Мы в ответе за тех, кого приручили

(Сочинение-миниатюра)

Недавно я перечитала сказку "Маленький принц" Антуа-на де Сент-Экзюпери, которую впервые читала в девять лет. И как тогда, я испытывала радость, читая это замечательное произведение.

Герой повествования — Маленький принц, человек, приле­тевший с крошечного астероида, где у него было три вулкана и роза, которую он очень любил, где он был счастлив. Ма­ленький принц пустился в путешествие, чтобы найти друга. На Земле он его нашел. Это был рыжий Лис, дикий, одинокий, желающий иметь хозяина. И Маленький принц его приру­чил. Но Маленький принц должен был идти, а Лис — остать-

854

ся. Теперь Маленький принц не мог жить без друга, нужен был тот, кто займет место Лиса в его сердце. И он попросил летчика нарисовать барашка. Для Маленького принца но­вый друг не игрушка, которую можно выбросить, наигравшись, это — часть его жизни.

Часто бывает, что отчаявшегося человека, стоящего на краю пропасти, не любящего никого и никем не любимого, спасает преданное ему существо, своей лаской и верностью растапли­вает лед в сердце, возвращает к жизни.

Я считаю, что предать человека и прогнать животное — поступки в равной мере жестокие.

Поэтому я призываю людей к ответственности за тех, кто был ими приручен. Не выгоняйте их, пожалуйста, на улицу. Будьте как Маленький принц — человек с маленькой плане­ты с большим горячим сердцем.

Более чем полвека назад отгремели последние залпы второй мировой войны. Возвратились дамой миллионы мужчин, изведавших все тяготы, которые когда-либо доста­вались на долю человека. И много миллионов военных и штатских не вернулись. Они остались на бесчисленных полях сражений, в пепле концлагерных кремационных пе­чей, на суше и на дне нескольких морей. Везде. Сегодня говорят, что не осталось больше тайн, и мы знаем все о мировой войне.

Если мы знаем все о войне, то откуда щемящая тоска, которую чувствуешь, когда звучит гимн Великой Отечествен­ной — "Вставай, страна огромная"? Откуда боль, от которой никуда не деться, когда из-под вороха аляповато-пестрых со­временных фотографий выглянет пожелтевший уголок воен­ной фотокарточки, где обнявшись стоят погибшие тогда и

855

Достоин восхищения подвиг советского народа в Великой Отечественной войне. Непосильное бремя тягот и страданий вынесли на своих плечах солдаты и офицеры, рабочие и кол­хозники, деятели науки и культуры, дети и взрослые. Много написано о воинском подвиге и гораздо меньше — о подвиге тех, кто трудился в тылу. А ведь это — действительно боль­шая тема. "Все для фронта, все для победы", — этот лозунг вдохновлял тружеников тыла, давал им новые силы. И из заводских цехов выходили новые танки, самолеты, артилле­рийские орудия, снаряды, патроны, военное снаряжение для сражающейся Советской Армии. Трудно поверить, что вся это сложная техника создавалась руками женщин и детей, ведь мужчины были на фронте.

"Народ бессмертен" — так называется одно из произведе­ний знаменитого писателя Василия Гроссмана. В этом на­звании звуки народных маршей, стоны раненых, рокот насту­пающих танковых полков, слезы и радость Дня Победы. Да, народ бессмертен, как бессмертен его подвиг.

У той войны была и непарадная, непоказная сторона. Нельзя забывать, что сороковые годы, как и тридцатые, были временами сталинских репрессий. И нередко тот, кто был настоящим героем на фронте, оказывался "врагом народа", придя домой. Но и это сумели преодолеть советские люди.

Люди военного поколения - особые люди. С фронтов Ве­ликой Отечественной они принесли в непростую жизнь стра­ны веру в будущее, готовность жертвовать собой ради других. Быт советских людей еще долгое время был наполнен отго­лосками военного лихолетья.

Высота человеческого подвига определяется силой любви к жизни. Чем сильнее эта любовь, тем непостижимее из­мерение подвига, совершаемого человеком ради любви к жизни. И подвиг народа — это прямое отражение подвига каждого человека, умноженное на миллион, на десятки мил­лионов.

856

Мне кажется, что наш народ и сейчас способен на повторе­ние подвига единения, братства и долга, который стал основ­ным смыслом Великой Отечественной войны, закончившейся более полвека назад.

