Глава 29 Гибель экипажа «Союз-11»

История полета первого «Салюта» не такая уж длинная — всего-то полгода. Но в этот срок вместились и первый грандиозный успех, и страшная трагедия. Да, труден и опасен оказался тот путь, который в 1971 году пришлось пройти первопроходцам. Но зато теперь станции функционируют более или менее нормально.

Подготовку к полетам на борту орбитальных станций в Советском Союзе начали за два года до старта «Салюта». Для доставки экипажей предполагалось использовать космический корабль «Союз» в трехместном варианте. В 1970 году были сформированы три экипажа. Первый: Георгий Шонин, Алексей Елисеев и Николай Рукавишников. Второй: Алексей Леонов, Валерий Кубасов и Петр Колодин. Третий: Владимир Шаталов, Владислав Волков и Виктор Пацаев. Чуть позже подготовку начал еще один экипаж в составе Георгия Добровольского, Виталия Севастьянова и Анатолия Воронова. В феврале 1971 года в составах произошли изменения: Шонина, к которому возникли претензии у медиков, заменил Шаталов, в третий — назначили Добровольского, в четвертый — Алексея Губарева. Именно в названном порядке космонавты и должны были побывать на борту станции.

Старт первого экипажа был запланирован на 22 апреля 1971 года. Владимир Шаталов, Алексей Елисеев и Николай Рукавишников заняли свои места в кабине корабля «Союз-10» и приступили к проверке бортовых систем. Все происходило как обычно. По громкой связи велся отсчет времени. Вот объявлена часовая готовность, потом получасовая, пятнадцатиминутная... В корабле уже приготовились услышать заключительную команду «Ключ — на старт!», но вместо этого оператор предупредил:

— «Амуры», приготовьтесь к эвакуации. Старт откладывается на сутки.

А случилось вот что: одна из мачт не отошла от ракеты, хотя соответствующая команда была выдана. Можно было рискнуть, надеясь, что в момент старта мачта отойдет сама. Такие предложения были. Но звучали и другие голоса. А если мачта не отойдёт и пропорет обшивку ракеты? Если носитель завалится в момент отрыва и взорвется? Решили не рисковать.

Космонавты выбрались на площадку ферм обслуживания. Настроение было подавленным. Для Владимира Шаталова это уже было во второй раз, когда старт откладывался на 24 часа. Первый раз это произошло в январе 1969 года. Правда, потом его полет прошел очень хорошо. Некоторые из суеверных людей, а таковых на космодроме всегда было предостаточно, поспешили уверить космонавта в том, что это хороший знак и уж теперь их путь на «Салют» будет ровным и гладким.

Действительно, на следующий день старт состоялся, корабль вышел на орбиту. Через сутки он сблизился со станцией, и Шаталов перешел на ручное управление. И тогда все шло штатно. Метр за метром два космических аппарата сближались, и вот наконец произошло касание.

Космонавты почувствовали глухой удар и услышали трение металла о металл. Началось легкое покачивание. Оно длилось недолго и вскоре успокоилось. Сработали замки сцепления, произошло стягивание, а затем и жесткая сцепка «Союза» с «Салютом». Но Земля не дала разрешения на открытие люков. Телеметрическая информация показывала, что герметичности стыковочного узла нет и открывать его нельзя.

Несколько часов продолжался диалог «борт — Земля», и в итоге было принято решение расстыковаться и возвращаться на Землю. Было обидно, что приходятся отказываться от того, ради чего прилетели. Но приказ есть приказ, и экипаж начал готовиться к расстыковке. Но тут выяснилось, что негерметичность стыковочного узла — это еще не все, что было уготовано им в этом полете. Шаталов попытался расстыковать корабль и станцию, с первой попытки это сделать не удалось. Станция вцепилась в корабль и не хотела отпускать его от себя. Безрезультатно закончилась и вторая попытка. Земля судорожно искала решение. Несмотря на ограниченность времени, успели рассмотреть многие варианты. Например, предполагалось свалить с орбиты с помощью тормозного двигателя корабля всю связку, надеясь, что при входе в земную атмосферу она сама распадется. Прежде чем реализовывать эту, прямо скажем, аварийную схему, решили сделать еще одну попытку. На третий раз удалось расстыковать корабль и станцию. Возвращение прошло без проблем.

Состоявшийся на Земле «разбор полетов» показал, что космонавты действовали правильно, техника работала нормально, а причиной неудачной стыковки мог быть посторонний предмет, попавший в стыковочный узел. Так как угрозы для жизни экипажа выявлено не было, то полеты было решено продолжить. Но «осваивать» «Салют» предстояло уже другому экипажу: Алексею Леонову, Валерию Кубасову и Петру Колодину. Они были вторыми в графике подготовки и должны были лететь следующими.

Но на станцию отправились другие. За три дня до старта, как обычно, космонавты проходят предполетную медицинскую комиссию. Лишь по ее результатам Государственная комиссия называет состав экипажа, которому предстоит отправиться в полет. Так было и на этот раз, но результаты оказались неожиданными даже для самих врачей. У Кубасова было обнаружено затемнение в легких. Повторные проверки, консилиумы, вызов специалистов из Москвы и никакой определённости. Было предположение, что «имеет место неярко выраженная аллергическая реакция», но его отвергли. Так как предстоял длительный полет, врачи решили, что лучше перестраховаться, чем взять на себя ответственность. Кубасова от полета отстранили, а вместе с ним и весь экипаж.

Когда решение было оглашено на заседании Госкомиссии, сначала наступила тишина, а затем взрыв протеста. Алексей Леонов и Петр Колодин отстаивали свое право на полет, доказывали, что они лучше знают станцию и провели больше тренировок, что включение в экипаж Владислава Волкова не повлечет за собой никаких осложнений. Но Госкомиссия была непреклонна и свое решение пересматривать не собиралась.

Мгновенно между экипажами пробежал холодок отчуждения. Больше других переживал Колодин. Понуро он произнес: «Теперь я уж никогда не полечу». Как в воду глядел. Хотя и пришлось ему в последующие годы проходить подготовку к полётам, но так и не довелось побывать на орбите.

Интересно, что чуть позже, при повторном медицинском обследовании Кубасова, медики свои претензии сняли, поэтому Леонов, Кубасов и Колодин начали подготовку к полету на станцию «Салют» на следующем корабле «Союз-12», запуск которого планировался на август — сентябрь 1971 года.

Георгий Добровольский, Владислав Волков и Виктор Пацаев не скрывали своей радости от такого подарка. Если бы они знали, что ждет их в недалеком будущем!.. Но от судьбы не уйдешь.

