К 90-й годовщине Советской Армии и Военно-Морского Флота
жүктеу/скачать 0.8 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Роте был придан станковый пулемет системы «Максим» с командиром расчета старшим сержантом. Рота считалась лучшей в батальоне.
Истинная причина ввода федеральных войск в Чеченскую республику, по- моему мнению, лежит в экономической плоскости. Дело в том, что на нефтяных промыслах Чеченской Республики добывается нефть очень высокого качества. Из нефти получают отличный высокооктановый бензин, дизельные и моторные масла, отвечающие мировым стандартам. Кроме того в Грозном находится нефтеперерабатывающий завод большой мощности, оснащенный новейшим оборудованием по переработке нефти. Разумеется, все это привлекло внимание наших нефтяных олигархов – истинных хозяев Кремля. Война, которая началась в результате ввода федеральных войск на территорию Чеченской Республики обернулась очень большими потерями как в личном составе, так и в боевой технике. Не вдаваясь в подробности хода боевых действий, следует подчеркнуть, что, несмотря на проявленный героизм отдельных подразделений, в частности, морской пехоты Северного флота, первую Чеченскую компанию федеральные войска проиграли. Вторая Чеченская компания, которая началась в декабре 1999 года вторжением банд Басаева, Хаттаба в Дагестан, закончилась их поражением и гибелью. Остатки разбитых банд бежали в горы, и перешли к террору. Конечно, истинными виновниками чеченских военных компаний являются Президент РФ Б.Ельцин и премьер-министр Е.Гайдар. Это они разрешили передать чеченским сепаратистам, проглотившим огромную дозу суверенитета – президенту Чеченский Республики (Ичкерии) Джохару Дудаеву (в прошлом генерал-майору авиации Советской Армии) и его окружению вооружение и военные имущества для двух механизированных дивизий. Это имущество хранилось на складах и базах в Чеченской Республике. Полученное Дудаевым и его окружением оружие и военное имущество позволило им создать, вооружить и хорошо обучить армию численностью в 15-18 тысяч человек и, кроме того, вооружить современным стрелковым оружием все взрослое мужское население Республики. Естественно, вооружение и военное имущество Дудаеву и его окружению было передано не просто так. По сообщениям СМИ, Дудаев обещал оказать Ельцину вооруженную помощь в подавлении народного восстания, если силовые структуры РФ откажутся выполнять приказ Ельцина « силой оружия подавить народное возмущение». Это далеко не полный перечень « заслуг» первого президента РФ перед своим народом. Тем не менее, за эти и другие выдающиеся заслуги президент РФ Путин В.В. награждает Ельцина Б.Н. высшей наградой РФ – орденом « Андрея Первозванного» I степени. Я целиком и полностью разделяю слова, сказанные Председателем ЦК КПРФ Г.А. Зюгановым по данному поводу : «За то, что сделал Ельцин и его окружение с Россией, он заслуживает вместо ордена пудовую гирю на шею». Сегодня говорят и пишут, что В.Путин принял от Ельцина страну, которая стояла на коленях, и что он поднял ее с колен. Но ведь и тогда, и сегодня находились и находятся «алилуйщики» среди продажных журналистов, которые на все лады восхваляли и восхваляют Ельцина как человека, давшего народу свободу. Однако напрашивается вопрос: «Какую свободу?» Свободу убивать друг друга при разделе государственной собственности, созданной при Советской власти? Свободу показывать по телевидению сцены убийства, насилия и порнографии? Свободу на суверенитет (глотай суверенитет столько сколько можете проглотить), что явилось причиной кровавых столкновений на межнациональной почве и едва не привел к распаду теперь уже России. Перечень этих так называемых «Свобод» можно продолжать еще очень долго. Если власти нужно бросить очередной ком грязи в советское прошлое, чтобы как-то сгладить и обелить сущность принятого ими антинародного закона, она любит напоминать о «сталинских чистках» в Красной Армии во второй половине 30-х годов прошлого века. Для этой цели привлекаются нечестные журналисты, которые, извращая исторические факты, за большие деньги поливают грязью все наше прошлое. К таким журналистам в первую очередь, я бы отнес Николая Сванидзе. Ельцинский «аллилуйщик», махровый демагог, клеветник и фальсификатор он всегда держит свою небритую физиономию строго по ветру. На мой взгляд этот человек без чести и совести в чем-то напоминает собой персонажей басни И.А.Крылова «Свинья и дуб». В связи с этим хорошо было бы напомнить этим «господам», псевдо историкам-журналистам и просто временщикам: «Истина, гласящая, что высшей формой преступления является предательство прошлого, никогда не перестанет быть истиной.» Читатель, очевидно, заметил, что вторично я сделал некоторое отступление от хронологий событий, связанных с Великой Отечественной войной и допустил их некоторый повтор.Это было сделано умышленно для того, чтобы будущему, не искушенному в политике читателю была ясна и в какой-то степени понятна обстановка, которая сложилась внутри страны и в ближнем зарубежье в бурные 90-е годы и имеет продолжение сегодня. Мое мнение, что правду о трагических событиях 90-х годов прошлого столетия, например, о расстреле 4 октября 1993 года Белого Дома – резиденции Верховного Совета РСФСР продажные СМИ никогда не расскажут по радио и не покажут по телевидению. Однако если они и будут вынуждены это сделать, то это будет в виде чистейшего вымысела и беспардонной лжи. Итак, вернемся к событиям, связанным с Великой Отечественной войной. Как написано выше, гитлеровцы защищали свой фатерлянд с завидным упорством, хотя уже было ясно, что Вторую Мировую войну, которую развязала фашистская Германия в сентябре 1939 года, она проиграла полностью и бесповоротно. Тем не менее, эту истину не хотелось (или делала вид) понимать правящая верхушка фашистского Рейха во главе со своим бесноватым фюрером А. Гитлером. Чтобы отсрочить свою приближающуюся гибель, играя на патриотических чувствах армии и населения страны, она призывала их сражаться на всех фронтах войны до конца, обещая в скором времени применить на фронте новое чудо – оружие, которое принесет победу Германии в этой войне. Законопослушные немцы верили в эти лживые бредни гебельсовской пропаганды и сражались с яростью обреченных. Особое упорство в боях на советско-германском фронте проявляли части и соединения танковых и моторизованных соединений гитлеровцев, укомплектованные эсэсовцами. На мой взгляд, яростное сопротивление противника на нашем фронте, объясняется еще и тем, что немецкие солдаты и офицеры боялись возмездия за преступления, которые они совершали на временно оккупированной территории нашей Родины. Гражданское население Восточной Пруссии тоже не могло рассчитывать на благожелательное к себе отношение со стороны солдат и офицеров Красной Армии не только потому что в своем большинстве разделяла идеологию немецкого фашизма, но и за чрезвычайно плохое отношение к Советским людям, насильно вывезенными гитлеровцами в Германию. Кроме того, оно боялось, что воины Красной Армии будут мстить им за зверства и насилие, которые творили военнослужащие Вермаха на оккупированной территории Советского Союза. Население Восточной Пруссии об этом безусловно знало. Гитлеровцы, щадя свои города от разрушений и не ведя серьезных уличных боев оставили города: Гумбинен, Инстенбург, Фридлянд, Прейсиш-Эйлад и ряд других крупных населенных пунктов. Население этих городов и фольварков, захватив самое необходимое, в панике бежало от наших наступающих войск на запад, к Кенигсбергу, надеясь оттуда морским транспортом перебраться в глубь центральной Германии. К началу февраля все сухопутные пути сообщения Восточной Пруссии с остальной частью Германии были уже перерезаны войсками Второго Белорусского фронта, вышедшими к заливу Фришес Гаф. Морской же порт Кенигсберг был до отказа переполнен беженцами, военнослужащими Вермахта, которых перебрасывали на другие участки фронта, поэтому прорваться к охраняемым морским транспортом было делом почти безнадежным. Вышедшие в море транспорт и боевые корабли беспощадно топились авиацией, подводными лодками и торпедными кораблями Балтийского флота. Осознав сложившуюся обстановку, некоторая часть гражданского населения осталась в своих домах и квартирах, со страхом ожидая прихода Красной Армии. Хорошо помню, как всюду бродили и мычали некормленые, непоеные и недоеные коровы черно-белой породы. Такой породы, например, в нашей Тамбовской области, откуда я родом, не было. Первым городом, где мы застали немецкое гражданское население был город Фридлянд. Город в основном располагался на западном берегу реки Алле. Мы подошли к городу с востока. Подразделения нашего полка пытались с ходу ворваться в город, но были отбиты организованным минометно-пулеметным огнем противника, который велся по нашим подразделениям из домов, расположенных непосредственно по берегу реки. Вскоре к