|
Кумыки — один из коренных народов Республики Дагестан. Самоназвание - къумукъ; от этого этнонима происходит русское и ногайское — кумык, чеченское - гъумки; у горских народов Дагестана экзоэтноним кумыков передается словами "жители речных долин, равнин": по-аварски -лъараг1ал, по-даргински - диркьаланти, по-лакски - арнисса.
Кумыки - наиболее крупный из тюркских этносов Северного Кавказа и третий по численности среди народов Дагестана (13% населения республики). Общая численность кумыков в России и странах СНГ, по данным переписи населения 1989 г., составила 281,9 тыс. человек, а в настоящее время - около 350 тыс., в том числе в Дагестане - около 280 тыс. человек (по оценке 2000 г.). Естественный прирост за последнее десятилетие - около 20%.[1]
Во второй половине XIX в. кумыки представляли собой относительно высококонсолидированный народ с развитыми этническими признаками: распространением единого эндоэтнонима, одного языка, наличием единого культурного ядра, регулярностью торгово-экономических и культурных взаимосвязей и т.п. Процесс этнокультурной консолидации не устранил деления на этнографические группы (брагунские, буйнакские, каякентские, моздокские, хасавюртовские кумыки) и субэтносы (башлынцы, казанишцы, эндиреевцы и др.), которые сохранили некоторые специфические черты в культуре, быте, языке, фольклоре, религии и т.д., впрочем, ныне не играющие существенной роли.
Кумыки относятся к древнейшему на Северном Кавказе и в Дагестане каспийскому типу большой европеоидной расы с примесью кавкасионского типа в некоторых группах. Говорят на кумыкском языке - одном из старописьменных литературных языков Дагестана. Он входит в кыпчакскую подгруппу тюркской группы алтайской языковой семьи. Делится на диалекты: хасавюртовский, буйнакский, кайтагский, подгорный, терский, последний представлен на территории Чечни, Ингушетии, Осетии. Литературный язык, имеющий достаточно давнюю письменную традицию, сложился на основе хасавюртовского и буйнакского диалектов. Родным считают язык своей национальности 99% кумыков (1989 г.). Распространен также русский язык: им свободно владеют 74,5% кумыков.
Предки кумыков, очевидно, входили в государственные объединения гуннов, савир, барсил, булгар; особенно большую роль в истории кумыков сыграли хазары и кыпчаки.
Господствующей религией кумыков является ислам суннитского толка. Появление ислама в Дагестане, несомненно, связано с арабскими завоеваниями (VII—VIII вв.). Однако широкое проникновение ислама в Дагестан, в частности на Кумыкскую равнину, как это утверждают многие исследователи, относится к более позднему периоду, а именно к XII— XV вв. Наряду с исламом у народа продолжают сохраняться отголоски и более древних, доисламских религиозных представлений. Значительная часть этих верований, потеряв свой первоначальный, непосредственный вид, существует под внешним покровом новой религии или в ее обличии.
В комплексе верований кумыков, связанных с различными отраслями их хозяйственной деятельности (и прежде всего с земледелием) можно, в частности, заметить следы глубоко укоренившегося в народных верованиях культа языческих божеств. Это — божества плодородия, дождя, воды, огня.
