Иудейская Война Иосиф Флавий (гг. 37-100)


Цестий осаждает Иерусалим



бет16/33
Дата27.06.2016
өлшемі2.25 Mb.
#160758
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   ...   33

20. Цестий осаждает Иерусалим.

То, что он испытывает со стороны иудеев во время своего отступления.

Так как Галл не замечал больше в Галилее никаких волнений то он возвратился со сво­им войском в Кесарию. Цестий же двинулся со всеми своими соединенными силами в Анти-патриду. Когда ему здесь было доложено что в Афековой башне собралось внушительное число вооруженных иудеев он отрядил туда часть войска для нападения. Но один страх пе­ред неприятелем рассеял иудеев прежде чем дело дошло до столкновения; по прибытии на место римляне сожгли пустой лагерь и близлежащие деревни. Из Антипатриды Цестий дви­нулся вперед в Лидду но нашел город покинутым его обитателями так как по случаю праздника кущей все население устремилось в Иерусалим; только пятьдесят человек найдено было на месте — они были убиты и город был предан огню. Оттуда он пошел дальше через Бет-Хорон и уГаваона на расстоянии пятидесяти стадий от Иерусалима разбил свой лагерь.

Как только иудеи увидели что театр войны приближается к столице они приостанови­ли празднование и взялись за оружие. Упорствуя в своей надежде на свою многочислен­ность они с воинственными кликами бросились беспорядочными толпами в битву невзирая на седьмой день который как день отдыха и покоя они всегда соблюдали самым строжай­шим образом. Воинственная ярость заглушившая в них чувство религиозности была также причиной того что они выиграли сражение. С такой неудержимой быстротой они ринулись на римлян что прорвали эти их замкнутые ряды и убивая направо и налево протеснились сквозь них. Вся армия Цестия погибла бы тогда если бы конница и свежая еще часть пехоты не поспешила бы на помощь той части войска которая удерживала еще поле сражения. Рим­лян пало пятьсот пятнадцать а именно четыреста пеших а остальные — всадники; иудеи же потеряли лишь 22 человека. Храбрее всех среди них оказались родственники адиабенского царя Монобаза — Монобаз и Кене дай; за ними — Нигер из Переи и вавилонянин Сила слу­живший прежде в рядах Агриппы но перешедший к иудеям. Отбитые однако с фронта иу­деи потянулись обратно в город между тем как Симон сын Гиоры при отступлении римлян в Бет-Хорон напал на них с тыла разбил значительную часть их арьергарда и отнял у них множество вьючных животных с которыми вступил в город. В продолжение трех дней в которые Цестий оставался еще в этой местности иудеи заняли возвышенности и расставили караулы у проходов. Из этого ясно можно было понять что при дальнейшем движении рим­лян они не останутся праздными.

Агриппа видел опасность в которой продолжали оставаться и теперь римляне так как окружавшие их горы были покрыты бесчисленным неприятелем и решил поэтому начать переговоры с иудеями в надежде или всех отклонить от войны или по крайней мере людейне солидарных с войной побудить отпасть от их противников. Он послал поэтому тех из своих приближенных которые пользовались у иудеев наибольшим почетом Боркея и Фебас обещанием дружбы Цестия и полного прощения со стороны римлян за все совершившеесяесли только они положат оружие и перейдут на его сторону. Но мятежники опасаясь чтобы народ соблазнившись этими обещаниями не перешел к Агриппе решили убить послов. И действительно Феба они умертвили прежде чем он мог обратиться к народу; Боркея они не успели убить; раненный он спасся бегством; тех же из народа кто громко вознегодовал против происшедшего они камнями и кнутами загнали обратно в город.

