Глава 2. Простой способ произвести хорошее впечатление

Свое скромное наследство она растратила на меха, бриллианты, жемчуг.

Но ничего не сделала с выражением своего лица. Оно было кислым и самовлюбленным. Она не понимала того, что известно любому мужчине, а именно, что выражение, которое женщина "надевает" на свое лицо, оставляет большее впечатление, нежели платье, которое она надевает на свое тело.

Чарльз Шваб говорил мне, что его улыбка была оценена в миллион долларов. И это, вероятно, соответствовало действительности. Ибо личность Швэба, его обаяние, его способность располагать к себе людей вполне соответствовали его исключительному успеху. А одним из наиболее ярких свойств его личности была его покоряющая улыбка.

Однажды я провел вечер с Морисом Шевалье и, честно говоря, был разочарован. Угрюмый, молчаливый, он не имел ничего общего с тем Морисом Шевалье, которого я ожидал увидеть, однако, до тех пор пока он не улыбнулся. Казалось солнце прорвало пелену туч. Если бы не его улыбка Морис Шевалье был бы, вероятно, столяром-краснодеревщиком в Париже, следуя профессии отца и братьев.

Поступки "говорят" громче, чем слова, а улыбка "говорит": "Вы мне нравитесь. Вы делаете меня счастливым. Я рад видеть вас".

Вот почему собаки имеют такой успех. Они так рады вас видеть, что готовы выпрыгнуть из собственной шкуры. И, естественно, мы рады видеть их.

Неискренняя улыбка? Нет, она никогда не введет в заблуждение.

Механика лицемерия нам известна и она нас возмущает. Говорю о настоящей улыбке, улыбке, исполненной солнечного добра, идущего из глубины души, об улыбке, которая высоко ценится на бирже человеческих чувств.

Заведующий крупным Нью-Йоркским универмагом говорил мне, что охотнее возьмет на работу продавцом девушку, не сумевшую закончить школу, но обладающую очаровательной улыбкой, нежели доктора философии с пресной физиономией.

Председатель совета директоров одной из крупнейших в США компаний по производству каучука рассказал, что согласно его наблюдениям, человек редко добивается успеха в чем бы то ни было, если он не весел в работе.

Этот руководитель промышленности не высоко ценил старую пословицу о том, что лишь тяжкий труд является волшебным ключом, отворяющим двери ко всем вашим желаниям. "Я знал людей, - говорил он, - которые преуспевали, потому что занимались делом и находили время посмеяться от души над хорошей шуткой. Видел я и таких, которые приступали к работе как к тяжкому труду.

Они становились скучными и хмурыми, теряли всякое удовольствие от работы и в итоге - терпели в ней неудачи".

Вы должны встречать людей с радостью, если хотите, чтобы они радовались встрече с вами.

Множеству бизнесменов (из числа слушателей моих курсов) я рекомендовал испробовать улыбаться кому-нибудь ежечасно в течение недели, а затем рассказать в классе о результатах эксперимента. Как это сработало?

Давайте посмотрим.

Вот письмо от Уильяма Стейнгардта, члена Нью-Йоркской фондовой биржи.

Его случай - не единственный. Он типичен для сотен других случаев.

"Я женат уже более 18 лет, - пишет мистер Стейнгардт, - и в течение этого времени редко улыбался жене. От момента пробуждения и до ухода на работу я не произносил и двух дюжин слов. Был противнейшим брюзгой, который когда-либо прогуливался по Бродвею.

Когда вы попросили меня сделать сообщение о моем эксперименте с улыбками, я подумал, что следует попытаться в течение недели. Итак, на следующее утро, причесываясь я посмотрел на свою мрачную физиономию в зеркале и сказал себе: "Билл, ты немедленно сотрешь эту хмурую мину, которая придает тебе вид свежевыпоротого кота, и начнешь улыбаться.

Начнешь прямо сейчас, сию минуту". Сев завтракать, я приветствовал жену словами: "Доброе утро, моя дорогая!" и улыбнулся ей.

