И социальному развитию

 
40 
– Расскажи мне, как это было! – попросил я старуху. И она рассказала мне 
сказку. 
«Многие  тысячи  лет  прошли  с  той  поры,  когда  случилось  это.  Далеко  за 
морем, на восход солнца, есть страна большой реки. 
Там  жило  могучее  племя  людей,  они  пасли  стада  и  на  охоту  за  зверями 
тратили свою могучую силу и мужество, пировали после охоты, пели песни и 
играли с девушками. 
Однажды, во время пира, одну из них, черноволосую и нежную, как  ночь 
унес  орел,  спустившись  с  неба.  Стрелы,  пущенные  в  него  мужчинами,  упали, 
жалкие, обратно на землю. Тогда пошли искать девушку, но – не нашли ее. И 
забыли о ней, как забывают обо всем на земле. 
Но через двадцать лет она сама пришла, измученная, иссохшая, а с ней был 
юноша,  красивый  и  сильный,  как  сама  она  двадцать  лет  назад.  И,  когда  ее 
спросили,  где была  она,  она  рассказала,  что орел  унес  ее в  горы и  жил  с нею 
там,  как  с  женой.  Вот  его  сын,  а  отца  нет  уже,  когда  он  стал  слабеть,  то 
поднялся в последний раз высоко в небо и, сложив крылья, тяжело упал оттуда 
на острые уступы гор, насмерть разбился о них. 
Все смотрели с удивлением на сына орла и видели, что он ничем не лучше 
их, только глаза его были холодны и горды, как у царя птиц. И разговаривали с 
ним,  а  он  отвечал,  если  хотел,  или  молчал,  а  когда  пришли  старейшины 
племени, он говорил с ними, как равными себе. Рассердились они и сказали: 
– Ему нет места среди нас! Пусть  идет, куда захочет. 
Он засмеялся и пошел, куда ему захотелось, – к одной красивой девушке, 
которая  пристально  смотрела  на  него;  подошел  к  ней  и,  подойдя, обнял  ее.  А 
она  была  дочь  одного  из  старейшин,  осудившего  его.  И,  хотя  он  был  красив, 
она оттолкнула его, да и пошла прочь, а он ударил ее и, когда она упала, встал 
ногой на ее грудь, так, что из еѐ уст кровь брызнула к небу, девушка, вздохнув, 
умерла. 

 
41 
Всех,  кто  видел  это,  оковал  страх,  –  впервые  при  них  так  убивали 
женщину. 
И вот они собрались, чтобы придумать казнь, достойную преступления… 
Хотели  разорвать  его  лошадьми  –  и  это  казалось  мало  им;  думали  пустить  в 
него всем по стреле, но отвергли и это; предлагали сжечь его, но дым от костра 
не позволил бы видеть его мучений; предлагали много –  и не находили ничего 
настолько  хорошего,  чтобы  понравилось  всем.  А  мать  стояла  перед  ними  на 
коленях и молчала, не находя ни слез, ни слов, чтобы умолять о пощаде. Долго 
говорили они, и вот один мудрец сказал, подумав долго: 
– Спросим его, почему он сделал это? 
Спросили его об этом. Он сказал: 
– Развяжите меня! Я не буду говорить связанный! 
А когда развязали его, он спросил: 
– Что вам нужно? – спросил так, точно они были рабы… 
– Ты слышал – сказал мудрец. 
– Зачем я буду объяснять вам свои поступки? 
– Что бы быть понятым нами. Ты, гордый, слушай! Все равно ты умрешь 
ведь.  Дай  нам  понять  то,  что  ты  сделал.  Мы  останемся  жить,  и  нам  полезно 
знать больше, чем мы знаем. 
–  Хорошо,  я  скажу,  хотя  я,  может  быть,  сам  неверно  понимаю,  то,  что 
случилось. Я убил ее потому, мне кажется, - что меня оттолкнула она… А мне 
было нужно ее. 
– Но она не твоя! – сказали ему. 
– Разве вы пользуетесь только своим? Я вижу, что каждый человек имеет 
только  речь,  руки  и  ноги,  а  владеет  он  животными,  женщинами,  землей  и 
многим другим. 
Ему сказали на это, что за все, что человек берет, он платит собой:  своим 
умом и силой, иногда – жизнью. А он отвечал, что хочет сохранить себя целым. 

 
42 
Долго говорили с ним и наконец увидели, что он считает себя первым на 
земле  и,  кроме  себя,  не  видит  ничего.  Всем  даже  страшно  стало,  когда  они 
поняли, на какое одиночество он обрекал себя. У него не было ни племени, ни 
матери, ни скота, ни жены, и он не хотел ничего этого. 
Когда люди увидали это, они снова принялись судить о том, как наказать 
его.  Но  теперь  недолго  говорили,  –  тот,  мудрый,  не  мешавший  им  судить, 
заговорил сам: 
–  Стойте!  Наказание  есть.  Это  страшное  наказание;  вы  не  выдумаете 
такого в тысячу лет! Наказание ему – в нем самом! Пустите его, пусть он будет 
свободен. Вот его наказание! 
И тут произошло великое. Грянул гром с небес, – хотя на них не было туч. 
Это  силы  небесные  подтверждали  речь  мудрого.  Все  поклонились  и 
разошлись.  А  этот  юноша,  который  теперь  получил  имя  Ларра,  что  значит: 
отверженный, выкинутый вон,  – юноша громко смеялся всем людям, которые 
бросили его, смеялся, оставаясь один, свободный, как отец его. Но отец его – не 
был человеком. А этот – был человек. И вот он стал жить, вольный, как птица. 
Он  приходил  в  племя  и  похищал  скот,  девушек  –  все,  что  хотел.  В  него 
стреляли,  но  стрелы  не  могли  пронзить  его  тела,  закрытого  невидимым 
покровом высшей кары. Он был ловок, хищен, силен, жесток и не встречался с 
людьми  лицом  к  лицу.  Только  издали  видели  его.  И  долго  он,  одинокий,  так 
ходил около людей, долго – не один десяток годов. И вот однажды он подошел 
близко к людям и, когда они бросились на него, не тронулся с места и ничем не 
показал,  что  будет  защищаться.  Тогда  один  из  людей  догадался  и  крикнул 
громко: 
– Не троньте его! Он хочет умереть! 
И все остановились, не желая облегчить участь того, кто делал им зло, не 
желая убивать его. Остановились и смеялись над ним. А он дрожал, слыша этот 
смех,  и  все  искал  чего-то  на  своей  груди,  хватаясь  за  нее  руками.  И  вдруг  он 
бросился на людей, подняв камень. Но они, уклоняясь от его ударов, не нанесли 

 
43 
ему ни одного, и когда он, утомленный, с тоскливым криком упал на землю, то 
отошли  в  сторону  и  наблюдали  за  ним.  Вот  он    встал  и,  подняв  потерянный 
кем-то в борьбе нож, ударил им себя в грудь. Но сломался нож – точно в камень 
ударили ми. И снова он упал на землю, и долго бился головой об нее. Но земля 
отстранялась от него, углубляясь от ударов его головы. 
– Он не может умереть! – с радостью сказали люди. 
И  ушли,  оставив  его.  Он  лежал  кверху  лицом  и  видел  –  высоко  в  небе 
черными точками плавали могучие орлы. В его глазах было столько тоски, что 
можно было бы отравить ею всех людей мира. Так, с той поры остался он один, 
свободный,  ожидая  смерти.  И  вот  он  ходит,  ходит  повсюду.  Видишь,  он  стал 
уже  как  тень  и  таким  будет  вечно!  Он  не  понимает  ни  речи  людей,  ни  их 
поступков – ничего. И все ищет, ходит, ходит. Ему нет жизни, и смерть ему не 
улыбается.  И  нет  ему  места  среди  людей.  Вот  так  поражен  человек  за 
гордость!». 
 

жүктеу/скачать 1.3 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: