Глава 4 «ГРОЗНЫЕ СИЛОЙ, ОБРАЗУЯ ОТВАЖНУЮ РАТЬ»: союзники и противники богов

Глава 4

«ГРОЗНЫЕ СИЛОЙ, ОБРАЗУЯ ОТВАЖНУЮ РАТЬ»: союзники и противники богов

Многообразие сверхъестественных персоналий. – Божества «комбинированные» и групповые. – Гана. – Маруты. – Противоборство марутов с Индрой. – Полубоги. – Ангирасы и миф Вала. – «Огненная суть» бхригу ирибху. – Гандхарвы и апсары. – Свита Куберы. – Якши. – Видьядхары. – Мудрые карлики. – Валакхильи. – Святые мудрецы. – Десять праджапати. – Ману. – Друг богов Васиштха. – Спор богов о первенстве. – Семь божественных риши. – Вишвамитра. – Кашьяпа. – Деяния Агастьи. – Вальмики и Вьяса. – Питары. – Противники богов. – Дева и асуры. – «Проблема асуров». – Дэвы и ахуры иранской традиции. – Раху и амрита. – Дайтьи и данавы. – Дасью. – Исторические и мифологические дасью. – Наги. – Великое жертвоприношение змей. – Похищение амриты Гарудой. – Ракшасы. – Равана. – Пишачи. – «Маски в круге вечного возвращения».

Групповые божества, в отличие от «комбинированных», никогда не дробились и не «расчленялись»; во всех текстах, будь то веды, брахманы, упанишады, пураны или эпос, они выступают как единое, хоть и персонализированное, целое, как замкнутая совокупность, наделенная рядом общих отличительных признаков. Такую совокупность индийская традиция называет ганой («общиной»). Ган насчитывается девять – это маруты, васу, тушиты, абхасвары, махараджики, анилы, садхьи, а также занимающие промежуточное положение между групповыми и комбинированными божествами адитьи и Вишведева⁴²

Позднейшие тексты гласят, что управляет всеми ганами слоноголовый бог Ганеша, имя которого означает «владыка ганы» и который повелевает ими от имени своего отца Шивы

Веды еще не знают Ганеши и представления о девяти ганах – в них групповые божества не связаны ни друг с другом, ни с Шивой, действуют каждое по отдельности и рисуются как спутники и помощники верховных богов пантеона. Так, маруты обычно изображаются спутниками Индры или Рудры, которых они сопровождают на битву; васу сопутствуют тому же Индре или Агни, анилы составляют свиту бога ветра Ваю. Любопытно, что в «Ригведе» отдельных гимнов удостаиваются, не считая адитьев и Вишведева, только маруты, остальные же групповые божества лишь упоминаются в обращениях к другим богам.

Особое положение марутов объясняется, вероятно, тем, что они как боги бури, ветра, грома и молнии считались приближенными к громовержцу Индре, верховному божеству ведийского пантеона. В гимнах о них говорится:
Быстро шагая, как герои, как воины,

Как ищущие славы, встали они строем в сражениях.

Все существа боятся Марутов.

Подобны царям эти мужи внушительной внешности.

Вы стоите на страже, о могучие (мужи) неба,

Тот человек самый защищенный.

Очень бодрые, страшно сильные, брызжущие (энергией),

Несгибаемые, непоколебимые, пьющие сому из выжимок,

Самые любимые, самые мужественные, сверкающими украшениями

Украсились некие (мужи), словно зори – звездами.

При их походах, при выездах сотрясается земля,

Словно трепещущая (жена), когда они запрягают для блеска.

Эти шумные баловни со сверкающими копьями

Сами трубят о своем величии, сотрясатели.

Ведь это юная стая,

мчащаяся по своей воле, на пестрых конях,

Неутомимая, властная, окруженная силами

Основной миф, в котором участвуют маруты, – это миф о победе Индры над демоном Вритрой; так, гимн «Ригведы» гласит:

Переехали горы, (оказавшиеся таким образом) без блеска,

Совершая бычье мужественное деяние.

Они поддержали ярость и силу духа Борющегося Триты⁴³,

(Поддержали) Индру в борьбе в Вритрой.
Впрочем, иногда маруты выступают и как противники Индры. На основании гимнов «Ригведы» и брахман реконструируется сюжет о конфликте марутов с верховным божеством из за жертвы, которую мудрец Агастья посвятил марутам, а Индра присвоил себе. Как следует из гимнов, этот поступок Индры был его местью марутам, которые покинули громовержца во время схватки со змеем:
Где же была та ваша природа, о Маруты,

Когда вы оставили меня одного в борьбе со змеем?

Ведь это я, грозный, сильный, могучий,

Сгибал (смертельное оружие) любого врага (своим) смертельным оружием.

Зачем ты, Индра, хочешь нас погубить? Маруты – твои братья. Обращайся с ними хорошо! Не убивай нас в столкновении!

[Агастья:]

Пусть они украсят алтарь! Пусть они зажгут перед (ним) огонь! Тут мы оба хотим приготовить Замечательную жертву тебе, бессмертному!

[Агастья:]

О господин благ, ты распоряжаешься благами!

О господин дружеских договоров,

ты лучше всех заключаешь дружеские договоры!

О Индра, сговорись ты с Марутами

И вкушай жертвенные блюда в урочное время!

Согласно «Ригведе», именно ангирасы своим пением нашли коров, похищенных демонами Пани и спрятанных в пещере (по другой версии мифа, коров отыскала посланная Индрой на поиски чудесная собака Сарама). Когда скала была разрушена – ваджрой Индры или песней ангирасов – и коровы очутились на свободе, ангирасы запели победную песнь:

Они отыскали во мраке великое светило.

Узнавая его, утренние зори вышли (ему) навстречу.

Индра стал единственным господином коров.

Мудрые пробились к находящимся в твердыне (коровам).

Семеро вдохновенных, с мыслью,

устремленной вперед, погоняли (коров).

Они находили любой путь закона

«Ригведа» называет Индру, в числе прочих эпитетов, «главнейшим из ангирасов».