нам подошли две батареи «катюш», которые прямой наводкой дали залп по домам, из которых вели пулеметно-автоматный огонь. От мощных разрывов мин «катюш» вверх полетели фрагменты домов вместе с засевшими там гитлеровцами, загорелись несколько домов, картина была впечатляющей. После залпа «катюш» мы с криком « Ура!» дружно бросились вперед, форсировали по льду реку Алле и ворвались в город. Противник, отстреливаясь, оставил город и занял оборону в 3-4 км западнее его. В этом городе со мной произошел весьма интересный случай. Два отделения моего взвода ПТР, приданные 9-й стрелковой роте, быстрым шагом продвигались по одной из улиц города, который на первый взгляд, был брошен своими жителями. Идя по тротуару, я обратил внимание на один из 3-этажных домов, который отличался от других тем, что в нем были закрыты все окна и двери и он, таким образом, выглядел жилым. Оставив ординарца внизу у входной двери и отдав ему необходимые указания, ударом ноги открыл входную дверь и стал с пистолетом наготове подниматься вверх. На площадке второго этажа в одной из квартир услышал немецкую речь. Ударом ноги я открыл дверь и вошел, а точнее, ворвался в одну из комнат квартиры, из которой доносился приглушенный разговор. По всей видимости, это был зал - самая большая комната квартиры. В ней находилось около 25 человек. В основном это были женщины разных возрастов и с ними два или три ребенка, а так же три довольно пожилых мужчины. Вид у меня был грозный, в руках был пистолет системы «Вальтер», на груди бинокль, слева на поясе кинжал для рукопашного боя. При моем появлении сидевшие в зале немцы в ужасе вскочили на ноги, и, устремив свои глаза на меня ожидали, очевидно, что русский вандал будет прямо сейчас из пистолета расстреливать всех без разбора, ведь пропагандистская машина колченогого Геббельса постоянно и настойчиво твердила немцам о зверствах, которые творят солдаты и офицеры Красной Армии над мирным населением Восточной Пруссии. Законопослушные немцы этой чепухе верили. Я прошел к столу, который находился в конце комнаты и уселся на него. Взмахом пистолета указал всем присутствующим сесть, затем обратился к одному пожилому мужчине и на ломаном русско-немецком языке спросил его: «Руссиш цивль ист?» Немец вскочил с места и прияв стойку «смирно» ответил как пролаял: «Найн!». Между тем, я находился в затруднительном положении – что же делать дальше? Уйти обратно вниз на улицу и присоединиться к своему взводу или пальнуть вверх пару раз из пистолета? Мы, офицеры и солдаты Красной Армии, начитались в газетах статей Эренбурга, который призывал нас отомстить немцам за их зверства на оккупированной территории нашей Родины. Все мы были полны решимости поступать так, как призывал И.Эренбург в своих статьях «Око за око, зуб за зуб». Однако, в этом вопросе наш воинственный настрой в отношении гражданского населения Германии здорово осадила статья в газете «Правда»- официозе нашей партии и советского правительства. В этой статье осуждались призывы И.Эренбурга, и говорилось, что мы ведем войну не с народом Германии, а с германским фашизмом. Тем не менее, напрашивался вопрос: « С кем же мы ведем четырехлетнюю кровопролитную войну ?» Выходит, что солдаты и офицеры Вермахта это не германский народ, словом, в этом деле больше вопросов, чем ответов. Но, тогда обстановку разрядил мальчик лет пяти-шести. Он подошел ко мне, залез на мои колени, и что-то лопоча по-немецки, стал рассматривать висевший у меня на шее бинокль. Его мать с выпученными от ужаса и страха глазами смотрела на меня. Она, очевидно, полагала, что я сейчас, прямо в комнате застрелю ее сына. Так, по крайней мере, твердило ведомство Гебельса и они этому верили. Достав из кармана своего полушубка горсть трофейных конфет, я дал их этому маленькому немцу. Он был в восторге от моей щедрости и повторял лишь одно слово «данке». Затем, соскочив с моих колен, бросился к своей матери. Я же, тем часом, вышел из комнаты и спустился вниз к входной двери, где меня ожидал мой ординарец. Немцев в городе уже не было. Подразделения прикрытия гитлеровцев отошли к своим основным силам. По улицам города уже шли наши солдаты и младшие командиры, неся в своих руках различные вещи - одежду, обувь, хлопчатобумажные и шерстяные ткани, дорогую посуду, украшения и т.