Вы предупреждали меня, что она может удивиться. Ну так вы недооценили ее реакции. Она была совершенно ошеломлена. Она была потрясена. Я сказал ей, что в будущем она сможет рассчитывать на это, как на регулярное явление, и продолжаю улыбаться каждое утро, вот уже два месяца.

Эта перемена моего отношения к ней принесла в наш дом за эти два месяца больше радости, чем весь минувший год.

Теперь отправляясь на работу, улыбкой и пожеланиями доброго утра приветствую боя у дверей лифта и швейцара у подъезда. Улыбаюсь кассиру, беря билет. Под сводами фондовой биржи улыбаюсь людям, до недавнего времени никогда не видевшим улыбки на моем лице. Вскоре обнаружил, что все стали улыбаться мне в ответ. С теми, кто приходил ко мне с жалобами и претензиями, стал обращаться приветливо и ободряюще. Выслушав их, улыбаюсь и нахожу, что улаживать конфликты стало гораздо легче. Я пришел к выводу, что улыбки приносят мне доллары, много долларов каждый день.

Я содержу контору вдвоем с другим маклером. Один из его клерков - симпатичный молодой парень. Будучи окрылен достигнутыми успехами, я поведал ему о своей новой философии. Тогда он признался мне, что когда я впервые появился в конторе, он подумал, что я ужаснейший брюзга, и лишь недавно изменил свое мнение обо мне. Он добавил, что когда я улыбаюсь, мое лицо приобретает очень человеческое выражение.

Из своей системы поведения я исключил также всякий критицизм. Вместо порицания теперь стремлюсь найти место для признания и похвал. Я прекратил разговоры о своих желаниях. Стараюсь теперь понять точку зрения другого человека. Все это буквально произвело революцию в моей жизни. Я стал совершенно другим человеком, счастливым, богатым человеком, богатым дружбой и счастьем - единственными вещами, имеющими, в конечном счете, ценность".

Не забудьте, что это письмо написано искушенным в делах и умудренным биржевым маклером, который живет куплей и продажей акций на Нью-Йоркскрй фондовой бирже за собственный счет, - делом столь трудным, что в 99 случаях из 100, соприкасающиеся с ним терпят неудачу.

Вы не испытывали желания улыбаться? Что же в таком случае вам можно предложить? Две вещи. Во-первых, заставьте себя улыбаться. Если вы в одиночестве, насвистывайте или мурлыкайте какую-нибудь мелодию или песню.

Поступайте так, как если бы вы были уже счастливы, и это приведет вас к счастью. Покойный Уильямс Джейс, профессор Гарвардского университета так обосновал это: "Казалось бы поступок должен следовать за чувством, но в действительности поступок и чувство идут рядом и, управляя поступками, находящимися под более прямым контролем воли, нежели чувства, мы получаем возможность косвенным образом управлять чувствами".

Таким образом, высший сознательный путь к жизнерадостности, если она нами утрачена - это взять себя в руки и заставить говорить и поступать так, как если бы жизнерадостность была уже обретена.

В этом мире каждый ищет счастья, и существует только один способ, один верный путь, чтобы найти его. Это - контроль над своими мыслями.

Счастье не зависит от внешних условий. Оно зависит от условий внутренних.

То, чем вы обладаете, или то, кем вы являетесь, или то, где вы находитесь, - не делает вас счастливым или несчастным. Вас делает таковым то, что вы думаете об этом. Так, например, два человека могут находиться в одном и том же месте, заниматься одним и тем же делом, оба могут обладать равным капиталом и равным весом в обществе - и, тем не менее, один может быть счастлив, а другой нет. Почему? По причине различия точек зрения.

Среди китайских кули, работающих до седьмого пота за семь центов в день в своем испепеленном зноем Китае и на Пари-Авеню, я видел много одинаково счастливых лиц.

"Нет ничего, что было бы хорошим и дурным, - сказал Шекспир - но делает его сознанье таковым".