Другой миф, связанный с ангирасами, – это миф о нахождении Агни, спрятавшегося от богов, которые желали видеть его своим жрецом:

Тебя, о Агни, нашли Ангирасы,

Спрятанного, заключенного в каждом дереве.

Добываемый трением, ты рождаешься как великая сила.
Любопытно, что в этом гимне сам Агни назван «ангирасом»; можно предположить, что присутствие Индры и Агни среди ангирасов означает сопричастность последних огню (небесному, подземному и жертвенному).

С огнем связаны и бхригу – хранители небесного огня, передавшие его людям. По замечанию П.А. Гринцера, «бхригу рассматриваются также как жреческий род, установивший жертвоприношение на огне; основателем этого рода считается мудрец Бхригу, родившийся из семени Праджапати и воспитанный Варуной». Упоминание Варуны подчеркивает связь огня с вселенским законом рита, следовательно, передачу бхригу огня людям можно рассматривать и как установление среди людей вселенского закона. «Ригведа» гласит:

Драгоценного, как богатство,

легко призываемого для людей,

Как хотара, о Агни, как гостя избранного,

Как Митру, благосклонного к небесному роду.
Также с огнем связаны рибху – полубоги, подобные Индре. По виду схожие с солнцем, они достигли божественности благодаря тому, что совершали добрые дела; через аскезу космический жар – тапас – проник в их жилы, и они оказались на небе. К рибху обращались с призывами даровать богатство и плодородие.

Иное положение среди богов занимают гандхарвы, которых «Атхарваведа» именует вредоносными духами: в эпосе и пуранах гандхарвы выступают как божественные певцы и музыканты, услаждающие слух богов на небесных пиршествах. В «Вишну пуране» говорится, что гандхарвы родились из тела Брахмы: «Они (называются) гандхарвами, о дважды рожденный, оттого, что родились, впитывая (песни) от (богини речи) Вач. Эти существа Бхагаван Брахма сотворил, побуждаемый их творческими силами». Известен миф о том, как гандхарвы похитили у богов сому, но поддались уговорам богини Вач и вернули чудодейственный напиток.

Супруги гандхарвов – небесные танцовщицы апсары, которых исследователи нередко сопоставляют с греческими нимфами. Согласно «Рамаяне», апсары появились из вод молочного океана, когда боги и асуры добывали амриту. «Спустя тысячу лет появился Дханвантари, поведавший «Яджурведу», с жезлом и сосудом в руках; затем из глубины вод возникла совершенной красоты женщина, затмившая апсар. О лучший из людей, она была источником всех апсар; там были шестьсот миллионов прекрасных нимф, и желаниям их не было числа, о Какутстха. Но они не достались никому – ни богам, ни демонам». Боги нередко пользовались красотой апсар, чтобы соблазнять асуров и мудрецов риши, предававшихся аскезе. Считается, что в Сварге – на небесах Индры – апсары танцуют для воинов, павших на поле брани.

Апсары. Рельеф храма Ангкор Ват (XII в.).
Свиту бога богатства Куберы составляют сразу три ганы – гухьяки, киннары и якши. Гухьяки живут в горах, охраняя скрытые там сокровища. В «Махабхарате» о них говорится: «Знай, что гухьяки вместе с Ашвинами, все травы и мелкий скот – это гана богов, о царь, воспетая тебе по порядку. Воспев ее, человек освобождается от грехов». Киннары – люди с конскими головами, либо птицы с головами людей. Согласно преданию, они появились на свет из стопы Брахмы и, подобно гандхарвам, являются небесными певцами и музыкантами. Иногда киннаров отождествляют с кимпурушами – чудесными существами наполовину человеческого и наполовину звериного облика, о которых Абу Рейхан Бируни в своем труде «Индия» писал: «В Мадхьядеше, как утверждают, есть два рода обитателей. Одни называются кимпурушами. Их мужчины известны как золотистые по цвету, а их женщины как сурену. Живут они долгую жизнь, не зная болезней в течение своего бытия. Они не совершают грехов и не завидуют друг другу. Пища их состоит из сока, который они выжимают из плодов пальм, называемых мадья». Что касается якшей, они описываются то как прекрасные, крепкие телом юноши, то как карлики с отвислыми животами и короткими руками и ногами. Эти существа охраняют сокровища и заповедные сады Куберы. «Вишну пурана» говорит, что якши родились от Брахмы: «И тогда Бхагаван (Брахма) выпустил вперед в темноту терзаемых голодом (существ), и эти порожденные (существа), безобразные, с бородами, подбежали к владыке. Те (из них), кто говорил: «О, не надо, пощадите (ракшатам) его!», – (стали называться) ракшасами, а другие, кто говорил: «Сожрите (якшатам) его!», – якшами от (слова) «пожирание» (якшана)».

Наконец следует упомянуть и еще об одном разряде полубогов – а именно о видьядхарах. Это спутники Индры или Куберы, оборотни, способные по желанию менять облик. Они часто вступают в браки со смертными. Абу Рейхан Бируни, пересказывая древнюю легенду о горе, которая решила преградить дорогу солнцу, говорит: «Гора… поднялась так высоко, что приблизилась к раю и местопребыванию духовных созданий видьядхаров. Эти последние поспешили к горе, потому что там было приятно, а в ее садах и лугах усладительно; они поселились на ней и пребывали в радости; их жены прогуливались по ней, а их дети играли там друг с другом; и когда ветер дул на белые одежды их дочерей, они трепетали, как развевающиеся знамена». Правда, в другой главе своего труда «Индия» Бируни называет видьядхаров злыми духами колдунами, колдовство которых «не действует непрерывно».

Известны и чудесные карлики мудрецы пришни, которые, согласно «Махабхарате» («Дронапарва»), явились к герою Дроне во время сражения, чтобы вернуть его на путь праведности – и объявить о неминуемой смерти: «И все они, обратившись к Дроне, блистающему в сражении, сказали: «Ты сражаешься несправедливо – и час твоей смерти пришел. Оставив оружие в сражении, о Дрона, сойдись вместе с нами, стоящими здесь! Впредь благоволи ты не совершать снова таких чрезвычайно жестоких подвигов!.. Держись теперь вечного пути! Время, чтобы жить тебе в мире людском, теперь полностью истекло!»».