Георгий Тимофеевич Добровольский родился в 1928 году. Одесский мальчишка, приговоренный фашистами к расстрелу, но оставшийся в живых, прошел длинный путь к своему звёздному часу. Были на этом пути Одесская спецшкола ВВС, Чугуевское военное училище летчиков, служба в ВВС, Военно-воздушная академия. В отряд космонавтов Добровольский пришёл в 1963 году. Спустя восемь лет стал командиром первой в мире орбитальной станции.

Владислав Николаевич Волков был на семь лет младше своего командира. После окончания Московского авиационного института работал в ОКБ-1 у Королева. Одним из первых среди инженеров подал заявление в отряд космонавтов. С 1966 года начал готовиться к полетам в космос. В 1969 году впервые побывал на орбите на корабле «Союз-7». Потом были новые тренировки, назначение в новый экипаж и новый полет.

Схожей была биография и Виктора Ивановича Пацаева. Он также работал в ОКБ-1, но в отряд космонавтов пришел на три года позже Волкова. Полет на борт орбитальной станции «Салют» стал для него первым и, к сожалению, последним.

И вот 6 июня 1971 года «Союз-11» вышел на орбиту. Стыковка прошла гладко, и первый экипаж приступил к работе на борту «Салюта». Космонавты трудились старательно, но не все складывалось так, как хотелось. Побывавший уже в космосе Владислав Волков давил своим авторитетом, у него возникли трения с командиром экипажа. Добровольский, склонный к уставному порядку, не желал уступать. До войны дело не дошло, но обстановка была напряженная. Все же они полностью выполнили запланированную программу полета и 29 июня стали готовиться к возвращению.

Разделение корабля и станции прошло нормально, затем включился тормозной двигатель, и корабль устремился к Земле. Полет спускаемого аппарата завершился плавным приземлением в заданном районе. Одновременно с кораблем приземлился вертолет поисково-спасательной службы. Спасатели вскрыли люк и обнаружили космонавтов на своих рабочих местах без всяких признаков жизни. Тридцать минут пытались спасти космонавтов: делали массаж сердца, искусственное дыхание. Но все было напрасно.

Причину трагического происшествия выяснили довольно быстро. Правда, проинформировать об этом население Советского Союза и весь остальной мир решились спустя несколько месяцев. Все дело оказалось в клапане, который должен был автоматически открыться на небольшой высоте и сравнять давление в корабле и в земной атмосфере. Предусмотрено это было на случай посадки корабля на воду или если спускаемый аппарат «ляжет» на землю люком вниз. Так должно было произойти, но случилось иначе — клапан сработал на огромной высоте, практически в вакууме. Воздух ушел из корабля в считаные мгновения. Космонавты погибли, так как были без скафандров. Теоретически они могли бы просто заткнуть отверстие рукой. Но для этого надо было отстегнуться и встать из кресла. Требовалось время, которого у космонавтов не оказалось. Хотя по расположению тел в кабине можно предположить, что такая попытка все же была сделана.

В сентябре 1971 года состоялось заседание Государственной комиссии, на котором Леонов доложил о готовности экипажей к полетам на станцию и о желании космонавтов лететь. Но было принято другое решение: полеты временно прекратить, а корабль «Союз» модифицировать. В принципе это было логично. Нельзя было положиться на волю случая и свято верить в надежность техники, которая не всегда слушалась своих создателей. Дальнейшие полеты космонавты должны были совершать в скафандрах, поэтому экипаж «Союза» сокращался до двух человек. Учитывая это, из экипажей вывели Колодина и Воронова.

Первый «Салют» больше не принимал на своем борту космонавтов. Пока проводились доработки корабля, он совершал полет в автоматическом режиме. 11 октября \971 года станция сошла с орбиты и прекратила свое существование.

Трагедия, случившаяся с экипажем корабля «Союз-11», многому научила конструкторов, она стала последней катастрофой в истории отечественной космонавтики. После полета «Союза-11» ни один наш космонавт не погиб во время космического полета. Были аварии, о которых я еще расскажу, но они не переросли в катастрофы с человеческими жертвами. А это о многом говорит.
Глава 30
«Салюты», «Скайлэб», «Алмазы» и «Мир»
Разработка орбитальных станций началась в СССР и в США вскоре после того, как на орбиту отправились первые искусственные спутники Земли. В какой-то степени это было навеяно фантастической литературой, где громадные поселения вне Земли рассматривались как основа проникновения во Вселенную. Человечество очень спешило покорить космос и поэтому немедля приступило к проектированию гигантских конструкций, которые могли бы ему в этом помочь.

Я не буду перечислять все проекты, которые легли на бумагу, а остановлюсь только на тех, которые были доведены до лётных экземпляров и побывали в космосе. Их не так уж и много.

В Советском Союзе — бесспорном лидере в этом направлении космической деятельности — разработка велась в двух конструкторских бюро: ОКБ-1 (ныне РКК «Энергия»), где был создан ряд долговременных орбитальных станций (ДОС) и станция «Мир», и в ОКБ-52, где делали военные «Алмазы». И ДОСы, и «Алмазы» летали под общим наименованием «Салют». Делалось это, «чтобы враг не догадался».

В США была создана всего одна станция — «Скайлэб». Ее делали на скорую руку, чтобы хоть как-то ответить Советам, отправившим на орбиту первую орбитальную станцию «Салют». Ее эксплуатировали менее года, а потом законсервировали до лучших времен, которые так и не наступили.

Сейчас в космосе летает Международная космическая станция, в создании которой принимают участие 14 стран.

История полетов на орбитальные станции полна неприятностей. Это факт. Но, и это самое главное, удалось избежать катастроф, которые могли бы поставить под сомнение саму необходимость этого вида деятельности в космосе. О том, что произошло во время полетов «Салютов», «Скайлэба», «Алмазов» и «Мира», я и хочу рассказать.

Экспедиция Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Панаева на борт комплекса закончилась трагически, что больно ударило по советской пилотируемой программе. Сначала были отложены новые экспедиции на орбиту, а потом и сама станция сгорела в плотных слоях земной атмосферы, заставив заняться изготовлением нового «Салюта».

Для полетов на него были сформированы три экипажа. Первым в августе 1972 года должны были отправиться в космос Алексей Леонов и Валерий Кубасов. Следующими планировалось запустить Василия Лазарева и Олега Макарова, а потом — Алексея Губарева и Георгия Гречко.

Но ни один из этих полетов не состоялся. Все они были отменены из-за аварии ракеты-носителя «Протон-К», взорвавшейся 29 июля 1972 года на участке выведения. Вместе с носителем погиб и второй «Салют».

После этой неудачи стали срочно готовить к запуску третью орбитальную станцию. Соответственно и космонавты стали готовиться к полетам на нее. 11 мая 1973 года станция была выведена на орбиту, но уже на первых витках на ней вышла из строя система ориентации. Эксплуатировать ее в пилотируемом режиме стало невозможно, и ее нарекли «Космосом-557». Запланированные полеты вновь отменили, на этот раз окончательно. Космонавтов перевели на другие программы.