В этом раздоре возникшем в среде самих иудеев Цестий усмотрел благоприятный мо­мент для нападения. Он бросился на них со всей своей армией вынудил их к отступлению и преследовал до Иерусалима. Разбив свой стан на так называемом Скопе в семи стадиях от города он три дня не подступал к городу выжидая быть может примирительного шага со стороны его жителей а приказал только солдатам делать набеги на окрест лежавшие деревни

103

и собрать съестные припасы. На четвертый же день 30-го иперберетая он выстроил войско в боевой порядок и повел его на город. Народ был охраняем мятежниками; последние уст­рашившись стройной организации римлян покинули наружные предместья города и ушли во внутренний город и в храм. Цестий занял покинутую местность и превратил в пепел Беце-ту Новый город и так называемый дровяной рынок; вслед за тем он подступил к Верхнему городу и расположился лагерем против царского дворца. Если бы ему заблагорассудилось в туже минуту штурмовать стены он сейчас же овладел бы городом и положил бы конец вой­не. Но военачальник Тираний Приск и большинство начальников конницы были подкуплены Флором и отклонили его от этого плана. В этом кроется причина того что война затянулась на такое продолжительное время и сделалась столь ужасной и гибельной для иудеев.



Между тем многие почетные граждане по совету Анана сына Ионатана пригласили Цестия в город обещая ему открыть ворота. Но с досады он уже ничего слышать не хотел об этом; к тому же он не вполне доверял им и продолжал медлить до тех пор пока мятежники не узнали об измене; они тогда сбросили со стены Анана и его людей и камнями разогнали их по домам. Сами же они разместились по башням и стали отстреливаться против тех кото­рые приступали к стене. Пять дней римляне делали попытки со всех сторон не достигая ни­какого результата; но на шестой день Цестий сформировал сильный отряд отборных солдатприсоединил к ним стрелков и напали на северную сторону храма. Иудеи защищались с вы­соты галерей и неоднократно отбивали атаки на стены но вынуждены были все-таки отсту­пить перед горячей стрельбой. Тогда римляне устроили так называемую черепаху состояв­шую в том что передовые солдаты крепко упирали свои щиты в стены следовавшие за ними упирали свои щиты в предыдущие и т. д. Стрелы падавшие на этот навес скользили по по­верхности без всякого действия: солдаты могли теперь совершенно спокойно подкопать сте­ну и сделали уже приготовления к тому чтобы поджечь храмовые ворота.

Страшная паника охватила теперь мятежников. Уже многие бежали из города ожидая его покорения с минуты на минуту. Но народ напротив как раз в этот момент вновь воспря­нул духом: как только злонамеренные удалились он приблизился к воротам с намерением открыть их и принять Цестия как благодетеля. Если бы он хоть еще немного продолжил оса­ду он тотчас имел бы город в своей власти. Но я думаю что по вине злых Бог уже тогда от­вернулся от святыни и не дал поэтому войне окончиться в тот день.

Невзирая на отчаяние осажденных и настроение народа Цестий вдруг велел солдатам отступить назад отказался от всякой надежды на успех хотя он никакой неудачи не потер­пел и самым неожиданным образом покинул город. Его внезапное отступление возвратило смелость разбойникам которые напали на арьергард и убили массу всадников и пехоты. Ближайшую ночь Цестий провел в ставке на Скопе; но на следующий день он двинулся дальше сам как будто маня за собой неприятеля. Последний еще раз уничтожил заднее вой­ско в походе и одновременно с тем обстреливал его со стороны дороги. Арьергард не осме­ливался стать против своих преследователей так как он считал что их необычайно многофланги также не были в состоянии отражать нападение так как римляне были тяжело воо­ружены и опасались разорвать походную линию; иудеи напротив как они хорошо виделибыли легко вооружены и вели нападение с большим воодушевлением. Так они должны были терпеть большие потери не будучи в состоянии причинить со своей стороны какой-либо вред неприятелю. Поражаемые на всем пути и приводимые каждый раз в смятение они па­дали массами. В числе многочисленных убитых были предводитель шестого легиона Присктрибун Лонгин и начальник одного из конных эскадронов Эмилий Юкунд. С большим тру­дом потеряв также большую часть своей поклажи они достигли наконец прежнего лагеря — Гаваона. Цестий провел здесь в нерешительности два дня; когда на третий день число не­приятеля еще больше увеличилось и все кругом кишело иудеями он осознал что его медли-

104


тельность послужила ему только во вред и что дальнейшее пребывание на месте только ум­ножит еще более число его врагов.