Эйб Линкольн однажды заметил, что "большинство людей счастливы настолько, насколько они решаются быть таковыми". Он был прав. Недавно я видел живую иллюстрацию к этой истине, поднимаясь по лестнице станции метро Лонг-Айленд в Нью-Йорке. Прямо передо мной, вверх по лестнице карабкались тридцать или сорок мальчиков-калек с палочками и костылями.

Одного мальчика несли. Я был изумлен тем, что они смеялись и веселились и делились своим удивлением с одним из сопровождающих их мужчин. В ответ на мой удивленный взгляд он сказал: "Когда ребенок поймет, что он на всю жизнь останется калекой, он сначала бывает потрясен этим, но, как правило, смиряется с судьбой и тогда становится счастливым, даже счастливее, чем обычные дети".

У меня появилось желание снять шляпу перед этими мальчиками. Они преподали мне урок, который, надеюсь, никогда не забуду.

Мне как-то довелось провести вечер с Мэри Пикфорд. В ту пору она готовилась к разводу с Дугласом Фербенксом. В обществе, вероятно, полагали, что она глубоко несчастна и теряет от горя рассудок, однако, я увидел одну из самых безмятежных и благополучных особ, какую когда-либо встречал. Она излучала счастье и довольство. В чем ее секрет? Она раскрыла его в маленькой книжке на 35 страницах, которая может доставить вам удовольствие если вы ее прочтете.

Франклин Беттер, бывший третий игрок бейсбольной команды "Сент Луис Кардинал", а теперь один из наиболее преуспевающих в Америке дельцов, рассказывал мне, что по его многолетним наблюдениям человек с улыбкой на лице всегда хорошо принимается. Поэтому он всегда перед тем, как войти в кабинет делового человека на мгновение останавливается и вспоминает события, наполняющие его чувством благодарности, чтобы вызвать на лице добродушную улыбку, и затем входит с улыбкой, как бы тающей на лице.

Этот простой прием по его убеждению, во многом способствует его феноменальным успехам в заключении страховых полисов.

Прочтите внимательно мудрый совет Эльберта Хаббарда, но запомните:

Одно лишь внимательное чтение без последующего применения не принесет вам никакой пользы: "Всякий раз, когда вы выходите из дома, приосаньтесь, высоко поднимите голову, как если бы она была увенчана короной, дышите полной грудью, "пейте солнечный свет", приветствуйте улыбкой ваших друзей и вкладывайте душу в каждое рукопожатие. Не бойтесь быть не правильно понятым и не задумывайтесь даже на минуту о ваших недоброжелателях.

Старайтесь сосредоточить свои мысли на том, что вам хотелось бы совершить и тогда, не меняя направления, вы будете двигаться прямо к цели, которой вам хотелось бы достичь. Тогда, по прошествии времени вы обнаружите, что стали бессознательно улавливать необходимые для исполнения ваших желаний возможности, подобно тому, как полипы кораллов улавливают из набегающих волн прилива необходимые для их жизни вещества. Нарисуйте в своем воображении образ того одаренного, достойного и полезного человека, каким вам хотелось бы быть и, поддерживаемый вашей мыслью образ, будет ежечасно и ежеминутно преобразовывать вас в такую именно личность...

Мысль - прежде всего. Займите правильную психологическую позицию мужества, искренности и жизнерадостности. Правильно мыслить - это уже создавать. Все вещи приходят через желания, и каждый, искренне мыслящий, получает ответ. Мы уподобляемся тому, на чем сосредоточены помыслы наших сердец. Будьте мужественны и высоко несите голову, как если бы она была увенчана короной. Мы - боги, еще находящиеся в коконе и необретшие еще крыльев.

Старые китайцы обладают бездной мудрости - это известно всему свету.

У них есть пословица, которую нам следовало бы написать на полоску бумаги и подклеить на внутреннюю поверхность наших шляп. Она гласит: "Человек без улыбки на лице не должен открывать лавку".