«Ригведа» знает единственного Ману, сына бога солнца Вивасвата и брата царя мертвых Ямы. По ведическому мифу, Яма – первый умерший и царь предков (питаров), Ману же – первый человек, живший на земле, и царь людей. Ту же генеалогию Ману находим и в эпосе – например, в «Рамаяне», где Ману называется сыном Вивасвата и правнуком Брахмы. Однако в пуранах Ману приписывается происхождение напрямую от Брахмы; «Вишну пурана» гласит: «Потом (Брахма) для защиты людей сотворил, о дваждырожденный, владыку Ману (по имени) Сваямбхува, – он был идентичен с исходной сущностью Брахмы». Именно этому Ману традиция приписывает авторство текста, известного сегодня как «Законы Ману». Кроме него, пураны насчитывают еще 13 Ману, от каждого из которых ведет свой род человечество в соответствующую манвантару. Прародитель нынешнего поколения людей Ману Вайвасвата считается сыном Вивасвата и седьмым по счеты из четырнадцати Ману.

Обращает на себя внимание несомненная божественность Ману. Первый Ману – сын верховного божества (или творческого женского начала Вирадж), другие – сыновья солярного божества Вивасвата и богини зари Саранью (ипостась Ушас), братья Ашвинов и Ямы. Деяния Ману также вполне божественны – в других мифологических системах создание людей считается одним из важнейших действий богов (вспомним хотя бы наиболее известный миф творения – библейский). Тем не менее Ману нигде не называется богом, он только сравнивается с божеством. Это мнимое противоречие между означающим и означаемым – характерная особенность индийского мировоззрения, индийской мифопоэтической традиции, проявляющаяся, в том числе, и в «божественной синонимии», о которой говорилось выше. Не столь важно, бог Ману или не бог; он – носитель и выразитель некоей универсальной магической силы, обеспечивающей неисчерпаемое многообразие бытия. Как писала М.Ф. Альбедиль, «в Древней Индии не возник и не мог возникнуть миф о грехопадении – основной организующий миф Запада, а отсюда и не было мучительного разделения духовного и телесного. Точно так же нет и не было и подавляющей антиномии западного мышления: имманентное (природа) – трансцендентное (бог); она снимается в интегрирующих эту оппозицию понятиях, например, Атмана и Брахмана. Вот почему применительно к Индии полезнее говорить о всеохватывающей идее некоего интегрального социоприродного жизненного состояния, которая воспринимается всеми априорно Формирующей основой этой идеи, насколько можно судить по разным сохранившимся историческим источникам, было представление о таинственной сверхъестественной силе, некоей всепроникающей магической потенции, которая все наполняет собой и движет все и вся. Присутствуя во всех явлениях мира, эта сила, по видимому, воспринимается иначе, чем сила природы; она безлична и универсальна».

Носителями этой безличной творческой силы были и праотцы человечества, созданные Ману Сваямбхувой, – праджапати, то есть «владыки творения» (по другой версии мифа, праджапати – сыновья Брахмы). Их десять, и, судя по текстам, главная их заслуга – необыкновенная плодовитость, благодаря которой в этом мире появились боги и люди.

Первый праджапати носил имя Маричи («луч света»), он – отец риши Кашьяпы и вождь марутов. Согласно «Рамаяне», этот праджапати считался прародителем Солнечной династии царей: «Из Брахмана, Непроявленного, Вечного и Нетленного, появился Брахма. Он породил Маричи, а Маричи – Кашьяпу; Кашьяпа родил Вивасвата, а тот – Ману;

Ману стал отцом Икшваку, который был первым царем Айодхьи».

От второго праджапати, Атри, ведет свое начало Лунная династия царей, получившая имя в честь бога луны Сомы – сына Атри, как утверждается в эпосе, и первого царя этой династии. К ней, кстати сказать, принадлежат герои «Махабхараты» – пандавы и кауравы.

Третьему праджапати, Ангирасу, приписывалось традицией составление многих гимнов «Ригведы». Иногда его потомками называют полубогов ангирасов, своим пением раздробивших скалу, в которой демоны прятали похищенный скот (миф Вала).

Четвертый праджапати, Пуластья, – дед бога богатства Куберы и ракшасы Раваны; по преданию, через него люди узнали содержание многих пуран.

Пятый праджапати носил имя Прачетас – или Дакша. С ним связан, в первую очередь, миф о жертвоприношении и гневе божества (Рудры, позднее Шивы). Кроме того, Дакша является прародителем большинства демонов и некоторых богов: его старшая дочь Дити стала матерью дайтьев, вторая дочь Дану – матерью данавов, третья дочь Адити – матерью адитьев (к которым иногда причисляют и самого Дакшу). Всего у него было 50 дочерей, из которых 13 стали женами риши Кашьяпы, 27 – женами бога Сомы, а 10 – женами бога справедливости Дхармы.

Шестой праджапати – Васиштха, «друг богов». Согласно мифу, он был сыном Брахмы, но вследствие проклятия лишился своего тела – и родился вновь из семени Митры Ва руны, оплодотворившего апсару Урваши. «Ригведа» гласит:
И ты, о Васиштха, происходишь от Митры Варуны,

(И) рожден из мысли Урваши, о брахман.

Каплю, пролитую под божественное священное слово, –

Тебя все боги удержали в лотосе.

Имеющий тысячу даров, всегда имеющий дары,

Васиштха был рожден от апсарас,

Чтобы ткать по раме, натянутой Ямой.