п. Сейчас никто не говорит и не пишет, в том числе в воспоминаниях о Великой Отечественной войне, что тогда наше высшее руководство страны приняло решение «каждый солдат, младший командир имеет право отправить на родину, в Советский Союз, одну посылку в месяц весом до 10 кг, а офицер – две посылки в месяц такого же веса». Поэтому, сразу же после занятия Фридлянда, в отличие от немцев, которые во всем любят порядок, начался беспорядочный и неорганизованный грабеж города нашими солдатами. Здесь надо пояснить, что этим делом в основном занимались личный состав штабов, военнослужащие тыловых частей и подразделение, и отчасти, расчеты артиллерийских орудий крупного калибра. Солдаты и офицеры стрелковых подразделений и поддерживающие их огнем и колесами расчеты противотанковой артиллерии, выбив противника из города или крупного населенного пункта, преследуя его, входили с ним в боевое соприкосновение, и им было просто не до участия в реквизиции материальных ценностей в немецких магазинах и брошенных хозяевами домов и фольварков. Оставленный немцами город Прейсиш - Эйлау, по моему мнению, капитально подвергся неорганизованному грабежу. Кроме того, ко всему прочему, был еще подожжен нашими солдатами, которые как угорелые бегали по комнатам домов с зажженными факелами из бумаги, бросая их прямо на пол непотушенными. Они старались найти в темноте что-либо ценное, которое можно было уложить в посылку и отправить в Союз. В Прейсиш-Эйлау я самым решительным образом пресек попытку насилия сексуального характера двух наших сержантов над молодой немецкой девушкой. Встречая все более нарастающее сопротивление гитлеровцев на путях к столице Восточной Пруссии, город Кенигсбергу, части и подразделения нашей 48 гвардейской стрелковой дивизии, как и соединения 20-го Брестского стрелкового корпуса, в середине февраля завязали бои с группировкой немцев, опиравшейся на долговременные укрепленные позиции хайльсбергского укрепленного района. Чтобы избежать больших и неоправданных потерь в личном составе и боевой технике, которые будут неизбежно связаны в случае их прорыва фронтальным ударом подразделения и части дивизии, по указанию командарма стали обходить их с юго-запада, и 17 февраля вышли в район небольшого города Мельзак. Недалеко от этого города 18 февраля 1945 года во время объезда района боевых действий от взрыва случайного немецкого снаряда был смертельно ранен и умер по пути в Медсанбат командующий нашим фронтом генерал армии И.Д. Черняховский. О его гибели офицеры и солдаты нашего полка узнали буквально через пару часов, так как место трагедии от нас было не далее десяти километров. Недалеко от города Мельзак, у небольшого населенного пункта со странным названием «Бомбен», который по отношению к окружающей местности занимал господствующее положение, подразделения полка были остановлены плотным огнем немцев. Противник вел огонь из траншеи и ходов сообщения, которые опоясывали город почти с трех сторон. Попытка обойти Бомбен справа успеха не имела потому, что немцы фланкировали огнем своих пулеметов наступающие подразделения полка. Потеряв несколько человек убитыми и с десяток ранеными, подразделения отошли в исходное положение. Следует отметить, что в этой огневой метели, обрушившейся на наших солдат, особенно неиствовали немецкие пулеметы MГ- 42 (усовершенствованный вариант ручного пулемета МГ-34. По моему, пулемет МГ-42 был лучшим ручным пулеметом времен Второй мировой войны. Он весил около 12 кг, имел металлическую ленту для зарядки патронов. Техническая скорострельность – 1000 выстрелов в минуту. Расчет пулемета всего два человека. Наступление таким образом застопорилось. Командованию стало ясно, что наличными силами ослабленных потерями в личном составе подразделений Бомбен нам не взять. На помощь нашим стрелковым подразделениям пришли танкисты танковой бригады, только что прибывшей с Урала. На моих глазах принимали боевой порядок подразделения этой бригады. Мне не известно, по какой причине командование бригады не произвело разведку местности в инженерном отношении перед Бомбеном. Местность представляла собой покрытое 8-10 см слоем льда болото, слегка припорошенное снегом. Гитлеровцы, безусловно, хорошо знали, что болото перед городом с юго-запада не проходимо для танков. По этой или другой причине противотанковых средств у гитлеровцев здесь не было. Это наше боевое счастье, будь у противника, например, батарея 88 мм зенитных орудий, беды трудно было бы избежать. Ведь чугунные болванки от снарядов этих орудий пробивали броню наших Т-34 на дистанции более чем в два километра. Когда