Чтобы ускорить бегство он приказал уничтожить все что может отягчать войско в пу­ти. Были убиты поэтому мулы и вьючные животные за исключением тех которые носили орудия стрельбы и машины; последние они сохранили на случай надобности а главным об­разом для того чтобы они не попали в руки иудеев и не были ими обращены против римлян. После этого они выступили в Бет-Хорон. На открытом поле иудеи их меньше беспокоили; но каждый раз когда им приходилось спускаться вниз по узким крутизнам одна часть иудеевбыстро забегая вперед загораживала им выход другая часть сзади гаала их в лощину а главная масса растягиваясь по отлогим сторонам дороги обдавала войско градом стрел. Тя­жело было пехоте не знавшей как обороняться но в еще большей опасности находилась конница: совершать спуск сомкнутыми рядами не дозволяла ей беспрерывная стрельба но вместе с тем непроходимые крутизны мешали им набрасываться на неприятеля; с другой же стороны дороги зияли овраги и пропасти в которые они падали при каждом неосторожном движении. Не имея таким образом возможности ни бежать ни сопротивляться они в своей нужде разражались громкими воплями и криками отчаяния. Им в ответ раздавались побед­ные звуки ликующие крики и призывы мщения иудеев. Немногого недоставало чтобы они смяли всю армию Цестия; но наступила ночь и тогда римляне могли бежать в Бет-Хорон. Иудеи меж тем заняли все кругом и стали выжидать их выступления.

Отчаявшись в возможности открытого отступления. Цестий начал помышлять о тайном бегстве. С этой целью он избрал около четырехсот храбрейших солдат и расставил их вдоль шанцев с приказом водрузить на них полевые знаки лагерных караулов для того чтобы за­ставить иудеев думать что все войско находится еще в стане. Он же сам с остальным вой­ском выступил втихомолку на тридцать стадий вперед. На следующий день когда иудеи увидели римский стан покинутым они напали на тех четырехсот которые их обманули; по­спешно расстреляли их и пустились в погоню за Цестием. Но последний в продолжение ночи выиграл довольно большое расстояние а днем ускорил бегство до того что солдаты в страхе и смятении оставили в дороге осадные и метательные машины равно как и большую часть других орудий которые достались иудеям и впоследствии употреблялись против их перво­начальных обладателей Иудеи гнались за римлянами до Антипатриды но так как не застали уже их здесь то возвратились назад взяли с собой машины ограбили трупы собрали поки­нутую римлянами добычу и с победными песнями вступили в столицу. Сами они потеряли очень немного людей в то время как римлян и их союзников они убили пять тысяч триста пеших солдат и триста восемьдесят всадников. Это совершилось на восьмой день диоса в двенадцатом году царствования Нерона.

20. Цестий отправляет посольство к Нерону. Дамаскинцы перебивают живущих среди них иудеев.

Жители Иерусалима, возвратившись из погони за Цестием и восстановив внутри поря­док, выбирают многих военачальников, в том числе также автора этой истории.

Кое-что об административной деятельности Иосифа.

После поражения Цестия многие знатные иудеи оставили город точно так же как спа­саются с погибающего судна. Оба брата — Костобар и Саул с Филиппом сыном Иакима (он же был военачальником царя Агриппы) бежали из города и отправились к Цестию. Как вме­сте с ними Антипа был осажден в царском дворце и как он отказавшись от бегства был убит мятежниками — об этом мы расскажем в свое время. Цестий же послал Саула и его свиту по их собственной просьбе в Ахайю к Нерону с тем чтобы они изложили пережитые

105

ими самими бедствия и взвалили бы вину войны на Флора. Перенесением гнева Нерона на последнего он надеялся именно отвратить грозившую ему самому опасность.