Седьмой праджапати – Бхригу, родоначальник одноименного жреческого рода. Согласно пуранам, Бхригу проклял бога Вишну, который обезглавил жену мудреца, предоставившую укрытие асурам; по этому проклятию Вишну был обречен семь раз родиться среди смертных (в аватарах Варахи, Нарасинхи, Ваманы, Парашурамы, Рамы, Кришны и Калки). Другой миф рассказывает о том, как Бхригу установил первенство в триаде индийских богов (Брахма–Вишну–Шива): сначала он посетил Шиву, но тот уединился со своей супругой и отказался допустить к себе мудреца, за что Бхригу лишил его положенных жертв и заставил принять облик лингама; затем Бхригу пришел к Брахме, но тот также встретил его неласково, за что был лишен мудрецом почитания брахманов; Вишну он застал спящим и наступил ему ногой на грудь, чтобы разбудить, однако бог нисколько не разгневался и даже стал растирать руками ногу мудреца. Тогда Бхригу провозгласил Вишну единственным божеством, достойным почитания среди богов и среди людей.

Еще один пуранический миф повествует о том, как Бхригу медитировал, стремясь постичь, что есть Брахма. Сначала он осознал, что Брахма есть пища, ибо все происходит из пищи: «Когда существа родятся, они живут пищей, и к пище они стремятся, и в пищу превращаются». Затем он осознал, что Брахма есть дыхание, ибо все происходит от дыхания: «Когда существа родятся, то живут дыханием, и к дыханию они стремятся, и в дыхание превращаются». Затем Бхригу открыл, что Брахма есть мысль, ибо все происходит из мысли. Но он не удовлетворился этим открытием, продолжил медитировать и наконец осознал, что Брахма есть блаженство: «Все существа порождаются блаженством; и когда родятся, то живут блаженством, и стремятся к блаженству, и растворяются в блаженстве».

Восьмой праджапати – Нарада, автор нескольких гимнов «Ригведы», посредник между богами и людьми, глава гандхарвов и изобретатель струнного инструмента вина. «Он из тех святых мудрецов, что любят странствовать, и причастен ко всему, что случается во всех трех мирах. Нет секрета, который не был бы ему известен» (Томас). Нараду считают одной из аватар Вишну: в этом воплощении бог предрек матери Кришны грядущее рождение сына.

С двумя оставшимися праджапати, Крату и Пулахой, сколько нибудь сохранившихся мифов не связано, зато в немалом числе сюжетов фигурируют потомки и духовные преемники праджапати – великие риши.

В известной мере эти две группы пересекаются между собой; так, семь божественных риши, которых перечисляет «Махабхарата», полностью соответствуют семерым из десяти праджапати: это Маричи, Атри, Васиштха, Ангирас, Пулаха, Крату и Пуластья. «Вишну пурана» добавляет к этому перечню Бхригу и Дакшу. В «Брихадараньяка упанишаде» и

«Шатапахта брахмане» ряд имен значительно отличается; Васиштха и Атри сохраняют присутствие, но остальные имена – новые: Готама (Гаутама), Бхарадваджа, Вишвамитра, Джамадагни, Кашьяпа. В «Брихадараньяке» семеро риши сравниваются с различными частями человеческого тела: «Эти два уха – Готама и Бхарадваджа. Эти два глаза – Вишвамитра и Джамадагни. Эти две ноздри – Васиштха и Кашьяпа. Язык – это Атри, ибо языком поедается пища. Поистине, «ест» означает то же, что и имя Атри. Тот, кто знает это, становится поедателем всего, и все служит ему пищей». Как замечает в комментариях к этой упанишаде А.Я. Сыркин, «в другом месте содержится следующее отождествление: Васиштха – дыхание, Бхарадваджа – разум, Джамадагни – глаз, Вишвамитра – ухо, Вишвакарман (Атри) – речь».

Готама, или Гаутама, прославился тем, что проклял Индру, соблазнившего его супругу Ахалью. Миф гласит, что Индра воспылал страстью к Ахалье и явился к ней, приняв облик Готамы. Когда обман раскрылся, Готама проклял бога, и тот лишился своих тестикул, а прелюбодейка Ахалья на тысячу лет обратилась в камень. Как рассказывается в «Рамаяне», проклятая Готамой «Ахалья была подобна божественному и иллюзорному образу, созданному Брахмой, завесе дыма, яркой луне, сокрытой облаком, или отражению солнечного света в воде. В таком сокрытом облике она оставалась, пока не пришел Рама. И тогда она освободилась от проклятия и стала видимой для всех». Что же касается Индры, боги вернули ему мужскую силу, приставив громовержцу тестикулы барана. В «Рамаяне» говорится: «Боги во главе с Агни пришли к питриям (питарам) и сказали: «Индра лишился своей мужской силы, но у вас есть баран, полный ее. Возьмите яички барана и отдайте их Индре. Лишившись яичек, баран станет для вас источником счастья. С этого дня, когда люди захотят умилостивить вас, предложив в жертву кастрированного барана, они обретут из ваших рук дар неиссякающего плодородия» .

Покорные воле Агни, небесные питрии собрались и, лишив барана гениталий, отдали их Индре, тысячеглазому богу. С того дня питрии принимают в жертву только кастрированного барана, поскольку гениталии его принадлежат Индре. Таково было могущество аскез Гаутамы».

Бхарадваджа – верный друг и советчик героя Рамы. После того как Рама отвоевал у ракшасов Ланку, Бхарадваджа сделал так, что повсюду в окрестностях его обители зацвели деревья и кустарники. Один из героев «Махабхараты», лучник Дрона, считался сыном Бхарадваджи: Дрона родился из семени риши, которое выпало у Бхараваджи при виде апсары Гхритачи; риши поймал это семя и взрастил его в ковше, отсюда и имя Дроны («ковш»).

Вишвамитра, как гласит миф, родился кшатрием, однако своими аскетическими подвигами добился положения брахмана и благодаря этому стал одним из семи риши. В «Махабхарате» рассказывается, как кшатрий Вишвамитра хотел выменять у брахмана Васиштхи чудесную корову Сурабхи на свое царство. Получив отказ, Вишвамитра напал на владения Васиштхи, но чудесная корова родила могучих воинов, которые разгромили захватчиков. Пораженный могуществом брахманов, Вишвамитра оставил престол и предался суровой аскезе, чтобы достичь положения брахмана. Индра искушал Вишвамитру и подослал к нему апсару Менаку, чтобы та плотскими утехами отвлекла Вишвамитру от подвижничества. От союза Вишвамитры и Менаки родилась дочь Шакунтала, будущая мать Бхараты – царя Лунной династии, основоположника царского рода, к которому принадлежали пандавы и кауравы. Но затем Вишвамитра преодолел искушение и прогнал Менаку. «Рамаяна» говорит о нем: «Вишвамитра – воплощение праведности, первый среди героев и лучший из мудрецов; на земле он является высшим прибежищем аскетизма. В мире людей, среди движущихся и неподвижных живых существ, ему нет равных во владении оружием, никто не может превзойти его – ни боги, ни риши, ни мудрецы, ни ракшасы, ни царь гандхарвов, ни якши, ни киннары, ни великие змеи».

