Книга эстетических фрагментов Санкт-Петербург 2011

39

принимавшего участие в обэриутских выступлениях, –

так, например, Тювелев упоминается в списках Хармса

«Силы к вечеру Обэриутов» (зап. кн. № 19, конц 1929 г.) и

«С кем я на ты»...

***

тересные зачёркнутые варианты:

ст. 2: Кадушку Власти

ст. 5 – 6: Учитель ты или заря

я некогда свистел

после ст. 7: зря зря!

ст. 10 – 11: меня учителя небес

кормили размазнёй и Анатолием

и Бедным

дущем, – возможно, второй вариант.

воспоминаниях Г. Гора «Замедление времени»; Тювелеву было

адресовано письмо Хармса (опубликовано А. Александровым в

«Лит. газете», – 1973, № 31, 1 авг.), датированное: «25 сентября и

октября 1933 года».

Конст антин В агин ов

улицу. У дивана, на полу и на стульях и на столе лежат вся-

кие листки, так вокруг ствола дерева осенью лежат листья,

но эти листы не похожи на жёлтые широкие листья дуба,

на узорные листья клёна, на круглые листья липы, дело в

том, что они не упали, что между мной и листьями не по-

рвана связь, они остались на ветвях, oдни из них сверну-

лись в трубочку, другие сломались или прилипли.

Всматриваюсь в листы: это совсем не листы, это крыш-

ки от папиросных коробок, это вырванные листки из за-

писных книжек, это обложки книг, все они покрыты моим

почерком. Я вижу, они увеличиваются в объёме, становят-

ся прозрачными, растворяются в воздухе, и нет комнаты, в

которой я лежу.

А солнце всё склоняется, и уже ложатся вечерние

тени, и уже зелень кажется более темной, чем утром, и

вспоминаю другой день, когда в полдень стало темно, как

сейчас, и, добежав до Бельведера, по пути срывая цветы,

мы увидели, как блеснул солнечный луч, как осветил он

подножие дерева, а затем озарил всю поляну и, поднима-

ясь, позолотил листву. И по блестящей траве, следя за по-

являющимися бабочками, мы направились к башне. Тогда

я не был Тептёлкиным, неизвестным поэтом, философом,

Костей Ротиковым, Мишей Koтиковым, тогда я был одним

лицом, цельным и неделимым. Тогда я ещё не рассыпался

на отдельных людей, и тогда страшный свет я чувствовал

рогам, но затем произошло неожиданное дробление.

И снова белая ночь, как в прекраснейшие дни моей

жизни, и снова мне хочется видеть только тихие здания

столицы, только бесподобную голубую Неву, чувствовать

окрестности, наполненные кентаврами, и стоять на мостах

в окружении звёзд.

Но вышел ли я окончательно из книги, освободился ли

я от моих героев, изгнал ли я их в мир, потусторонний по

отношению ко мне, что станет со мной, если я действи-

тельно изгоню, может быть появится пустота, огромное

ничто, и в эту пустоту бросятся другие существа, не менее

печальные, и в ней поселятся?

Даниил Хармс

В ближайших номерах «Транспонанса» будет продол-

жена публикация произведений Хармса.
Март 1984

«Ночь гремела в бочке в бочке…»

Падение Петровой.

Бессмертие.

Хармс. – Троекратное опис<ание> светила.

Елизавета Бам.

Полёт в небеса.

Искушение.

Скупость.

Тюльпанов среди хореев.

Введенский. – Ответ Богов.

Безумные звери.

Две птички, горе, лев и ночь.

Стариковская ночь.

Олейников. – Карась.

«Ты устал от любовных утех…»

Звенигородский. – «Один развратник…»

«У одн<ого> прекр<асного> портрета…» Бегство.

— — —

Оглавление сборника занесено Хармсом в его запис-

бря 1929 или первые числа января 1930 года. Любопытно,

что под этим же названием весной 1929 г. затевался другой

сборник – с участием молодых формалистов и обэриу-

44

тов (о нём кое-что сообщает Л.Я. Гинзбург в своей книге

занесён Хармсом в ту же записную книжку. Приводим этот

план:
Стихи

1. Заболоцкий.

2. Введенский.

3. Хармс.             2 листа

4. Хлебников.

5. Тихонов.

«Елизавета Бам»        1 лист

1. Каверин. ¾

2. Введенский. ¾

3. Добычин.           3 ½ <листа>

4. Хармс.

5. Тынянов.

6. Шкловский.

7. Олеша.

1. Степанов.

2. Гофман.

3. Гинзбург.

4. Бухштаб.

45

6. Шкловский.

7. Тынянов.

8. Эйхенбаум.

2. Объявления.

3. Уголовная хроника.

4. Наши предшественники.

5. Летопись мировых открытий в искусстве.

6. Стихи.

а) Влаколай Трехар. Опыты атомистической поэзии.

б) Эраст Дезидератов. Меланхолические экспромты.

в) Образцы мировой поэзии обэриутов: Хармс,

Введенский.

г) Кручёных и окрестности.

7. Образцы атомистической прозы.

8. Мартиролог великого презрения.