Между тем жители Дамаска узнав о гибели римлян поспешили убить проживавших среди них иудеев. Подобно тому как прежде они из подозрительности созвали раз иудеев на собрание в гимнасий они решили что и теперь назначив такое же собрание им легче всего будет осуществить задуманный план. Они только боялись своих жен которые за немногими исключениями все преданы были иудейской вере. Они поэтому тщательно скрывали от них этот план напали на стеснившихся на маленьком пространстве десять тысяч невооруженных иудеев и вырезали их всех за один час не подвергаясь сами никакой опасности.

Когда преследователи Цестия возвратились в Иерусалим они частью силой частью убеждением заставили перейти на свою сторону находившихся еще в городе римских друзей и назначили собрание в храме с целью избрания нескольких полководцев для ведения войны. Избраны были Иосиф сын Гориона и первосвященник Анан с безграничной властью над городом и особым полномочием вновь исправить городские стены. Сына Симона Элеазарахотя он имел в своих руках отнятую у римлян добычу похищенные у Цестия деньги а равно и другие государственные суммы они все-таки не хотели поставить во главе правления так как они видели в нем властолюбивого человека а преданные ему зелоты вели себя как его телохранители. Немного спустя однако недостаток денежных средств и обворожительность Элеазара довели народ до того что он подчинился ему как верховному повелителю.

Для Идумеи они избрали других полководцев а именно: Иисуса сына Сапфия — одно­го из первосвященников и Элеазара сына первосвященника Анания. Прежнего идумейского начальника Нигра (по прозвищу Перейский так как он происходил из лежавшей по ту сто­рону Иордана области Переи) они подчинили власти только что названных лиц. Остальная часть страны тоже не была забыта: в Иерихон послан был в качестве военачальника Иосифсын Симона в Перею — Манассия; в округ Фамны — ессей Иоанн которому были подчи­нены также Лидда Иоппия и Эммаус. Начальство над округами Гофны и Акрабатины полу­чили Иоанн сын Анания; над обеими частями Галилеи Иосиф сын Маттафии; к его же об­ласти была причислена Гамала — сильнейший город в том краю.

Каждый из остальных начальников управлял вверенной ему областью по своему лично­му усмотрению. Иосиф же по прибытии в Галилею старался главным образом обеспечить себе прежде всего расположение населения в том убеждении что на этом пути он больше всего будет успевать даже при том условии если счастье не будет ему сопутствовать. Он по­нял что сильных он привлечет на свою сторону если будет делить с ними власть простую массу — если главнейшие мероприятия он будет осуществлять через коренных жителей и популярных среди населения лиц. В этих видах он избрал семьдесят старейших и почтен­нейших мужей и поручил им управление всей Галилеей; в каждом же отдельном городе он организовал судебные учреждения из семи судей для незначительных тяжб в то время как более важные дела и уголовные процессы подлежали ведению самого Иосифа и упомянутых семидесяти.

Упорядочив таким образом юридические отношения в общинах он приступил к мерам для ограждения внешней их безопасности. Так как он предвидел нападение римлян на Гали­лею то укрепил подходящие места: Иотапату Вирсаву Селамин кроме того КафарекхонЯфу Сигон так называемую Итавирийскую гору Тарихею и Тивериаду. Далее он обвел окопами пещеры на берегу Генисаретского озера в так называемой Нижней Галилее а в Верхней Галилее — Ахаварскую скалу Сеф Ямниф и Мероф. В Гавлане он укрепил: Селев-кию Согануи Гамалу; только сепфорийцам он предоставил самим обстроить свои стены так как нашел их снабженными деньгами и вполне расположенными по собственному побужде­нию к войне. Гисхалуточно таким же образом укрепил на свой собственный счет Иоанн

106


сын Леви по приказанию Иосифа. В других работах по возведению укреплений он сам уча­ствовал оказывая им свое содействие или непосредственно руководя ими. Кроме того он набрал в Галилее войско из более чем ста тысяч молодых людей и снабдил их старым оружи­ем как только можно было его собрать.