По замечанию П. Томаса, Вишвамитре была поведана мантра «Гаятри», повторение которой приносит великие достижения. Эту мантру брахман должен мысленно повторять во время утренней и вечерней молитвы. Свое название мантра получила от имени супруги Брахмы (Гаятри как ипостась Савитри), «матери четырех вед».

Джамадагни считается земным отцом Парашурамы (воплощения Вишну). Его убили сыновья царя Картавирьи, из за чего Парашурама поклялся искоренить род кшатриев, к которому они принадлежали.

Риши Кашьяпа – одна из наиболее значимых фигур в индийской мифопоэтической традиции. В «Шатапатхабрах мане» сообщается, что он участвовал в миротворении: бог творец Праджапати создал сущее, воплотившись в черепаху, а Кашьяпа и есть черепаха (так переводится это имя); «поэтому говорят, что все живые существа – потомки Кашьяпы». В эпосе и пуранах Кашьяпа – сын Брахмы или праджапати Маричи, муж 13 дочерей праджапати Дакши. Потомки Кашьяпы от этих жен – дайтьи от Дити, данавы от Дану, от Адити адитьи, рудры и васу, от других жен гандхарвы, апсары и прочие живые существа. Внук Кашьяпы Ману стал прародителем людей. «Будучи отцом богов и асуров, людей и демонов, змей и птиц, – замечает П.А. Гринцер, – Кашьяпа как бы символизирует изначальное единство, предшествующее дуализму творения».

Среди других риши, не причислявшихся к семи великим, но оттого не менее влиятельных, следует упомянуть троих – Агастью, Вальмики и Вьясу.

Подобно своему сводному брату Васиштхе, Агастья – сын Митры Варуны и апсары Урваши; он родился из кувшина, в который при виде Урваши излилось семя обоих богов. Как рассказывается в «Махабхарате», силой своего подвижничества Агастья «из лучших частей всех живых существ» сотворил себе жену Лопамудру. Жена убедила его отказаться от аскезы и произвести потомство:

Даже служители истины, которые были прежде

(И) вместе с богами высказывали истины,

Даже они прекратили, так как не достигли конца.

Разве жены никогда не должны сходиться с мужьями?

[Агасшья:]

На меня нашло желание быка вздымающегося,

Возникшее отсюда, оттуда, неизвестно откуда.

Лопамудра заставляет струиться быка.

Неразумная сосет разумного, пыхтящего.

[Ученик Агастьи:]

Агастья, копавший заступами (коренья),

Возжелавший продолжения рода, потомства, силы,

Привел к процветанию обе варны (этот) грозный риши,

Когда исполнились (его) желания, он отправился к богам.
Среди мифологических сюжетов, связанных с Агастьей, – примирение Индры и разгневавшихся на божество марутов, преследование асуров, низвержение царя Нахуши, захватившего власть над тремя мирами; миф гласит, что он выпил океан, на дне которого укрывались асуры, и помог богам одержать победу над противниками. Другой миф повествует о том, что гора Виндхья вознамерилась преградить путь луне и солнцу и выросла до самых небес. Тогда, как рассказывает «Махабхарата»:
Услыхав эти речи богов просящих,

к той горе направился мощный брахман,

Перед Виндхьей предстал со своей супругой

и почтительно так к горе обратился:

«Путь я должен найти! Внемли моей просьбе,

превосходнейшая из гор великих!

Не расти, пропусти меня, дай дорогу –

в южный край направляюсь по важному делу.

И покамест к тебе не вернусь я оттуда,

ты меня подожди, не расти все выше,

А как только, о Индра гор, возвращусь я,

возрастай и дальше, сколько захочешь!»

Так с вершиной Виндхьей договорившись,

чтоб она не росла, о врагов губитель,

С той поры и доныне из южного края сын великого

Варуны не вернулся.

Вальмики – первый поэт ⁴⁴. , легендарный автор «Рамаяны», изобретатель эпического стихотворного размера (шлоки). Как рассказывается в «Рамаяне», однажды на глазах Вальмики охотник убил птицу, и мудрец, опечаленный ее гибелью, произнес соответствующую случаю фразу, а потом воскликнул: «Сокрушаясь о смерти птицы, я произнес этот четырехстопный стих из одинаковых слогов, который можно петь под вину! Пусть же он будет известен как шлока, родившаяся из моего горя. Пусть она принесет мне славу и я не услышу дурного слова о ней!» Немного позже Вальмики явился сам Брахма, в присутствии которого риши прочитал недавно сложенный стих. И бог изрек: «О великий мудрец, из произнесенной тобой ритмической фразы родится поэма! Она не является плодом твоих размышлений – благодаря моей воле ты выразился столь красноречиво, о брахман. Ты должен поведать всю историю Рамы, олицетворения добродетели, исполненного высочайших достоинств, такой, как вкратце услышал ее от Шри Нарады. Ты опишешь все известные и неизвестные деяния Рамы, Ситы и ракшасов. По моему благословению тебе откроется все, еще неведомое тебе; ни одного слова лжи не сойдет с твоих уст. В стихах ты опишешь священные и вызывающие восхищение деяния Рамы. О мудрец, история Рамы будет жить на земле, пока стоят горы и текут реки. И пока люди будут помнить историю Рамы, ты не покинешь небес».

По легенде, в юности Вальмики был разбойником, но искупил свои злодеяния суровой аскезой – много лет простоял неподвижно на одном месте, пока не оказался облепленным с головы до ног муравьями; отсюда и его имя, означающее «муравейный».