И коль скоро речь идет о магазинах Фрэнк И.Флатчер в одном из своих рекламных шедевров, сделанных по заказу фирмы "Оппенгейм, Коллин энд компани", преподнес нам следующий великолепный образчик китайской философии:

Она обогащает тех, кто ее получает, не обедняя тех, кто дает.

Она длится одно мгновение, память же о ней иногда сохраняется навсегда.

Нет столь богатых, которые бы могли прожить без нее, и нет столь бедных, которые не стали бы богаче по ее милости. Она создает счастье в доме, атмосферу доброжелательности в делах и служит паролем для друзей.

Она вдохновение для утомленного, свет надежды для отчаявшегося, сияние солнца для удрученного и лучшее из природных средств против горя.

Тем не менее, ее нельзя ни купить, ни выпросить, ни одолжить, ни украсть, ибо она представляет собой некую ценность, которая не принесет ни малейшей пользы никому, если только не будет отдана от чистого сердца.

И если в последние минуты уходящего Рождества случится так, что покупая что-нибудь у наших продавцов, вы обнаружите, что они так устали, что не в силах подарить вам улыбку, можно вас попросить о том, чтобы вы оставили им одну из своих?

Никто не нуждается в улыбке, как тот, кому уже нечего отдать.

Итак, если вы хотите располагать к себе людей, правило 2 гласит:

УЛЫБАЙТЕСЬ !

Старшему Джиму было 10 лет и он пошел работать на кирпичный завод - возить в тачке песок, насыпать его в формы, переворачивать кирпичи с боку на бок, чтобы они сохли на солнце. Этот мальчик Джим не имел никаких шансов получить хорошее образование, но с присущим ирландцу чутьем он умел располагать к себе людей, а позднее, вступив на поприще общественной деятельности, он развил в себе буквально сверхъестественную способность к запоминанию человеческих имен.

Он никогда не переступал порог высшего учебного заведения, но к 45 годам четыре колледжа удостоили его ученых степеней, он стал председателем Национального комитета демократической партии и министром почт США.

Однажды я интервьюировал Джима Фарли и спросил его о секрете его успеха. Он ответил: "Упорный труд". "Вы меня, в чем я подразумеваю причину его успеха. Я ответил: "Полагаю в том, что вы можете обратиться к десяти тысячам человек, назвав каждого по имени".

"Нет, вы ошиблись, - возразил он, - я могу назвать по имени пятьдесят тысяч человек".

Не заблуждайтесь на этот счет. Именно эта способность мистера Фарли помогла Франклину Д.Рузвельту войти в Белый Дом.

В течение трехлетнего путешествия Джима Фарли по стране в качестве председателя концерна по производству гипса, и тех лет, когда он служил в городской управе, он придумал систему для запоминания имен. Вначале она была очень проста. Когда ему случалось заводить новое знакомство, он осведомлялся о полном имени человека, размерах его семьи, рода занятий и характере политических взглядов. Из всех этих фактов он создал в своем сознании цельную картину и, встретив этого человека в следующий раз, даже если это было годом позже, он мог непринужденно похлопать его по плечу, расспросить о здоровье его жены и детей и о том, как чувствует себя куст роз за домом в саду. Не удивительно, что он так преуспевал в делах впоследствии.

За несколько месяцев до предвыборной кампании Рузвельта на президентских выборах 1932, Джим Фарли пишет ежедневно по несколько писем к людям, проживающим во всех западных и северо-западных штатах. Затем он прыгает в поезд и за двенадцать дней покрывает расстояние в 12 тысяч миль, путешествуя в колясках, поездах, автомобилях и лодках, объездив за это время двадцать штатов. Он заезжал в города и поселки, встречался с людьми за завтраком и ленчем, за чаепитием или обедом, и заводил с ними задушевные беседы. И, не теряя минуты даром, мчался к следующей цели своего путешествия.

Как только он вернулся на восток, писал одному человеку в каждом городе, который он посетил, письмо с просьбой выслать ему список всех присутствующих и принявших участие в беседе. Окончательный список содержал тысячи и тысячи имен, и тем не менее, каждый, числившийся в этом списке, получил личное послание от самого Джима Фарли. Эти письма начинались дружеским обращением: "Дорогой Билл" или "Дорогой Джо" и неизменно заканчивались подписью "Джим".

Джим Фарли рано уяснил для себя в этой жизни, что средний человек гораздо более привязан к своему собственному имени, чем ко всем именам на земле вместе взятым. Только запомните это имя и, обращаясь к нему, произносите его непринужденно, и вы уже сделали ему приятный и производящий выгодное впечатление комплимент.

Но забудьте его или ошибитесь в произношении и вы уже поставите себя в крайне неловкое положение. Однажды, организуя в Париже курсы публичной словесности, я разослал всем, живущим в городе американцам, письмо, размноженное типографским способом. Наборщик-француз, явно слабо знавший английский язык, набирая имена, естественно исказил их. И один из адресатов, управляющий парижского филиала крупного американского банка, учинил мне в ответном письме полнейший разнос за орфографические ошибки, допущенные в написании его имени.

Что явилось причиной успеха Эндрю Карнеги?

Его называли стальным королем, однако он сам мало смыслил в производстве стали. Сотни работающих на него людей, знали о стали несравнимо больше, чем он. Но он его богатым. Очень рано он проявил организаторское чутье и врожденный дар руководителя. Еще в десятилетнем возрасте он открыл для себя, какое исключительно важное место занимают в жизни людей их собственные имена. И он сумел использовать это открытие, чтобы приобрести сотрудников. Вот как это было.

В ту пору, когда он был еще мальчиком и жил в Шотландии, он раздобыл как-то себе кролика, точнее крольчиху. Очень скоро он стал обладателем целого выводка крольчат, не имея никакой пищи для них. Зато у него была блестящая идея. Он пообещал соседским мальчикам, что если они нарвут клевера и одуванчиков для кроликов, он в их честь назовет крольчат их именами.

Замысел удался, как по волшебству, и Карнеги навсегда запомнил это.

Многие годы спустя, используя эту особенность человеческой психологии в бизнесе, он нажил миллионы. Например, он захотел продать стальные рельсы компании пенсильванской железной дороги. Президентом "Пенсильвания Рейлроуд" был тогда Дж. Эдгар Томсон. Эндрю Карнеги строит в Питсбурге гигантский сталепрокатный завод и называет его "Эдгар Томсон Стил Воркс".

А теперь посмотрим, сумеете ли вы отгадать загадку. Когда пенсильванской железной дороге потребовались рельсы, как вы думаете, у кого она их покупала? У Смэрса? У Рибэка? Вот и нет. Вы не отгадали.

Попробуйте еще разок.

Во время своей борьбы с Джорджем Пуллмэном за первенство в производстве стальных вагонов, стальной король снова вспомнил свой кроличий урок.

Центральная транспортная компания, контролируемая Карнеги, вела войну с компанией, принадлежащей Пуллмэну. Оба прилагали все усилия, чтобы заполучить контракт на поставку стальных вагонов для "Юнион Пасифик Рейлроуд", награждая при этом друг друга тумаками, сбивая цены и уничтожая тем самым всякие шансы на получение прибыли. Оба соперника прибыли в Нью-Йорк, чтобы нанести визит в правление "Юнион Пасифик". Встретив однажды вечером Пуллмэна в отеле Сент-Николас, Карнеги сказал: "Добрый вечер, мистер Пуллмэн! Долго мы с вами будем изображать двух дураков?"

"Что вы имеете в виду?" - спросил Пуллмэн.

Тогда Карнеги объяснил, что он имеет в виду объединение их предпринимательских интересов, в ярких выражениях он перед имевшим место соперничеством. Пуллмэн слушал очень внимательно, но был вполне убежден доводами Карнеги только чуть позже, когда спросил своего собеседника: "Как бы вы Карнеги.