Убежденный в том что римское войско обязано своей непобедимостью главным обра­зом господствующему в нем духу дисциплины и постоянному обиходу с оружием он дол­жен был позаботиться об ознакомлении своего войска с практическим учением; но так как он считал что строгую дисциплину можно поддержать лишь большим числом предводителейто он сформировал свое войско больше по образцу римского и назначил над ним многочис­ленных начальников. Солдат он разделил на маленькие корпусы и поставил их под команду предводителей каждого десятка сотни и тысячи людей а над этими предводителями стояли начальники больших отделений. Он обучал их передаче друг другу военных лозунгов труб­ным сигналам к насгуплению и отступлению стягиванию и развертыванию флангов даль­ше — как побеждающая часть подает помощь другой части в случае стесненного положения последней и всегда напоминал им о необходимости хранить присутствие духа и закалить себя телесно. Но чаще всего он для того чтобы сделать их подготовленными к войне рас­сказывал им при каждом удобном случае о прекрасном порядке в римском войске и ставил им на вид что они будут иметь дело с людьми которые благодаря своей телесной силе и мужеству покорили почти весь мир. Еще до начала войны говорил он он хочет испытать их военную дисциплину на том оставят ли они привычные им пороки: воровство разбойниче­ство и хищничество бесчестные поступки против их соотечественников и стремления нажи­ваться за счет разорения своего ближнего; ибо для успеха войны чрезвычайно важно чтобы солдаты принесли с собой чистую совесть те же которые из дому являются уже испорчен­ными имеют своим противником не только надвигающегося неприятеля но и самого Бога.

С такими и другими напоминаниями он обращался к ним безустанно. Он имел уже вполне организованное войско из шестидесяти тысяч пехоты двухсот пятидесяти всадников и кроме этих сил на которые возлагал главнейшие надежды еще около четырех тысяч пя­тисот наемников. Шестьсот отборных солдат составляли его личную стражу. Все войско за исключением наемников без труда продовольствовалось городами потому что каждый из перечисленных нами городов посылал на действительную службу только одну половину а другую половину удерживал у себя для добывания средств на удовлетворение нужд первойтак что одни стояли под оружием а другие употреблялись для различных работ и снабжая вооруженных съестными припасами взамен этого пользовались защитой доставленной им последними.

21. Иоанн из Гисхалы. Иосиф вновь подчиняет себе отпавшие города.

В то время когда Иосиф вышеописанным образом правил Галилеей против него объя­вился противник в лице сына Леви Иоанна из Гисхалы — пронырливейшего и коварнейшего из влиятельных людей который в гнусности не имел себе подобного. Вначале он был бедени это отсутствие средств еще долгое время лежало камнем преткновения на пути его злодей­ства; но зато он всегда был готов солгать и в совершенстве владел искусством делать свою ложь правдоподобной; обман он считал добродетелью и пользовался им против лучших сво­их друзей. Он притворялся человеколюбивым но в действительности был до крайности кро­вожаден из корыстолюбия; всегда он носился с высокими планами но строил их всегда на своих гнусных плутовских проделках. Начав свою карьеру с обыкновенного разбойника за­нимающегося своим ремеслом на собственный риск он вскоре нашел себе товарищей не уступавших ему в смелости сначала немногих а с течением времени все больше и больше.

107

Он не принимал ни одного которого можно было бы легко побороть а выбирал себе исклю­чительно людей отличавшихся крепким телосложением решимостью и военной опытно­стью. Так довел он свою шайку до четырехсот человек состоявших большей частью из бег­лецов из области Тира и тамошних деревень. С ними он грабя везде шнырял по всей Гали­лее возбуждая многих находившихся в томительном ожидании предстоящей войны.