К началу 1973 года была изготовлена первая орбитальная станция военного назначения «Алмаз». Для конспирации было решено, что и она отправится в космос под названием «Салют» — пусть американцы ломают голову!

Для работы на борту готовились три экипажа. Первый — Павел Попович и Юрий Артюхин. Второй — Геннадий Сарафанов и Лев Демин. Третий — Борис Волынов и Виталий Жолобов.

3 апреля 1973 года станция «Салют-2» была выведена на орбиту. Первый экипаж должен был прибыть на нее во второй половине апреля. Но на тринадцатые сутки полета, 15 апреля, произошла внезапная разгерметизация отсеков, затем перестала поступать телеметрическая информация. Космический аппарат начал быстро терять высоту. Естественно, старт пилотируемого корабля отменили. А 29 апреля станция сгорела в плотных слоях земной атмосферы. Первый экипаж, готовившийся к полёту на «Салюте-2», приступил к подготовке к полетам на станцию «Салют-3».

Пока в нашей стране пытались научить орбитальные станции летать (как видим, только самая первая летала нормально, если не брать в расчет все прочие неприятности), американцы смогли построить собственный космический аппарат. Станция «Скайлэб» представляла собой топливный бак ракеты-носителя «Сатурн-5», оборудованный системами жизнеобеспечения и научной аппаратурой. По большому счету, это не была специально созданная конструкция. Как я уже говорил, американцам надо было найти если не адекватный, то хотя бы какой-никакой ответ. Вот они его и нашли.

Продолжительность программы «Скайлэб» была очень незначительной. Хотя по тем временам она представлялась достаточно масштабной.

Станцию запустили 15 мая 1973 года. Во время наведения на околоземную орбиту был серьезно поврежден противометеоритный экран и кое-какие элементы систем терморегулирования. В какой-то момент возникло даже сомнение о возможности ее эксплуатации в космосе. Но, оценив повреждения и, самое главное, финансовые и организационные потери в случае отказа от полетов к ней, руководство американского аэрокосмического управления приняло решение попытаться восстановить работоспособность «Скайлэба». Для этого 25 мая на орбиту был отправлен первый экипаж. Его нарекли «аварийным», и длительность полета должна была быть определена исходя из возможности пребывания на борту комплекса.

С большой настороженностью космонавты состыковались со «Скайлэбом», перешли на борт и осмотрелись. К их радости, повреждения оказались не столь серьезны, как это представлялось на Земле, и они приступили к ремонтным работам.

Уже через два дня стало ясно, что станция не только будет летать, но на ней можно эффективно работать. Поэтому было решено оставить космонавтов в космосе на весь срок первой экспедиции — 28 дней. За эти четыре недели удалось не только выполнить «ремонтную программу», но и провести все те исследования и эксперименты, к которым космонавты готовились.

Две последующие экспедиции продолжительностью 56 и 84 суток прошли на удивление гладко и успешно. Однако своего продолжения программа «Скайлэб» не получила. Для нее была использована техника, которая осталась от программы «Аполлон», а новые ракеты и корабли в НАСА заказывать не собирались, сосредоточив все ресурсы на разработке нового поколения космических кораблей системы «Спейс Шаттл». Поэтому станция была законсервирована, а возобновить ее эксплуатацию предполагалось уже после начала полетов кораблей многоразового использования.

Однако этим планам не суждено было сбыться. Полеты «шаттлов» все откладывались и откладывались, а тем временем «Скайлэб» стал довольно быстро терять высоту и в 1979 году сгорел в земной атмосфере.

Ну а пока еще на борту американской орбитальной станции работали космонавты, в Советском Союзе начались летные испытания модифицированных кораблей «Союз» в автономном режиме полета. Первый старт состоялся 27 сентября 1973 года, когда на «Союзе-12» в космос отправились Василий Лазарев и Олег Макаров. Это был первый в нашей стране пилотируемый полет после трагической гибели Добровольского, Волкова и Пацаева. Космонавты летели в скафандрах. Полет был рассчитан на 8 суток.

Шли вторые сутки полета. Лазарев и Макаров освоились с невесомостью, проверили бортовые системы. Вот тут-то все и началось. Сначала возникли серьезные неполадки в системе жизнеобеспечения. Затем последовали отказы в системе ориентации. Было решено полет прервать и возвратить экипаж на Землю. Вместо восьми дней космонавты пробыли в космосе чуть больше двух суток.

В декабре 1973 года ту же программу повторили при полете «Союза-13». На этот раз все прошло благополучно, и новая модификация «Союза» получила разрешение на полеты к орбитальным станциям.

Третьим «Салютом» стал первый эксплуатационный экземпляр военной станции «Алмаз», который был запущен 25 июня 1974 года. Уже 4 июля на борт прибыл первый военный экипаж в составе Павла Поповича и Юрия Артюхина. В течение 15 суток они работали на борту станции, после чего возвратились на Землю. Все прошло относительно гладко.

Второй экипаж — Геннадий Сарафанов и Лев Демин — стартовал в космос 26 августа 1974 года на корабле «Союз-15». Им также предстояла стыковка со станцией «Салют-3» и 25 дней работы на ее борту.

На вторые сутки полета начался этап дальнего сближения. Расстояние сокращалось с каждой минутой. Еще немного — и должен был начаться режим причаливания. И тут космонавты почувствовали, что двигательная установка работает вопреки логике: вместо торможения — разгон, и наоборот. Ситуация на орбите складывалась серьезная. Перехитрить двигатель не удалось. Запас топлива для маневров не так уж и велик. Каждое включение двигателя уменьшает шансы на успех. Начались переговоры с Землей. Сарафанов и Демин были готовы к еще одной попытке попасть на станцию, но приказ был иным: «Дальнейшие попытки прекратить и готовиться к посадке».

Беда редко приходит одна. Перед включением тормозного двигателя произошла раскрутка гироскопов. Контроль велся по амперметру и бортовому секундомеру. И тут зашкалило амперметр. Что это? Короткое замыкание. «Только пожара не хватает», — буркнул Демин. Оба сознавали, что с посадкой может не получиться. Отключить тумблеры и попробовать снова — потеря времени. Рискнуть? Может, гироскоп уже раскрутился. А если не успел? Тогда можно навечно остаться в космосе. Решили рисковать. Хронометраж вели по ручным часам.

Им повезло, тормозной двигатель столкнул корабль с орбиты. Последнее испытание — гроза в районе посадки — показалось такой мелочью. На Земле состоялся разбор полетов. Во всем обвинили экипаж, хотя в данном случае люди стали жертвой обстоятельств. Эксплуатацию «Салюта-3» в пилотируемом режиме прекратили. Полет Волынова и Жолобова на «Союзе-16» отменили.

