Имам шамиль и национально-освободительная борьба горцев северо-восточного
жүктеу/скачать 2.38 Mb. Pdf көрінісі
|
разделение атаковано, разгромлено и истреблено до того, как оно смогло определить, с какой стороны идут ружейные выстрелы. Затем, сражение завершается без знания того, в каком направлении отступили горцы. Эти последние превосходно стреляют, и никогда определенно не ясно, какие потери должны понести русские, имеющие перед собой лишь лес и кустарники, за которыми прячется беспощадный враг» 6 . Говоря в другом месте об Ичкеринском сражении, имевшем место в маеиюне 1842 г. в высокогорной Чечне, в котором русские войска, под командованием генерала П. Граббе потерпели сокрушительное и одно из самых тяжелых поражений в Кавказской войне, французский дипломат в следующих словах резюмирует происходящее: «Как выясняется, войска вступили в лес, где подверглись окружению значительным корпусом горцев. Попавшие в засаду русские, которым мешали деревья, с трудом могли защищаться. Чеченцы устремились на них с обнаженными саблями и подвергли ужасающей резне. Тысячу семьсот солдат и сорок восемь офицеров было убито или ранено в этой бойне» 7 . «Солдаты деморализованы, видя свой малый успех и огромные потери, понесенные ими. Почти постоянно, в военных госпиталях закавказских провинций находится от десяти до одиннадцати тысяч 6 Ibid. Fol. 90. Док. № 24. 7 Ibid. Fol. 104. Док. № 30. Имам Шамиль и национально-освободительная борьба горцев 9 больных, среди которых очень большая смертность. Потерь со стороны горцев, наверняка намного меньше. И с той и другой стороны – это война на уничтожение. Пленные никогда не берутся», – информирует МонноАрбийе в другом сообщении 8 . В результате поражений и тяжелейших потерь, понесенных Отдельным Кавказским корпусом в 1842 г., русское командование, по инициативе военного министра А. Чернышева, посетившего со специальной инспекционной поездкой Кавказ, было вынуждено отказаться от самоубийственных экспедиций в горные районы Чечни и Дагестана. Отныне ставка была сделана на так называемую оборонительную тактику, заключающуюся в удерживании основных стратегических пунктов, занимаемых русскими гарнизонами на Северном Кавказе. Вероятно, к этому времени и в Париже убедились в чрезвычайной серьезности положения, создав ше гося для русского господства на Кавказе и абсолютной необходимости обладать по этому поводу максимально полными сведениями. Судя по всему, это и стало причиной назначения в Тифлис консулом Гюстава ПьераАнтуана де Кастийона, одного из наиболее профессиональных дипломатов, которых Франция когдалибо имела на этом посту. Владея русским языком и, благодаря этому, будучи вхожим в высшие круги русского чиновничества и офицерства в Тифлисе, Кастийон, прибыв к месту назначения в начале 1843 г., сразу же поставил себе целью наряду с сугубо информационными сооб щениями, дать политическому департаменту МИД исчерпывающий анализ событий, имеющих место на Северном Кавказе. Именно с этой точки зрения, сообщения и записки Кастийона крайне выгодным образом отличаются от сообщений его предшественников, хотя и страдают несколько многоречивой, а иной раз – монотонной манерой изложения. Уже в первых сообщениях, Кастийон с полной очевидностью показал, что новая оборонительная система вряд ли приведет к улучшению ситуации на Кавказе, принимая во внимание с одной стороны, решимость гор цев защитить всеми средствами свою независимость, и желание империи с другой, любой ценой покорить Кавказ, навязав ему жестокое коло ниаль ное иго. Крайне важно отметить, что весьма непростое положение, в котором находился Кастийон, вынуждало его прибегать к особым 8 Ibid. Fol. 84. Док. № 22. Георгий Мамулиа 10 ухищрениям для того, чтобы своевременно информировать Париж о событиях, с калейдоскопической быстротой развивающихся на Кавказе. Не имея в своем распоряжении специальных курьеров, которым можно было бы доверить быструю и безопасную доставку сообщений, Кастийон, как следует из его переписки, по молчаливому согласию с русскими властями был вынужден пользоваться обычной почтой, доставлявшей его корреспонденцию в посольство Франции в Петербурге, откуда она и поступала в Париж. Разумеется, все эти сообщения тайно читались как местными русскими властями на Кавказе, так и в Петербурге, что вынуждало консула, составляя конкретную и, по возможности, объективную информацию, украшать ее