Культ огня, который в прошлом занимал весьма значительное место в верованиях всех народов мира, нашел у кумыков свое отражение в целом ряде поверий. Огонь в представлении кумыков символизировал домашний очаг, основу хозяйства. С этим связан обычай охраны «своего» огня в каждом доме. После захода солнца, особенно после возвращения с пастбищ домашнего скота, хозяйки старались не давать огня посторонним лицам. Огонь, «охраняющий» дом, скот и очаг, при постройке нового дома переносился из старого жилища в новое, хотя бы в виде золы. И хорошей хозяйкой считалась та женщина, у которой огонь никогда не погасал. Самой лучшей похвалой для хозяйки было высказывание: «За столько-то лет жизни в качестве хозяйки дома (снохи, невестки и т. д.) в очаге никогда не погасал огонь». Недаром вместо слова «женщина» у кумыков в прошлом широко употреблялось выражение «отъягъар», т.е. «та, которая защищает огонь». И в настоящее время в некоторых семьях жену называют «отъ-ягъарым» - «моя, зажигающая огонь».[2]
По результатам полевых работ в июне 2007г., стало понятно, что огонь олицетворял собой жизнь, как и вода. Огнем прославляли и огнем проклинали. Восхваляли словами «пусть в вашем очаге горит огонь жизни и кипит котел счастья», а самым тяжким проклятием у кумыков считаются слова «пусть погаснет огонь в твоем очаге», «пусть зола твоего огня развеется ветром», «пусть зола твоего очага не собирается в кучу».[3]
Известен такой обычай: в определенное время (в весенние дни) вдоль каждой улицы раскладывались костры. Каждый житель улицы должен был перепрыгнуть через костер. Очень возможно, что так осуществлялся обряд «очищения» улицы и людей, живущих на ней. Разновидностью «очищения огнем» можно считать и имевшие до недавнего времени место ужасные случаи самосожжения девушек, честь которых почему-либо считалась затронутой.
Огонь играл большую роль в свершении различных обрядов, связанных с весенним пробуждением природы.
Как и все земледельческие народы, кумыки внимательно следили за явлениями природы. Особенно важным был период начала полевых работ. Его предварял обряд «сжигания зимы» (къыш гюйдюров). В поле, за селением, зажигались большие костры, вокруг которых собиралась молодежь; устраивались игры, танцы, прыжки через огонь. Этот обряд исполнялся обычно в двадцатых числах марта. До сих пор в народе сохранилась память о нем как об обряде проводов зимы. И теперь если хозяева дома разжигают слишком большой огонь в теплое время, их спрашивают: «Что, вы зиму провожаете?». Кроме того, в каждой кумыкской семье определенного числа (21 марта) готовится специальное блюдо - пельмени с яичной начинкой (йымыртгъа кюрзе). Лишь в этот момент, по представлению кумыков, наступает весна.
С древнейших времен вода считалась объектом поклонения у предков кумыков. Не случайно в глубокой древности сложился культ божественных сил, олицетворяющих воду. Такими древними божествами являются Земире, Гудурбай, Суванасы и др. В ней они видели один из важнейших источников плодородия. Природные условия Кумыкской равнины требовали широкого внедрения искусственного орошения.
В настоящее время культ языческих божеств, олицетворяющих воду, почти полностью потерял свое значение. Господствующая религия - ислам – вытесняет языческие верования. Тем не менее, в некоторых случаях все еще совершаются обряды, связанные с культом Земире, Гудурбая и Суванасы.
Земире, как это показывает этнографический материал, представлялась кумыкам божественной силой, представлявшейся в образе женщины, полной, крупной. В древнем языческом пантеоне народа она, очевидно, играла роль богини дождя. На соблюдение кумыками обряда, связанного с поклонением Земире, указывал в своих этнографических работах еще П. Пржецлавский, хотя он должным образом не определил место Земире в религиозных представлениях кумыков. Обряд совершался девушками во время засухи. Неся в руках изображение женщины, нарисованное на деревянной лопате углем или белой глиной, девушки обращались к богине с мольбой о дожде. Шествие девушек сопровождалось особой песней, дошедшей до нас в нескольких вариантах, однако в каждом можно проследить и самый древний слой — обращение к божеству Земире, как к распорядительнице воды.
Иногда песня начинается с обращения не к Земире, а прямо к Суткъатын: «О, Суткъатын, Суткъатын, о, Земире!» Возможно, что это указывает на былую большую божественную силу Суткъатын или же на ее связь с Земире. Во всяком случае и Земире, и Суткъатын представляют собой сложные образы, в которых, очевидно, сплелись элементы разного происхождения.