Он мечтал уже о том чтобы сделаться полководцем и носился с еще более широкими планами только недостаток денег мешал их осуществлению. Видя что Иосифу сильно нра­вится его деловитость он сумел прежде всего склонить его на то чтобы он ему доверил во­зобновление стен его родного города. Благодаря этому ему удалось наживаться за счет бога­чей. Затем он под ловко придуманным предлогом ограждения сирийских иудеев от употреб­ления масла не приготовленного иудеями испросил у Иосифа право доставлять им этот продукт к границе. За тирийские монеты равняющиеся четырем аттическим драхмам он по­купал четыре амфоры а продавал по той же цене пол-амфоры. Галилея вообще производила много масла а тогда как раз имела хороший урожай в то время как сирийцы терпели недос­таток в масле. Поставляя им сам один огромные партии он нажил себе известную сумму де­нег употребленную им вскоре против того который доставил ему эту прибыль. У него сло­жилось предположение что если ему удастся низвергнуть Иосифа то он сам получит на­чальство над Галилеей а потому он приказал подчиненным ему разбойникам настойчивее преследовать свое разбойничье ремесло в надежде что при волнениях и беспорядках кото­рые поднимутся во многих местах каким-нибудь изменническим путем убить полководцакогда тот поспешит на помощь стране или же если он будет остерегаться разбойников то очернить его в глазах населения. Затем он распространял молву будто Иосиф только и по­мышляет о том чтобы все предать римлянам и многими подобными происками добивался падения последнего.

В это время несколько молодых людей из деревни Дабаритты принадлежавшие к на­блюдательному корпусу на Большой равнине напали на управляющего Агриппы и Берени-ки Птолемея и отняли у него весь багаж заключавший в себе между прочим немало доро­гих тканей массу серебряных бокалов и шестьсот золотых слитков. Так как они не могли утаить награбленное то доставили все Иосифу в Тарихею. Последний порицал их насильст­венный образ действий против царских особ и отдал все что они ему принесли на сохране­ние богатейшему тарихейскому гражданину Энею с намерением при удобном случае пере­слать это собственникам. Это однако накликало на него большую беду. Участники в грабе­же в досаде на то что им ничего не досталось от добычи проникнув также в намерение Ио­сифа ценою их трудов оказать услугу царской чете еще в ту же ночь побежали в свои дерев­ни и повсюду изображали Иосифа как изменника. Они подняли на ноги также и ближайшие города так что к утру на него нахлынуло сто тысяч вооруженных воинов. Они собрались в тарихейский ипподром где было произнесено много страстных речей против Иосифа. Одни кричали что нужно отрешить от должности изменника другие — чтобы предали его со­жжению. Иоанн и вместе с ним Иисус сын Сапфия тогдашний начальник Тивериады все больше раздували ярость толпы. Друзья и телохранители Иосифа за исключением четырехразбежались все от страха перед нападением толпы. Он сам еще спал когда уже был подло­жен огонь; затем он поднялся и хотя оставшиеся при нем четыре телохранителя советовали ему бежать он все-таки не страшась ни покинутого своего положения ни многочисленно­сти врагов выскочил к толпе в изорванном платье с покрытой прахом головой закинутыми за спину руками и привязанным сзади к шее своим собственным мечом. Это возбудило со­жаление дружественно расположенных к нему людей в особенности жителей Тарихеи; те же которые прибыли из деревень и ближайших окрестностей и были озлоблены против не­го поносили его и требовали чтобы он немедленно выдал сокровища составляющие обще-

108

ственное достояние и сознался бы в своих изменнических связях. Вид в котором он пред­стал перед ними породил именно в них мнение что он не намерен отрицать возникшие про­тив него подозрения и прибег ко всем этим средствам способным возбудить жалость для того чтобы вымолить прощение. Но в действительности обнаруженная им полная смирен­ность была только прелюдией к задуманной им военной хитрости и только для того чтобы раздвоить негодовавшую против него толпу по предмету ее злобы он обещал им во всем признаться. Когда он получил позволение говорить он произнес: Эти сокровища я не имел в виду ни послать к Агриппе ни присвоить себе ибо никогда я не буду считать своим другом нашего противника или личной выгодой то что вредит нашим общим интересам. Но я ви­дел что ваш город о граждане Тарихеи в высшей степени нуждается в защите и не имеет никаких запасных денег для сооружения его стен — вот почему я решил из боязни перед ти-вериадцами и другими городами претендующими на эту добычу сохранить втайне этот клад для того чтобы на эти средства выстроить вам стену. Если вы этого не одобряете то я прикажу принести сюда добытое добро и отдам его на разграбление; если же я имел в виду вашу пользу то казните вашего благодетеля!"



Тарихеяне ответили на это громкими одобрениями тивериадцы же и другие ругали и угрожали. Обе части оставили Иосифа в стороне и затеяли спор между собой. Опираясь на тарихеян которых он склонил в свою пользу а их было около сорока тысяч он уже смелее заговорил с толпой и строго укорял ее в поспешности. Что касается спорных денег заключил он то прежде всего он укрепит на них Тарихею но и для остальных городов будут приняты меры безопасности; они не будут терпеть недостаток в деньгах если только они соединятся против тех для борьбы с которыми нужно собрать эти деньги а не восстанут против тогокоторый их доставляет.

Тогда удалилась та часть толпы которая видела себя обманутой в своих надеждах хотя все еще озлобленная; две тысячи вооруженных все-таки напали на него и с угрозами окру­жили дом в который он еще вовремя спасся бегством. Против них Иосиф опять употребил другую хитрость. Он взошел на крышу дал знак рукой чтобы они замолчали и сказал; "Ясобственно не знаю в чем состоит ваше желание ибо я вас не могу понять когда вы все вместе кричите. Но я готов сделать все что от меня потребуют если вы нескольких из своей среды пошлете ко мне в дом для того чтобы я мог спокойно объясниться с ними." По этому предложению к нему зашли знатнейшие из них вместе с зачинщиками. Иосиф приказал по­тащить их в самый отдаленный угол его дома и при закрытых дверях бичевать их до тех порпока не обнажатся их внутренности. Толпа в это время стояла на улице и полагала что про­должительные переговоры так долго задерживают депутатов. Иосиф же велел внезапно рас­пахнуть двери и выбросить вон на улицу обагренных кровью людей. Этот вид нагнал такой страх на угрожавшую толпу что она бросила оружие и побежала прочь.

Это усилило зависть Иоанна и он задумал новое покушение против Иосифа. Под пред­логом какой-то болезни он письменно просил у Иосифа разрешения пользоваться теплыми целебными купаниями в Тивериаде. Иосиф не подозревавший еще о его кознях предписал администрации города оказать Иоанну должное гостеприимство и заботиться о его нуждах. Добившись всего этого он уже спустя два дня стал преследовать настоящую цель своего прибытия в Тивериаду. То ложными россказнями то подкупом он начал побуждать жителей к отпадению от Иосифа. Сила поставленный Иосифом для наблюдения за городом немедля написал ему о предательских затеях. По получении письма Иосиф в ту же ночь выехал и с наступлением утра был уже в Тивериаде. Народ вышел ему навстречу; Иоанн хотя догады­вался что прибытие Иосифа касается лично его послал одно из своих доверенных лиц ска­зать ему что болезнь приковывает его к кровати вследствие чего он не может встретить его лично. Когда же Иосиф собрал тивериадцев в ипподром и только хотел было начать им гово-

109


рить о содержании письма Иоанн тайно послал вооруженных людей с поручением убить его. Когда собрание увидело этих людей обнажавших свои мечи еще на некотором отдале­нии оно громко вскричало; Иосиф обернулся на этот шум и увидев сверкающие уже над его головой мечи побежал вниз к берегу (он во время своего обращения к народу стоял на кур­гане вышиной в шесть локтей) вскочил в тут же стоявшее судно и с двумя телохранителями поплыл в открытое озеро.