Лицо Пуллмэна просветлело. "Пойдемте ко мне в номер, - сказал он, - обсудим все более подробно". И это обсуждение открыло новую страницу в истории американской промышленности.

Именно эта политика запоминания и воздания почестей именам своих друзей и компаньонов была одним из секретов руководства людьми Эндрю Карнеги. Он гордился тем, что был в состоянии обращаться по имени к своим рабочим, и тем, что за время его личного управления делами ни одна забастовка ни разу не погасила пламени его сталелитейных заводов.

Падоровский же, наоборот, давал повару-негру из пульмановского вагона почувствовать свою значительность тем, что всегда обращался к нему как к "мистеру Конерсу". (Падоровский Игнаций (1860 1941) - польский пианист, композитор и видный политический деятель буржуазной Польши). Пятнадцать раз, в разные годы Падоровский совершал турне по Америке, вызывая своей игрой безумный интерес и восторг всей музыкальной публики от Атлантического до Тихого океана. Каждый раз он путешествовал в отдельном вагоне-люкс, неизменно с одним и тем же поваром, который в полночь к его возвращению с концерта готовил ему его излюбленное блюдо. Ни разу за эти годы Падеровский не назвал его просто Джордж, как это принято в Америке.

Со своей старомодной учтивостью Падоровский неизменно величал его "мистером Конерсом". И мистеру Конерсу это было приятно.

Люди так гордятся своими именами, что стремятся их увековечить любой ценой. Даже крикливый и вспыльчивый старик П.Т.Барнум, будучи глубоко огорченным отсутствием у него сыновей, которые унаследовали бы его имя, предложил своему внуку Силли К.Г. двадцать пять тысяч долларов в случае, если бы он принял фамилию Барнум.

Два столетия назад богатые люди платили писателям за то, что они посвящали им свои книги.

Библиотеки и музеи обязаны своими богатейшими коллекциями людям, которые не допускали и мысли, что их имена могут изгладиться из памяти потомков. В Нью-Йркской публичной библиотеке хранятся собрания книг Астора и Лейнокса. Метрополитен Музеум увековечивает имена Бенджамина Альтмана и Дж.И.Моргана. И почти каждая церковь украшена оконными витражами, на которых помещаются имена жертвователей на постройку храма.

Большинство людей не запоминает имена по той простой причине, что они не уделяют достаточного времени и необходимой энергии для того, чтобы сосредоточиться, повторить и неизгладимо запечатлеть в своей памяти эти имена. Они находят для себя извинения, что слишком заняты. Но, вероятно, они заняты не больше, чем Франклин Д.Рузвельт. А он находит время запомнить имена и обращаться по имени даже к мастеровым, с которыми ему приходилось вступать в контакт.

К примеру, фирма Крайслера построила для Рузвельта специальный автомобиль. В.Ф.Чемберлен с одним из механиков приехал на нем в Белый Дом.

Передо мной лежит письмо мистера Чемберлена, в котором описывается это посещение. "Я научил президента Рузвельта тому, как обращаться с автомобилем, имеющем массу необычных приспособлений, а он меня научил тонкому искусству обращения с людьми. Когда я приехал в Белый Дом, президент встретил нас очень любезно и был в отличном расположении духа. Он сразу же обратился ко мне по имени, дав мне почувствовать себя свободно и непринужденно, и особенно сильное впечатление на меня произвел проявленный им живейший интерес ко всему, что я должен был показать и объяснить. Автомобиль был сконструирован так, чтобы им можно было управлять исключительно одними руками (в связи с параличом ног, оставшимся у Рузвельта после полемиелита). Множество собравшихся разглядывало необыкновенную машину. Президент сказал: "На мой взгляд это просто великолепно. Все, что вам нужно сделать - это только нажать кнопку и вы уже едите. Вы можете вести машину без особых усилий.