Как правило, из участниц шествия запевалой выступала девочка-первенец, остальные в припеве хором повторяли одно и то же: «О, Земире!» Участницы шествия должны были исполнять эту песню у ворот каждого дома. Хозяева домов как можно обильнее обливали девушек водой и затем одаривали их продуктами (мукой, маслом, сыром, яйцами, медом и т. д.). Существовал и обычай ходить во время засухи к речке с куклой и обливать ее водой. Кукла «къакъый» (у южных кумыков она называлась «урчукъан») делалась из крутого теста. Она была ростом с новорожденного ребенка, с большой, почти квадратной головой. В некоторых селах до сих пор пекут куклу из теста по праздникам, отмечают пупок, вкладывая на место пупка грецкий орех или конфету. Куклы пекут только для девочек. Возможно, это указывает на то, что Земире или Суткъатын почитались и в качестве богини плодородия, т. к. кукла символизирует собой рождение плода. По представлению кумыков, плод рождает земля и женщина.
Изучение обряда «Гудурбай» также дает основание думать, что в далеком прошлом народ имел здесь дело с божеством урожая и плодородия. Обряд «Гудурбай» совершался, как правило, осенью во время уборки урожая исключительно юношами и только в вечернее время. Совершая обряд «Гудурбай», мальчики подходили к воротам домов и пели традиционную песню.
Приведем отрывок из одного варианта этой песни.
В переводе на русский язык это звучит так:
Гудур-гудур-гуду рбай!
Гъассай! (припев) - Кто видел гудурбай? - Кто его приветствовал?
Отложи свое приветствие,
Наполни лучше мешок просом.
У южных кумыков Гудурбай называется Гюссемей и песня начинается прямо с обращения к нему:
О, Гьюссемей, Гьюссемей! О, Гьюссемей!
Возможно, что Гудурбай, Гьюссемей и Гьоссай — одна и та же божественная сила.
Во всех вариантах этой песни звучит мольба об обильном урожае, благополучии, счастливой жизни.
Если обряд «Земире» в XIX и начале XX в. еще сохранял свое назначение и совершался в тяжелый для народа период засухи, то обряд «Гудурбай» или «Гьюссемей», приняв к этому времени новое содержание, совершенно потерял былое религиозное значение. Он проводился уже с целью сбора подарков, которые юноши затем преподносили девушкам на «булкъа» (юноши и девушки приглашались в дом кого-либо для выполнения какой-либо совместной работы, где, помимо работы, молодежь пела песни, танцевала и очень часто влюбленные в стихотворной форме признавались в своих чувствах публично). [4]
Буквальный перевод слова «Суванасы» — «мать воды». В системе языческих верований кумыков она занимала примерно такое же место, как у языческих славян русалка. В представлении народа Суванасы имела образ женщины огромного роста и большой физической силы. Она обитала в реках, охраняла воду. Люди могли столкнуться с ней только вечером или ночью. В темноте она могла внезапно оглушить ударом и даже утопить в реке того, кто неосторожно подходил к воде. Поэтому человек, направлявшийся в вечерние или ночные часы к реке за водой, должен был задобрить Суванасы ласковыми словами, упросить ее не причинять вреда и позволить набрать воды. В обращении к ней, в частности, говорилось:
Мать воды, мать воды,
Ты золотой столб вселенной,
Разреши нам набрать воды!
Возможно, это строки из когда-то большой песни, обращенной к Суванасы. Вера в Суванасы была очень сильна. Жители селения Башлыкент Каякентского района рассказывали случай, который якобы имел место в конце XIX в. или в первые годы XX в. По поверью, один из сельчан, Магомед, однажды вечером якобы шел около речки и увидел Суванасы. Она была очень высокого роста, брала из речки огромного размера камни и кидала их в сторону. Рядом с ней был ее ребенок. Увидев это зрелище, Магомед убежал в селение и от испуга заболел. Односельчане утром следующего дня решили осмотреть место встречи и якобы обнаружили отпечатки огромных ног, а рядом следы меньших ног. До недавнего времени была распространена детская игра, которая называлась «Суванасы». Сущность ее заключалась в том, что один из играющих становился в середине реки. Он назывался Суванасы. К нему со всех сторон подбегали другие ребята. Задача «Суванасы» состояла в том, чтобы не выходя из воды поймать кого-нибудь из детей и «утопить». «Утопленный» тут же превращался в «Суванасы» и, в свою очередь, заманивал других.