К литературе имеет отношение и Вьяса, имя которого означает «разделитель». Это имя он получил за то, что «разделил» (составил ⁴⁵) веды и пураны; его также считали автором

«Махабхараты». В пуранах говорится, что Вьяса, подобно Ману, не один, что их несколько (упоминается свыше двух десятков); эти Вьясы были воплощениями Брахмы или Вишну и появлялись среди людей той или иной эпохи, чтобы возвещать веды. Эпическая традиция называет Вьясу дедом пандавов и кауравов.

Особую группу благодетельных существ составляют и питары (предки, «Отцы») – обожествленные умершие; иногда питаров отождествляют с десятью праджапати. Во главе питаров стоит царь мертвых Яма – первый человек, прошедший путем смерти. Питаров просят о даровании благополучия и об указании пути в загробном мире. В «Атхарваведе» говорится:

Через который уходили твои прежние отцы.

Те, кто следует по нему, идя впереди,

Приведут тебя в мир благих деяний.

Тайными путями, исхоженными отцами,

Давая нам срок жизни и потомство!

Обратитесь к нам с изобилием богатства!

Выдающийся отечественный фольклорист А.Н. Афанасьев писал: «Ведическая религия признает небо и воздушный мир за две отдельные области. В беспредельных пространствах неба пребывает свет, как вечная творческая сила; между этой страной света и землей простирается царство воздуха, в котором плавают облака и тучи, носящие живую воду дождей и преграждающие путь лучам солнца. Души отцов населяют и ту и другую области, и отсюда позднее… развилось верование о двойственной судьбе усопших: о душах блаженных, наследующих царство небесное, и отверженных, осужденных блуждать по воздуху и вращаться в пекле грозовых туч. Высоко, по ту сторону облачных вод, лежит блестящее небо. Там то, на отдаленной границе вселенной, живут отшедшие из земной юдоли предки под властью Варуны, наслаждаясь вечным блаженством и блистая очам смертных яркими звездами. Но чтобы достигнуть этих райских селений, они должны шествовать через воздушный океан, странствовать посреди дождевых потоков и грозового пламени и принимать участие в их животворной или разрушительной деятельности».

Прежде чем стать питаром, усопший оказывается в состоянии преты – неупокоенного бесплотного духа; если не совершить соответствующий обряд, он еще некоторое время останется в этом состоянии, а затем превратится в бхуту – демоническое существо, обитающее на кладбищах и питающееся человеческим мясом. Чтобы избежать этого, покойного в течение десяти дней после похорон «кормят» клецками, и у него постепенно возникает новое, «тонкое» тело, благодаря которому он – через особый ритуал – приобщается к сонму питаров.

В пуранах говорится, что питары, подобно богам, асурам и людям, были созданы Брахмой. Так, в «Вишну пуране» сказано: «(Брахма), желая сотворить четыре вида (существ) – богов, асуров, питаров и людей, сосредоточил свой разум на самом себе. У сосредоточившего разум Праджапати возобладала матра Косности, и оттого у желающего творить (бога) первыми родились из его бедра асуры. Затем он покинул это тело, сущность которого составляла матра Косности, и оставленный им образ превратился в ночь, о Майтрея. Желая творить, (Брахма) обрел иное тело и возрадовался, – так как из его рта появились боги, в которых преобладает Благость, о дваждырожденный. Это оставленное им тело превратилось в день, в котором проявляется Благость, оттого асуры сильны ночью, а боги – днем. Затем он обрел другое тело, сущность которого составляла матра Благости, и от (Брахмы), мыслящего себя питаром, родились питары. Сотворив питаров, Владыка покинул это (тело), и оставленное им (тело) стало (вечерними) сумерками, промежутком между днем и ночью. Затем (бог) принял иное тело, сущность которого составляет матра Страстности, – так, о лучший из дваждырожденных, были созданы люди и прочие, кто в избытке наделен матрой Страстности. Праджапати быстро оставил это тело и стал рассветом, который называется (утренними) сумерками на востоке. Оттого, о Майтрея, с наступлением рассвета становятся сильными люди, а в период сумерек – питары».

Пожалуй, наиболее выраженным воплощением представления о целостности истинной реальности является миф о противостоянии богов (дева) и асуров. Боги и асуры мыслятся преимущественно как антагонисты, однако в ряде гимнов «Ригведы» встречается и отождествление одних с другими; чаще всего асурами среди богов называют адитьев, в первую очередь Варуну. По мнению Ф.Б.Я. Кейпера, роль асуров в индийской мифопоэтической традиции составляет центральную проблему, которая может быть решена только в свете космогонических представлений. Асуры – боги первоначального, нерасчлененного мира, «того состояния Хаоса, в котором жизнь и свет заключены лишь как некоторая потенция» (Елизаренкова). Когда Индра победил демона асура Вритру, олицетворявшего собой хаотические силы, и установил «дуальный космос» (т. е. когда возникли оппозиции «верх–низ», «правое–левое» и т. д.), на смену асурам пришли дева. Асуры оказались оттесненными за пределы организованного мироздания, лишь некоторые из них – например Варуна – были включены в новый пантеон. Любопытно, что в древнейших гимнах «Ригведы» встречаются такие комбинации, как «дева асуры» (то есть асуры, примкнувшие к дева) и «асурыне дева» (то есть те, которые очутились за пределами мира).

В одном из гимнов «Ригведы» передается разговор Индры и Варуны, в котором Варуна прямо называет себя асуром и в то же время признает свое тождество с Индрой:
Мне изначально принадлежит царство, владыке

Всех сроков жизни – как (знают) о нас все бессмертные.

Боги следуют решению Варуны.

Я правлю народом, чье тело наилучшего вида.

Я царь Варуна. Для меня установили

(Боги) эти первые асурские силы.

Боги следуют решению Варуны.

Я правлю народом, чье тело наилучшего вида.

Я, Варуна, – Индра. Эти два широких,

Глубоких, хорошо установленных пространства

(Своим) величием я привел в движение и поддержал (эти) два мира,

Зная, как Тваштар, все существа.