(сочинение-миниатюра)

После нескольких лет изучения классической и современ­ной литературы складывается определенный стереотип, кото­рый я могу назвать привычным ожиданием. Все разнообра­зие стилей, сюжетов, характеров укладывается все-таки в опре­деленную схему, "культурный слой", который при разнообра­зии красок состоит из более или менее однородного материа­ла. И только дважды я встречалась с литературой, которая ломала все стереотипы, была ошеломляюще новой. Это — японская поэзия и латиноамериканская проза. Человек, вос­питанный на канонах европейской культуры, чувствует себя как житель равнин, увидевший горы, или как пловец, кото­рый нырнул в закрытом бассейне, а вынырнул в открытом море.

Латиноамериканскую прозу пытались отнести к какому-то стилю и методу, но, отчаявшись, придумали для нее новое название — магический реализм. Это не определение, а по­пытка передать то странное и чарующее могущество, которое превращает литературу в заклинание, вызывающее первобыт­ных духов и населяющее удушливые мегаполисы невероятно живыми существами, буйными, непредсказуемыми и прекрас­ными, как природа.

Две основные ветви магического реализма представлены Хорхе Луисом Борхесом и Габриелем Гарсиа Маркесом. Бор­хес — уникальный "писатель для писателей". Его рассказы и эссе представляют собой изощренное, тонкое, иногда иронич­ное, а иногда восторженное исследование, переосмысление фи­лософских литературных проблем. Борхес — творец литера­туроведческой мифологии. Метафизические, абстрактные до предела вопросы он погружает в детально воспроизведенный в слове реальный, вещественный, даже банальный мир. Геро-

857

Острая и насмешливая мысль препарирует сотни литера­турных сюжетов, а совершенный литературный дар позволяет Борхесу вновь воссоздать целостность мира, разрушенного анализом. Борхес — непревзойденный мастер лишать опреде­ленности даже строгие математические законы. Что-то под­сказало ему, что мир не так-то прост, и два камня не обязаны сохранять в унылом постоянстве свою парность ("Синий тигр"). Он никогда не соглашался с Эйнштейном, уверенным, что Бог не играет в кости, что мир познаваем и определен. Борхес знает, что в кости играет вся Вселенная, что дважды два — это зловещее математическое действие, которое в ре­зультате сможет дать четыре, а может — третий мир ("Тлен, Укбар, Orbis Tertius).

Борхес много лет был директором национальной библио­теки. Это естественно — где жить ему, как не среди книг. И Борхес — единственный в мире слепой биплиотекарь. Это символично. Слепота писателя воспринимается не как недо­статок, а как божий дар. Она дана ему, чтобы ум, не отяго­щенный мелочной суетой, лучше постигал мир и человека. Слепой Борхес прекрасно разглядел обратную сторону Луны еще до первых полетов в космос и тот чудовищный по силе огонь, который томится в глубине самых кротких и сонных глаз.

Возвращаясь к Пушкину

Представим себе такую картину. Голодных людей при­глашают в банкетный зал. Столы уставлены яствами — от простых, здоровых и сытных до утонченных, изысканных, ласкающих взор, В далеком конце зала — стол, на котором небрежно свалены полуобработанные продукты, объедки, гниль, сухие корки. И вот толпа бросается мимо вкусной и полезной еды — к помоям и жадно на них набрасывается. Неаппетитно и невозможно? Но ведь так ведем себя мы,

858

Пушкин действительно "наше все". Когда начинаешь не "проходить", а читать Пушкина, испытываешь легкий ужас: почему он знал все, думал обо всем? Узнаешь о невероятном поступке человека, который оставил благополучную жизнь ради нескольких минут предельного напряжения душевных и физических сил, ради смертельной опасности. Это Вальсин-гам! "Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю... Все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья — бессмертья, может быть, зарок!"

Удивляешься: интеллектуал, умница, тонкий, страдающий человек женится на простушке со словарным запасом слов эдак в двести... Почему? А почему трагический Алеко пришел к цыганам и полюбил Земфиру? "Веселья детского полна, как часто милым лепетаньем иль упоительным лобзаньем его задумчивость она в минуту разогнать умела..." То есть спаса­ла от себя, от внутренних терзаний, нерешаемых задач и воп­росов без ответа

Читаешь прекрасные строки Пастернака об осени:

— и наступает раздражающая пресыщенность. Избыток слов, сравнений... Тогда, как глоток чистой воды, спасает Пушкин.

859

Какая точность и простота, какая "экономия" стихотвор­ного пространства! Изысканность и отсутствие нагроможде­ния слов. "Унылая" - мелкий дождь, "очей очарованье" -что может быть более колдовским, чем эта магия мягкого, повторяющегося "ч"... И, усиливая восторг, — "прощальная краса", "пышное увяданье"!

Зоркость взгляда Пушкина невероятна, такое умение ви­деть пейзаж и мгновенно отбирать те детали, которые точнее всего передадут его цельность, доступно только утонченным гениям японской поэзии.

Прозрачный лес один чернеет, И ель сквозь иней зеленеет, И речка подо льдом блестит,

Лиственный лес прозрачен, но ветви чернеют. А рядом — зелень, и сверкание, и солнце.

После пушкинской прозы, если читать ее вдумчиво и вни­мательно, большинство писателей кажутся неряшливо-мно­гословными .

Вспомним "Путешествие в Арзрум" - это настоящий образец изысканнейшей русской прозы, равный которому очень трудно отыскать. Вспомним "Повести Белкина", от­крывшие целую литературную эпоху. Вообще все написан­ное Пушкиным выглядит не только емким, содержатель­ным, но и необыкновенно изящным. Попробуйте поменять местами несколько слов на любой из страниц "Пико­вой дамы" — и вы поймете, что в пушкинской прозе слова расположены в единственно правильном и гармоничном порядке.

Говорят, что Пушкин устарел. Это ошибка. Читайте Пуш­кина и найдете близкое и понятное вам. Ведь этот автор многообразен. У него есть "История пугачевского бунта", и "Записки о народном просвещении", и письма к жене, и ужа­сающе-провидческое: "Не приведи Бог видеть русский бунт,

860

Вопрос греха и добродетели — один из так называемых вечных вопросов, мучивших человечество на протяжении ве­ков. Многие пытались дать окончательное, последнее реше­ние этого вопроса.

В русской классической литературе немало сил было по­ложено на то, чтобы выяснить, как соотнесены грех и добро­детель, какова граница, после которой добродетель становит­ся грехом. Лучшие образцы такого анализа можно найти в творчестве Федора Михайловича Достоевского.

Роман "Преступление и наказание" — одно из самых из­вестных произведений писателя, снискавшее мировую славу. В центре романа — образ Родиона Раскольникова, решивше­го перейти за грань греха и добродетели и приобрести тем самым качества сверхчеловека.

Для Раскольникова добродетель и грех остаются абст­рактными категориями, смысл которых лишь в сдержива­нии глубинных порывов свободной человеческой индивиду­альности. Но убийство из идейных соображений, соверша­емое им, выглядит нелепо и некрасиво. Причина этого, вероятно, в том, что герой "Преступления и наказания" поставил себе слишком расплывчатую цель. Однако грех убийства, будучи свершен, тяготит Раскольникова, и герой переживает страшнейшее душевное мучение. Решение Рас­кольникова настолько же нелепо, как нелепо само его пре­ступление: герой сдается властям. И спасти заблудшую душу Родиона выпадает на долю воплощению добродетели — Соне Мармеладовой.

Из романа "Преступление и наказание" следует, что совер­шенный смертельный грех, безусловно, тяжело травмирует пси­хику убийцы и делает последнего отщепенцем рода челове­ческого. А вот добродетель, наоборот, излечивает душу и де­лает человека частью Божьего мира.

861

Категории греха и добродетели укоренены прежде всего в среде религиозного сознания. Но при этом под действие данных категорий подпадают как верующие, так и абсолют­но неверующие люди, то есть грех и добродетель можно считать универсальными понятиями. Согласно Евангелию добродетель вовсе не является противоположностью греха, ведь только верой можно искупить любой грех. Вера же, в свою очередь, предполагает добродетельное поведение чело­века в жизни.

Лично для меня грех и добродетель — очень важные понятия. Я считаю грехом то, что приносит вред окружа­ющим, делает их несчастными. Добродетель же для меня — это доброжелательное и честное отношение к другим людям, основанное на взаимопомощи и взаимопонимании. В слож­ном и изменчивом современном мире очень важ­но иметь собственное понимание категорий греха и добро­детели. Именно это дает человеку возможность правильно найти свое место в жизни и быть достойным членом общества.

С детства нам внушали, что любовь к труду коренится в характере славянских народов, что народ уважает только тех, кто честно трудится, "в доте лица добывает хлеб на­сущный". Если бы учителя и воспитатели хотели убедить в этом детей, им нужно было бы запретить читать сказки. Давайте вспомним любимых сказочных героев. Вот Емеля-

862

дурак, который оказывается самым умным и женится на царевне. Как он этого добился? Учился, работал, завоевал положения в обществе? Нет, он лежал на печи, не обременяя себя работой. А когда поймал щуку, не ума попросил се­бе, а ведра отправил своим ходом домой — чтобы не таскать тяжести. И очень радовался, что с печки вставать не нужно — сама едет, куда надо, а Емеля на лежанке бока греет.

Перейдем от детских сказок к народным героям, к тем, которые вызывают восхищение и зависть. Это удачливые куп­цы, обманом зашибавшие деньгу; везучие мужики, нашедшие клад; люди, вошедшие в милость к царю или барину, одаряе­мые несметными богатствами; казаки, возвращающиеся до­мой с богатой добычей...

Со времен Киевской Руси сложилось легкое и презритель­ное отношение к людям, берегущим копейку, методичным и упорным трудом зарабатывающим положение и богатство, к тем, кто хочет чести "по уму", а не "по роду и чину". Чтобы не быть несправедливыми, вспомним поляков: с каким чван­ством далее слуги смотрели на почтенных шляхтичей, соби­рающих "зярко до зярка, талярок до талярка". А от людей богатых всегда ждали определенного типа поведения: мотов­ства бешеного, своеволия запредельного. Барин должен быть самодуром. Царю никто не указ, его царская воля: хочет — казнит, хочет — милует.

Нужно хорошо изучить историю, чтобы понять, почему у народа, которому ничего не давалось легко, дети которого ни­когда не рождались с золотой ложкой во рту, сложилось столь странное отношение к труду. Школьная программа не помо­гает понять эту причуду. Можно предположить, что на Руси состояние редко было приобретенным, заработанным, чаще всего — пожалованным, случайным. У нас никогда не было таких городов, как в Европе — центров ремесел с сильными союзами мастеров и торговцев. Там развивалась индивиду­альность, там гордились своим умением и знаниями, там почетными были рукоделия, ремесло и ученость. А наши мно-

863

гострадальные страны долго знали только три категории граж­дан: рабы, хозяева и солдаты. Причем все причудливо пере­мешивалось. Рабы имели собственность (землю), хозяева были почти бесправны — могли в любой момент потерять и состо­яние и свободу (ведь дворян избавил только указ Екатери­ны II от телесных наказаний, и то ненадолго). А солдаты, оторванные на всю жизнь и от семьи, и от труда, преврати­лись в выморочное сословие.

Может ли измениться отношение нашего народа к труду? Да, если труд станет основой достойной, обеспеченной жизни, если богатыми будут не самые бесчестные, а самые тру­долюбивые и умные. Или снова вернется старое русское употребление слова "специалист": когда-то так называли воров...

Любовь — это одно из чувств, которое дано изведать чело­веку в жизни. Можно сказать, что это чувство делает челове­ка добрее, чище, совершеннее.

Тема любви — одна из ведущих тем мировой литературы с древнейших времен до сегодняшнего дня. Многие влюблен­ные стали олицетворением этого чувства. Стоит вспомнить Лейлу и Меджнуна, кавалера де Грие и Манон Леско, даму с собачкой и Гурова, а также многих-многих других. Сложно придумать, о чем бы писали знаменитые поэты и прозаики, чем вдохновлялись бы великие композиторы и художники, не будь на свете любви,

Древние считали любовь даром богов. Это чувство, по их мнению, приближало смертных к небожителям. В средние века сложился настоящий культ любви. Рыцари посвящали всю свою жизнь служению прекрасной даме и были счастливы. С

864

тех пор словом "рыцарь" стали называть всякого, кто с по­чтительностью и восхищением относится к женщине.

У любви множество лиц. Это любовь-дружба, любовь-со­трудничество, любовь-страсть, любовь-трагедия и другие. В любви существует не только счастье, радость взаимного пони­мания, удовольствия, но и обман, ревность, страх, боль. Можно сказать, что на фоне любви прочие душевные проявления че­ловека выступают более четко, рельефно, выпукло. Таким об­разом человек поверяется любовью.

Сказать "я люблю тебя" значит, сказать "ты никогда не умрешь", — заметил как-то великий французский писатель Альбер Камю. Любящий запечатлевает в своем сердце образ любимого человека, делает того бессмертным, как бессмертны солнце, земля, ветер, и только такое бессмертие возможно в нашем несовершенном мире.

Любовь, как уже было сказано, не выгодное приобретение, а дар. И как всяким неожиданным и приятным подарком, этим чувством необходимо дорожить. Ведь говорят, что ис­тинная любовь дается человеку один раз в жизни, и это неда­леко от правды.

Известно, что любовь реализуется целиком в сфере меж­личностного общения. Поэтому нужно как бы заново учить­ся говорить, думать, дышать. В этом многие видят труд и тяготы любви, особенно если любовь увенчивается законным браком. Здесь важно не потерять собственную индивидуаль­ность, собственную точку зрения на окружающий мир и на саму любовь в частности.

"Ты у меня одна, Словно в ночи луна, Словно в году весна, Словно в степи сосна. Нету другой такой Ни за какой рекой,

28. 800 CQftp. соч. \ю рус. и мир. лит. 5-11 и.

865

Нет за туманами,

Дальними странами"

Эти строки принадлежат перу знаменитого барда Юрия Визбора. Их можно считать своеобразным итогом современ­ного художественного и житейского опыта. Сегодня любовь вряд ли намного изменилась: это чувство все так же вдох­новляет человека на новые начинания, свершения, подвиги. И тот, кто пронес это замечательное чувство через всю жизнь, может уверенно сказать: "Я жил не зря".

(сочинение-рассуждение)

Как вы думаете, не пора ли нам добиться организации Общества защиты прав потребителей духовной пищи? Это же­лание крепнет с покупкой каждого нового номера газеты с телепрограммой.

Когда у нас появился новый телевизор, это был большой праздник. Когда мы получили доступ к кабельному телевиде­нию - радость была огромной. Строили планы: "Вот по­явится побольше денег — купим спутниковую антенну".

Через некоторое время восторги утихли. Спутниковую ан­тенну брать передумали. А теперь вот понимаем, что и без кабельного телевидения обойтись сможем.

Телевидение — массовое, доступное и могучее средство пе­редачи информации. Так почему же вместо информации мы получаем то, что грубо можно назвать дважды использован­ной кем-то жевательной резинкой?!

Каналы соревнуются — кто в максимально короткие сро­ки покажет один и тот же фильм наибольшее количество раз. Или по-другому — кто больше всех сможет заполнить свое эфирное время повторами третьесортных отходов голли­вудского проката? Время от времени появляются гордые крей­серы "оскароносцев". Тут же они оказываются "Титаника-ми". Как будто мы, дикие украинцы, не знаем, что "Оскара" дают тем режиссерам, которые ухитряются потратить боль­шие километры пленки и денег.

866

Взрывной силы и красоты "Тени забытых предков" Сергея Параджанова украинское телевидение отправило в "Ночной канал". Его вместо урока украинской истории нужно пока­зывать, и подействует он лучше, чем навязчивые призывы "Любпъ Украшу".

Чем виноваты украинцы, что им вместо гениального "Ка­менного креста" показывают "День рождения Буржуя"?

О развлекательных передачах вообще трудно говорить, не выходя за рамки нормативной лексики. То у них "Любовь с первого взгляда", то "Медовый месяц". А зрители ехидно при­кидывают, как участники потом призы делить будут. Есть, на мой взгляд, несколько светлых пятен: "Брейн-ринг "и "Что? Где? Когда?". Последняя передача появляется, правда, так же часто, как и солнце в Заполярье. А "Первый миллион" смот­рится как несмешная пародия на интеллектуальные игры. Прекрасный образец того, что в мире называют "кроссворд-ным образованием": знаем несколько дат, имени названий, а что за ними стоит — бог весть.

Так что телевизор у нас, в основном, отдыхает. На него книжки складывают и пыль вытирают.

А может, это замаскированная общегосударственная кам­пания по экономии электроэнергии? Над этим стоит поду­мать.