9. Научный отдел (теоретические заметки и полемика)

а) Биография поэта Антона Лотова.

б) Жизнеописание одного старого прохвоста.

в) О пространстве и синтаксисе.

г) Поэзия и не поэзия.

д) Основы разложения слова (атомизм).

е) Афоризмы (атомистическая мораль, атомисти-

ческая философия и вообще).

10. Похвала лингвистам-атомистам – Роману Алягрову

и Евгению Поливанову.

— — —

бенно интересен тем, что здесь должны были встретиться

произведения футуристов (Кручёных) и обэриутов (Хармс

и Введенский), их преемников. Альманах «Атом» был за-

думан в связи с планировавшимся Арагоном французско-

советским сборником сюрреалистов (куда также должны

были входить стихотворения Кручёных и обэриутов).

4. Наши предшественники. – Коллективная деклара-

ция поэтов-атомистов (опубликована: Транспонанс, № 24,

2 с. обл.).

6-б) Эраст Дезидератов – пародийный псевдоним

поэта Н.О. Никодимова, одно из стихотворений которого

напечатано в № 22 Транспонанса же; см. о нём также в кн.:

Стихи для верблюдов / только для гурмонов, 1985.

Проект альманаха «Атом» любезно предоставлен в

наше распоряжение одним из его участников (см. разделы

7 и 9) – Н.И. Харджиевым.
III) < Д а н и и л Х а р м с >. П Р О С П Е К Т
Журнал «Тапиp» основан Даниилом Ивановичем

Хармсом. Сотрудничать в журнале может всякий человек,

достигший совершеннолетия, но право приёма или откло-

нения материалов принадлежит всецело одному Даниилу

Ивановичу Хармсу. Сотрудничать в журнале могут также

и покойники, из коих главными и почетными будут

1) Козьма Петрович Прутков и

2) Густав Мейринк.

В журнале «Тапир» не допускаются вещи содержания

Давненько не брал я пера в руки и не сообщал ничего

тебе о местного значения событиях литературных, коих к

сему дню накопилось, однако, трое. Все они состоялись

в описанном¹ (я не боюсь этого слова) подвале, где свои

сборы устраивает по своему обыкновению известный тебе

клуб, гордо назвавшийся ТОЛК-81; все они заключались в

демонстрации вышесказанному клубу своих литературных

сил гостями, в оный клуб для того призванными. Иными

словами высказываясь, это были чтения литераторов, наро-

чито для своих чтений в подвал сказанный привлечённых.

Первое чтение было произведено четырьмя ленинград-

скими поэтами 19 декабря 1984 года. Выступали Тамара

Буковская, Александр Альтшулер, Владимир Ханан и

Владимир Эрль. Читали они в сказанном порядке, если не

считать того, что последний из названных по окончании

Альтшулером чтения прочёл его же – иные, им не прочи-

танные, – произведения, а перед всем чтением всеобщим

ещё и своё вступительное слово произнёс, по бумажке его

прочтя. Зал, надо заметить тебе, до отказа наполнен со-

бравшеюся публикою был. Однако! –

Читали все четверо, как заметил в числе слушателей

бывший И.В. Бахтерев, весьма посредственно, хотя, как

некоторые другие сказывали, Эрлем весьма достойно сти-

хотворения в прозе Альтшулеровы продекламированы

были.

50

Тамара Буковская, вечер открывшая, прочитала около

более чем за четверть часа. Альтшулер Александр прочёл

дюжину стихотворений (одно из коих – «Была семья как

будто племя…» – во всемирно известном Тр а н с п о н а н с е

[№ 21, с. 57] опубликовано было), читая их весьма насту-

пившему на нас времени неадекватно. Эрль прочёл его

пять стихотворений в прозе (две строки из одного из них

– «Кто знает, кончится ли эта жуткая жизнь? Этот кошмар,

недомолвки, стены» – весьма в пандан, как показалось

мне, м е с т у чтения были) и просто стихотворение (про

Аушенбаха, там же [с. 70 – 71] опубликованное). Ханан

читал также не более двадцати колов времени – читал спо-

койно, уверенно, ясно и чётко (что также И.В. Бахтеревым

отмечено было). Владимир Эрль прочёл пять опублико-

ванных давно уже стихотворений и два стихотворения в

прозе.² Окончив чтение, он пустил по рядам бумажку со

следующим текстом: «Папа просил передать вам всем,

что театр закрывается. Конеz»; бумажку эту, однако, ловко

перехватил Б.И. Иванов (председатель ТОЛКА-81), так что

ознакомиться с нею успели немногие. Жаль, конечно, да

что поделаешь. На этом вечер, продолжавшийся чуть не-

многим более часа, и закончился.

московских авторов: В. Ерофеев, Д.А. Пригов и В. Сорокин.

2

(№ 15, с. 74) и «А. Введенский (птица)» – т а м ж е (№ 5, с. 40

51

рассказы из его книги «Первый субботник» читал Пригов.