декоративнопышными панегириками в адрес русского военного командования и местных властей империи 9 . Отход от этих правил игры, мог иметь для консула плачевные последствия, вплоть до высылки его из России и закрытия французского консульства в Тифлисе. По словам самого Кастийона, такой случай едва не имел место в 1843 г., когда после своей поездки в Дагестан, он составил и отправил открытым путем французскому послу в Петербурге отчет, критикующий бездарные действия русского командования на Кавказе. Прочтя это сообщение, местные власти сразу же обратились с предложением в Петербург закрыть консульство Франции в Тифлисе, мотивируя это тем, что французская торговля на Кавказе ничтожна. По свидетельству Кастийона, от применения столь радикальных мер его спасло лишь вмешательство канцлера и министра иностранных дел Российской империи, К. Нессельроде, сообщившего властям на Кавказе, что консул Франции обладает правом посылать сообщения не только эконо ми ческого, но и военнополитического характера 10 . 9 «Моя переписка поставила Ваше Превосходительство фактически в курс общего плана военных операций этого года. Я смог это сделать посредством почты со свободой, которую я приобретаю полностью лишь тогда, когда воздаю хвальбу, под угрозой скомпрометировать отчеты, которые до сих пор были превосходными», – несколько забывая о скромности, писал Кастийон 3/15 мая 1846 г. министру иностранных дел Франции Гизо. См.: AMAE. CPC (1826 1896). Russie 2. (Consulat de Tiflis 18441849). Fol. 8792. Док. № 76. 10 «Я знаю, и в этом нет сомнения, что переписку, которую я поддерживаю с министром, читают здесь, и перечитывают в СанктПетербурге. Сообщение, составленное в Дагестане, которым я информировал Ваше Превосходительство о поражениях, постигших там русские армии, было направлено генералгубернатором господину графу де Нессельроде, сопро во ж даемое письмом, в котором настаивалось на совершенной бесполезности французского консульства в стране, где французская торговля сведена почти что на нет. Господин Нессельроде Имам Шамиль и национально-освободительная борьба горцев 11 Озабоченность местных властей, по поводу утечки информации о боевых действиях и положении на Кавказе, судя по всему, разделял и сам император Николай I. В беседе с одним из высокопоставленных военных, он выразил сожаление, что благодаря связям, установленным Кастийоном с офицерами, служившими в Главном штабе Кавказской армии, министр иностранных дел Франции Ф. П. Г. Гизо превосходно осведомлен обо всем том, что происходит на Кавказе 11 . В результате подобного положения, сообщения, посылаемые Кастийоном открытым путем, как правило, носят характер сухой информации, обильно сдобренной комплиментами в адрес местных русских властей и военных, зачастую, находящимися в противоречии с конкретными данными, содержащимися в документе. В случае, если ему все же было необходимо передать важную информацию, способную вызвать крайнее недовольство местных властей, Кастийон, как правило, дожидался надежной оказии, лишь тогда сообщая эти сведения в Париж 12 . Свою откровенную оценку военной ситуации, сложившейся на Кавказе, Кастийон дает в немногочисленных, но пространных и крайне интересных сообщениях, посылаемых, в случае наличия надежной оказии, французском послу в Константинополе или отправил по своему назначению мое сообщение, получение которого было подтверждено мне посольством, ответив, что консул Франции в Тифлисе, делая реляцию о событиях на Кавказе, использует признанное за ним право. Таким образом, в Петербурге были довольны получить версию, отличающуюся от версии Главного штаба», – писал Кастийон Гизо в сообщении от 27 мая 1844 г., посланном через Константинополь в Париж надежной оказией. См.: AMAE. CPC (18261896). Russie 1. (Consulat de Tiflis 18301844). Fol. 222230. Док. № 54. 11 «Приблизительно два года назад император жаловался генералу, находившемуся в отпуске в СанктПетербурге, "что господин Гизо знает то, что происходит на Кавказе также хорошо, как он мог знать это сам. И это, – добавило Его Императорское Величество, – благодаря этим господам из Главного штаба". Эти господа, действительно являются единственными, кто находится в курсе событий. Слово, произнесенное на столь высоком уровне, не могло затеряться. Оно удалило из Тифлиса, по моему возвращению сюда, полковника Главного штаба, с которым, как было известно, я был связан близкими отношениями», – писал Кастийон в своем сообщении от 9 апреля 1847 г., пересланном, посредством французского негоцианта, рекомендованного ему самим министром иностранных дел, чрезвычайному и полномочному послу Франции в Константинополе. См.: AMAE. CPC (18261896). Russie 2. (Consulat de Tiflis 18441849). Fol. 130133. Док. № 90. 