Его же солдаты взялись вдруг за оружие и пошли на убийц. Опасаясь что при возник­новении междоусобицы весь город может сделаться жертвой злонамеренности немногих лю­дей Иосиф приказал своим через посла чтобы они только заботились о своей безопасностино не убивали никого из виновных и никого не подвергали ответственности. Повинуясь это­му приказу те остались в покое; но жители окрестностей узнав об измене и ее зачинщикевооружились против Иоанна который между тем успел уже бежать к себе на родину в Гис-халу. Со всех городов Галилеи стеклись к Иосифу тысячи вооруженных людей и объявили себя готовыми выступить против общего врага Иоанна и сжечь его вместе с городом кото­рый оказывает ему убежище. Он благодарил их за сочувствие к нему но старался смягчить их гнев ибо он лучше хотел преодолеть своих врагов умом чем лишить их жизни. Узнав от отдельных городов имена людей отпавших вместе с Иоанном (граждане добровольно выда­вали своих земляков) он объявил через герольдов что тот который в течение пяти дней не оставит Иоанна имущество того он отдаст на разграбление а дома виновных вместе с их семействами уничтожит огнем. Этой угрозой он мгновенно привел на свою сторону более трех тысяч человек которые явились и положили свое оружие к его ногам. С остатком из двух тысяч сирийских беглецов Иоанн стал агитировать тайно после того как ему не уда­лось сделать это открыто. Так он тайно отправил послов в Иерусалим с целью заподозрить во все более возраставшей власти Иосифа и велел им сказать: "Если не примут мер против негото его вскоре увидят как тирана в столице." Народ это предвидел и не обращал внимания на посольство. Но сильные и некоторые из стоявших во главе из зависти послали втайне деньги Иоанну для того чтобы он мог набрать наемное войско и побороть Иосифа. В то же время они решили между собой отрешить его от должности правителя. Полагая однако что одно­го их решения не будет достаточно они послали две тысячи пятьсот тяжеловооруженных воинов и четырех высокопоставленных мужей: Иоазара сына Номика Анания сына Садду-ка и Симона и Иуду сыновей Ионатана (все очень искусные ораторы) с поручением отвра­тить от Иосифа расположение народа и если он добровольно отдастся им в руки то дать ему возможность оправдаться; если же он насильно будет отстаивать свой пост то поступить с ним как с врагом. Иосифу было сообщено письменно его друзьями о выступлении войска но причин они не могли объяснить так как план его врагов хранился втайне. Он поэтому не принял никаких мер предосторожности таким образом на сторону врагов тотчас же перешли четыре города: Сепфорис Гамала Гисхала и Тивериада. Но скоро он без кровопролития вновь возвратил себе эти города хитростью овладел четырьмя предводителями и сильней­шими из вооруженных воинов и послал их обратно в Иерусалим. Народ немало был возму­щен против них и наверное убил бы их со всеми их спутниками если бы они не спаслись бегством.

С этих пор страх перед Иосифом удерживал Иоанна внутри стен Гисхалы. Несколько дней спустя Тивериада опять отпала после того как жители ее призвали на помощь к себе царя Агриппу. Так как последний не прибыл в назначенный срок а в этот день появились некоторые римские всадники то они через герольда объявили Иосифа изгнанным из города. 0б их отпадении немедленно дано было знать в Тарихею. Иосиф же как раз разослал всех солдат для сбора провианта и поэтому не мог ни выступить сам один против отпавших ни остаться там где он находился так как в том случае если бы он медлил царские отряды




Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   ...   33




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет