К психологии и патологии так называемых оккультных феноменов

прежде чисто моторное выражение бессознательного в соответствии со специфической энергией вновь выступившей системы объективируется теперь в образе визуальной картины, имеющей характер галлюцинации, а именно не просто как сопутствующее явление, сопровождающее словесный автоматизм, а практически как объясняющая функция: неожиданная и первоначально необъяснимая ситуация, возникшая на первом сеансе, получает теперь объяснение не на словах, а посредством аллегорического видения. Фраза «Между ними нет ненависти, они друзья» была представлена в образной картине. Такого рода события мы часто встречаем у сомнамбул: их мышление разворачивается в пластических образах, постоянно проникающих то в одну, то в другую чувственную сферу и объективирующихся как галлюцинации. Процесс размышления погружается в подсознание, и сознания достигают лишь его конечные звенья — то как живые, окрашенные чувством представления, то напрямую как галлюцинации. В нашем случае речь идет о том же, что происходило с пациенткой Бине: когда он прикасался колющим предметом к ее потерявшей чувствительность руке, девять уколов заставляли ее живо представлять себе число девять, или с описанной у Флурнуа Хелен Смит, которая, будучи спрошена о ее занятиях по определенному образцу, видит перед собой цифру высотой около 20 см, обозначающую число дней (18), посвященных этим занятиям46(1. с, р. 55.). Возникает вопрос: почему автоматизм прорвался в визуальную сферу, а не в акустическую? Выбор в пользу визуальности объясняется следующими причинами:

a) у пациентки нет акустической предрасположенности, она, к примеру, очень немузыкальна;

b) поскольку шел оживленный разговор, отсутствовала тишина, которая (как в соответствующем случае темнота) могла бы способствовать появлению акоазмов;

c) уверенность в близком присутствии духов, усилившаяся благодаря чувству посторонней активности, вполне могла пробудить идею о том, что духи видимы, из-за чего зрительная сфера получила небольшое дополнительное возбуждение;

d) возникновению галлюцинаций в темноте сопутствуют энтоптические явления.

Решающее значение для возникновения галлюцинаций имеют причины, изложенные в пунктах с и d — энтоптические явления в темноте и, возможно, имевшее место возбуждение зрительной сферы. В этом случае для аутосуггестивного вызывания автоматизмов энтоптические явления играют ту же роль, что и тихое тактильное раздражение для гипноза моторных центров. Как уже сообщалось, первому галлюцинаторному помраченному состоянию на первом сеансе предшествовало «мелькание искр». Очевидно, уже тогда внимание фокусировалось на зрительном восприятии, так что воспринимались даже явления «собственного свечения» сетчатки, вообще-то очень слабые. Заслуживает большего освещения та роль, которую при возникновении галлюцинаций играют энтоптические восприятия свечения. Шюле говорит: «Из сумбура огней и ночных пятен, оживляющих поле зрения в ночной темноте, создаются... фантастические воздушные фигуры, которые появляются перед засыпанием»47(Handbuch der Geisteskrankheiten, p. 134.). Известно, что никогда нельзя видеть абсолютную темноту, всегда некоторые участки затемненного поля зрения как бы матово светятся; световые пятна всплывают то здесь, то там, комбинируются во всевозможные образы, и сколько-нибудь живая фантазия легко формирует из них, как из рисунка облаков на небесах, известные знакомые фигуры. Исчезновение во сне способности критического суждения освобождает пространство для свободной игры фантазии, так что формирование образов может развиваться все более живо. На место световых пятен, тумана и переливающихся цветов заступают очертания определенных предметов48 (J. Mffller, Ober die phantastischen Gesichtserscheinungen. Цит. по: Hagen, Zur Theoiie der Hallucination, p. 41.). Так возникает гипнагогическая галлюцинация. Главная роль выпадает, конечно, на долю фантазии, поэтому подверженными гипнагогическим

галлюцинациям оказываются преимущественно люди с богатой фантазией49(Спиноза гипнопомпически видел «nigmm et scabiosum brasilianum» [чернокожего, покрытого паршой бразильца... (лат.)]. См. Hagen, 1. с, р. 49.

У Гёте в «Избирательных средствах» (с. 375) Оттилия в полумраке всегда видит образ Эдуарда в тускло светящемся пространстве. См. также у Карда-но: «Imagines uidebam ab imo lecti quasi ё paruis annulis aereisqiie constantes, arborum, belluarum, hominum, oppidomm, instructarum acierum, bellicorum et musicorum instrumentorum, aliorumque huiusce generis ascendentes, uicissimque descendentes, aliis atque allis succendentibus» (De subtilitate, p. 358). [Будучи в глубоком сне, я увидел образы, [состоявшие] как бы из маленьких красноватых одинаковых колечек,— [образы] деревьев, чудищ, людей, городов, боевых порядков, военных орудий и музыкальных инструментов, других [вещей] этого рода то поднимающимися, то опускающимися, которые возникают один за другим (лат.).]). То же самое, конечно, относится и к гипнопомпическим галлюцинациям (Майерс).

Весьма вероятно, что гипнагогические картины идентичны картинам сновидений нормального сна, т. е. образуют их визуальную основу. Мори на материалах самонаблюдения доказал, что те же картины, что витали перед ним в гипнагогическом состоянии, составляли предмет следовавших затем сновидений50 (Le Sommeil et les reves, p. 134.). Еще убедительнее доказал то же самое Трамбэлл Лэдд. С помощью упражнений он научился мгновенно просыпаться через три-пять минут после засыпания. При этих обстоятельствах он каждый раз замечал, что светящиеся фигуры ретины как раз и образовывали очертания тех картин, которые он видел во сне. Он предполагает даже, что всякая визуальная фантазия заимствует форму у явлений собственного свечения сетчатки51(Ladd, Contribution to the Psychology of Visual Dreams.). В нашем случае формированию фантастической интерпретации способствовала ситуация. Немалое влияние следует приписать также напряженному ожиданию, из-за которого возрастала интенсивность восприятия матового свечения ретины52 (Хекер говорит о состояниях такого рода: «Существует одно простое, элементарное видение, возникающее из напряжения духовной деятельности без изобразительной работы фантазии, даже и без самих чувственных представлений: это лишенное образов видение света, явление жизнедеятельности внутренне возбужденного органа зрения» (Ober Visionen, р. 16).). Дальнейшее оформление явлений ретины идет конформно предоминирующему представлению. Этот способ возникновения галлюцинаций наблюдался также и у иных ясновидящих: Жанна д'Арк видела сначала светящееся облако, и лишь немного времени спустя в нем проступали святые Михаил, Екатерина и Маргарита53(Quicherat, Proces de condamnation et de rehabilitation de Jeanne d'Arc, dite la pucelle, V, p. 116 ff.)

. Сведенборг однажды в течение часа не видел ничего, кроме светящегося шара и ярко вспыхивающих языков пламени. При этом он ощущал глубокие изменения в сознании, переживавшиеся им как «освобождение света». По прошествии же часа он увидел настоящие образы, которые были им приняты за ангелов и духов54(Hagen, Zur Theorie cler Hallucination, p. 57.). Вероятно, сюда же можно отнести видение Солнца Бен-венуто Челлини55( Автобиография. Пер. Гёте, I, с. 306 ff.) в замке св. Ангела. Один студент, у которого часто бывали видения, сообщал: «Когда приходят эти явления, то сначала я всегда вижу только отдельные массы света, и одновременно в ушах я воспринимаю приглушенный шум. Однако их очертания все больше и больше приближаются к действительным образам»56( Hagen, 1. с, р. 57.). Совершенно классически выглядит появление галлюцинаций у описанной Флурнуа Хелен Смит. Я дословно приведу соответствующие места из протоколов:

«18 mars... Tentative d'experience dans l'obscurite...Mlle. Smith voit un ballon tantot lumineux, tantot s'obscurcis-sant...

25 mars... Mile. Smith commence a distinguer de vagues lueurs, de longs rubans blancs s'agitanf'du plancher au plafond, puis enfin une magnifique etoile qui dans l'obscurite s'est montree a elle suele pendant toute la seance...

1" avril... Mile. Smith se sent tres agitee; elle a des frissons, est partiellement glacee. Elle est tres inquiete et voit tout a coup, se balancant au dessus de la table, une figure grimacante et tres laide avec de longs cheveux rouges... Elle voit alors... un magnifique bouquet de roses de nuances diverses; touta a coup elle voit sortir de dessous le bouquet un petit serpent qui, rampant doucement, vient sentir les fleurs, les regarde...»57 (1. с, р. 32. [«18 марта... Попытка эксперимента в темноте... Мад-ль Смит видит шар, который то светится, то затемняется... 25 марта... Мад-ль Смит начинает различать слабое свечение, длинные белые ленты, движущиеся от пола к потолку, затем, наконец, чудесную звезду, которая в темноте являлась ей одной в течение всего сеанса... 1-е апреля... Мад-ль Смит чувствует себя очень возбужденной и взволнованной; ее знобит, вдруг она видит очень уродливое, покрытое рыжими волосами лицо, которое покачивается над столом и делает ей гримасы... Она видит далее... великолепный букет роз различных оттенков; вдруг она видит выползающую из-под букета маленькую змею, которая, тихо шипя, нюхает цветы, смотрит на них» (фр-).] ) и т. д.

Хелен Смит о возникновении своих марсианских видений говорит следующее: «...la lueur rouge persista auto-ur de moi, et je me suis trouvee entouree de fleurs extraor-dinaires...»58(1. с, р. 162. [«...красный цвет продолжал струиться вокруг меня, и я оказалась окруженной необычными цветами...» (фр.).])

С давних пор комплексным галлюцинациям ясновидящих отводилось особое место с точки зрения научного суждения: так, например, Макарио отделяет интуитивные галлюцинации от всех остальных, причем утверждает, что они бывают у людей с живым духом, глубоким разумом и высокой нервной возбудимостью59(Des Hallucinotins. По обсуждению в Allg. Z.f. Psychiat. IV, 1847, p. 139.). Аналогично, но с еще большим энтузиазмом высказывается Хекер: он принимает, что их условием является «прирожденное высокое развитие органа души, которое посредством первоначальной деятельности побуждает собственную жизнь фантазии к подвижной, свободной игре»60(Hecker, 1. с, р. 6.). Эти галлюцинации «являются предвестниками или даже признаками мощной силы духа». Видение — это как раз то «повышенное возбуждение, которое гармонически входит в совершеннейшее здоровье как духа, так и тела». Комплексные галлюцинации не являются достоянием бодрствования, но принадлежат, как правило, состоянию частичного бодрствования: ясновидящий углубляется в свое видение до полного погружения в него. Флурнуа во время видений Хелен Смит также мог констатировать «un certain degre d'obnubilation»61(1. с, р. 51. [«Определенный уровень затемнения сознания» (фр.).]). В нашем случае видение осложняется тем, что происходит в состоянии сна, особенности которого мы будем рассматривать ниже.

к) Изменения в характере

Наиболее заметной характеристикой второго состояния являются в нашем случае изменения в характере.

Мы встречаем в литературе множество случаев, в которых присутствует симптом спонтанного изменения характера. Раньше других стал известен благодаря научной публикации случай Мэри Рейнолдс, описанный Уэйром Митчеллом62( Mary Reynolds: A Case of Double Consciousnes. To же в: Harper's Mag., 1860. Подробно отреферировано у Джеймса: The Principles of Psychology, p. 381.)

. Речь шла о молодой особе, которая в 1811 году проживала в Пенсильвании. После глубокого сна продолжительностью 20 часов она забыла все свое прошлое и все, чему когда-либо училась; даже слова, которые она произносила, порой теряли всякий смысл. Своих близких она больше не узнавала. Она медленно училась снова читать и писать, причем писала справа налево. Особенно бросались в глаза изменения в характере: «Instead of being melancholy she was now cheerful to extremity. Instead of being reserved she was buoyant and social. Formerly taciturn and retiring, she was merry and jocose. Her disposition was totally and absolutely changed»63(Emminghaus, Allgemeine Psychopathologie, p. 129. Случай Ogier Ward. [«Меланхоличная до тех пор, теперь она стала в высшей степени жизнерадостной. Ранее замкнутая, теперь она стала оживленной и общительной. Прежде молчаливая и застенчивая, теперь она весела и игрива. Ее характер целиком и полностью изменился» (англ).]).

В этом своем состоянии она полностью отреклась от своей прошедшей жизни, полюбила совершать дальние рискованные прогулки без оружия, пешком или на лошади. Во время одного из этих путешествий ей навстречу вышел однажды большой черный медведь, которого она приняла за свинью. Медведь поднялся на задние лапы и оскалился на нее. Поскольку заставить свою лошадь двинуться с места ей не удалось, она пошла на медведя сама с обычной палкой в руках — и обратила его в бегство. Пять недель спустя после глубокого сна она вновь вернулась в свое прежнее состояние, с амнезией относительно прошедшего интервала. На протяжении примерно 16 лет эти состояния чередовались. Но последние 25 лет Мэри Рейнолдс провела исключительно во втором состоянии.

Шредер ван дер Кольк64 (Pathologie und Therapie der Geisteskrankheiten, p. 31. Цит. по: Allg. Z. f. Psychial. XXII (1865), p. 406.) сообщает о следующем случае: шестнадцатилетняя пациентка, перенесшая продолжительную трехлетнюю болезнь, заболевает периодической амнезией. Утром после пробуждения она каждый раз переживает характерное состояние, напоминающее пляску св. Витта, в котором совершает руками ритмичные ударяющие движения. Потом в течение целого дня она демонстрирует детское, дурашливое поведение, теряя все сформировавшиеся у нее способности. (В нормальном состоянии она очень умна, начитанна, хорошо говорит по-французски.) Во втором состоянии она начинает слабо и скверно изучать французский язык. На второй день пациентка каждый раз снова становится нормальной. Оба состояния полностью отделены одно от другого амнезией65 (См.: Donath, Ober Suggestibility. Цит. по: Arch. f. Psychiat. u. Nervenkr. XXXII (1899), p. 353.).

Хёфельт сообщает о случае сомнамбулизма у девушки, которая вообще-то была послушной и скромной, а в состоянии сомнамбулизма становилась дерзкой, грубой и жестокой66(Случай спонтанного сомнамбулизма.)

. В случае, приведенном Азамом, Фелида в нормальном состоянии бывала угнетенной, подавленной и застенчивой; во втором же состоянии становилась веселой, уверенной и предприимчивой до легкомыслия. Второе состояние стало преобладающим и, наконец, вытеснило первое до такой степени, что пациентка короткие периоды своего нормального состояния называла теперь «кризами». Приступы амнезии начались у нее в возрасте четырнадцати с половиной лет. Со временем второе состояние стало проявляться умереннее; в характерах обоих состояний произошло известное сближение67 (Azam, 1. с, р. 63 ft".). Прекрасным примером изменения характера является случай Луи В., представленный Камюзе, Рибо, Леграном дю Солле, Рише и Вуазеном и обобщенный в работах Бурру и Бюро: тяжелая мужская истерия с ам-нестически чередующимся характером. В первом состоянии он невежлив, дерзок, сварлив, склонен к обжорству, вороват и бесцеремонен. Во втором состоянии обнаруживается другой, симпатичный характер, он оказывается прилежным, смышленым и послушным68(Bourru et Burot, La Suggestion mentale et les variations de la personnalite).. В художественной литературе амнестические изменения вхарактере использованы Паулем Линдау в его пьесе «Другой»69(См. Moll, Die Bewufitseinsspaltung in Paul Lindaus neuem Schauspiel, p. 306 ff.). Случай, аналогичный изображенному у Линдау преступному адвокату, сообщает Ригер70(Der Hypnotismus, p. 109 ff.). Можно также провести параллель между нашим случаем и описанными у Жане подсознательными личностями Люси и Леони71( Janet, L'Automatismepsychologique.), а также соответствующими личностями пациентки Мортона Пренса72(Prince, An Experimental Study of Visions.); но они все же являются искусственными терапевтическими продуктами, главное значение которых лежит в области расщепления памяти и сознания. В приведенных случаях второе состояние всегда отделено от первого амнестическим расщеплением, и изменение характера каждый раз сопровождается разрывом в непрерывности сознания. В нашем же случае какое бы то ни было амнестическое расстройство отсутствует; переход из первого состояния во второе происходит вполне плавно, так что пациентка переносит с собой в состояние бодрствования все то, что узнает в области бессознательного посредством галлюцинаций во втором состоянии и что при других обстоятельствах осталось бы ей неизвестным.

Периодическое изменение личности без амнестиче-ского расщепления имеет место также в циркулярном психозе; изредка всплывает оно и в области истерии, как показывает случай Ренодена: «Молодой человек, поведение которого всегда было безупречным, неожиданно начинает проявлять дурные наклонности». Симптомов психоза у него замечено не было, однако обнаружилось, что поверхность его тела полностью потеряла чувствительность. Это состояние периодически прерывалось, и характер пациента был подвержен соответствующим колебаниям. Как только анестезия исчезала, он становился покладистым и приветливым. Анестезия возобновлялась, и им тут же овладевали ужаснейшие порывы, доходившие, как показали наблюдения, даже до жажды убийства73 (Цит. по: Ribot, Die Personlichkeit. Pathologisch-psychologische Studien, p. 90.).

Если мы вспомним о том, что к моменту появления этих расстройств нашей пациентке было пятнадцать с половиной лет, т. е. как раз был достигнут возраст пубертата, неизбежно возникает мысль о взаимосвязи этих отклонений с психологическими изменениями в характере, типичными для пубертатного периода. «В этот период жизни в сознание индивида вторгается новый ряд впечатлений, которым сопутствуют порождаемые ими чувства и идеи; эти непривычные состояния духа оказывают постоянное давление, они заявляют о себе непрерывно, так как порождающая их причина не прекращает своего действия; они скоординированы друг с другом, поскольку происходят из одного и того же источника; все это неизбежно должно привносить все новые и новые изменения в состояния Я»74 (Ribot, 1. с, р. 69.). Как известно, здесь характерны колебания настроения, неясные новые и сильные чувства, склонность к мечтам, к экзальтированной религиозности и мистицизму, а наряду с этим — «впадания в детство», достаточно типичные для облика взрослого человека; в эту эпоху своей жизни человек делает первые неловкие попытки обрести самостоятельность во всех областях; все то, что сформировали в нем семья и школа, он впервые направляет на достижение собственных целей, он строит возвышенные планы на будущее и вживается в мечты, в содержании которых преобладают честолюбие и самодовольство. Все это обусловлено психологией. У психопата же пубертат становится кризисом более серьезного значения. Тут зачастую не только необыкновенно бурно протекают психофизиологические превращения, но и формируются черты характера с признаками наследственного вырождения, которые в детстве либо не проявлялись совсем, либо проявлялись спорадически. Анализируя наш случай, мы должны помнить о специфическом пубертатном расстройстве. Причины такой предпосылки станут ясны из исследования второй личности (краткости ради мы будем называть вторую личность Ивенс, как окрестила пациентка свое высшее Я.)

Ивенс — это прямое продолжение повседневного Я. Вторая личность охватывает все содержание сознания, принадлежащего этому Я. Находясь в геми-сомнамбулическом состоянии, она точно так же общается с окружающим реальным миром, как и в состоянии бодрствования, и хотя возникающие попутно галлюцинации наносят этому некоторый ущерб, он тем не менее выражен не сильнее, чем у свободных от осложнений психотических галлюцинантов. Очевидно, сознание Ивенс непрерывно распространяется и на область истерических приступов, в которых она представляет драматические сцены, переживает видения и т. д. Во время самого приступа она большей частью изолирована от внешнего мира, не замечает, что происходит вокруг, не знает, что она громко говорит, и т. д. Однако относительно фантазий, составляющих содержание ее приступов, у нее нет амнезии. Не всегда имеет место и амнезия относительно моторных проявлений и изменений в ее окружении. Возможная зависимость степени интенсивности сомнамбулизма от частичной парализованности отдельных органов чувств доказывается, например, случаем, когда она сначала не замечала меня и обратила внимание на мое присутствие только после того, как я заговорил с ней. В данном случае речь идет о так называемой систематической анестезии, которая часто наблюдается у истериков.

Наш случай имеет еще одну аналогию с Pseudologia phantastica*(Псевдология, патологическая страсть ко лжи (лат.).): в своем формировании он развивается от приступа к приступу. В литературе многократно представлены случаи, когда патологическая ложь под влиянием различных истероформных осложнений формируется приступообразно87(Delbriick, 1. с, Redlich, 1. с. Вспоминается в связи с этим также развитие бредовых идей в эпилептически помраченном состоянии, о котором сообщает Morchen, 1. с, р. 51, 52.). Наша пациентка развивает свою систему исключительно во время приступа. В нормальном состоянии она совершенно не способна дать какую-то новую идею или разъяснение, для этого ей каждый раз необходимо вызвать состояние сомнамбулизма или ожидать наступления последнего. Этим аналогия с патологическими фантазиями и с Pseudologia phantastica исчерпана.