Искусство и миф. Сборник

основание, из которого рождаются «конкретные» вещи. Поэтому Земля
вызывает ассоциации с тем, что у греков именовалось physis, а иногда
zoе
^
. В этом смысле «природа» не является предметом естественных наук
и не противостоит искусству. Земля — это существо, слитое с сущим как
целым, это тайное цветение, благодаря которому вещи получают сущест
вование. Земля, которая по самому существу своему скрытна, видится
теперь как «природа», как первобытная и в какомто смысле бесчеловеч
ная «материя», которую прячут и забывают «изделия» человека, техни
ческая и научная объективация разума. Являемая храмом тяжесть дейст
вительно не сводится просто к какомуто количеству материи или к весу,
который можно вычислить. Только творение искусства способно явить
какието черты того «глубинного основания», которое содержит всё и где
живет человек. Но для этого искусство должно направиться в глубь Зем
ли, взять у нее свой материал. Художественное творение потому и являет
Землю, что видит в себе дитя Земли, подобно греческим богам, рожден
ным земляными [теллурическими] силами, о которых говорит Гегель
(«Классическое искусство» — L’art classique, p. 33 и далее)
233
. Только ис
кусство, которое не противостоит «природе», не воспринимает ее как объ
ект, обладает особым правом открыто являть Землю.
Таким образом, единство художественного творения, покояще
гося в себе самом, рождается из конфликта (Streit) между аполло
новским миром света, миром человеческой участи и сумраком
Земли, который, вспоминая Ницше, можно назвать «дионисиче
ским». Полнота творения есть результат почти невозможного рав
новесия между историческим Миром и бесчеловечной Землей.
Итак, мы только что увидели: художественное творение потому
и является творением, что в нем возникает истина. Это вовсе не озна
чает того, что творение истинно, поскольку соответствует какойто
внешней реальности или же потому, что оно подлинно и выражает
«внутреннюю необходимость» (Кандинский). Художественное тво
рение может считаться творением потому, что оно открывает для нас
то, чем поистине является сущее… Истина, в пришествии которой
и состоит суть творения, это «разоблачение» сущего («разоблачение»
является переводом немецкого Unverborgenheit, термина, предло
женного Хайдеггером для передачи греческой ale
^
theia
234
).
Теперь надо спросить себя, какой же должна быть сущность ис
тины, чтобы последняя смогла возникнуть в творении.
Жан Лакост. Философия искусства
292

Очевидно, что художественное творение «сотворено» (geschaf#
fen). Творить (schaffen) — значит производить (Hervorbringen).
Однако выделка (Anfertigung) изделия тоже является производст
вом. И что же, в таком случае следует вернуться к размытости ста
рого термина «механические искусства» и перестать различать
ремесленника, который изготавливает, и художника, который
творит? «Прежде — ремесленник», — говорит Ален о художнике,
да и греки пользуются одним словом (techne
^
), чтобы обозначить
и умелость рук, и искусство. Разве скульптор, как и гончар, не яв
ляется technite
^
s
235
? Однако techne
^
не означает у греков способа
производства, техники, практического умения. На самом деле
techne
^
это знание, фундаментальный опыт physis, сущего вообще,
в недрах которого пытается обосноваться подкидышчеловек.
Techne
^
— это знание, которое несет в себе и влечет за собой все
вторжение (Aufbruch) человека в лоно physis. До того как начать
обозначать производство и изделий, и произведений, techne
^
означало раскрытие сущего как такового. Даже если благодаря
своим творениям и своим изделиям человек обосновывается вну
три «природы» и защищает себя с помощью своего «искусства»,
как внушает нам хор из «Антигоны» (332–364)
236
, знание сущего,
являющееся условием нашей устроенности, должно быть не нати
ском, но приятием (Ankommenlassen) того, что уже есть.
Не следует поэтому путать создание произведения с производ
ством. Если ремесленникизготовитель производством управляет,
то художник, скорее, оказывается инструментом взявшейся за де
ло истины. Художник не может объяснить творения, инициатива
коего принадлежит истине. Истина по самой сути своей тянется
к творению и становится самой собой, только когда воплощается
в нем. У нее, говорит Хайдеггер, есть Zug zum Werk
237
, и это похоже
на то, как у Гегеля дух выражается с помощью чувственно воспри
нимаемых произведений. Истина — это разоблачение, а отрица
тельная приставка (Un) немецкого варианта термина
238
напоми
нает, что и сокрытие, и ошибка принадлежат истине. Истина как
несокрытие — это борьба между вспышкой света (Lichtung) и по
гружением во тьму (Verbergung). Истина далека от того, чтобы
быть всегонавсего предметом созерцания со стороны «теории»,
она — завоевание открытия. А стать открытием (Offenheit) истина
может, только обосновавшись в сущем.
293

жүктеу/скачать 1.41 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: