Древнейшие династии и государства Северной Индии

Эпическая мифология

В мифологической системе опоса выявляются две традиции — архаическая, которая тяготеет к представлениям ведийского и доведийского {индоиранского} периодов, и эпическая, которая отражает уже новые тенденции, связанные с выдвижением на первый план трех божеств — Вишпу, Шивы и Брахмы. Вторая традиция, собственно, и сближает эпическую мифологию с более поздним индуизмом.

Бот Вишну в эпосе, как и в Ведах, связан с Индрой и тоже совершает «три шага» по вселенной, однако в эпосе ведущая роль в этом «союзе» принадлежит Вишну. Эпический Вишну обладает исключительным могуществом: он охранитель, созидатель и разрушитель всего существующего, т. е. здесь Вишну сосредоточивает все три функции, которые позднее, в ипдуизме, разграничены между триадой богов — Вишпу, Шивой и Брахмой.

Показательно, что такими же, как у Вишну, функциями обладает и Брахма. Этот синкретизм в характеристике главных богов свидетельствует о том, что в эпосе еще пе было четкого разграничения функций и понятие «единой триады» боюй еще не сложилось.

В эпосе впервые появляется бог войны — Сканда. Интересна трансформация образов Индры и Варуны. В Водах Ипдра занимал ведущее место в пантеоне. В эпосе он уступает свое могущество главного воителя богу Оканде. Бог Варуна из хранителя миропорядка (риты) становится второстепенным божеством.

Сложность мифологической системы эпоса объясняется, очевидно, и многоплановостью содержания самих эпических поэм, где наряду с довольно архаичными соседствуют тексты, значительно более поздние по времени. Это очень ясно прослеживается па образе Рамы. В ранних частях «Рамаяны» Рама рисуется человеком, лишенным божественных атрибутов, а в более поздних частях поэмы он уже воплощение бога Вишну.

Интересен и образ Кришны, который описывается не только как вождь племени и друг панданов, по и как одно из воплощений Вишну, как «высшее бытие» и как, наконец, «бог — основа всего мира». Очевидно, оти трансформации в описании эпических персонажей отражали новые явления в идеологической жизни — появление и распространение вишнуизма, который начинает складываться во второй половине первого тысячелетия до н. э.

Ведийская литература

Древнейшим сочинением является «Ригведа», которая была оформлена в конце второго — начале первого тысячелетия до н. у. Этот сборник состоит [из 1028 гимнов, разных по содержанию. В пего включены космогонические и свадебные аимпы. В более поздний период получила оформление «Атхарваведа», сложившаяся, очевидно, уже в среде ведийских племен Восточной Индии (хотя в этом собрании сохранились н очень древние тексты). В ряде гимнов «Атхарваведы» получили отражение верования местных неарийских племен.

Самхиты представляют собой преимущественно собрания самых различных по характеру текстов, но вместе с тем эти древние сборники могут рассматриваться и как литературные произведения, отразившие длительную традицию устного народного творчества. Авторами самхит считались святые мудрецы — риши, тексты заучивались наизусть, их пели древние барды — сказители. Знаменательно, что даже древнейшие гимны «Ригледы» составлены с соблюдением установленных правил метрики, которые затем нашли применение и в более поздней поозии. На основе одного из метрических размеров (апуштубха) затем появилась шлока — главная метрическая форма древнеиндийских произведений.

Многие гимны настолько образно и поэтично описывают, например, природу и человеческие переживания, что по праву могут рассматриваться как образцы поэзии. С особым вдохновением были составлены гимны богине утренней зари Ушас. В целом это была, конечно, религиозная литература, но тесно связанная с повседневной жизнью и народными традициями, она часто как бы становилась светской поэзией. Эта черта многих ведийских текстов отражала и специфику ведийской религии в целом, антропоморфность многих представлений. Боги рассматривались как существа, подобные людям, и :В гимнах, обращенных к богам, их авторы передавали свои переживания, чувства, рассказывали о своих горестях и радостях.

В ведийской литературе и даже в «Ригведе» можно найти зачатки драматургии, получившей особое развитие в последующие эпохи. Очень своеобразны так называемые гимны-диалоги, которые встречаются в «Ригведе». Смысл этих гимнов весьма сложен и часто непонятен, но можно предполагать, что онп являлись пе просто культовыми обращениями к богам, а предназначались для театрализованных представлений. Некоторые ригведийские легенды были использованы писателями последующих эпох для_ создания драматических сочинений. Так, великий поэт Индии Калидаса написал драму «Викраморваши» («Доблестью обретенная Урваши»), положив в основу сюжета ведийскую легенду о любви юроя Пурураваса к небесной нимфе Урваши.

Ряд гимнов ведийской литературы посвящен описанию борьбы добрых и злых сил, могущественных богов с демонами, различных племен друг с другом. Особенно впечатляюще выглядит рассказ о битве 10 царей, когда сильный правитель Судас лишь с помощью бога Индры избежал поражения и переправился через бушующие потоки реки Парушни. Исследователи справедливо видят уже в «Ригведе» первые истоки того героического эпоса, который составляет характерную черту эпической литературы. С литературоведческой точки зрения Брахманы но так интересны, как самхиты, однако и в Брахманах наряду с прозаическим истолкованием ритуала встречаются легенды и сказания, например индийский вариант о потопе.

В ведийскую литературу традиционно включались веданги, которые отражали новый этап в развитии научных знаний. Традиция перечисляет шесть веданг: шикша (учение о словах), вьякарана (учение о грамматике), нирукта (этимология), кальпа (предписания об обрядах), чхандас (метрика) и джъотиша (астрономия). Все эти тексты рассматривались как шрути (т. е. «услышанное») в отличие от более поздней литературы смрити («запомненное»).

Эпическая литература

В «Рамаяне» рассказывается о походе на остров Лапку (современная Шри Ланка) царя Рамы с целью освобождения своей жены Ситы, захваченной злым демоном Равапом. Некоторые исследователи склонны видеть в «Махабхарате» отражение реальных событий, имевших будто бы место в конце второго — начале первого тысячелетия до п. э., а основная сюжетная линия «Рамаяны» нередко трактовалась как реминисценция борьбы арлев с жителями Южной Индии. Независимо от того, насколько историчны события, описанные в этих поэмах, оба произведения являются подлинно индийскими, отразившими многовековые традиции этой страны.

В «Рамаяне», очевидно, запечатлен факт проникновения индоариев с севера на далекую Ланку.

Обе поэмы — поистине огромные собрания: «Махабхарата» состоит почти из 100000 двустиший (шлок), а объем «Рамаяны» — 24000 шлок.

В поэмах кроме основной сюжетной линии много вставных эпизодов. В «Махабхарате» они занимают почти три четверти текста. К этим эпизодам относятся мифы, иногда не имеющие связи с главным рассказом, целые повести (например, поэма о Нале и Дамаянти, известная нам в прекрасном переводе В. А. Жуковского) и наставления. Однако «Махабхарата» и «Рамаяна» исключительно цельные произведения; это не мозаика из разных текстов, а единые сочинения, с единым композиционным сюжетом. Авторство «Махабхараты» традиция приписывает Вьясе, а «Рамаяны» — Вальмики, но ничего определенного о жизни этих поэтов-риши мы не знаем. Очевидно, и Вьяса, и Вальмики были сказителями, но в отличие от многих других столь известными, что традиция из поколения в поколение сохраняла их имена. Тот факт, что поэмы устно передавались в течение многих столетий, наложил отпечаток на стиль и язык памятников.

Поэмы являются подлинными энциклопедиями Древней Индии. Они содержат интереснейший материал по различным аспектам социальной и культурной жизни, политическому устройству, повседневной жизни древних индийцев. Пожалуй, в Индии этим поэмам нет равных по популярности. Уже в древности и в средневековье они были известны далеко за пределами своей страны: в Восточной и Южной Азии, на Дальнем, а затем и на Ближнем Востоке. С исключительным интересом были встречены в Европе переводы «Махабхараты» и «Рамаяны» на европейские языки. Ими восторгались многие выдающиеся деятели культуры Востока и Запада, такие, как Бетховен, Гейне, Роден, Белинский, Ганди, Тагор. И сейчас в Индии эти эпические сказания продолжают оставаться одними из любимейших произведений.

На основании данных ведийских текстов можно составить представление о развитии не только литературы, но и научных знаний в ведийскую эпоху, хотя свидетельства об этом довольно фрагментарны.

Исполнение культа было связано с определенными знаниями астрономии. Индийцы эпохи Вед знали не только Солнце и Луну, но и другие планеты, целые соовездпя. Календарь был строго фиксирован и разработан. Они подразделяли год на 12 месяцев, состоящих из 30 дней.

На довольно высоком уровне находилась медицина. Познания индийцев были обширными. Им было известно о многих болезнях человека и способах лечения (с помощью трав, специальных мазей, водных процедур и т. д.) Судя по ранневе дийским сочинениям, в тот период уже существовали профессиональные врачеватели (бхишадж). Особенно богата сведениями по медицине «Атхарваведа», где имеется много заклинаний против болезней. Мифологические представления переплетались с довольно рациональными наблюдениями.

Индийцы ведийской эпохи связывали болезни человека с гневом богов, а выздоровление — с их доброй волей. Специальные гимны посвящались божественным исцелителям ашвинам, Наруно и Соме, которые считались «царями лекарств». В это время большую роль играла магия, по были известны секреты трав, способы их врачебного применения. Судя по самхитам, лекари зна ш болезни глаз, сердца, желудка, легких, кожи. В текстах упоминается около 300 наименований органов человеческого тела.

Материалы археологии, письменных источников дают представление о некоторых чертах материальной культуры, а также повседневной жизни древних индийцев ведийской эпохи.

Упанишады и их учение

В некотором принципиальном смысле тексты Упанишад действительно знаменовали собой одновременно и кульминацию ведийского этапа индийской культуры, и его естественный предел. Вся совокупность выработанных предшествующей эпохой представлений подвергалась в них оригинальному к теоретически глубокому переосмыслению; отталкиваясь от традиционного мышления, создатели этих текстов сумели воспользоваться им для решения проблем, далеко выходивших за рамки собственно ведийской тематики. Результатом этого значительного духовного взлета была двойственная роль Упанишад во всей последующей культурной эволюции: для позднейших поколений они стали олицетворением наиболее архаического и вследствие этого особенно почитаемого пласта национальной культуры, входя одновременно в качестве органической части в новый, уже вполне далекий от ведизма круг религиозно-философских представлений и идей. В истории Индии они сделались, таким образом, связующим звеном между двумя историческими эпохами, а в более широком смысле — символом непрерывности всей культурной традиции. Этимология названия «Упанишады» остается предметом споров; вероятнее всего, оно указывало на характер передачи текстов: учитель излагал ученикам, сидевшим около его ног ( upa-f-ni + sad — «сидеть около»), позднее его стали толковать как «тайное знание». Традиция насчитывает 108 упанишад, по-настоящему оригинальными из них считаются только 13 текстов, созданных между VII и IV вв. до н. э. п получивших название основных. Наиболее важные из них — Брихадарапьяка и Чхандо-гья — являются одновременно и наиболее ранними. Повествование идет здесь обычно от лица юго или иного почитаемого учителя — мудреца (учителя эти были, очевидно, историческими личностями). Основной темой этих наставлений и дискуссий является правильное понимание Вед, причем непосред ственный их смысл понимается как нечто уже известное, но рассматриваемое здесь как аллегория или намек на подлинное, «скрытое» их содержание, изложению которого посвящена вся эта группа текстов.

Упанишады отражают по существу первую попытку осмыслить мир в рамках единого, последовательного учения. Через все эти тексты проходит одна, четко выраженная идея; создатели Упанишад излагают ее каждый раз по-новому, но суть остается неизменной. Самая краткая ее формулировка состоит всего лишь из шести слов: «Атман есть Брахман, Брахман есть Атман». Разъяснению этого изречения фактически посвящена вся совокупность этих текстов. Ход рассуждения обычно гаков: мир, в своем существе пребывает в непрерывном изменении; оно не только выражается в трансформации внешних предметов, но в равной мере затрагивает и «духовный мир».

Отталкиваясь от древнейших анимистических верований, Упанишады формулируют так называемую доктрину кармы, пронизывавшую затем только ортодоксальные течения, но и такие религиозно-философские системы, как джайнизм и буддизм. Все в мире определяется нравственным законом. Каждая вещь обладает душой, душа рождается и умирает, затем возникает вновь в той или иной форме в соответствии с этическим балансом прижизненных свершений. Человек, уронивший себя безнравственными поступками, рождается потом в виде животного, растения или камня, но праведным поведением он может даже и из окаменелости вернуться к человеческому образу.

Кроме непосредственно воспринимаемых явлений в схему включается (впрочем, не без некоторой натяжки) весь порожденный ведизмом мир демонов и божеств: душа может возвыситься до божественного ранга, вкусить радости рая или погрузиться в ад, но никакое состояние (и здесь Упадишады решительно расходятся с ведийской традицией) не является постоянным: даже боги, которым приносят жертвы, есть лишь обозначения состояний, в которых находится отдельная душа. Карма выступает здесь в качестве инструмента, сводящего все многообразие воспринимаемых человеком явлений к определенному единому принципу.

Упапишады еще не знают столь существенного для многих позднейших систем деления мира на духовное и материальное. Они без колебания приписывают душу камням, но одновременно и чисто физически объясняют многие психические явления (например, связывают состояние психики человека с потребляемой им пищей). Именно поэтому не только идеалистическая, но и материалистическая традиции позднейшей эпохи апеллировали к Упанишадам. Однако следует признать, что основной утверждаемый ими тезис имеет все же идеалистическую направленность.

В Упанишадах учение о карме увязывается с концепцией о вечном круговороте жизни — сансаре. Совокупность этих двух представлений вошла составной частью во многие религиозно-философские системы Индии, где учения о карме и сап-саре получили дальнейшее развитие. Упанишады не ограничиваются описанием безграничной текучести и взаимосвязанности явлений, скорее они рассматривают весь этот круг представлений как некое предисловие к наиболее существенной части их учепия: Атман (т. е. внутреннее «я» каждой вещи) тождествен Брахману (т. е. безличной космической одушевленности всего мира). Но это не просто констатация некоторого изначального единства всех разнообразных форм существования (в этом случае Упанишады действительно могли бы считаться хотя и наивной и непоследовательной, но все же чрезвычайно существенной попыткой материалистического понимания {вселен-ной), это исходная точка хорошо разработанной системы поведения, характер и Цели которой имеют явную религиозную окраску.

Можно сказать, что Упанишады в ряде мест значительно расходились с ведизмом именно потому, что находили его учение недостаточно глубоким в религиозном смысле. Они но-ино-му трактовали многие традиционные положения и предлагали свои объяснения. Ведийский индиец чтил своих традиционных, наделенных вполне земными чертами богов за то, что они даровали ему удачу в ответ на жертвы. Упанишады учат другому. Личных божеств в сущности нет, как нет и личного, ограниченного в пространстве и времени человека. Человек уподоблялся всем остальным существам. Есть бесконечное круговращение бытия, каждый атом заключает в себе и всю его неуничтожимую целостность. Круговорот жизни вечен, и ему подвластно вю живое во Вселенной. Человек, единственный из всех «атомов», способен познать суаь этого процесса, а позже внутренне даже освободиться от всяких оков жизни. Но все равно человек возвращается к земному существованию и снова вступает в круг рождений.

Идеал Упанишад — отрешенный мудрец, не вмешивающийся в мирские дела, равнодушный ко всем потрясениям и страстям мира, безразличный даже и к самой религии. Познав свою собственную сопричастность всему, что совершается в мире, и как бы отождествив себя с миром, что может он желать еще? Он выше стихии и богов, он единственный, чье бытие также неизменно и неуничтожимо, как неизменен и неуничто-жим сам мир или его постоянный (для Упанишад) философский символ — Брахман.

Все сказанное рисует Упанишады как чисто умозрительную, оторванную от реальной жизни систему, но в действительности религиозно-философские концепции Упанишад оказали огромное влияние на все последующее культурное развитие Индии.

Разработанное в Упанишадах учение о карме составило одно из основных положений индийских религий. Оно имело и определенное социальное звучание, поскольку давало свое истолкование острой проблемы о причине человеческих страданий и невзгод. Не боги, а человек был объявлен судьей своих деяний, человеческие страдания не признавались вечными. Некоторые из этих положений Упанишад были использованы затем в буддизме и джайнизме. Многие идеи Упанишад оказали существенное влияние на философов и писателей средневековья, на деятелей культуры новой и новейшей эпох не только в самой Индии, но и далеко за ее пределами.