Очередная гражданская орбитальная станция под открытым наименованием «Салют-4» отправилась в космос 26 декабря 1974 года. Планировалось доставить три экспедиции на станцию, но состоялись только два полета.

30-суточный полет Алексея Губарева и Георгия Гречко прошёл успешно, а вот второй экипаж до станции не долетел.

5 апреля 1975 года с Байконура стартовал очередной пилотируемый космический корабль «Союз-18». На станцию «Салют-4» отправились Василий Лазарев и Олег Макаров. Это была вторая экспедиция на борт станции, и космонавтам предстояло проработать на ней два месяца. Но полет закончился гораздо раньше — отказала третья ступень ракеты, и космонавтам пришлось в аварийном режиме возвращаться на Землю. Об этом суборбитальном полете я подробно расскажу в следующей главе.

Последний из запланированных полетов на борт станции «Салют-4» начался через полтора месяца. Перерыв мог быть и более продолжительным, но в тот момент шла активная подготовка к совместному советско-американскому полету по программе ЭПАС, и требовалось доказать американцам, что советские корабли умеют летать. Поэтому и приняли решение пустить следующий корабль так быстро.

Следующей станцией, которая отправилась в космос под названием «Салют-5», был военный «Алмаз». На ее борту работали две экспедиции: экипаж корабля «Союз-21» (Борис Волынов и Виталий Жолобов) и экипаж корабля «Союз-24» (Виктор Горбатко и Юрий Глазков).

Как и во время полетов предыдущих орбитальных станций, работа на борту «Салюта-5» не обошлась без проблем. До сего дня достоверно неизвестно, что произошло на борту станции во время работы первого экипажа.

«Союз-2Ь стартовал 6 июля 1976 года. Программа полета была рассчитана на 60 дней. Военные очень хотели увеличить продолжительность полета до 90 дней, но ресурс «Союза» не позволял этого сделать. Работа на станции была монотонной. Это был разведывательный полет, и космонавтам приходилось регулярно заряжать фотоаппараты, проявлять пленку. Первый месяц работы на борту комплекса прошел штатно. Если не считать неприятного запаха в отсеках станции. Космонавты грешили на попавшие в атмосферу станции пары ядовитого топлива, на материал внутренней обшивки станции. На повседневной работе это не сказывалось, хотя и раздражало.

Неприятности начались на 42-е сутки полета. Неожиданно взревел сигнал тревоги, погас свет, отключились многие бортовые приборы. Отключили сирену, и станцию окутала гнетущая тишина. Экипаж не мог понять, что же произошло, насколько это серьезно. С каждой минутой открывались все новые неприятности. Не работала система регенерации воздуха. Кислорода становилось все меньше. Станция потеряла ориентацию. Но экипаж через два часа смог привести «Алмаз» в норму.

Авария не прошла бесследно. У Жолобова начались головные боли, наступила бессонница. Перепробовали все, что было в бортовой аптечке. Не помогало, день ото дня ему становилось все хуже, он не мог работать в полную силу. Какое-то время об этом на Землю не сообщали. Однако в очередном сеансе связи Жолобов пожаловался на свое состояние. Начались долгие переговоры, консультации.

В конце концов на 49-е сутки полета поступил приказ на возвращение. Космонавты надели скафандры и заняли свои места в корабле. Команда на расстыковку с первого раза не прошла. И это вызвало немало волнений. Но корабль все-таки отчалил от станции. Дальнейший путь к Земле прошел без осложнений.

В конце 1980-х годов в нашей печати очень много писали об этом полете. Было высказано немало предположений о том, что же произошло на борту станции. Чаще всего говорилось, что полет был прерван из-за «психологической несовместимости» экипажа. Писали, что на второй месяц полета космонавты рассорились друг с другом. Что превалировало в этом полете — человек или техника, — неясно и сегодня. Известно только, что полет был прерван досрочно.

Следующими на борту «Салюта-5» должны были побывать Вячеслав Зудов и Валерий Рождественский. 14 октября 1976 года стартовал космический корабль «Союз-23». Космонавтам предстояло проверить работоспособность систем жизнеобеспечения, исследовать атмосферу и, в случае необходимости, сменить атмосферу в отсеках станции. После этого предстояли два месяца рутинной разведывательной работы на борту станции.

Сближение корабля и станции началось на следующие сутки. Техника работала безупречно. Режим причаливания шел точно по графику. Между объектами оставалось две сотни метров, когда началось то, что стало неожиданным и для Земли, и для экипажа. Данные о параметрах относительного движения корабля и станции, заложенные в программу, не совпали с истинными значениями. Расхождения привели к ускорению всех процессов управления, и в считаные секунды то, что было нормой, стало чрезвычайной ситуацией, требующей немедленного вмешательства.

Анализ телеметрии наводил на грустную мысль: что-то неладное происходит в работе измерительной аппаратуры. Космонавты рвались продолжить сближение в ручном режиме, но Земля проявила осторожность. Данные с орбиты оптимизма не внушали, и поступила команда: стыковку отменить и готовиться к возвращению на Землю.

Велико было разочарование космонавтов, но приказ есть приказ. Через два дня после старта корабль сошел с орбиты и совершил единственное в истории советской космонавтики приводнение на гладь озера Тенгиз. Девять долгих часов космонавты ждали, пока их эвакуируют из севшего на мелководье спускаемого аппарата.

Эта посадка породила много шуток среди космонавтов. Валерий Рождественский был единственным, кто пришел в отряд космонавтов, поработав прежде водолазом. С той памятной посадки за ним закрепилось прозвище «Адмирал Тенгизский».

Следующими на станции побывали Виктор Горбатко и Юрий Глазков. После них планировалась еще одна экспедиция. К ней готовились Анатолий Березовой и Михаил Лисун, а также их дублеры Владимир Козельский и Владимир Преображенский. Старт их «Союза» был запланирован на март 1977 года. Но дополнительный корабль мог быть готов лишь к тому времени, когда на станции для поддержания орбиты иссякли бы все запасы топлива и она находилась бы в неуправляемом полете, что делало невозможной стыковку. По этой причине было решено эксплуатацию «Салюта-5» в пилотируемом режиме прекратить. 8 августа 1977 года станция вошла в плотные слои земной атмосферы и затонула в пустынном районе Тихого океана.