Рассказы занудные и тупоумные, хотя хорошо стилистиче-

ски выдержанные. Для чего они написаны – осталось тща-

тельной загадкой. Затем читал знаменитый Д.А. Пригов,

который, хотя и заявил, что выступит в качестве прозаика,

выступил, напротив того, в качестве поэта. Лучшее из им

прочитанного – сборник «Махроть всея Руси», наиболее

интересный не стихотворениями, как можно было бы ожи-

дать, а прозаическими вставками, доходящими порою до

сладостной зауми. О рассказах автора «МетрОполя» и

«Вопросы лит-ры» Вик. Ерофеева говорить вообще не хо-

чется. Разумеется, он, каки всякий другой гражданин лит.

мира, имеет право вышивать гладью или болгарским кре-

стом, – пожалуйста! Пусть продолжает…

Этот вечер имел, между нами говоря, продолжение

(следующим вечером, уже на частной квартире), где были

прочитаны иные рассказы Сорокина (из той же всё кни-

ги) и многие как стихотворные, так и прозаические книги

Пригова. Ерофеев отсутствовал. Впечатление осталось та-

ковое же, каки накануне. Замечательно хороша оказалась

«издательская аннотация» к книге Сорокина. – «Как жаль,

– подумалось мне, – что он написал ещё и все эти расска-

зы… Как жаль, как бесконечно жаль!..»

этом году, и состоял из одного Льва Рубинштейна, кото-

рый ознакомил публику с восемью своими сочинениями,

написанными в 1983 – 1984 годах. Наиболее цельными из

них оказалась «Элегия». – Хочется отметить, что в произ-

ведениях Рубинштейна наметился определённый сдвиг в

сторону (пользу?) беллетристичности, что, как я уже ска-

зал, хочется отметить и, возможно, поприветствовать, стоя

на другом берегу.
Вот, дорогой мой друг, и всё, что я на этот раз сообщаю

тебе. Пиши и ты мне о том, что слышал, что прочитал, что

подумал.
Остаюсь всецело твой

А.М. Хаарец

Эрля к чтению ленинградских поэтов и одно стихотворе-

ние Тамары Буковской, на этом же чтении прочитанное.

Надеюсь, что и то и другое тебе понравится. Списал я их

тщательно и точно.

А.Х.

P.P.S. Я тут много думал про Пригова и вот что в резуль-

тате получилось:
Лежит Даная

вся нагая

раскинулась от края и до края

ах Россия, моя дорогая!

(19 / XII 1984, 20°°, П. Лаврова, 5, подвал)

творений четыре автора. Я считаю, что нет нужды пред-

ставлять каждого из нас, поскольку наши имена, надеюсь,

не есть новость в литературном мире.

С другой стороны, можно представить или, говоря дру-

гими словами, вообразить нас четверых как одно целое,

т.е. одно единоглавое лицо. Таковое лицо могло бы сказать

о себе примерно следующее:

Я родился 27 сентября (по новому стилю) 1823 года на

одной из окраин Петербурга. Пишу я довольно давно и в

разных жанрах. Достаточно сказать, что, если бы сегодняш-

нее моё выступление состоялось в феврале 1986 года, оно

совпало бы со столетним юбилеем моей литературной дея-

тельности и, между прочим, со столетием со дня рождения

Алексея Елисеевича Кручёных, как это ни странно. Откинув

назад указанные годы, почтенная публика легко может пред-

ставить себе, в какой обстановке начинался мой творческий

путь и какие выдающиеся деятели культуры и науки были

его свидетелями… Остальное, как говорится, скажут мои

произведения. – «Без всяких предисловий читаю».

С третьей стороны, вероятно, часть собравшихся мо-

жет, вполне вероятно, и не знать – либо одного из нас,

либо, не исключено, двух, либо, увы, даже трёх; наконец,

что нам, заметим в скобках, крайне прискорбно, и всех нас

четырёх…

Что ж! в конце концов, вас много, а мы одни. Поэтому

я всё же очень кратко представляю вам каждого из

выступающих.

пяти книг стихотворений и нескольких статей; печатается

– более-менее постоянно – с 1965 года. Она прочтёт сти-

хотворения последних лет.

Поскольку он как самостоятельный автор выступает перед

публикой впервые за последние двадцать лет, он прочтёт

стихотворения 1960 – 1984 годов. В дополнение к автор-

скому чтению вы услышите также несколько его стихот-

ворений в прозе и одно из позднейших стихотворений,

которые прочту я.

Владимир Ханан – родился под знаком Тельца. Автор

четырёх книг стихотворений и одной книги избранного;

печатается с 1972 года. О том, что он прочтёт, будет сказа-

но им самим перед началом его выступления.

И, наконец, Владимир Эрль (– это я). Родился также

под знаком Тельца; автор двух книг, включающих наря-

ду со стихотворениями драматические произведения, ряд

рассказов, две повести, сравнительно обширный роман и

несколько статей и заметок. Печатается с 1965 года. Кроме

указанного ему принадлежит длинный ряд текстологиче-

ских и редакторских трудов, часть которых увидела перед

собой свет.

Под звуки музыки военной

мучительно и постепенно

мы будем умирать, друзья.

Издохнуть можно, жить нельзя

под звуки музыки военной.

Мучительно и постепенно.

Октябрь 1980

Апрель 1985