12 «В одном из моих последних сообщений относительно недавнего набега Шамиля на равнину Большой Кабарды, я сообщил Вашему Превосходительству наиболее точную информацию о совокупности событий. Я пользуюсь сегодня оказией, позволяющей мне передать вам ее без недомолвок, которые мне обычно навязаны», – писал Кастийон Гизо 25 мая 1846 г. См.: AMAE. CPC (18261896). Russie 2. (Consulat de Tiflis 18441849). Fol. 9598. Док. № 78. Георгий Мамулиа 12 непосредственно в Европу, откуда они переправлялись в Париж. Как правило, добровольными курьерами этой информации являлись либо сотрудники английского консульства в Персии, следующие транзитом через Южный Кавказ в Турцию или Европу, либо французские негоцианты, надежность которых была подтверждена консулу французским послом в СанктПетербурге, а в одном случае, даже самим министром иностранных дел. По словам консула, именно на основе и в общем контексте этих сообщений, следует критически рассматривать сведения, посылаемые им открытым путем. Понимая, что и в случае принятия подобных мер предосторожности, он отнюдь не огражден от действий вездесущих русских агентов, в специальной приписке, сделанной к одному из посылаемых им в Париж отчетов, Кастийон специально просил не делать копий с этого документа для других своих коллег 13 . Эта тактика действий, выработанная Кастийоном, являлась вполне оправданной, принимая во внимание, что осенью 1843 г., во время освобождения Шамилем от русских гарнизонов Аварии и большей части Южного Дагестана, ему было позволено путешествие в ближний тыл русских войск, ведущих боевые действия против мюридов. Сообщения, написанные им из Южного Дагестана (Кубы и Ахты), проливают новый свет на многие аспекты важнейших событий Кавказской войны той эпохи. Забегая вперед отметим, что в дальнейшем, ни один из французских консулов в Тифлисе более не получил разрешения на посещение зон, столь близко расположенных к боевым действиям. Вероятно, именно на основе сведений, собранных им на местах, Кастийоном была составлена всеобъемлющая записка, в которой, наряду с массой информации об этническом составе Дагестана, дается очень интересный очерк о зарождении мюридизма на Кавказе и начальных этапах создания Северокавказского имамата. Таким образом, описаны события, которые, как мы уже отмечали, полностью 13 «Соизволит ли Ваше Превосходительство позволить мне просить его определенно запретить всю передачу сообщений, которые я имел часть ему направить? Воспроизведение под более или менее прозрачным покровом сведений, которые я имею своей миссией вам передать, не преминут подорвать положение, которое сама природа функций, исполняемых здесь королевским агентом, делает всегда очень деликатным», – писал Кастийон Гизо в своем сообщении от 8 мая 1844 г. См.: AMAE. CPC (18261896). Russie 1. (Consulat de Tiflis 18301844). Fol. 216. Док. № 52. Имам Шамиль и национально-освободительная борьба горцев 13 ускользнули от внимания современных им первых консулов. Интереснейшие сведения даются Кастийоном и о Даргинском походе графа М. Воронцова, завершившимся в июле 1845 г. позорным разгромом русской армии в горах Чечни и Дагестана 14 . По словам Кастийона, «признанные потери» русских войск составляли «тысячу человек убитыми, три тысячи выведенных из строя, три убитых генерала, более двести офицеров всех званий убитыми и раненными» 15 . Эти данные, в основном совпадают со сведениями, известными нам из русских источников. Анализируя причины разгрома, консул не смог удержаться и от справедливых критических оценок действий не только местных властей, но и самого императора, толкавшего Воронцова на эту авантюру, а затем пытавшегося сохранить лицо обильным награждением орденами своего разгромленного воинства. Вероятно, именно эта убийственная критика и вызвала вышеупомянутое нами недовольство Николая I. В другом месте, Кастийон справедливо отмечает, что именно неуемные имперские амбиции, толкали императора на завоевание любой ценой крайне убыточного для российского бюджета Кавказа. «Доходы края составляют от четырех до пяти миллионов франков, расходы оцениваются, приблизительно, в 60 миллионов, что является огромной затратой для бюджета России», – отмечает в сообщении от 27 мая 1844 г. Кастийон 16 . Не упускает Кастийон и случая сообщить о варварских методах, применяемых русским командованием против горцев (массовое сожжение деревень в Равнинной Чечне, с целью вытеснить повстанцев в бесплодные горы, для того, чтобы поставить их перед беспощадной альтернативой: – покориться или умереть с голоду). Рассуждение о политических способах интеграции Кавказа в империю, являлось одной из ведущих тем в сообщениях Кастийона. В 14 По счастливому стечению обстоятельств, находящегося в это время в отпуске Касти йона, замещал на его посту уже известный нам МонноАрбийе. Отличавшийся не меньшей добросовестностью, он оставил нам два интересных отчета, посвященных Даргинской экспедиции. См.: AMAE. CPC (18261896). Russie 2. (Consulat de Tiflis 18441849). Fol. 5054. Док. №№ 6566. Спешно вернувшийся из отпуска Кастийон, сразу же составил по поводу Даргинской экспедиции свое собственное подробное сообщение, дав анализ причин разгрома русских войск. См.: AMAE. CPC (18261896). Russie 2. (Consulat de Tiflis 18441849). Fol. 5965. Док. № 67. 15 Ibid. Fol. 5965. Док. № 67. 16 См.: AMAE. CPC (18261896). Russie 1. (Consulat de Tiflis 18301844). Fol. 222230. Док. № 54. Георгий Мамулиа 14 целом, разделяя мнение Кавказского наместника графа М. Воронцова, в отношении которого он, впрочем, также не скупился критическими замечаниями, Кастийон склонялся к выводу, что наилучшим методом этого, был бы подкуп правящих аристократических слоев народов Кавказа, с полным уравниванием их в правах и привилегиях с русским дворянством. В случае осуществления этого, можно было бы с успехом противопоставить обладающему демократическим характером мюри дизму, старую горскую аристократию, заинтересованную в сохранении и укреплении своих сословных прав с помощью русской оккупационной власти. Как известно, именно этот метод, в полной мере задействованный М. Воронцовым, сыграл свою роль во временной успешной интеграции как Северного, так и Южного Кавказа в империю Романовых. К сожалению, все это позволяет сделать сохраняющий полную актуальность и для нашего времени вывод, что Кавказ и кавказцы были не только завоеваны, но и, не в меньшей мере, куплены империей. Было бы, естественно, наивно, ожидать от Кастийона проявлений какихлибо прямых симпатий к горцам, что, однако, в полной мере компенсируется углубленным анализом боевых действий повстанцев и политики Шамиля. Будучи профессиональным дипломатом и разведчиком, он, как правило, ограничивался анализом ошибочных действий русских властей на Кавказе, давая при этом свое виденье того, как следовало бы поступать на их месте. Таким образом, в суждениях консула проскальзывает своего рода определенная «им перская солидарность», вызванная тем, что и Франция в это время вела завоевательную войну в Северной Африке, что давало повод Кастийону обращать особое внимание и критически анализировать опыт своих русских коллег. Бросающаяся на первый взгляд в глаза амбивалентность в суждениях и оценках Кастийона (с одной стороны – резкая критика военноадминистративных методов управления империи на Кавказе, а с другой, – размышление о политических мерах, способных облегчить интеграцию Кавказа в империю), становится понятной, принимая во внимание геополитические интересы Франции на Ближнем Востоке. Проигрывая в потенциале как Британской, так и Российской империи, Франция, тем не менее, пыталась воспользоваться соперничеством Имам Шамиль и национально-освободительная борьба горцев 15 Лондона и Петербурга в своих собственных целях, для обеспечения своего экономического проникновения в Персию. В частности, Парижу было выгодно нахождение Кавказа под властью России, при условии существования там зоны беспошлинной свободной торговли, необходимой для транзита в Иран французских товаров. По мнению французов, этого можно было достичь лишь в случае ослабления жесткого военноадминистративного контроля Петербурга на Кавказе до такого уровня, когда, с целью удержания региона в составе империи, он вынужден был бы согласиться на предоставление ему особого экономического статуса. Подобная политика, как и следовало ожидать, имела мало шансов на успех, натолкнувшись на ожесточенное сопротивление поддержанного самим Николаем I русского реакционного генералитета, бросить вызов чему, не решился даже либеральный наместник М. Воронцов. Отсюда – резкая поляризация во взглядах Кастийона, метавшегося между граничащей с ненавистью и презрением критикой русских властей и подобострастному к ним отношению. В завершении, следует отметить, что усилия Кастийона не остались незамеченными и неоцененными в Париже. Из всех французских консулов, находящихся на службе в Тифлисе и обладающих второс тепенным рангом консулов второго класса, лишь он удостоился чести быть произведенным, во время своего пребывания на Кавказе, в консулы первого класса 17 . В июле 1847 г. Кастийон, страдавший хронической лихорадкой, по его просьбе был заменен на своем посту неким Локсеруа, ранее служившим драгоманом французского посольства в Константинополе. Несмотря на то, что он находился на своем посту меньше одного года (с августа 1847 г. по май 1848 г.), сообщения, составленные им относительно боевых действий в Чечне и Дагестане, представляют собой значительный исторический интерес. С весны 1848 г. политические события, имевшие место во Франции, оказали прямое влияние на положение французского консульства в Тифлисе. В феврале, в результате революции, король Луи Филипп I, с которым Российская империя поддерживала неплохие взаимоотношения, был вынужден отречься от престола. Приход к 17 Lesure M. La France et le Caucase à l’époque de Chamil (à la lumière des dépêches des consuls français), p. 9. Георгий Мамулиа 16 власти в июне того же года племянника Наполеона I, ЛуиНаполеона Бонапарта, с декабря ставшего императором Второй Французской империи Наполеоном III, привел к резкому ухудшению отношений между Петербургом и Парижем. В результате всех этих событий, с июня по ноябрь 1848 г. консульство Франции в Тифлисе возглавлялось управляющим канцелярией Алексисом Колленом, успевшим послать в Париж лишь несколько довольно коротких, хотя и не лишенных интереса сообщений, о боевых действиях в Дагестане. ПьерЭдмон де Баррер, занимавший пост французского консула в Тифлисе с ноября 1849 г. по сентябрь 1851 г., будучи профессиональным и хорошо образованным дипломатом, сразу же по прибытии в Тифлис, судя по всему, столкнулся со значительным количеством препятствий, чинимых ему местными властями. Вероятно, не слу чайно, что помимо составленного им 15 марта 1849 г. интересного и подробного сообщения о планах русского командования на Кавказе 18 , а также краткой информации о событиях в Дагестане 19 , в архивных материалах не имеется ни одного отчета, написанного Баррером о военных действиях на Кавказе. Лишь в 1852 г., уже после своего возвращения во Францию, он составил всеобъемлющий и носящий аналитический характер меморандум, под красноречивым названием «Картина господства русских на Кавказе». Перевод большей части этого документа, дается нами в настоящем сборнике. Посвященный оценке военнополитического положения, сложившегося на Кавказе, в частности, политики кнута и пряника, с успехом проводимой на местником императора на Кавказе графом М. Воронцовым, мемо рандум содержит чрезвычайно интересные наблюдения, многие из которых не потеряли свою актуальность и в нынешнее время, в связи с явно напрашивающимися параллелями 20 . В еще более невыгодных условиях протекала деятельность Франсуа Стейера, в сентябре 1851 г. сменившего Баррера на посту консула Франции в Тифлисе и вынужденного покинуть Кавказ в мае 1854 г., в результате начала Восточной (Крымской) войны и последовавшего 18 См.: AMAE. CPC (18261896). Russie 2. (Consulat de Tiflis 18441849). Fol. 232233. Док. № 114. 19 Ibid. Fol. 234235. Док. № 115. 20 См.: AMAE. Mémoires et documents (MD). Russie, 38 (Caucase 1, 18361856). Fol. 1343. Док. № 116. Имам Шамиль и национально-освободительная борьба горцев 17 за этим разрыва дипломатических отношений между Парижем и Петербургом. Не исключено, что его сознательно пытались держать в полном неведении относительно военных событий на Северном Кавказе, максимально изолировав от соответствующей информации. Впрочем, эта лакуна была в значительной степени заполнена Бенжаменом де Трамасюром, профессиональным разведчиком, с 1852 г. работающим на Кавказе под прикрытием заведующего канцелярией консульства и вплоть до июля 1854 г. остававшимся в Тифлисе. В условиях, когда официальные консулы находились под бдительным наблюдением спецслужб империи, именно ему было поручено собирать не только официальную, но и строго секретную