29 сентября 1977 года начался полет орбитальной станции второго поколения «Салют-6». От своих предшественников она отличалась не только техническим устройством, но и сроком пребывания на орбите. Если на четвертом и пятом «Салютах» побывали по две экспедиции, а на первом и третьем и вовсе по одной, то «Салют-6» принял на своем борту пять основных и11 краткосрочных. Это был существенный прорыв. Несмотря на такое обилие полетов, неприятностей станция доставила относительно немного. Правда, начало было не очень удачное, и кое-кому показалось, что «Салюту-6» уготована судьба предшественников.

9 октября 1977 года стартовал «Союз-25» с космонавтами Владимиром Ковалемком и Валерием Рюминым на борту. Однако на станцию они не попали. В очередной раз подвела система сближения и стыковки. Корабль коснулся стыковочного узла, но скорость сближения была настолько велика, что это было весьма жесткое касание. Возникли даже предположения, что в результате этого стыковочный узел оказался повреждённым. А Коваленок и Рюмин получили команду не предпринимать новых попыток стыковки и готовиться к возвращению на Землю.

Эти опасения смогли развеять только в декабре, когда на «Салюте-6» обосновался следующий экипаж — Юрий Романенко и Георгий Гречко. Космонавты вышли в открытый космос, осмотрели узел и убедились, что все в полном порядке.

Анализ полета «Союза-25» заставил специалистов сделать вывод, что одной из причин неудачи явилась неопытность членов экипажа: ни один из них ранее не имел опыта космического полета. Поэтому приняли действующее и поныне решение: в каждом экипаже должен быть хотя бы один опытный космонавт. Как следствие, в октябре 1977 года все экипажи, проходившие подготовку, переформировали. Из этого правила было сделано только одно исключение. В июле 1994 года в космос отправились Юрий Маленченко и Талгат Мусабаев. Оба не имели опыта космических полетов, но такое решение было принято в угоду политическим реалиям того дня.

До апреля 1979 года работа на борту станции «Салют-6» сопровождалась чередой успехов и триумфов. В январе 1978 года на станцию прибыл первый экипаж посещения (Владимир Джанибеков и Олег Макаров). Впервые в составе космического комплекса были состыкованы три космических аппарата, а на борту станции работали четыре космонавта. В марте стартовал первый международный экипаж. На борту станции побывал первый чехословацкий космонавт Владимир Ремек. В том же году стартовали первый польский космонавт Мирослав Гермашевский и первый космонавт ГДР Зигмунд Йен. Вновь, как и некогда, в сообщениях ТАСС замелькало такое приятное на слух слово «первый».

25 февраля 1979 года на станцию прибыли члены очередной экспедиции Владимир Ляхов и Валерий Рюмин. Именно во время этой самой длительной на тот период космической экспедиции произошла одна из самых неприятных ситуаций в советской пилотируемой космонавтике.

10 апреля 1979 года в космос отправился советско-болгарский экипаж — Николай Рукавишников и Георгий Иванов. Интересный факт, относящийся к этому полету. Когда утверждался экипаж, кому-то из советских чиновников не понравилась фамилия болгарского космонавта — Каканов. Какие нехорошие ассоциации возникли при этом у чинуши, неизвестно, но за несколько часов до полета по согласованию ЦК КПСС и ЦК Болгарской коммунистической партии космонавту дали новую фамилию — Иванов.

Советско-болгарский полет выпал из разряда стандартных международных полетов. На долю четвертой международной экспедиции неприятностей выпало предостаточно. Все шло более или менее гладко до момента стыковки корабля и орбитальной станции. Когда оставалось совсем чуть-чуть, произошла авария основного двигателя космического корабля. В одной из камер двигателя произошел взрыв. Речи о стыковке уже больше не шло, встал вопрос о возвращении на Землю. Подобного рода авария происходила впервые, и перед экипажем была вполне реальная угроза стать пленниками орбиты. Оставалась единственная надежда на тормозной двигатель, который мог столкнуть корабль с орбиты.

Но в той ситуации никто не мог дать гарантии, что это произойдёт.

Во-первых, неизвестно было, остался ли неповрежденным тормозной двигатель во время взрыва.

А во-вторых, даже если он останется целым, не было уверенности, что он проработает необходимое время. Если бы он проработал менее 120 секунд, то корабль остался бы на орбите. Если бы от 120 до 180 секунд, то спуск должен был произойти по баллистической траектории с большими перегрузками. Если бы он проработал расчетные 188 секунд, то все должно было закончиться нормально.

Когда заработал тормозной двигатель, оба космонавта впились глазами в стрелку часов. Их жизнь была теперь связана с нею. Медленно текли секунды. Двигатель работал минуту, вторую, третью. Наконец все смолкло. Три минуты 33 секунды проработал двигатель, но ощущение нарастающей силы тяжести все не приходило. Как оказалось впоследствии, тормозной двигатель все-таки был поврежден и не обеспечивал необходимый тормозной импульс. Николай Рукавишников вспоминал впоследствии, что они как завороженные в этот момент смотрели на пылинку, которая в невесомости плавала по кабине корабля. Если она будет падать вниз, то все пройдет более или менее нормально. А если нет, то... Об этом космонавты старались не думать.

Но вот наконец она заскользила вниз. Корабль устремился к Земле. Спуск проходил по баллистической траектории. Перегрузки достигали 15 8- К счастью, все завершилось благополучно. Корабль сел, космонавты остались живы.

Из космоса на корабле «Союз-33» должны были возвратиться Владимир Ляхов и Валерий Рюмин, совершавшие полет на станции «Салют-6». Но из-за аварии, пока не были выяснены причины, было решено послать в космос беспилотный корабль «Союз-34», на котором космонавты и возвратились на Землю.

«Салют-6» эксплуатировался еще более двух лет и особых хлопот не доставил. Были еще две относительно небольшие неприятности, о которых я упомяну.

В августе 1979 года на станции проводились астрофизические и геофизические исследования с помощью радиотелескопа КРТ-10. Через стыковочный узел элементы конструкции были выдвинуты в открытый космос, и там раскрыта антенна. Исследования прошли успешно, и 9 августа антенна должна была быть отделена от корпуса станции. Но колебания антенны привели к частичному ее зацеплению за выступающие элементы агрегатного отсека. Когда корабль должен был отстыковываться от станции, могли произойти неприятности. Чтобы не создавать проблем при возвращении на Землю, было решено совершить выход в открытый космос и отцепить непослушную антенну. Это и было сделано 15 августа. А через четыре дня космонавты благополучно возвратились на Землю.

Вторая неприятность произошла через год и три месяца. К тому времени для доставки на станцию экипажей стали использовать усовершенствованные корабли «Союз Т». На четвертый квартал 1980 года был запланирован старт корабля «Союз Т-3». К полету готовились два экипажа: основной — Василий Лазарев, Геннадий Стрекалов и Валерий Поляков, дублирующий — Юрий Исаулов, Николай Рукавишников и Михаил Потапов. Был запланирован большой объем медицинских исследований, поэтому в экипажи входили врачи.

