all thy deed, nor doth remain A shadow of man's ravage, save his own . . .

(G. Byron, Childe Harold's Pilgrimage.)

Почти в каждой строке имеется enjambement, который тоже является одним из модуляторов ритма. Пиррихий, спондей и ритмическая инверсия видоизменяют ритмическую сетку внутри строки, приспособляя ее к нормам звучания живой разговорной речи. Enjambement сближает стихотворную форму речи с нормами живой разговорной речи в более крупных речевых отрезках, т. е. в пределах двух и более строк, так как enjambement фактически нарушает закономерное чередование одинаковых по длине строк; две и более строки сливаются в одну.

При enjambement происходит взаимодействие смысловой и ритмической сторон высказывания. Создается та напряженность ожидания, которая всегда появляется, когда словосочетание «протягивается».¹ Эта напряженность особенно ощутима при enjambement, при котором «протяжение» словосочетания приобретает закономерные ритмико-смысловые функции.

Из других особенностей английского стихосложения, в какой-то степени сближающих стихотворную речь и прозаическую речь, можно назвать белый стих (blank verse). Особенность белого стиха заключается в нарушении

одного из организующих факторов стихотворной речи — рифмы.

Как было указано, рифма является одним из опорных моментов стихотворной формы речи. В белом стихе рифмы нет. Таким образом, единственным внешним признаком стихотворной речи остается ритм. В большинстве случаев в белом стихе ритм представляет собой довольно четко выраженную систему чередования соизмеримых языковых единиц. Если ритмическая организация и здесь подвергнется колебаниям путем внесения различного рода модуляторов, то такой стих еще более приблизится к обычной прозаической речи. Примером этому может служить драматических стих, то есть пятистопный нерифмованный ямб, которым написаны большинство трагедий и комедий Шекспира. Количество всякого рода модуляторов ритма (пиррихий, спондей, ритмическая инверсия и enjambement) настолько сильно ломает ритмическую организацию стиха, что в ряде случаев ритм стиха едва ощущается. Как и в других случаях многое зависит здесь от субъективного ощущения ритма и субъективной интерпретации читаемого отрывка.¹ В качестве иллюстрации можно привести любое место из любой трагедии Шекспира:

Othello. Nay, stay; thou shouldst be honest.

I a g o. I should be wise; for honesty's a fool and loses that it works for.

Othello. By the world,

I think my wife be honest and think she is not; I think that thou art just and think thou art not. I'll have some proof. Her name, that was as fresh As Dian's visage, is now begrim'd and black As mine own face. If there be cords or knives, Poison or fire or suffocating streams, I'll not endure it. Would I were satisfied!

I a g o. I see, sir, you are eaten up with passion. I do repent me that I put it to you. You would be satisfied?

Даже беглый анализ ритмической организации этого отрывка неопровержимо доказывает близость драматиче-

¹ Интересно в этой связи отметить критику трактовки образа Гамлета в исполнении английского артиста Скофилда. Английские критики (см. The Daily Worker от 12.XII — 1955) сходятся на том, что Поль Скофилд нарушает ритм драматического стиха и приближает его к нормам звучания прозаической речи.

В00

ского стиха к нормам прозаической речи. Только особое чувство ритма подсказывает здесь метрическую сетку пятистопного ямба.

Наиболее крупной единицей ритма в классическом стихосложении является строфа. Она объединяет ряд строк закономерностью чередования рифм. Строфа характеризуется и большей смысловой законченностью.

В английском стихосложении наиболее популярными являются следующие строфы: 1) героический куплет — две строки пятистопного ямба рифмующиеся друг с другом. Эту строфу можно выразить формулой аа.

Обычно исследователи делят историю развития этой строфы на два периода: первый период — это период Чосера и его последователей, и второй период — это героический куплет в произведениях Марлоу, Чапмена и других елизаветинцев. Первый период характеризуется гибкостью стиха, относительной свободой ритмической организации, наличием всяких модуляторов ритма; второй период — более строгими требованиями к чистоте ритмической организации стиха. Героический куплет, начиная с XVI века и особенно в поэзии Спенсера, становится скованным точными правилами стихосложения, теряет свою гибкость, становится более жестким.

Героическим куплетом написаны "Canterbury Tales" Чосера:

When that Aprille with his showres swoot The drought of Marche hath percèd to the root, And bathèd every veyn in suiche licoúr, From which vertu engendred is the flour . . . —

Блестящим примером сатиры на такой тип строфы, который вообще использовался в английской поэзии лишь для высоко торжественных случаев (од, посланий и т. д.), является произведение А. Попа "The Rape of the Lock". Вот небольшой отрывок из этой поэмы:

For lo! the Board with Cups and Spoons is crown'd, The Berries crackle, and the Mill turns round On shining Altars of Japan they raise The silver Lamp; the fiery Spirits blaze. From silver Spouts the grateful Liquors glide, While China's Earth receives the smoking Tide. At once they gratify their Scent and Taste, And frequent Cups prolong the rich Repast.

301

Некоторые типы строф представляют собой чередование строк различной длины при особом характере рифмовки. Так строфа, которая называется балладной (ballad) представляет собой чередование строки четырехстопного ямба со строкой трехстопного ямба (или двустопного ямба) при рифмовке abab. Например:

They took a plough and plough'd him down,

Put clods upon his head; And they had sworn a solemn oath

John Barleycorn was dead.

(R. Burns. John Barleycorn.)

Чередование длинных и коротких строк также является модулятором ритма.

В английской поэзии довольно широкое распространение получила спенсерова строфа, названная так по имени ее создателя Эдмунда Спенсера, поэта XVI века, который впервые использовал такого типа строфу в своей поэме «Faerie Queene». Это девятистрочная строфа, в которой первые восемь строк написаны пятистопным ямбом, а последняя девятая строка — шестистопным ямбом. Все девять строк связаны следующей рифмовкой: ababbcbcc. Этой строфой написан "Childe Harold's Pilgrimage" Байрона:

Awake, ye sons of Spain! awake! advance! (a)

Lo! Chivalry, your ancient Goddess, cries, (b)

But wields not, as of old, her thirsty lance (a)

Nor shakes her crimson plumage in the skies: (b)

Now on the smoke of blazing bolts she flies, (b)

And speaks in thunder through you engine's roar: (c)

In every peal she calls — "Awake! arise!" (b)

Say, is her voice more feeble than of yore, (c)

When her war-song was heard on Andalusia's shore? (c)

Из других популярных в английской поэзии строф можно упомянуть так называемую римскую октаву. Она состоит из восьми строк, написанных пятистопным ямбом при следующей рифмовке abababcc. Этот тип строфы заимствован английской поэзией из итальянского стихосложения и использовался Сиднеем и др. поэтами. Римская октава была возрождена в конце XVIII века. Байрон использовал ее в своих произведениях «Беппо» и «Дон Жуан». Вот пример такой строфы:

Oh, Love! of whom great Caesar was the suitor, (a) Titus the master, Antony the slave, (b)

302

Horace, Catullus, scholars, Ovid tutor, (a)

Sappho the sage blue-stocking, in whose grave (b)

All those way leap who rather would be neuter — (a) (Leucadia's rock still overlooks the wave) (b)

Oh, Love! thou art the very god of evil, (c)

For, after all, we cannot call thee devil, (c)

Следующий очень популярный тип строфы в английской поэзии это сонет. Сонет отличается от других строф тем, что он является законченным произведением.¹

Пожалуй, ни одна форма художественного произведения не была столь жестко регламентирована как сонет. Здесь все было предопределено: количество строк, размер, композиционное деление на три части. Даже содержание сонетов было в какой-то степени предопределено: сонет использовался лишь для выражения чувств к возлюбленной, другу или покровителю. Никакая другая тема не могла быть выражена сонетом.

Итальянский сонет требовал единства мысли, выраженной во всем сонете. Его композиционно-смысловая структура следующая: первое четверостишье с обрамляющей рифмой (abba) должно было познакомить читателя с основным содержанием сонета, второе четверостишье с такой же рифмой (abba) должно было развивать основные мысли, изложенные в первом четверостишье. Эти два четверостишья, таким образом, фактически должны были выражать одну мысль — идею; вместе эти восемь строк составляли октаву. После октавы следовал секстет, т. е. шесть строк, которые делились на два терцета. Первый терцет с рифмовкой (cde) должен был выразить мысль, которая в какой-то степени представляет собой антитезу к мысли, изложенной в октаве, и, наконец, второй терцет с такой же рифмовкой (cde) представлял собой синтез октавы и первого терцета. Часто этот синтез выражался в двух последних строках второго

¹ Были и опыты включения сонетной строфы в состав более сложного композиционного единства. Так образовалась форма поэтического произведения, которая получила название — венок сонетов. Однако, эта форма поэтического произведения не получила распространения ни в английской, ни в другой поэзии. Интересно, что даже в составе венка сонетов каждая строфа — сонет — представляет собой независимое целое.

Ср , например, венок сонетов: Leight Hunt'а под названием The Fish, the Man, and the Spirit.

терцета. Первая же строка второго терцета продолжала мысль, выраженную в первом терцете. Эта форма итальянского сонета также допускала некоторые вариации. Наиболее частые отклонения имели место в секстете, где рифмовка могла быть либо cdcdcd, либо cdedce и так далее.

На английской почве итальянский сонет подвергся трансформации. Ранние английские сонеты, написанные по итальянскому образцу, поэтами Уаттом, Сарреем, Сиднеем показывают довольно значительные отклонения от только что описанной схемы.

Создателем английского сонета фактически считается Шекспир. Английский сонет представляет собой строфу, состоящую из четырнадцати строк пятистопного ямба со следующей рифмовкой: ababcdcdefefgg. Деление на октаву и секстет, хотя и проводится во многих сонетах, не является, однако, обязательным условием композиционно-смысловой структуры сонета. Некоторые из сонетов Шекспира даже нарушают установленное количество строк в строфе; так, например, сонет XCIX состоит из пятнадцати строк, а сонет CXXVI — из двенадцати строк. Однако, эти два сонета являются исключением. Типичной схемой английского сонета все же остается 14 строк пятистопного ямба.

Многие сонеты Шекспира не нарушают общих композиционно-смысловых принципов построения этой формы поэтического произведения. Все 154 сонета Шекспира в основном представляют собой выражение чувств поэта к возлюбленной, к другу и к покровителю. Даже такие сонеты, в которых основное содержание никак не укладывается в рамки лирических признаний, а выражают отношение Шекспира к окружающему миру или к искусству, и те отдают дань привычной, условной форме выражения личных чувств к предмету обожания. Так, например, сонет 66, резко обличительный по своему содержанию, клеймящий пороки общества, современного Шекспиру, обрамлен строками, в которых выражено чувство поэта к предмету поклонения. Это как бы дань Шекспира условной форме сонета. Вот этот сонет:

Tir'd with all these, for restful death I cry As to behold desert a beggar born, And needy nothing trimm'd in jollity, And purest faith unhappily forsworn,

And gilded honour shamefully misplac'd, And maiden virtue rudely strumpeted, And right perfection wrongfully disgraced, And strength by limping sway disabled, And art made tongue-tied by authority, And folly — doctor-like — controlling skill, And simple truth miscall'd simplicity, And captive good attending captain ill: Tir'd with all these, from these would I be gone, Save that, to die, I leave my love alone.

Как видно даже из беглого анализа этого сонета, все строки, за исключением первых двух и последних двух, скреплены повтором союза and и представляют собой выражение авторской образной оценки явлений окружающей его действительности. И лишь последние строки сонета говорят о чувствах автора.

Сонет XXI, содержание которого — выражение авторского понимания поэтического искусства, также подчинен условной форме сонета:

So is it not with me as with that Muse

Stirr'd by a painted beauty to his verse,

Who heaven itself for ornament doth use

And every fair with his fair doth rehearse,

Making a complement of proud compare,

With sun and moon, with earth and sea's rich gems,'

With April's first-born flowers, and all things rare

That heaven's air in this huge rondure hems.

O! let me, true in love, but truly write,

And then believe me, my love is as fair

As any mother's child, though not so bright

As those gold candles fix'd in heaven's air:

Let them say more that like of hear-say well;

I will not praise that purpose not to sell.

Приведенные два сонета отличаются однако в композиционном отношении. Сонет XXI сохраняет деление итальянского сонета на октаву и секстет: в октаве выражается мысль о том, как пишут поэты, увлекающиеся формой стиха, приукрашивающие действительность, вынужденные прибегать к набору ходячих оборотов и сравнений, а мысль. секстета противопоставлена той, которая выражена в октаве. Шекспир начинает секстет с утверждения, которое представляет собой антитезу предыдущей мысли (они писали так, а я иначе). Две последние строки секстета носят название эпиграмматических строк сонета. Именно эти строки со-

20 — 323 305

нета и представляют собой синтез двух противоположных он дополняющих друг друга мыслей. Первая из двух эпиграмматических строк, т. е. предпоследняя строка сонета по содержанию относится к октаве: Let them say more than like of hear-say well. Последняя же строка сонета по со; держанию соотносится с мыслью, выраженной в секстете! I will not praise that purpose not to sell.

Приведем еще один пример сонета Шекспира, в котором довольно четко выдержано разделение на октаву и секстет. Это сонет XXIII:

As an imperfect actor on the stage,

Who with his fear is put besides his part,

Or some fierce thing replete with too much rage,

Whose strength's abundance weakens his own heart;

So I, for fear of trust, forget to say

The perfect ceremony of love's rite,

And in mine own love's strength seem to decay,

O'ercharg'd with burden of mine own love's might,

O! let my books be then the eloquence

And dumb presagers of my speaking breast,

Who plead for love, and look for recompense,

More than that tongue that more hath more express'd.

O! learn to read what silent love hath writ:

To hear with eyes belongs to love's fine wit.

И здесь октава противопоставлена секстету. В октаве излагается мысль о том, что чувства мешают выразить мысль что сила чувств накладывает печать на уста, а в секстете — о том, что книга, письмо, стих должны выразить чувство, волнующее поэта. Таким образом, с одной стороны, нет возможности выразить языком чувства, если они достаточно глубоки и сильны, с другой стороны, такая возможность существует. Эпиграмматические строки этого сонета так же, как и в XXI сонете, дают обобщение, вывод из двух взаимно исключающих положений сонета.

Чем более страстен и эмоционален сонет по своему содержанию, тем менее четко проводится условное композиционное деление. Так в сонете № 90 (так же как и в сонете № 66) оно совсем исчезает:

Then hate me when thou wilt; if ever, now;

Now, while the world is bend my deeds to cross,

Join with the spite of fortune, make me bow,

And do not drop in for an after-loss;

Ah! do not, when my heart hath 'scap'd this sorrow,

Come in the rearward of a conquer'd woe;

Give not a windy night a rainy morrow,

To linger out a purposed overthrow.

If thou wilt leave me, do not leave me last,

When other petty griefs have done their spite,

But in the onset come: so shall I taste

At first the very worst of fortune's might;

And other strains of woe, which now seem woe,

Compar'd with loss of thee will not seem so.

В этом сонете секстет продолжает мысль, выраженную в октаве. Весь сонет, таким образом, дает лишь одну мысль в последовательном нарастании.

Английский сонет получил очень широкое распространение в английской литературе после шекспировского периода. С небольшими вариациями в отношении композиции и формы шекспировский сонет живет до наших дней. Им пользовались поэты и XVII и XVIII веков. Блестящие образцы этой формы поэтических произведений созданы Шелли, Китсом, Байроном, Вордсвортом и др. Только в самое последнее время сонет как самостоятельная форма поэтического произведения перестает пользоваться столь большой популярностью. Это связано с общими закономерностями развития стиха, о которых речь будет идти ниже.

Этот краткий обзор ни в какой степени не охватывает все известные в английской поэзии типы строф. В этой более крупной единице ритма часто наблюдаются отступления от принятой схемы, которые, нарушая однообразие, придают стиху гибкость и приближают его к живой речи. Мы уже показали, что однообразие четкого ритма не свойственно нормам живого разговорного языка. И поэтому нарушение однообразия ритма приближает стих к прозаической речи. Одна из форм нарушения ритма выражается в строфическом enjambement, то есть в переносе части высказывания в новую строфу. Так, например, следующие две строфы из первой песни "Childe Harold's Pilgrimage" связаны друг с другом такого рода переносом:

LI

At every turn Morena's dusky height Sustains aloft the battery's iron load; And, far as mortal eye can compass sight, The mountain-howitzer, the broken road, The bristling palisade, the fosse overflowed,

the stationed bands, the never-vacant watch, The magazine in rocky durance stowed, The holster'd steed beneath the shed of thatch, The ball-piled pyramid, the ever-blazing match,

LII

Portend the deeds to come: — but he whose nod

A moment pauseth ere he lifts the rod;

A little moment deigneth to delay:

Soon will his legions sweep through these their way;

The West must own the Scourger of the world.

Ah! Spain! how sad will be thy reckoning-day,

When soars Gaul's Vulture, with his winds unfurled

And thou shalt view thy sons in crowds to Hades hurled.

Эти две строфы соединены между собой тесными синтаксическими связями. В первой строфе, начиная с третьей строки и до конца строфы, идет ряд подлежащих (предложения с однородными членами); вторая строфа начинается со сказуемого, которое вместе с дополнением заканчивает мысль начатую в первой строфе. Такие переносы стирают грани между строфами. Высказывание в смысловом отношении не умещается в рамках одной строфы, как бы переливается через ее края. Внешняя форма единства строфы, не поддержанная смысловой цельностью, теряет в известной степени свою монолитность; как повторяющаяся ритмическая единица, строфа, подвергается колебаниям.

Строфический enjambement — явление относительно редкое. Как и другие модуляторы ритма переносы из одной строфы в другую разнообразят ритм и создают условия для более естественного, незаметного, неназойливого ритма.