информацию относительно военнополитического положения на Кавказе. Эта миссия была выполнена Трамасюром довольно успешно, хотя ему также приходилось работать буквально под колпаком русской полиции. Последней, после двух бесплодных попыток, удалось, под видом кражи в канцелярии консульства, накануне отъезда похитить у Трамасюра собранные им секретные материалы, включая чертеж существующей лишь в трех экземплярах секретной военнотопографической карты Кавказа, а также план всех находящихся на Кавказе русских крепостей 21 . Тем не менее, покинув Тифлис в июле 1854 г., Трамасюру, после своего возвращения в Париж, в январе 1855 г. удалось составить для министра иностранных дел пространную аналитическую «Записку о Кавказе», в полной мере демонстрирующую положение, существующее на Кавказе в годы Восточной (Крымской) войны. Следует отметить, что составленные в 1852 и в 1856 гг. аналитические записки Баррера и Трамасюра, в значительной степени заполняют пространную лакуну о военных событиях на Кавказе в период 18491855 гг. После окончания Восточной (Крымской) войны, деятельность консульства Франции в Тифлисе вновь принимает более упорядо 21 «Этот чертеж, план главных крепостей Кавказа, и несколько записок, сделанных стенографическим образом для того, чтобы они избежали любопытства третьих лиц, все мои бумаги […], были украдены у меня в Тифлисе 3 июля 1854 г. Не было похищено много научных записок о минералах Кавказа, находившихся в пределах достижения вора. Таким образом, я имею все основания предполагать, не имея, однако, возможности утверждать это, что местная полиция была замешана кое в чем в этом похищении», – писал в связи с этим Трамасюр. См.: AMAE. MD. Russie, 38 (Caucase 1, 18361856). Fol. 131147. Док. № 118. Георгий Мамулиа 18 ченный характер, и барон АнтуанБернарАдольф Фино, в 1856 1862 гг. французский консул в Тифлисе, получает возможность относительно удовлетворительно информировать Париж о трагических событиях последних лет существования Северокавказского имамата и борьбы горцев против колониального ига Российской империи. Обладая превосходной наблюдательностью и, как видно, в глубине души сочувствуя национальноосвободительной борьбе кавказцев, консул Франции оставил важнейшее свидетельство всеобъемлющего сочувствия к горцам СевероВосточного Кавказа, охватившего население Тифлиса при получении известия о пленении Шамиля, несмотря на тяжелые испытания, выпавшие на долю населения Грузии за все годы Кавказской войны. «Новость, которую я имел честь сообщить Вашему Превосходительству, относительно покорения племен высокогорных районов Кавказа, не вызвала никакого чувства радости ни в одном классе населения. Все лица, которых я видел, свидетельствовали мне лишь сочувствие и восхищение в отношении Шамиля» 22 , – сообщал Фино в Париж 22 августа 1859 г. По словам консула, сомнение в собственном будущем в составе империи «и остаток национального чувства являются причинами, которые, как я полагаю, не породили в населении никакого выражения радости» 23 . Эти слова, в целом хорошо суммируют настроение грузинского общества, в сознании которого национальноосвободительное дви жение горцев Кавказа под предводительством Шамиля навсегда осталось примером героической и бескомпромиссной борьбы против колониального ига России. Переводы текстов документов публикуются с учетом правил совре менной орфографии. Заголовки документов даны составителем. Краткие биографии упомянутых в документах лиц внесены в именной комментарий. Примечания, принадлежащие авторам переведенных документов, даны в ссылках, отмеченных звездочкой. Научные комментарии и примечания даются в ссылках с порядковой цифровой нумерацией. 22 См.: AMAE. CPC (18261896). Russie V. (Dépêches politiques des consuls 18561861). Fol. 159. Док. № 126. 23 Ibid. Имам Шамиль и национально-освободительная борьба горцев 19 ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ Георгий Мамулиа 20 № 1 Сообщение Эмэ Ривуара 1 , заведующего канцелярией консульства Франции в Тифлисе, Николя Жан де Дьё Сульту 2 , премьерминистру и министру иностранных дел Франции, относительно карательных действий русских властей в отношении лиц, заподозренных в сочувствии к горцам имама Шамиля и подготовки русским командованием военной экспедиции в Дагестан Тифлис 6/18 апреля 1839 года Господин министр, жүктеу/скачать 2.38 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|