Ведийские риши видели борьбу асуров и дева как некое равновесие между силами хаоса и космоса или – в других терминах – между небытием и бытием» (Елизаренкова).

Представление о дева и асурах как нечетко противопоставленных друг другу группах божеств восходит ко временам индоиранской общности, что подтверждается существованием такого же противопоставления в иранской мифологии. Правда, на иранской почве произошла «перекодировка» этих групп: иранские ахуры (инд. асуры) – божества, тогда как дэвы (инд. дева) превратились в демонов. При этом различия между ними, как и в индийской традиции, отнюдь не фундаментальны; принципиальным противостояние ахуров и дэвов, равно как и дева с асурами, становится только в эпосе. Как отмечал в своей работе, посвященной мифологии зороастризма, И.В. Рак, «постепенно у индо иранцев сформировалось верование в два враждующих клана богов – ахуров и дэвов. В разных племенах благими божествами, хранителями Истины, выступали как ахуры, так и дэвы. Обычно они считались двумя поколениями богов, старшим и младшим, противоборство которых – это вселенское противоборство Добра и Зла; но иногда те и другие причислялись к положительным, «истинным» силам мироздания и составляли в племенном пантеоне два класса благих богов покровителей».

Дж. Хиггинботам. Пахтанье мирового океана (1864 г.).
Важнейший миф об асурах – миф о пахтанье молочного океана, в котором асуры принимали участие вместе с богами. Согласно этому мифу, асуры претендовали на чудесный напиток амрита, но боги отказались поделиться с ними; единственным из асуров, кому удалось попробовать амриты, был Раху, принявший облик одного из богов. Впрочем, как рассказывается в «Махабхарате», обман вскоре раскрылся:
И в то самое время, когда с восхищеньем боги столь вожделенную амриту пили,

Образ мудрого бога принявший Раху, мощный данава, тоже пить ее начал.

Солнце с Месяцем стали кричать об этом, небожителям славным блага желая.

Снес главу ему чакрой своей Чакраюдха в миг, когда тот амриту пил святую.

Острой чакрой отрубленная, скатилась, сотрясая всю поверхность земную.

С Солнцем Месяцем спор вековечный длится: до сих пор она вновь их и вновь глотает!

Если асуров можно условно назвать старшим поколением богов, то дайтьи и данавы формально – уже поколение младшее. Как упоминалось выше, они – потомки святого мудреца Кашьяпы, дети его дочерей Дити и Дану. В мифах дайтьи – враги адитьев; при этом среди них нередко упоминаются, например, демоны Хираньякшу и Хираньякашипу, что позволяет предположить тесную связь дайтьев с асурами. К дайтьям принадлежит и отшельник Ваджранга – победитель Индры. В пуранах рассказывается, что когда Индра в битве, последовавшей за пахтаньем молочного океана, уничтожил всех дайтьев, их мать Дити родила еще одного сына, чтобы он отомстил за смерть братьев. Когда Ваджранга вырос, он легко победил Индру, связал его и, вернувшись домой, бросил к ногам матери. По просьбе Брахмы Дити согласилась отпустить Индру; в награду Ваджранга получил прекрасную Варанги, вместе с которой удалился в горы и вновь предался аскезе. Индра не забыл своего унижения: через некоторое время он пришел в обитель Ваджранги в образе чудовищной обезьяны, разрушил жилище отшельника и похитил Варанги. Похищение осталось безнаказанным: по клятве, данной Брахме, отшельник не мог причинить Индре какого либо вреда.

В отличие от них демоны даса, или дасью, – персонажи не столько божественные, сколько демонические. Словом «дасью» в «Ригведе» называются как собственно демоны, так и неарийские племена, враждебные ариям и их богам. Некоторые исследователи – в частности, англичанин М. Уилер – видели в дасью протоиндийское население долины Инда, покоренное ариями. Как пишет Т.Я. Елизаренкова, «мнение это было основано на том, что в РВ глава пантеона – бог грозы и войны Индра славился разрушением крепостей врагов. Эпитет «разрушитель крепостей»  определял прежде всего Индру, который своей дубиной грома пробивал вражеские крепости, а также бога огня Агни, сжигавшего их своим пламенем. В Пенджабе не было обнаружено других укрепленных городов, кроме Хараппы. Из этого делали вывод, что те описания дасов/дасью, которые встречаются в РВ, – а определяются они как «черная кожа» , низкорослые, безносые (т. е. с плоскими носами), с враждебной речью, лишенные богов и жертвоприношений (т. е. не поклоняющиеся арийским богам), лишенные закона и т. п. – нужно относить к населению Хараппы и других индских городов».

Стояли скованные, как коровы (спрятанные) Пани.

Проход для вод, который был заткнут, –

Он открыл ему, убив Вритру.

Индра рассек рогатого Шушну.

Сколько натиска, сколько силы –

Дубиной грома ты убил врага, рвущегося сражаться.

Которые по своему обычаю совершали возлияние(себе) на плечо.

Ты проломил крепости Пипру, о мужественный духом,

Ты сильно помог Риджишвану в смертельных битвах с дасью.

Ты отдал Шамбару во власть Атитхигвы.

Ты топтал ногой Арбуду, такого огромного.

От века ты рожден для убийства дасью.

Крепость за крепостью ты там разбиваешь,

Когда в далеком краю, о Индра, с другом Нами

Ты сразил колдовского (демона) по имени Намучи.

Острейшим ободом (колеса) Атитхигвы.

Ты разбил сотню крепостей Вангриды,

Осаждаемых Риджишваном, (ты,) непримиримый ⁴⁹

Усердный паломник, подвижник смиренный.

Покинул он змей и молитвам предался,

Одним только воздухом Шеша питался.

Второй среди змей в государстве змеином

Был Васуки признан тогда властелином.

А с Такшакой, с третьим во всем государстве,

Никто не сравнялся во зле и коварстве.

Добычею пламени сделались вскоре.

Иные друг друга хвостом обвивали,

Другие исполнились молнийным блеском,

Казалось, что в пламени пламя горело.

Их множество было – усердных и праздных,

С красивой наружностью и безобразных.