Это грандиозно! Не видел ничего подобного! Мне бы хотелось поскорее разобраться в ней, чтобы посмотреть какова она в работе".

В присутствии своих сотрудников и друзей, восхищавшихся машиной, Рузвельт сказал мне: "Мистер Чемберлен, я чрезвычайно признателен вам за все то время и усилия, которое вы потратили на разработку этого автомобиля. Это большая и прекрасно выполненная работа". Он восхищался радиатором, специальным зеркалом заднего вида, часами, специальным прожектором и внутренней отделкой салона, удобством сиденья водителя и специальными чемоданами в багажнике с его монограммой на каждом. Он обратил внимание на каждую мелочь, которую я внес в конструкцию специально для него. Он привлек к ним внимание миссис Рузвельт, мисс Перкинс, министра труда, своего секретаря и даже старого негра-носильщика, сказав ему: "Джордж, проявите, пожалуйста, особенную заботу об этих чемоданах".

Когда урок вождения был закончен, президент обратился ко мне со словами: "Ну, мистер Чемберлен, Федеральное Резервное Управление ожидает меня уже 30 минут. Полагаю, что мне следует вернуться к работе".

Механика, которого я взял с собой, представили Рузвельту, когда мы приехали. Он ни разу не вступил в разговор и президент лишь один раз слышал его имя. Это был застенчивый парень, державшийся все время позади.

Однако, перед тем как отпустить нас, президент обратился к нему, назвав его по имени, пожал ему руку и поблагодарил за приезд в Вашингтон. И в этой благодарности не было ничего формального. Он действительно говорил то, что чувствовал. И я это почувствовал. Через несколько дней после возвращения в Нью-Йорк, я получил фотографию президента Рузвельта с его автографом и маленькой благодарственной запиской, в которой он еще раз выражал мне свою признательность за сотрудничество. Для меня остается тайной, как он находил время для всего этого.

Франклин Д.Рузвельт знал, что одним из простейших, но в то же время эффективных и важных путей привлечения людей на свою сторону, является запоминание имен и умение дать человеку почувствовать свою значительность.

А многие ли из нас пользуются этим путем. Даже после тех кратких встреч, которые состоят только из взаимных представлений и нескольких минут болтовни, прощаясь вы уже не в состоянии вспомнить имя нового знакомого.

Одним из первых уроков политической грамотности является: "Помнить имя избирателя - это искусство управлять государством. Забыть - значит быть преданным забвению".

В деловой жизни и специальных контактах способность вспомнить нужное имя почти также важно, как и в политике.

Наполеон III, император Франции и племянник великого Наполеона, гордился тем, что он, несмотря на свои монаршие заботы, был в состоянии вспомнить имя любого, однажды встреченного человека. Как ему это удавалось? Очень просто. Если он слышал имя произносимое имя недостаточно отчетливо, то говорил: "Извините, я плохо расслышал ваше имя". В тех случаях, когда оно было необычным, он спрашивал: "Как оно пишется?" В течение беседы, он старался несколько раз произнести только что услышанное имя, а в уме связать его с какой-нибудь характерной особенностью, выражением лица или общего вида человека. Если новый человек был лицом значительным, Наполеон прилагал дополнительные усилия, чтобы запомнить его имя. Как только Его Императорское Величество оставалось в одиночестве, он записывал это имя на листке бумаги, затем сосредоточенно вглядывался в его начертание, запечатлевая его в своей памяти, и рвал листок. Этим способом он достиг того, что зрительная память и слуховая хорошо сохраняли нужное ему имя.

"Все это отнимает время, но "хорошие манеры", - сказал Эммерсон, - требуют маленьких жертв".

Итак, если вы хотите располагать к себе людей, правило 3 гласит:

ПОМНИТЕ, ЧТО ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА ЗВУК ЕГО ИМЕНИ ЯВЛЯЕТСЯ САМЫМ СЛАДКИМ И САМЫМ ВАЖНЫМ ЗВУКОМ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ РЕЧИ.