Журналистских текстах
жүктеу/скачать 0.68 Mb. Pdf көрінісі
|
| Трезвость и труд
В «Ное» пить нельзя. Большинство бродяг — алкоголики в последней стадии. «Воля у них должна взяться против этой страсти,— говорит Емилиан.— А откуда этой воли взяться? Мы считаем, что таким людям намного легче выжить общинно, когда вокруг трезвое окружение, когда их же товарищи не пьют. Поэтому мы создаем терапевтическую среду». Все «ноевцы», включая руководителей, в обязательном порядке идут на «продув» через алкотестер при каждом возвращении домой. Бывают и внеплановые проверки. За употребление алкоголя — штрафы. Могут лишить недельного заработка, а то и месячного. Исключение из общины — крайняя мера. Но уйти и так можно в любой момент — двери открыты. И уходят. Летом, когда бродяге под каждым кустом готов и стол, и дом, самый большой отток постояльцев, а вот сейчас, зимой, все дома практически полностью заполнены. Тяжело бездомному выжить в это время года на улице. «У нас нет срока нахождения,— поясняет Сосинский.— Находятся у нас люди до тех пор, пока не выйдут из трудной жизненной ситуации. Для многих это — до конца жизни. С документами мы всем помогаем, но после испытательного срока. Вот месяц проживи без залетов — поможем оформить паспорт. Полгода проживи — регистрацию сделаем. Ведь главное для нас — чтобы человек не пил, доказал, что готов меняться. А алкоголику и восстановленные документы не помогут: через день все потеряет, пропьет, заложит где-нибудь». В каждом трудовом доме — это в основном арендованные коттеджи в Подмосковье — от 50 до 100 жителей. Утром их бригадами развозят на работу. Примерно половину зарплаты получает сам труженик, остальное идет на нужды организации. Так устроены почти все рабочие дома и у «конкурентов». В последние годы в структуре идет настоящая конкурентная борьба за бездомных — оказывается, они приносят неплохой доход. В столичном регионе, по разным оценкам, от 15 до 40 тысяч «бомжей». И почти все, кто готов трудиться, уже разобраны — Сосинский говорит, что в Подмосковье около тысячи рабочих домов для бездомных, в каждом от 20 до 500 постояльцев. «Работяг» отправляют обычно на стройки, где они заняты неквалифицированным трудом. Мужчин еще часто устраивают грузчиками в компании, предоставляющие услуги переезда, а женщин — в клининговые компании. «Я бы поостерегся доверять этим людям свое имущество или пускать их в квартиры, ведь многие из них аферисты, привыкли воровать, обманывать,— Сосинский своих на такие места даже не пытается устроить.— Но вы как заказчик и знать не будете, кого вам прислали». Именно благодаря «Ною», появившемуся около 8 лет назад, в рабочих домах стали выдавать зарплаты. До этого «люди улиц» содержались как рабы — им предоставляли лишь койко-место. Но в «Ное» платили, и остальным организациям пришлось раскошелиться. И даже при этом учредители получают неплохую прибыль, покупают себе особняки и отдыхают на Мальдивах. «Вот от нас, например, два года назад ушли пять руководителей, открыли свои дома и стали конкретно утаскивать наших людей,— жалуется Емилиан.— Они обещают, что у них можно будет пить в домах, блудить, только работай. Они у нас так выдернули почти 40 процентов работяг. А новых найти все труднее — вы заметили, что уже почти нет бездомных, валяющихся у входа в метро, у вокзалов, как это было раньше, и это заслуга рабочих домов, которые научились зарабатывать деньги и руководителю, и мужикам стали платить». Сам Сосинский с семьей живет в старенькой хрущевке и зарплату себе назначил «среднюю по Москве» — 60 тысяч. У него другая миссия, к личному обогащению отношения не имеющая: «Моя цель — не бизнес. Цель — вернуть человека с улицы, чтобы он каялся, менялся. Поэтому все учредители "Ноя" — православные христиане». Организация дает приют бездомным старикам, инвалидам и женщинам с детьми — тем, кого не берут в другие рабочие дома. «У нас 16 домов трудолюбия: из них 10 — рабочих, приносящих прибыль, а 6 — социальных. Доход от рабочих идет не в мой карман, а на содержание социальных, где как раз и находятся самые беззащитные, не способные самостоятельно заработать себе на жизнь». Но если раньше эта схема была вполне успешна, то сейчас, после оттока работоспособных мужчин, содержать соцдома «Ною» все труднее. Денег не хватает. «Раньше мы сами себя кормили, потому что у нас было 75 процентов рабочих и 25 процентов стариков, инвалидов и женщин с детьми. Сейчас же рабочих 400 человек, а социальных стало 450. Если не будем искать активно благотворителей, то не знаю, как выживем». жүктеу/скачать 0.68 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|