К фантастическим образам, порожденным народными верованиями кумыков, относится «Албаслы Къатын». По сравнению с образом Суванасы и тем более Земире и Гудурбай, образ Албаслы Къатын более отчетливо представлен народной фантазией. Албаслы Къатын - олицетворение злого, враждебного человеку начала. По поверьям, это женщина огромного роста, с густыми распущенными волосами и с большой отвислой грудью. Ее груди настолько велики, что закидываются за плечи. Одной рукой она может вырвать дерево с корнем. Живет Албаслы Къатын в лесу, либо в пещере, а по ночам бродит в окрестностях селений и даже посещает дома жителей. Она очень зла, жестока и душит свои жертвы. Особенно безжалостна Албаслы Къатын к роженицам. Она обладает свойством перевоплощения и может превратиться в любое существо или вещь любой величины и даже в тонкую ниточку. Вместе с пищей она может попасть в утробу роженицы и съесть ее легкие и печень. Поэтому роженицу тщательно охраняли от внезапного проникновения Албаслы Къатын, закрывали окна и двери.
Исследования, проведенные в июне 2007 г., фиксируют данные о том, что не все кумыки представляют ее в столь ужасном образе, хотя и не исключают ее силу и жестокость. Жители селений Эрпели, Нижнего Казанища говорят о ней как о прекрасной амазонке дивной красоты: «…дикая девушка, очень сильная, необыкновенно красивая, прикрывающая волосами свою наготу». В селении Эрпели был такой случай. Однажды один охотник встретил в лесу Албаслы Къатын. Поймал ее, отрезал волосы, после чего женился на ней. Волосы спрятал под очаг дома. Она родила ему троих сыновей, но все равно рвалась на волю. Как-то раз, оставшись дома одна, она попыталась достать волосы. На очаге кипел огромный чан с водой. Понимая, что не сможет достать волосы, она бросила в чан с водой двоих старших сыновей, а над третьим произнесла проклятье: «Пусть в течение сорока поколений из всех мужчин вашего рода выживает только один и только для продолжения рода» [5]. Старые люди села, действительно, вспоминали, что был такой род, в котором после рождения умирали мальчики. А несколько (около пяти) лет назад произошел некий случай, который удивил жителей не только селения Эрпели. Пропала старая женщина восьмидесяти лет по имени Хадижат. Ее нашли через 10 дней в лесах Манас-аула в разорванной одежде и с распущенными волосами. Она рассказала, что в лесу ей ничто не угрожало, т.к. ее кормили и защищали от диких животных 10-12 женщин. По ее словам, они были молоды, сильны и очень красивы, но покрыты волосами. Кто они, остается загадкой [6]. Вера в Албаслы Къатын существовала и у других народов Дагестана. У лезгин Албаслы къатын называлась Албаб. Мужской параллелью Албаслы Къатын у кумыков считался Темир-тёш (Железная грудь). Иногда его называют мужем Албаслы Къатын. Однако образ Темир-тёша менее отчетлив и менее известен, чем образ Албаслы Къатын.
Таким образом, в древней религии кумыков силы природы олицетворены, как правило, в женском обличье.
Еще более загадочным является образ «бастырыкъ». Он в некоторой степени напоминает домового у русских, но совершенно лишен положительных черт. Бастырыкъ, по представлению крестьянина, есть «джинны азгъаны», т.е. худой, ленивый, злой дух. Он нападает на всякого, но чаще на больного, который страдает хронической болезнью. Бастырыкъ приходит к человеку ночью во время сна, наваливается на него всем своим телом и душит так, что человек при этом не может даже шевельнуться. Только к рассвету он покидает больного. Кумыки по сей день верят в этот образ. Существует поверье, что Бастырыкъ носит с собой золотой посох. Когда приходит он к больному, посох ставит за дверь и, если человек украдет посох и добежит до мечети, то посох достанется ему, а, если не добежит, его ждет смерть. В настоящее время многие люди утверждают, что к ним приходит Бастырыкъ, поэтому избегают ночью спать в одиночестве, т.к. это единственный способ спасения от Бастырыкъ.