Ползли, и ползли, и ползли миллионы, –

Поток бесконечный, огнем поглощенный.

И реки змеиного мозга и жира

Текли по дорогам смятенного мира.

С нагами постоянно сражается царь птиц Гаруда. В «Махабхарате», в частности, рассказывается, как он похитил амриту у богов, чтобы выкупить свою мать Винату у нагов: «И та птица, приняв золотой облик, сияющий как сноп солнечных лучей, стремительно проникла туда, где хранилась амрита, подобно тому как водяной поток вливается в океан. И она увидела близ амриты колесо с острыми краями, отточенными, как бритва, которое беспрестанно вращалось. То могучее сооружение, грозное и страшное на вид, сияющее огненными лучами, было искусно построено богами для уничтожения похитителей сомы. Увидев в нем промежуток между спицами, птица покружилась с минуту. И, уменьшив свое тело, она мгновенно пронеслась через то пространство между спицами. И там, под колесом, она увидела двух превосходнейших змей, приставленных для охраны амриты, равных по блеску пылающему огню, ужасных на вид, с языками, как молнии, с пастью, полыхающей пламенем, наделенных великою силой, постоянно гневных и стремительных. Их горящие глаза содержали яд. Они постоянно горели гневом и никогда не мигали. И достаточно было одной из тех змей только посмотреть на кого нибудь, как тот немедленно превращался в пепел. Супарна (Гаруда) быстро засыпал их глаза пылью, и невидимый для них он бросился на них со всех сторон.

Индра потребовал от Гаруды вернуть амриту, и Гаруда пообещал, что поможет сделать это, как только передаст напиток нагам. «И вот Супарна быстро прилетел к своей матери. В великой радости сказал он так всем змеям: «Амрита эта доставлена мною. Я положу ее для вас на траве куша. Совершив омовение, вкушайте ее на здоровье, о змеи!..»  Тогда змеи, сказав ему в ответ «хорошо», отправились совершить омовение. А Шакра тем временем взял амриту и возвратился на третье небо. И вот змеи, совершив омовение и религиозные обряды и прочтя молитвы, радостные пришли тогда к тому месту, жаждая испить сомы. Узнав, что она похищена при помощи ответной майи, и увидев место, где находилась сома, змеи начали тогда лизать траву куша. От такого действия языки змей раздвоились, а те травы куша от соприкосновения с амритой сделались священными».

Согласно «Рамаяне», асуры вступили в союз с ракшасами против богов после пахтанья мирового океана: «Знай, о Рама, появление амриты привело к разрушению всего рода, потому что сыны Адити начали сражаться за него с сыновьями Дити. Асуры вступили в союз с ракшасами, развязав страшную войну, в которой приняли участие воины всех трех миров». Правда, в отличие от асуров, которые враждуют главным образом с богами, ракшасы в первую очередь – враги людей. Ракшасов великое множество (бхуты, веталы, вирика, кимидины, нийрриты, пишачи, ятудханы и пр.), но все они озабочены лишь одним – как сильнее навредить людям.

В ведах ракшасы – чудовища, преследующие людей и препятствующие жертвоприношениям. Гимн «Ригведы» гласит:

Хватайте, давите ракшасов,

Которые летают по ночам, превратившись в птиц,

Или же которые совершают осквернение божественного обряда.

(Убей) совиного колдуна (и) сычиного колдуна,

Убей собачьего колдуна, а также волчьего колдуна,

Орлиного колдуна, а также ястребиного колдуна!

Раздроби ракшаса, как жернов (– зерна), о Индра!

Если ракшасы царского рода, такие, как Равана, осмеливались бросать вызов богам, то «простые» ракшасы враждовали в основном с людьми. Самыми кровожадными среди них считались пишачи – демоны, питавшиеся человеческим мясом и пившие человеческую кровь. Один из заговоров «Атхарваведы» против нечистой силы посвящен пишачам:

Кто хочет причинить нам зло и навредить,

А также тех, кто хочет оделить нас!

Кто, хвастливо перекликаясь,

Охотится в ночь новолуния,

Пожиратели мяса, что хотят навредить другим, –

Всех их я осиливаю силой.
Я осиливаю пишачей силой,

Я забираю себе их богатство,

Я убиваю всех, кто хочет причинить зло,

Да сбудется мое намерение!..

Ни с ворами, ни с дикарями.

В какую деревню я ни войду,

Пишачи исчезают оттуда.

Эта страшная сила моя,

Пишачи исчезают оттуда

И не замышляют зла…

В определенном смысле боги, демоны и риши – лишь своего рода маски, «функции», которыми оперирует человек, гармонично встроившийся в осознанную им целокупность мироздания1. «Если задаваться целью сконструировать некую идеальную модель человека в индийской культуре, то нужно было бы показать всю его изначально заданную микрокосмическую безбрежность в гармоничном единстве космологических, физиологических и нравственных категорий, причем каждая из них отражалась бы и в человеческом организме, и в качествах личности, и в поведенческих стереотипах, и в других его проявлениях, словом, была бы именно «мелодической линией» , вплетенной в космическую «симфонию жизни»  Человек с самого начала расценивался – и воспринимал себя – как одно из звеньев природы, с которой он образует нерасторжимое целое. В системе природа–общество–человек последнему звену отводилась роль скорее посредника и интерпретатора, нежели центра мира и венца творения Это положение отнюдь не обезличивает человека, а ко многому его обязывает. Специфика восприятия человека состоит еще и в том, что он рассматривается не как обособленная индивидуальность, а как особая форма бытования мыслящего существа в земном мире, и форма эта подчиняется общим иерархическим законам, следуя которым она возникает, развивается и прекращает свое существование» (Аль бедиль).

Литература ведийского периода – это литература «масок», пускай даже человек – через жертвоприношение и другие ритуалы – осознается в ней как полноправный участник мифа ⁵⁴. Мифологическая деятельность человека была опосредованной, пока не сложился эпос, в котором деяния людей встали вровень с деяниями богов и приобрели поистине космический размах и масштаб. Об этих деяниях и пойдет речь в следующей главе.