наши танки с десантом на броне пошли в атаку, попав на это болото, то сразу же один за другим стали погружаться в воду. На моих глазах в болото до середины башен погрузились пять-шесть машин. Командиры идущих сзади танков увидев, что вышедшие на болото танки один за другим погружаются в болото, остановили свои машины и, развернувшись, отошли в исходное положение. Таким образом, с танковым ударом на Бомбен произошла осечка. К чести наших танкистов, заминка с танковой атакой продолжалась не так долго. Воспользовавшись тем, что здесь у гитлеровцев не было противотанковых орудий и особенно 88 мм зенитных пушек, танкисты бригады обошли болото слева и без существенных потерь на больших скоростях ворвались в Бомбен. Пройдя город, танковая бригада ушла в сторону залива Фришес Гаф. Однако, немецкая пехота осталась в окопах, траншее и ходах сообщениях. Тогда в дело вступили самоходные орудия САУ-76 нашей дивизии. Несколько самоходок на большой скорости выскочили к позициям немцев и, заняв по отношению к ним фланговое положение, стали продольным огнем бить по ДЗОТам, окопам и ходам сообщения немцев. Это сразу же сбило боевую спесь с фашистских вояк, видимо, намерившихся отсечь нашу пехоту от танков. Огонь самоходных орудий был весьма эффективным. Мне хорошо было видно, как от разрыва трех-дюймовых снарядов вверх взлетали бревна, доски и другие фрагменты полевых укреплений врага вместе с их защитниками. И гитлеровцы не выдержали. Они стали махать руками, выскакивая из окопов и, подняв вверх руки, бежали в нашу сторону, становились на колени и, прося пощады, сдавались в плен. Словом, и на нашей улице наступил праздник. Используя огневой удар наших самоходок, подразделения полка быстро очистили от гитлеровцев окопы, траншею и ходы сообщения, после чего, не останавливаясь, прошли Бомбен и углубились в лесной массив, который скорее напоминал ухоженный городской парк. Сегодня уже точно не помню, но мне кажется, что с 17-го февраля я уже командовал 9-ой стрелковой ротой полка вместо старшего лейтенанта Синкевича, который серьезно заболел и убыл в медсанбат дивизии на лечение. До назначения командиром роты, я восемь или десять дней командовал внештатным взводом разведки батальона. Взвод ПТР, которым я командовал в начале февраля и насчитывавший в своем составе восемь человек и три противотанковых ружья, из-за своей малочисленности и ненадобности решением командира батальона был расформирован, а личный состав, по моей просьбе, был обращен на укомплектование 9-ой стрелковой роты. Продвигаясь прямо на север к заливу Фришес Гаф, части и подразделения нашей 48 гвардейской стрелковой дивизии стремились выйти на ближние подступы к столице Восточной Пруссии и к городу Кенигсбергу с его западной стороны, где по мнению нашего командования, у гитлеровцев было меньше укрепленных позиций чем с восточной и южной стороны. Подразделения нашего полка, продвигаясь в указанном направлении, почти ежедневно имели боевое столкновение с гитлеровцами. Противник цеплялся за каждую выгодную для обороны позицию, за каждый населенный пункт, словом, не хотел уходить в свое логово, где шла тотальная эвакуация всего и вся. В этих боевых столкновениях, подразделения полка несли потери и не малые, и к сожалению, подчас неоправданные. В результате этих и последующих столкновений, в стрелковых ротах полка осталось по 12-15 человек активных штыков, а нашем третьем батальоне, в стрелковых и пулеметных ротах осталось не более 50-60 человек. Боеспособность подразделений ,да и в целом нашего полка, естественно, упала до очень низкого уровня. Зачастую поставленные вышестоящим командованием боевые задачи силу малочисленности личного состава оказывались невыполнимыми. Наступление наше в направлении налива Фришес Гаф и в обход Кенигсберга с запада заметно замедлилось. Не получая почти никакого пополнения за месяц напряженных боев, командование полка для того, чтобы как то увеличить численность, а следовательно, и повысить боеспособность стрелковых рот, обратилось, на мой взгляд, к порочной практике – капитальной чистке тыловых подразделений, сокращению расчетов артиллерийских орудий и минометов, сокращению численности связистов и т.