Этнографический материал дает основание выделить два аспекта бытования народной веры в существование духов. С одной стороны, мы видим страх народа перед неведомой силой, с другой, существовало твердое убеждение, что зло, причиняемое «нечистой силой», можно предотвратить именем бога, чтением отдельных молитв из священного писания или магическими средствами.
Большой интерес представляют и верования кумыков, связанные с представлениями о загробной жизни, о культе предков. Возникшие в эпоху первобытнообщинного строя, этого рода представления позднее были пронизаны идеями ислама, что в настоящее время осложняет задачу их исследования. Кумыки верили, что душа (джан) бессмертна и требует постоянной заботы о себе. Она может прийти в дом в любое время, наблюдать за тем, как живут родственники, потомство, как они заботятся о своих умерших предках. Идея бессмертия души вызвала веру в загробную жизнь. С этим, в свою очередь, был связан целый ряд похоронных обрядов. Таковыми были, например, обряд обливания водой могилы, чтобы «разбудить покойника», обычай оставлять на кладбище на несколько часов одного из близких родственников, который должен был охранять могилу после похорон, чтобы покойник, проснувшись и увидев свое новое место, не испугался. О прежней вере кумыков в загробную жизнь свидетельствуют данные обрядовой поэзии, в частности, песни-причитания (ясы). Вот отрывок песни оплакивания покойника:
Не будешь там скучать, так как ты не будешь одиноким. / Но будешь бояться, что тебе будет там темно, / Там больше у тебя родственников, чем здесь. / Сегодня же ночью они зажгут для тебя светильники, / Не сомкнув глаз, они будут тебя сторожить, / Они окружат тебя со всех сторон, / Расспросят о нас.
Забота об умерших родственниках заключалась прежде всего в их регулярном «кормлении» в течение жизни. После каждой еды (завтрака, обеда, ужина) кумык должен был поименно назвать своих умерших близких родственников, пожелать, чтобы их души были сыты. Существовало также поверье, что голодные души, вернее, голодные предки, могут вредить дому, проклинать сородичей. Кумыки верили в существование «неблагодарных», «ненасытных» покойников.
В суеверных представлениях народа значительное место занимали всевозможные приметы. Некоторые из этих примет были связаны с определенными днями недели. Считалось, например, что у каждого человека есть свой «счастливый» день (ярашгъан гюн), который якобы постоянно приносит удачу в задуманном деле. Были и общие для всех «счастливые» дни: понедельник, пятница, четверг. В такие дни принято было кроить и шить новую одежду, начинать носить новую одежду, мыть голову, совершать обряд первого укладывания в люльку новорожденного, отправляться в путь и т. д. Ребенок, родившийся в один из этих дней, считался счастливцем. Наряду с этими днями у кумыков были и запретные, «несчастливые» дни. Таким днем всеми кумыками признавался вторник (талатгюн). Как правило, в этот время не совершалось бракосочетание. Считалось, что ребенок, рожденный во вторник, обречен на всевозможные неудачи в жизни. Из месяцев «несчастливым» считался бошай (месяц, который идет после месяца рамазана). В этом месяце не принято было начинать ни одно важное дело, и ребенок, рожденный в этом месяце, считался обреченным на несчастливую жизнь.
Ряд примет имеет связь с животным миром. По поверью, например, крик совы и вой собаки предвещают смерть кого-нибудь из членов семьи. Карканье вороны также считалось предвестием несчастья. Крик вороны зимой передавался в фольклоре таким образом: Кар-кар, чтобы ночи были морозные, / Кар-кар, чтобы весь худой скот сдох (от бескормицы), / Кар-кар, чтобы нам ода была.