Но в октябре 1980 года в термосистеме «Салюта-6» возникла неисправность, которую надо было устранить, поэтому от полета корабля «Союз Т-3» по медицинской программе отказались. А готовиться к старту стала бригада «ремонтников» в составе Леонида Кизима, Олега Макарова и Константина Феоктистова. Незадолго до старта Феоктистов по состоянию здоровья был от полета отстранен, и его место занял Геннадий Стрекалов.

В декабре экипаж побывал на станции и устранил неисправности. На станции работала еще одна длительная экспедиция, побывали космонавты из Румынии и Монголии, прежде чем на смену «Салюту-6» пришел «Салют-7».

«Салют-7» оказался менее удачливым, чем его предшественник. Вероятно, это связано с тем, что эксплуатировали его эпизодически. Длительные экспедиции прилетали и улетали, каждый раз проводя расконсервацию бортовых систем в начале полета и консервируя их в конце. Последний экипаж покинул борт станции в октябре 1984 года, и она совершала обычный автономный полет. Исправно работала аппаратура, регулярно поступала телеметрическая информация.

Потом начались сбои. Поначалу они показались случайными. Попытки исправить положение к успеху не привели. А 11 февраля 1985 года станция смолкла совсем. Ежедневно группы специалистов проигрывали различные варианты, чтобы понять: что же случилось? Надежды реанимировать станцию уменьшались с каждым днем, и самым логичным казалось прекратить эксплуатацию.

Но один шанс все-таки был. Что, если послать к станции экипаж и попробовать ее оживить? Только побывав на борту, можно было понять, что произошло. Однако на борт «Салюта-7» надо было еще попасть...

Специальный экипаж, которому предстояло решить эту сложную техническую задачу, был сформирован оперативно. На тот момент наиболее опытным космонавтом считался Владимир Джанибеков. Он и был назначен командиром корабля. Еще до потери связи со станцией, когда все шло нормально, к работе на ней готовились Владимир Васютин, Виктор Савиных и Александр Волков. Сразу родилось решение, по которому бортинженер штатного экипажа включался в аварийный экипаж, а затем оставался на борту для работы в составе очередной длительной экспедиции. Так и поступили.

Джанибеков и Савиных отправились в космос 6 июня 1985 года. Стыковка была намечена не на следующие сутки, как обычно, а через 50 часов после старта. Был рассчитан график сближения, причаливания, стыковки. Это по расчетам все легко и просто. Но ведь станция в тот момент была не более чем неодушевлённый кусок железа, который никак не реагировал на сигналы и мог в любой момент выкинуть какой-нибудь фокус. Один неточный маневр — и могло произойти столкновение.

Нет смысла пересказывать процесс стыковки. Это были напряжённые, мучительные минуты. Все находилось в руках экипажа, и они сумели выполнить то, ради чего и затевался полет.

Маневры на орбите длились около 30 минут. Наконец с орбиты раздались слова:

— Есть касание!

На Земле в ЦУПе царило ликование. А на орбите не очень-то радовались. У космонавтов просто не было сил выразить свои эмоции. Они неподвижно сидели в своих креслах. Это была победа. Еще не полная, но успех был налицо.

То, что не работает система ориентации, стало ясно еще во время стыковки. Причина тоже была ясна — нет напряжения в системе энергопитания. А это худо. Если на борту нет электропитания, то, вероятнее всего, большинство приборов замерзли. Были еще опасения, что и атмосфера в отсеках может быть токсична. Про то, что на борту царил собачий холод, я уж не говорю.

Можно длинно и нудно описывать, как день за днем космонавты восстанавливали бортовые системы. Разбирали до винтика многие приборы и агрегаты, а потом снова их собирали. Проверки, пробы, новые проверки. И так каждый день. И все это, когда приходилось согреваться, делая резкие движения. Через неделю появился в сети первый ток. Медленно начали прогревать систему терморегулирования. Потом оттаяла систе­ма регенерации воздуха. И так шаг за шагом они приводили в порядок станцию.

Через месяц станция начала функционировать в нормаль­ном режиме, и космонавты перешли от ремонтных работ к на­учным исследованиям и экспериментам.

В сентябре на борт станции прибыли члены основной экс­педиции Владимир Васютин и Александр Волков, а Владимир Джанибеков возвратился на Землю. Это была последняя экспе­диция на борт «Салют-7». Космонавтам предстояло проработать на борту станции около полугода, но проработали они только два месяца. Неожиданно заболел командир экипажа Владимир Васютин. Пытались лечить его тем, что находилось на борту, но не помогало. Ему становилось все хуже и хуже. Вполне естест­венно, что было принято решение о прекращении экспедиции и возвращении на Землю. 21 ноября спускаемый аппарат ко­рабля совершил посадку близ Джезказгана. О тяжести сложив­шейся ситуации свидетельствует, например, тот факт, что во время посадки обязанности командира выполнял бортинженер Виктор Савиных.

В 1986 году был еще один полет на борт «Салют-7», но его целью была консервация систем корабля для автономного по­лета. В том же году в космос ушла станция новой конструкции «Мир». Работы по освоению космоса были перенесены на нее.

По своим габаритам и внешнему облику новая станция на­поминала «Салюты», однако была оснащена новой системой стыковки с шестью узлами и представляла собой базовый блок для создания многоцелевого, постоянно действующего пилоти­руемого комплекса со специализированными модулями раз­личного назначения. На станции было установлено и новое обо­рудование, а самое главное, взамен радиотехнической системы «Игла», которая в прошлом обеспечивала процесс стыковки кораблей «Союз» и орбитальных станций «Салют» и часто под­водила, была установлена система «Курс». Именно она позво­лила в последующие 15 лет всем экспедициям благополучно до­бираться к месту назначения. Справедливости ради надо сказать, что проблемы были с беспилотными аппаратами, но об этом ниже.

В планах создания орбитального комплекса значилось выведение на орбиту и стыковка с базовым блоком нескольких специализированных блоков. На это отводилось чуть более трех лет.

«Мир», как и предшественники, в полной мере испытал на себе все превратности космической судьбы. Не все получилось так быстро, как хотелось бы. Срывы сроков, которые были вызваны и техническими трудностями, и финансовыми проблемами, и политическими причинами, намного увеличили продолжительность строительства орбитального дома. Вместо запланированных трех лет комплекс смогли собрать только через 10 лет, когда расчетный срок эксплуатации станции уже был значительно превышен.

Первым к базовому блоку 9 апреля 1987 года был пристыкован модуль «Квант». Конструктивно он представлял собой единый гермоотсек с двумя люками, один из которых является рабочим портом для приема транспортных кораблей.

Именно с «Кванта» начались проблемы со стыковками беспилотных кораблей, о чем я уже упомянул. Первая попытка, предпринятая 5 апреля, успехом не увенчалась. Впервые дала сбой новая система «Игла». Модуль и станция сблизились, но в последний момент стыковка была отменена, так как взаимная скорость сближения была велика.

Соединить космические аппараты в единое целое удалось только через четыре дня, но и это еще не было окончанием стыковочной эпопеи. По непонятной на тот момент причине они не могли быть жестко стянуты друг с другом и, соответственно, космонавты не могли перейти на борт модуля и проводить там работы. Чтобы выяснить причину, 11 апреля в открытый космос вышли находившиеся в тот момент на борту «Мира» Юрий Романенко и Александр Лавейкин и исследовали стыковочный узел. Все оказалось до обидного просто — в узле кем-то был забыт мешок с отходами. Космонавты удалили посторонний предмет и благополучно завершили процесс соединения космических аппаратов.

Модуль «Квант-2» был пристыкован к комплексу 6 декабря 1989 года. Он назывался также модулем дооснащения, поскольку в нем было сосредоточено значительное количество оборудования, необходимого для работы систем жизнеобеспечения станции и создания дополнительного комфорта ее обитателям.

Стыковка снова не обошлась без приключений. После выхода на орбиту не раскрылась солнечная батарея модуля. Четыре дня потребовалось на развертывание непослушной батареи. Наконец она зафиксировалась в рабочей позиции, и можно было стыковать космические аппараты.

Первая попытка, предпринятая 2 декабря, закончилась тем же, что и при стыковке первого «Кванта»: скорость сближения оказалась выше допустимой, и аппараты развели в космосе, чтобы избежать столкновения. Стыковку удалось выполнить только через четыре дня. К счастью, на этот раз никто ничего в стыковочном узле не забывал и соединение аппаратов прошло нормально.

Модуль «Кристалл» пристыковали 10 июня 1990 года. В нем было размещено преимущественно научное и технологическое оборудование для исследований процессов получения новых материалов в условиях невесомости.

Была какая-то зловещая закономерность: «Кристалл» также не смог состыковаться с комплексом с первого раза. Предпринятая 6 июня попытка стыковки окончилась безрезультатно. Через четыре дня проблем уже не было.

Модуль «Спектр» пристыковали 1 июня 1995 года. Аппаратура модуля позволяет вести экологический мониторинг атмосферы, океана, земной поверхности, медико-биологические исследования и многое другое. Стыковка прошла без проблем.

И, наконец, 26 апреля 1996 года была завершена сборка орбитального комплекса. В его состав вошел модуль «Природа». В этом блоке были сконцентрированы приборы высокоточного наблюдения за земной поверхностью в различных диапазонах спектра.

За 15 лет эксплуатации комплекса на нем были зафиксированы более 2 тысяч неисправностей, неполадок, выходов из строя аппаратуры, пожаров и других неприятностей. Всего не перечислишь. Да и большой необходимости в этом нет.

Расскажу только о самых крупных авариях и начну с полета космического корабля «Союз ТМ-5». На нем 7 июня 1988 года на «Мир» прибыл экипаж второй экспедиции посещения — советские космонавты Анатолий Соловьев, Виктор Савиных и болгарин Александр Александров, а возвращаться должны были члены экипажа третьей экспедиции посещения советский космонавт Владимир Ляхов и его афганский коллега Абдул Ахад Моманд. Распрощавшись 6 сентября 1988 года с остающимися на станции Владимиром Титовым, Мусой Макаровым и Валерием Поляковым, они заняли свои места в кабине и приготовились к спуску. Пружинные толкатели отделили корабль от станции, и два космических аппарата начали медленно удаляться друг от друга.

В расчетное время Ляхов вручную «отстрелил» бытовой отсек (на кораблях серий «Союз Т» и «Союз ТМ» отделение отсека производилось еще до выдачи тормозного импульса, что давало значительную экономию топлива). Это означало, что обратного пути на станцию нет, так как корабль лишился стыковочного узла. Дальше все заботы по доставке космонавтов на Землю должна была взять на себя автоматика.

Беду не ждешь. Она приходит сама. На границе входа в тень Земли отказал датчик инфракрасной вертикали системы ориентации. Это не особенно обеспокоило космонавтов, так как таких датчиков на корабле два. Но второй датчик тоже не сработал. Ориентация корабля была нарушена, и в расчетное время автоматика не дала команду на включение двигателя. Через семь минут ориентация восстановилась и неожиданно для экипажа двигатель включился. Время было нерасчетное, поэтому Ляхов через шесть секунд вручную двигатель отключил. Спуск был перенесен на следующий виток.

Пока «Союз ТМ-5» совершал незапланированный виток, операторы Центра управления ввели в бортовой компьютер новую циклограмму спуска. Наконец двигатель заработал, и пришла пора считать секунды. И тут выяснилось, что если двигатель отработает свои положенные 213 секунд, то корабль унесет куда-нибудь в Китай. Ляхов ручным переключателем прервал работу двигателя. «Союз ТМ-5» не сошел с орбиты. Командир доложил о происшедшем в ЦУП. Короткое замешательство на Земле, и поступает команда повторить попытку через два витка.

Но и повторное включение двигателя не обошлось без сюрприза: он проработал всего три секунды. Командир попытался «поправить» автоматику и сам включил двигатель. Тот заработал, но на 39-й секунде выключился. Ситуация осложнилась. Корабль продолжал оставаться на орбите. Еще одно самостоятельное включение, но результат тот же. В этой ситуации было принято решение отложить посадку на сутки.

Ляхов перевел дух и тут поймал испуганный взгляд Моманда. Только теперь он вспомнил, что на борту афганец. Для Ляхова это был третий полет, но эти космические сутки оказались самыми длинными в его жизни. Какие чувства испытывал в этой ситуации Моманд, остается только гадать, он большей частью молчал. Афганец начал подготовку в Звездном всего за полгода до старта, значился в экипаже космонавтом-исследователем, для него полет был интересен, но, если отбросить все политические нюансы, в сложившейся ситуации он мало что значил. Конечно же, он догадывался, что произошло что-то серьёзное, что корабль перестал подчиняться, что кислород в системе на исходе, воды нет, туалет улетел вместе с бытовым отсеком.

В следующую ночь, через сутки после неудачи, вновь был включен двигатель. На этот раз он проработал 186 секунд, всего на две секунды меньше запланированного. Упрямый корабль устремился к Земле. А потом была посадка, Байконур, Москва, цветы, почести, награды. Но все это было потом. В очередной раз человек победил непослушную технику.

В последующие шесть лет основные неприятности происходили во время стыковок. О проблемах с модулями комплекса я уже писал. Однако неприятности были и с грузовыми кораблями типа «Прогресс М». Только со второй попытки были осуществлены стыковки «грузовиков» «Прогресс М-7» в марте 1991 года, «Прогресс М-10» в октябре того же года, «Прогресс М-13» в июле 1992 года.

А 14 января 1994 года произошло первое в истории освоения космоса столкновение пилотируемых кораблей. В тот день комплекс покинули Василий Циблиев и Александр Серебров. По просьбе ЦУПа перед посадкой им предстояло облететь «Мир» и произвести осмотр внешних поверхностей. Сначала все шло нормально, пока облет совершался на приличном расстоянии от комплекса. Но как только корабль приблизился, выяснилось, что показания приборов о скорости не соответствуют действительности. Корабль шел на станцию. Циблиев рванул ручку на себя и увернулся от надвигающейся громады. Но совсем касания избежать не удалось. Корабль сорвал приличный кусок теплозащитного покрытия. После этого космонавтам была дана команда готовиться к спуску.

В 1994 году произошло еще одно неприятное событие и тоже с уточнением «впервые». 15 октября 1994 года на борту возник небольшой пожар. Загорелась кислородная шашка, используемая в системе регенерации воздуха. Сжигание шашек процесс обычный, но пламя вспыхнуло впервые. Находившийся поблизости Валерий Поляков пожертвовал своим тренировочным костюмом и сбил пламя.

Следующие два года прошли относительно спокойно. Неприятности были, но ограничивались выходом из строя отдельных блоков, которые тут же либо исправлялись, либо заменялись на резервные.

Настоящий каскад неприятностей обрушился в 1997 году. Все началось с еще одного пожара, случившегося 23 февраля. Как и за три года до этого, вспыхнула кислородная шашка в системе регенерации воздуха. На этот раз все было куда масштабнее. Пожар потушили через 1,5 минуты, но еще полтора дня космонавтам пришлось работать на станции в респираторах. А Валерий Корзун получил ожоги на руках.

4 марта не удалось состыковаться с грузовым кораблем «Прогресс М-33». «Грузовик» был отстыкован за месяц до этого, чтобы освободить стыковочный узел для приема очередного корабля «Союз ТМ». Когда борт комплекса покинула предыдущая экспедиция, было решено вновь пристыковать «грузовик» и использовать остатки топлива для коррекции орбиты. Но подвела система сближения, и, чтобы избежать еще больших неприятностей, было решено отказаться от стыковки вовсе.

25 июня произошла авария, которая чуть было не привела к прекращению работ на борту комплекса. В тот день предстояло осуществить повторную стыковку с грузовым транспортным кораблем «Прогресс М-34». Как и предыдущий «грузовик», он был отстыкован, чтобы освободить место для приема американского корабля системы «Спейс Шаттл». После отлета американцев его снова хотели ввести в состав комплекса.

Стыковка происходила в обычном режиме. Василий Циблиев отслеживал процесс на экране монитора, а Александр Лазуткин наблюдал за приближением «грузовика» через иллюминатор. Корабль возник за «окном» неожиданно и стал надвигаться на комплекс с угрожающей быстротой. Циблиев пытался затормозить грузовик, но было поздно. Семитонная громада ударила в комплекс. Сразу же заревела сирена, загорелся транспарант «Разгерметизация».

Первое, что сделали космонавты, это стали готовить корабль «Союз ТМ» для экстренной эвакуации. Уже потом определили место разгерметизации. Оно оказалось в корпусе модуля «Спектр», и его пришлось отсечь от остальных отсеков комплекса. Но и это было еще не все. В результате столкновения нарушилась ориентация комплекса. После третьего витка в тени начали отключаться все системы. Приборы оживали только тогда, когда оказывались на солнечной стороне.

Станцию удалось спасти, но сколько она могла протянуть, в тот момент оставалось неясным. Космонавты были подавлены случившимся и физически не могли проводить ремонтные работу. Этим пришлось заняться следующему экипажу — Анатолию Соловьеву и Павлу Виноградову. Но этот ремонт тоже проходил непросто. Были во время этой экспедиции и многочисленные выходы из строя бортового компьютера, что тут же влекло за собой потерю ориентации комплекса. Была и неудачная попытка повторной стыковки с грузовым кораблем «Прогресс М-35». Все было.

Несмотря на все усилия, не удалось заделать пробоину в корпусе модуля «Спектр», он так и остался отрезанным от других отсеков. Но главное космонавтам сделать удалось: «Мир» продолжил свою работу.

Орбитальная станция «Мир» закончила свой полет уже в XXI веке. В ночь на 23 марта 2001 года гордость отечественной космонавтики и нашу надежду на будущее свели с орбиты и затопили в Тихом океане. Именно тогда и родилась шутка: «В то время, когда советские космические корабли бороздят просторы Тихого океана...»

Можно много говорить о причинах такого решения, выискивать доводы «за» и «против». Я выскажу лишь свое мнение, которое не совпадает с официальным мнением тогдашних руководителей космической отрасли.

Уничтожение «Мира» было не просто ошибкой, принятой некомпетентными чиновниками в угоду сиюминутным, корпоративным интересам. Это было преступление, за которое когда-нибудь кто-нибудь да ответит. Да, комплекс был стар и физически, и морально. Но он был единственным нашим плацдармом в космосе, куда мы могли летать без оглядки на «заокеанского дядю». Совершающая ныне полет Международная космическая станция, какой бы совершенной она ни была, не может заменить «Мир». Затопление комплекса далеко отбросило нашу космонавтику, лишив ее возможности движения вперед. Мы оставили свои лидирующие позиции в космонавтике, отдавая их на откуп, например, китайцам, которые медленно, но верно реализуют свою космическую программу, ставя амбициозные задачи и последовательно решая их. Мы все больше превращаемся в космических извозчиков, делом которых становится вывоз на прогулку космических туристов. Но это путь в никуда.

Вспомните названия первых глав книги. Практически в каждой из них речь шла о том, что делалось в нашей стране «впервые в мире». Теперь мы в лучшем случае вновь повторяем свои же достижения десяти-, двадцати-, тридцатилетней давности.

Пропасть, в которую мы свалились (а «Мир» — не единственная ошибка), приведет к самым тяжелым последствиям. Десять лет назад мы потеряли страну, в которой родились, а теперь мы лишаем наших детей и внуков будущего.

Можно ли что-то сделать? Я думаю, можно. Но для этого мало одного желания. Нужна воля государства. Сейчас говорят, что у России нет финансовых возможностей на освоение космоса. Но, во-первых, деньги надо просто эффективно тратить. А во-вторых, экономя сейчас на покорении Вселенной, мы рискуем в будущем потратить в несколько раз больше только на восстановление утраченных позиций.