п. В результате этой капитальной чистки численность, например, нашей 9-ой роты была доведена аж до 32-х человек. Конечно, это не так уж много, но уже кое-что. Однако, боеспособность этого разношерстного воинства, не обученного ведению ближнего боя, не сколоченного как единое целое и почти не знавшие друг друга, была весьма сомнительной. Так, например, на должность командира первого взвода был назначен 35-летний командир взвода транспортной роты полка лейтенант Самотолков, в недалеком прошлом интендантский работник. Между тем, 9-я стрелковая рота была все же по сравнению с другими стрелковыми ротами батальона в лучшем положении. В роте, кроме ее основного костяка, находились бронебойщики моего взвода ПТР, минометчики, несколько связистов и всего пять или шесть солдат пожилого возраста из транспортных и хозяйственных подразделений. Роте был придан станковый пулемет системы «Максим» с командиром расчета старшим сержантом. Рота считалась лучшей в батальоне. Среди прибывшего в роту пополнения из транспортных и хозяйственных подразделений оказался младший сержант довольно пожилого возраста, аккуратно одетый, подтянутый, с подшитым белым воротничком на солдатской гимнастерке. Я был крайне удивлен, когда он обратился ко мне с просьбой дать ему ручной пулемет. Прежде чем приказать старшине роты выдать ему РПД (ручного пулемета системы Дегтярева), я спросил его, знает ли младший сержант обозник материальную часть пулемета и приходилось ли ему когда-либо стрелять из РПД . Приняв стойку «смирно», он кратко ответил: «Так точно! Знаю, товарищ лейтенант, стрелять умею!» и усмехнулся в свои коротко подстриженные усы. Через пару дней, я лично наблюдал, как он, заняв очень выгодную для стрельбы из пулемета огневую позицию ( а это мог сделать лишь очень опытный воин)огнем своего пулемета фланкировал бегущих, под ударом наших танков, гитлеровцев. Тогда не один десяток фашистских вояк полегло на поле боя от огня ручного пулемета этого опытного и доблестного воина. К сожалению, вскоре бравого сержанта срочно отозвали в штаб полка. Кто он был на самом деле для меня до настоящего времени остается загадкой. Медленно с боями продвигались мы к заливу Фришес Гаф и к 25 февраля вышли к железной дороге Кенигсберг-Эльбинг у небольшого фольварка, который находился на той стороне дороги, в ее непосредственной близости. Перед тем, как занять фольварк, мне в силу сложившихся обстоятельств, не пришлось спать почти трое суток. Распорядившись о выставлении постов охраны, приказал выставить к впереди стоящему стогу сена караул в составе расчета станкового пулемета «Максим» и двух солдат из числа бывших бронебойщиков моего взвода ПТР. Им приказал смотреть в оба глаза, так как в такую ненастную погоду немцы обязательно, с наступлением темноты пожалуют за сеном. Сам же, прямо в полушубке, не снимая обуви, свалился на диван и мгновенно уснул мертвецким сном. Правда, перед этим по привычке, свой Вальтер положил под голову. Но, поспать мне пришлось не более двух часов, и проснулся я от настойчивых просьб ординарца. Открыв с трудом глаза, я увидел ,стоящих у моего дивана двух здоровенных фрицев в полевой маскировочной форме. Сначала я подумал, что это дурной сон и снова закрыл глаза. Однако, ординарец снова стал теребить меня, требуя, чтобы я проснулся. Осознав, наконец, что передо мной действительно живые гитлеровцы, все же не сразу полностью врубился в обстановку. Когда это все же произошло, я выхватил свой Вальтер и направил его на немцев. Ординарец пояснил мне, что это пленные немцы, захваченные нашим караулом у стога сена. Проверив у пленных, что это не эсэсовцы, я спросил их на ломанном немецком языке «Ди ур ист?», т.е. есть ли у них часы. Тогда у нас была нездоровая болезнь на карманные и наручные часы. Получив дружный ответ: «найн!», я случайно дулом своего Вальтера ткнул одного из немцев, кстати, самого рослого, и уткнулся во что-то металлическое. Немец был вынужден вытащить золотые карманные часы фирмы Павел Буре с золотой цепочкой. Этот каналья, по всей вероятности, был в нашей стране и отобрал их у нашего советского человека. В припадке гнева со словами « верлюхтер доннер ветер», я ударил пистолетом немца по голове и приказал увести пленных в штаб батальона, а сам снова свалился в глубокий сон. Перед самым рассветом я был разбужен разрывами снарядов крупного калибра. К счастью, снаряды рвались на чистом, только что освободившемся от снега пахотном поле, примерно, в 150 метрах. нам не были слышны звуки орудийных выстрелов, но нарастающий свист и ни с чем не сравнимый вой вражеских снарядов, говорили об их приближении. жүктеу/скачать 0.8 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|