Когда сова подлетала близко к дому, хозяин, скрывая суеверный страх, обращался к ней с ласковым приветствием:
Богатая птица, богатая птица! / Желаю тебе женить сына, / Выдать замуж дочь, / Чтобы осуществились твои желания.
Были и счастливые приметы, связанные с птицами. Крик петуха на крыльце дома, стрекотанье сороки предвещают приход гостей, возвращение хозяина, какие-нибудь известия. Особенно приветливо кумык встречал прилет ласточки «къарлыгъач», которая считалась священной птицей. Ласточка имела название «сыйлы къуш». Она могла свить свое гнездо в любом месте дома, даже в лучшей комнате. В таких случаях двери комнаты оставались целый день открытыми. Гнездо ласточки никогда не разорялось, хотя она вносила в жилое помещение некоторый беспорядок.
По преданию, ласточки в теплых краях оставили слепую мать Юмурчук. Возвращаясь осенью в теплые края, ласточки должны принести ей привет от жителей горной страны и пожелание здоровья и исцеления больных глаз. Если Юмурчук не получит привета, она может навлечь на страну проклятье. Именно поэтому ласточку не только приветливо встречали, но и просили ее передать привет матери.
Священной птицей считался и голубь, мясо которого могло быть употреблено в пищу только для особых лечебных целей.
Крайне превратны были знания кумыков о строении земли. Кумыки полагали, что земля плоская и состоит из семи слоев. Под самым нижним слоем земли стоит огромный бык, который держит ее на своих рогах. Когда бык перекладывает землю с одного рога на другой, происходит землетрясение. Такое представление о землетрясении, безусловно, противоречило мусульманскому вероучению, которое объясняет это явление природы волей бога.
Интересны представления народа о радуге. Радуга, «джая» - предвестник хорошей погоды. Радугу еще называли «энем джая» - «лук бабы яги». Разноцветная дугообразная лента рассматривалась народом как сочетание хлебных злаков, которыми засеяны поля. Если весной в радуге преобладал красный цвет, народ ждал много пшеницы, если преобладал желтый цвет - много ячменя, если зеленый цвет - много кукурузы. Говорили также, что оба конца радуги опираются на большой золотой клад и тот, кто достигнет конца, завладеет им.
Для определения народных воззрений на отдельные явления природы большой интерес представляют и произведения устного поэтического творчества, в частности сказки.
Относительно луны и солнца сохранилась, например, такая легенда. Когда-то, в далекие времена луна и солнце были молодыми влюбленными людьми. Солнце было красивой девушкой, а луна — юношей. Они были засватаны. Как-то раз юноша пришел к своей девушке и застал ее за работой — она мазала земляной пол веранды особой серой глиной. Жених стал с ней шутить. Девушка очень рассердилась и бросила ему в лицо кусок грязной овчины, которым она мазала пол, а сама убежала, превратившись в солнце. Юноша, превратившись в луну, пустился в погоню за ней. До сих пор луна не может догнать солнце и наказать ее. Пятна, которые видны на луне - это следы глины.[7]
Таким образом, наблюдения показывают, что, являясь существенной частью многочисленных обрядов, в большинстве случаев составляя их основу, но зачастую утратив свое первоначальное значение, рудимент магических представлений проявляют необычную жизнестойкость, сохраняясь столетиями, вплоть до сегодняшних дней.
_______________________________
-
Народы Дагестана / Отв. ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. - М.: Наука, 2002. – 472 - 492.
-
Гаджиева С.Ш. Кумыки: Историко-этнографическое исследование. М., 1976. – 321 – 330.
-
Инф. У.Н. Гасанова, 54 года, с. Ишкарты (июнь 2007).
-
Инф. У.Г. Акаева, 78 лет, с. Нижнее Казанище (июнь 2007).
-
Инф. Р. А. Алиева, 49 лет, с. Эрпели (июнь 2007).
-
Инф. И.К. Джамбулатов, 79 лет, с. Нижнее Казанище (июнь 2007).
-
Аджиев А.М. Устное народное творчество. Махачкала, 2005. - 276-295.
Достарыңызбен бөлісу: |
