Книга для всех интересующихся биологией и ее политическими приложениями

3.7. Факторы антропогенеза

В разделе 2.5.1. главы второй мы кратко остановились на основных уровнях организации живого. Процесс эволюции человека (антропогенеза), вероятно, разворачивался на разных, взаимодействующих между собой, уровнях организации. На молекулярно-биологическом уровне происходили изменения генетической информации – мутации, в особенности совершенствующие мозг «ментомутации» (речь о них шла в разделе 2.2 выше), а также рекомбинация генов в результате скрещивания локальных популяций, ранее находившихся в изоляции (эффект гетерозиса).

На уровне целых организмов реализация обновленной генетической информации вела к тому, что поэтапно приобретался соответствующий человеку комплекс признаков (фенотиип). Причём, подобно другим важным эволюционным событиям, формирование по крайней мере некоторых признаков человека независимо происходило в нескольких эволюционных ветвях приматов. Одним из важнейших эволюционных приобретений считают хождение на двух ногах (прямохождение, бипедия), которое высвободило руки для переноса детенышей, пищи, различных предметов, орудий (хотя изготовление орудий, по имеющимся данным, начинается через более чем 2 млн. лет после приобретения прямохождения, Дерягина, 2003), создало новые возможности для коммуникации с помощью мимики и жестов и, тем самым, для развития мозга, а также, вероятно, повысило сексуальную привлекательность самок. Конечно, неоценимое значение имело другое, более позднее эволюционное приобретение – увеличение объёма головного мозга с усложнением его структуры, которое происходило, как мы указывали в предшествующем подразделе в несколько этапов – у H. habilis, H. erectus/ergaster и, наконец, H.sapiens. Предполагается интенсивное развитие так называемых ассоциативных зон мозга, первоначально отвечавших за переработку зрительной информации, а также новых нервных связей, поставивших вокализацию (производство звуков) под контроль коры головного мозга – зоны, связанной с формированием сознания. Это было необходимо для возникновения символического общения на базе звукового языка. Визуально это отражалось в том, что уже на черепе человека умелого видны следы наметившихся речевых зон мозга, которые достигают известного уровня развития у архантропа. В связи с развитием речи возникает и нарастает асимметрия полушарий мозга, наблюдамая также у способных к звукоподражанию птиц (попугаев, канареек, Дольник, 2003). Весьма существенное значение придается также постепенному увеличению и структурному усложнению лобных долей, отвечающих за планирование, принятие решений, социальное поведение (подробнее о мозге в связи с биополитикой см. главу шестую этой книги).

Таким образом, говоря о мозге, мы фактически включаем в рассмотрение надорганизменные уровни, и в первую очередь популяционный уровень, к которому отнсятся биосоциальные системы как объединения индивидов. С точки зрения биополитики особенно интересна взаимная сопряженность изменений в облике формирующегося человека – и постепенного усложения его социальной организации, системы коммуникации между индивидами, их совместной деятельности (кооперации). Последнее было связано, как полагают многие антропологи, с необходимостью добычи пищи и ее охраны от конкурентов. Несмотря на вероятный вклад индивидуального собирательства растений и мелких животных (доныне практикуемого, например, индейцами в сельве Амазонки, см. Панов, 2001), предполагается, что характерной для гоминид пищей были трупы крупных животных.

Не позднее чем на этапе архантропа (по некоторым данным, даже на этапе афарских австралопитеков, особенно если верна гипотеза об использовании ими рогов и костей) добывание пищи осуществлялось также путем коллективной охоты (например, загонной охоты), предъявившей новые требования к социальной коммуникации и координации деятельности охотников. Усложнению социальной жизни и языка общения и, тем самым, прогрессивному развитию мозга способствовали изготовление орудий (документированное на этапе человека умелого), которые поэтапно усложнялись в ряду эволюционных предков человека. Прогрессивное развитие мозга имело важным следствием возрастание пластичности поведения, способности адаптироваться к изменяющимся внешним условиям, в связи с чем усложнялась и также становилась более пластичной социальная организация.

О возросшей роли социальной жизни свидетельствует наличие примитивных укрытий на местах охотничьих стоянок уже на этапе H. habilis (человека умелого). Представляют особый интерес коммуникативная и социальная ситуация у следующей эволюционной ступени, H. erectus (архантроп). Обладая, по убеждению большинства антропологов, примитивной речевой коммуникацией и способностью к коллективной охоте и использованию огня, архантроп продолжал эволюционную «работу» по прогрессивному развитию коры головного мозга. Коллективная охота, вероятно, стимулировала зоны мозга (например, лобные доли), отвечающие за планирование, проведение расчетов, а также кооперацию при выслеживании и поимке крупной дичи. Охота на крупного зверя требовала полной уверенности друг в друге, непременной взаимной страховки и поддержки по принципу «погибай сам, но выручай товарища» (Дольник, 2003).

Использование огня способствовало коммуникации и формированию социальных связей, сплачивая группы поздних Homo erectus, которые согревались и проводили вместе время. Важным дополнительным фактором, по-видимому, также обусловившим необходимость социальной кооперации, были трудности при рождении ребёнка, который стал большеголовым в силу роста объёма мозга, а таз – узким в силу прямохождения. Р. Мастерс (Masters, 1989) подчёркивал, что кооперация в первобытной группе в связи с деторождением (примитивный аналог родильного дома) должна была предшествовать увеличению объёма мозга, иначе родовые травмы привели бы к вымиранию наших предков. Ещё более очевидно значение коллективного воспитания детей в условиях, когда срок жизни женщины в среднем составлял 26 лет, а первый ребенок появлялся в 15—17 лет.

Символическая (речевая) коммуникация способствовала переносу «основной тяжести» естественного отбора на уровень конкуренции между целыми социальными группами – на уровень группового отбора. Развитие кооперации порождает, в терминах кратко изложенной выше концепции биополитика П. Корнинга, «синергетические эффекты», ведущие к усложнению социальной организации первобытного стада как «протополитической системы». Недаром П. Корнинг обозначает уже ранних гоминид как «синергетические обезьяны». «Ключевым фактором была социальная организация – создание суперорганизмов²⁷. В мозаичной, но богатой ресурсами среде, которая также кишела хищниками, видами-конкурентами и порой враждебными группами «товарищей по виду», групповое добывание пищи и коллективные оборона и нападение были наиболее экономичной стратегией. Коллективные действия приносили немедленные выигрыши (синергии), опережавшие медленную поступь естественного отбора» (Корнинг, 2004. С. 198).

• 
  усложненную социальную организацию и систему социальной коммуникации, что связано с кооперацией при добывании пищи и особенно ее охране от конкурентов;
  
• 
  необходимость коллективного ухода за несамостоятельными и медленно развивающимися детьми.